До этого Аннетта никогда не бывала в саду на рассвете. Обычно колокол созывал монахинь к заутрене очень рано, а потом те, кто нашел в себе силы выбраться из постели, с радостью спешили обратно под одеяла (кроткая Виргиния с готовностью верила всему, что ей говорили: «Суора, у меня голова болит», «Сестра, у меня регулы»). За ночь выпало много росы. Капли белой как снег воды покрывали каждый листок, цветок, травинку, превращая знаменитый ботанический сад в странное место, обиталище фей или духов, а не простых смертных.
Аннетта замедлила шаг, наслаждаясь моментом. Безмолвная красота поглотила ее внимание, девушка даже не замечала, что босые ноги окоченели, а подол льняной ночной рубашки насквозь промок. Монахиня, как одинокий призрак, шла по аллее лимонных деревьев, которые сплелись ветвями, мимо спрятавшихся за живой изгородью грядок с лечебными травами. Остановилась около пруда с карпами.
Полупрозрачные клочья тумана неподвижно висели над темно-зеленой водой. В центре озера стоял фонтан: маленький мальчик, чье тело покрыл мох, держал в руках перевернутую амфору. Едва заметная струйка воды выливалась из горлышка и, пузырясь, падала.
Почти рассвело. Небо мягко сияло, отражаясь в далекой лагуне. Сад завораживал. Все больше и больше птиц в кронах деревьев выводило трели тоненькими голосками. Аннетта присела на берегу. И зачем она во второй раз, как оглашенная, носится взад-вперед? Будто поддалась странному безумию. Посмотрела на воду, пытаясь различить темные очертания карпов в глубине, но вместо этого увидела отражение незнакомого лица. Прямо за спиной. Мужчина.
Аннетта так резко вскочила, что чуть не упала в пруд.
Снова ты!
Взмахнула руками, чтобы удержать равновесие. Незнакомец схватил ее за запястье, прижал к себе одной рукой, а другой закрыл рот.
Ты?
Теплое дыхание коснулось ее уха.
Суора, мы знакомы? Что-то не припомню, насмешливо продолжал он.
«Конечно незнакомы, но я отлично знаю, кто ты такой, чуть было не сказала девушка. Тымонаркино, мужчина с подзорной трубой». Она не смогла вымолвить ни слова. И чем сильнее отбивалась, тем крепче ее прижимали. Попыталась укусить руку, закрывавшую рот, но пальцы так крепко стиснули челюсть, что у девушки ничего не вышло. Какое-то время они беззвучно боролись, а потом мужчина вдруг отпустил ее так же внезапно, как схватил. Аннетта упала ничком на мокрую траву и почувствовала во рту металлический привкус крови.
Ты зачем это сделай? Я губу поранила.
Быстро взглянула на него и сразу же отвела глаза. Узнала по взлохмаченным волосам и дерзким манерам. Одежда скромная, но из дорогой ткани, ножи на кожаном поясенаверное, работает на какую-нибудь благородную семью или богатого торговца.
Поможешь встать? спросила она.
Но Керью, конечно же, не собирался любезничать. Смотрел на темноволосую женщину у своих ног (ее ночная рубашка намокла и пропиталась грязью), будто ничуть не беспокоился о том, что она заметила его и что надо срочно убегать из сада.
Нет