Лола ужасно боялась, он мог ощущать это по ее мертвой хватке на своей руке, но она контролировала свой страх. Вокруг него находилось слишком много людей, не способных на это, чтобы не оценить и не восхититься ее силой.
Атлантика продолжала бить Дору Мэй. В темноте каюты Макс держал Лолу за руку и просто слушал звук ее голоса, перескакивающего с одного предмета на другой. Она говорила о своем бизнесе, своей семье и исключении Крошки из школы для собак. И с каждым проходящим часом нож в груди Макса вращался все сильнее. Каждую минуту ему приходилось бороться с желанием обнять ее и спрятать лицо у нее на шее. Неважно, как он старался игнорировать это, с каждым прикосновением, звуком и вздохом, она вырезала его сердце.
Яхта кренилась на левый борт, и несколько раз Макс думал, что она уже не выровняется. Он держал руку Лолы, а ветер все продолжал завывать. Вот оно. Просто ее рука в его, но прикосновение тонких пальцев и теплой ладони ощущалось более интимно, чем бесчисленное количество раз, когда он занимался сексом с другими женщинами. Он продолжал держать ее руку, пока ветры не стихли и море не успокоилось. И он держал ее, когда она заснула на его больных ребрах.
Когда первые лучи утреннего солнца, наконец, коснулись окон, Макс положил Лолу на пол, подложив подушку с сиденья ей под голову.
А затем вышел, чтобы осмотреть повреждения.
Во второй раз, с тех пор как она ступила на Дору Мэй, Лола проснулась после ночи ада, в которую ожидала смерти. Она услышала, как дверь камбуза открылась, и приподнялась на локтях. Первое, что она заметила, это полное отсутствие движения. Яхта кренилась налево, но была совершенно неподвижна. Солнечный свет лился через окна и по плечам Макса, стоящего в дверном проеме. Он снял свой спасательный жилет.
Лола встала и проверила Крошку, спящего на диване. Она скинула свой спасательный жилет на пол, затем последовала за Максом наружу. Подняв одну руку ко лбу, девушка прищурилась из-за утреннего солнца. Примерно в сотне ярдов[105] впереди виднелись светлый песок и высокие пальмы, острые скалы и густая растительность. Несколько пальм и карибская сосна были вырваны штормом с корнем и наполовину лежали в воде. Дора Мэй села на мель в мелководном заливе с бирюзовой водой.
Где мы?
Не знаю.
Думаешь, мы у острова?она задалась вопросом вслух.Или, возможно, это побережье Флориды?добавила она с надеждой.
Макс указал на острые утесы и скалы слева.
Это не похоже на Флориду.Он тоже прикрыл глаза рукой.Считается, что в составе Багам приблизительно семьсот островов. Думаю, мы причалили к одному из них.
Думаешь, с другой стороны есть «Клаб Мед»? А может это один из уединенных островов, принадлежащих богатым и знаменитым.
Он уронил руку.
Возможно, одного из твоих друзей.
У нее нет друзей, которым принадлежат острова.
Есть только один способ это узнать.
Макс двинулся к платформе для ныряний, связал трос от спасательного плота с задней части яхты и бросил его на воду. К плоту был прикреплен кусок нейлонового шнура, и Макс потянул за него. За несколько секунд небольшая резиновая лодка надулась. И так же быстро в нескольких местах зашипело, и пузырьки воздуха вырвались на поверхность.
Дерьмо.Макс сложил руки на груди и хмуро смотрел на быстро тонущий плот.
Ну, полагаю, это хорошо, что нам не пришлось покидать яхту прошлой ночью.
Придется вплавь,он взглянул на нее, и спросил,как думаешь, ты сможешь?
Да.Так как она не планировала паниковать и заработать гипервентиляцию, то была уверена, что сможет доплыть до пляжа.
Вместе они собрали еду и вещи, которые им понадобятся, когда они будут исследовать остров. Лола переоделась во фруктовое платье и нашла пару старых тряпичных кроссовок без шнурков, спадающих с ноги. Макс схватил клейкую ленту и встал перед ней на колени.
Что случится, если я превращаюсь в принцессу?спросила она, когда он взял ее лодыжку в одну руку и обмотал ленту вокруг кроссовка.
Его пристальный взгляд скользнул по ее голени, мимо колена, к краю платья.
Что?
Как Золушка.
Он вгляделся в ее лицо, потом потянулся за другой ногой.
Думаю, тогда я стану Прекрасным Принцем.
Прекрасный Принц? Нет, но он притягивал ее. После того, как обувь плотно села на ногах, Лола расчесала волосы и почистила зубы, потом вручила Максу стакан со своей зубной щеткой. Не говоря ни слова, он воспользовался ей. Когда он закончил, то бросил и сумку Лолы и вещевой мешок, набитый вещами, в мусорный пакет и надул его воздухом. Он связал концы как можно сильнее, потом они все прыгнули с задней части яхты в воду. Макс, Лола и Крошка. Пенопласт, примотанный по бокам собаки, обеспечил необходимую плавучесть.
Теплая спокойная вода со сверкающими осколками голубого ничем не напоминала яростную бурю прошлой ночью. Такая обманчиво спокойная, что было трудно поверить, что она принадлежала тому же самому океану, который чуть не забрал их жизни.
В двадцати футах[106] от пляжа Лола встала и пошла через волны к берегу. Нежные волны плескались у задней поверхности ее бедер, она подхватила Крошку и несла его оставшуюся часть пути. Песок все еще был мокрым от шторма, и когда она поставила пса, тот побежал исследовать упавшую пальму.
Лола не знала, населен ли остров, или она просто обменяла одно бедствие на другое, но оказалось так здорово наконец-то встать на твердую землю, что в настоящее время остальное ее не заботило.
Она замерзла и промокла, и испытывала желание упасть на землю и поцеловать пляж. Вместо этого она упала на колени на сырой песок и подняла лицо к солнцу. Прошлой ночью она молилась о спасательном судне, но оно не прибыло. Возможно, Бог давал ей иной путь сбежать с Доры Мэй. Другой шанс спастись.
Солнце касалось ее лица, легкие наполнял прохладный утренний воздух, и порыв эмоций стиснул ее грудь. Она жива. Прошлой ночью Лола несколько раз думала, что не доживет до утра. Несколько раз она могла бы заистерить и полностью слететь с катушек, если бы не Макс. Если бы не прикосновение его руки и ободряющий звук его голоса в темноте каюты.
После всего она и Крошка все еще живы, хотя легко могли утонуть. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Теперь, когда все закончилось, она послала Богу быстрое «спасибо» и почувствовала себя согретой изнутри, словно испытала чувство сопричастности. Не то, чтобы он у нее когда-нибудь был, но, взрослея, она много повидала. Если не чувство сопричастности, тогда просто великолепный момент, чтобы ощутить ценность жизни. И почувствовать, как влажное платье липнет к коже, а зернистый песок забился в обувь и между пальцами ног.
Макс развязал полиэтиленовый пакет и бросил ей ее сумку.
Пойдем, Лола,приказал он, разрушая момент.
А мы не можем просто немного посидеть и оценить то, что мы снова на земле?
Нет.Он открыл вещмешок и вручил ей пашмину.Время не ждет.
Кто ты? Джон Уэйн[107]?Она выжала столько воды со своего платья, сколько смогла, затем укуталась в кашемировый платок.И ты должен отрезать у Крошки подушки для плаванья прежде, чем мы куда-то пойдем,добавила она, вставая.
Его что?
Пенопласт.
Иди сюда, Кро,Макс позвал маленькую собачку, задирающую лапу на пальму. При звуке голоса Макса Крошка поторопился встать у его ботинок.
Как ты это делаешь?Она потянулась к псу и держала его, пока Макс срезал пенопласт с его боков.Он никогда не подходит, когда я зову его в первый раз.
Он знает, что яальфа-самец,ответил Макс. Макушка его склоненной головы почти коснулась ее носа. Его густые темные волосы, расчесанные пальцами, пахли им, сочетанием мыла, моря и Макса. Он взглянул вверх, на ее рот, и его руки успокоились. На один краткий миг она заметила жажду в его красивых голубых глазах. Она думала, что он наклонится вперед и поцелует ее, и подняла руку, чтобы провести пальцами по его волосам. Вместо этого Макс отвел взгляд, и она опустила руку. Лола почувствовала себя разочарованной и немного смущенной. После всего, что они пережили вместе прошлой ночью, ее чувства к нему стали еще глубже. Она уважала его силу, не только физическую, которая заставляла ее чувствовать себя так, как будто он может позаботиться о ней и Крошке, но и силу его характера. У Макса честное сердце. Он никогда не откажется от ответственности и не предаст доверие. Он никогда не использует ее, чтобы потешить собственное самолюбие или продать ее фотографии в обнаженном виде.
Она не любит его, но в нем так много достойных восхищения качеств. Нет, она не любит его, но когда он смотрит на нее так, словно хочет съесть на обед, живот у нее слегка сжимается, а ее мысли устремляются к очертаниям его попки в джинсах.
Крошка заскулил, и Лола обратила внимание на собаку.
А теперь будь хорошим мальчиком,сказала она, когда Макс сорвал остатки ленты.Ты очень храбрый пес,поздравила она Крошку, как только подушки для плаванья убрали.
Макс что-то пробормотал по-испански, запихивая полиэтиленовый пакет и пенопласт в сумку. Судя по тону его голоса, Лола решила, что лучше всего не просить его перевести, и их троица направилась к плотному ряду деревьев.
Куда направимся?спросила она, перемещая Крошку на одну руку, и повесила сумку на плечо.
Вверх,вот и весь его информативный ответ, и она последовала за ним между двумя пальмами. За несколько мгновений их поглотила растительность, и они были вынуждены идти гуськом. Густо растущие папоротники задевали лодыжки Лолы, и Макс несколько раз останавливался, протягивая ей руку.
Крошка спрыгнул с ее рук и погнался за шипящей игуаной. Они звали его обратно, но на этот раз он не послушался альфа-самца, и Макс был вынужден догонять его. Когда он, наконец, поймал Крошку и принес обратно, то открыл сумку Лолы и запихнул его внутрь.
Я думала, он знает, что ты альфа-самец,напомнила она Максу, тот наполовину застегнул замок.
Брови над голубыми глазами нахмурились, и Макс одарил Крошку суровым взглядом.
У твоего пса реальные проблемы со слухом.
Лола даже не попыталась скрыть улыбку.
Или, возможно, ты не такая уж большая шишка.
Сладкая, нет никаких сомнений в том, кто здесь большая шишка.
Ага. Возможно, это я.
Он качнулся назад на пятках и вытер пот со лба тыльной стороной руки.
Я знаю, тебе хотелось бы так думать, но у тебя нет нужного оснащения, чтобы быть большой шишкой.
Лола не думала, что он имел в виду оснащение в вещевом мешке. Макс настолько заблуждался и вел себя настолько по-мужски, что она рассмеялась.
Это какого же оснащения?
Думаю, мы оба понимаем.Его пристальный взгляд скользнул вниз по пуговицам ее платья, по ее груди, к связке вишен, прикрывающих ее промежность.Или, возможно, нужно, чтобы я показал тебе,сказал он, и в уголках его дразнящих голубых глаз появились морщинки.
Я пас.
Он пожал плечами, словно говоря как хочешь, потом они полезли вверх, мимо густых зарослей гваяковых деревьев[108] с их крошечными фиолетовыми цветами, и Лола задалась вопросом, что он сделает, если она засунет руку в задний карман его джинсов, и пусть он тащит ее за собой. Тропические птицы пели и перекликались друг с другом над головой, и, когда они подошли к небольшому ручью, Макс перешел его первым.
Оставайся там, сказал он и перекинул вещевой мешок на другую сторону. Потом он повернулся за Лолой, стоя ногами по обе стороны ручья и широко расставив ноги над потоком. Она могла бы перейти ручей самостоятельно, но когда Макс потянулся за ее рукой, она приняла ее, как делала прошлой ночью и все утро. Их ладони соприкоснулись, и легкое покалывание поднялось вверх по ее запястью. Когда она переступила через ручей, то вгляделась в его глаза. И вот опять. Горячая вспышка желания. В его голубых глазах темный голод, который он не смог скрыть. Жажда, которая пробуждала желание в глубине ее живота.
Мужчина опустил глаза, и выпустил ее руку.
Тебе не тяжело?
Крошка весил где-то между пятью и шестью фунтами[109], но через некоторое время ее плечо заболело.
Немного.
Макс забрал у нее сумку и перекинул ремень через голову и плечо. Потом потянулся за вещмешком и отправился дальше. Лола пожалела, что у нее нет камеры, чтобы сделать снимок Макса, несущего сумку с торчащей из нее головой Крошки, собачий ошейник с шипами заставлял его выглядеть очень круто. Макс Замора нес собаку, которую однажды угрожал вышвырнуть в Атлантику. Где-то под этой суровой, хорошо развитой внешностью, Макс был милахой.
Крошка выбрал этот момент, чтобы залаять. И изо всех сил попытался выпрыгнуть из сумки.
Макс положил сверху руку, удерживая собаку.
Кро, если ты снова заставишь меня побегать, я позволю этой игуане тебя съесть.
Ну, возможно, не милаха, но совсем не такой плохой парень, каким он хочет, чтобы все его считали.
Им потребовалось около десяти минут, чтобы достичь самой высокой части острова: захватывающего дух плато, заросшего карибскими соснами и богатой растительностью. Они подошли к его краю и огляделись. Дальний конец острова был менее гостеприимным, чем передний, с острыми утесами и отвесными скалами. Сосны и пальмы, и никакого «Клаб Мед». Никакой скрывающейся от света рок-звезды, отдыхающей на своем частном острове, только мили океана и бесконечного неба.
Они пробились через низкий кустарник к середине плато и обнаружили голубую дыру[110]. Пресная вода была окружена соснами и высокими травами. Дыра составляла приблизительно пятьдесят футов[111] в поперечнике, и легкий бриз покрывал воду рябью.
Макс поставил сумку и вещмешок на землю, и Крошка выполз, чтобы размять лапы. Макс встал на колени на скале, выступающей с берега, сложил ладони чашечкой и попил.
Черт, холодная,сказал он Лоле, сидящей около него. Она потянулась за вещмешком и вытащила фляжку, которую ранее они заполнили питьевой водой из-под крана.
Какие-нибудь мысли о том, что делать теперь?спросила она его. Задняя сторона ее платья и лифчика все еще была влажной, и она позволила пашмине упасть на талию, надеясь, что небольшой бриз поможет ей высохнуть.
Еще немного исследуем остров, потом сделаем большой костер. После вчерашнего шторма в воздухе должны находиться спасательные самолеты.
Как насчет маяка?спросила Лола.Я видела такое в кино с Энн Хеч и Харрисоном Фордом[112]. Они застряли на острове и искали какой-то маяк, чтобы сломать его. Тогда, по идее, кто-то приедет, чтобы починить его, и их спасут.
Навигационный маяк?
Да, думаю, это он.Лола сняла обувь и уставилась на свои грязные ноги. Потом взяла тонкий кусочек мыла из своей сумки и направилась к краю скалы.
Он должен находиться на самой высокой точке, свободной от растительности.Он встал и осмотрелся, положив руки на бедра. Его растопыренные пальцы указывали на пах.
Возможно, там,сказал он, указывая на запад.
Она оторвала от него пристальный взгляд и сунула ноги в холодную воду.
Ты иди. А мы с Крошкой подождем тебя здесь.
Ты уверена?
Она кивнула и намылила ноги.
Крошке нужно отдохнуть.
Макс усмехнулся и еще раз опустился на колени около нее. Он коснулся рукой ее подбородка, приподнимая ее лицо.
Хорошо, раз Крошке нужно отдохнуть,сказал он у ее губ, и она не была уверена, что он говорит о собаке. Так естественно, словно знала его всегда, она наклонилась к нему и приоткрыла губы. Его язык мягко занялся любовью с ее, поцелуй был нежен и сладок и у нее внутри все согрелось. Лола уронила мыло на землю и рукой коснулась щетины на его щеке. Провела пальцами по его густым коротким волосам, но Макс отступил, и поцелуй закончился раньше, чем она была готова.
Веди себя хорошо,сказал он и встал.
Макс взял фляжку, коробку «Чекс Пати Микс», яблоко и упаковку крекеров «Ритц». Лола осталась с кругом камамбера, яблоком, коробкой тончайших крекеров и голодом, который не имел никакого отношения к еде.
Глава 8
Солнцу в небе еще предстояло достигнуть полудня, но оно уже нагрело спину и руки Лолы. Она закончила мыть ступни и ноги, порылась в сумочке от Луи Виттона и вытащила компактную пудреницу. Девушка взглянула в маленькое зеркальце и пристально рассмотрела свое отражение, по четверть лица за раз. Она походила на чертенка и Лола принялась снова рыться в сумке, пока не нашла предметы первой необходимости. Пинцет, маленькая бутылочка лосьона для лица от Эсти Лаудер, тушь, румяна и тюбик розового блеска для губ. Выщипывая несколько волосков, выбивавшихся из прекрасного изгиба ее бровей, она сказала себе, что вовсе не прихорашивается для Макса.
Так она сказала себе, но прозвучало это не слишком убедительно. Не сейчас, когда от одной лишь мысли о его поцелуях вниз по ее позвоночнику пробегала дрожь, а к щекам приливало тепло, как будто ей опять шестнадцать лет, и она без памяти влюбилась в Тэйлора Джо Макгроу, капитана баскетбольной команды.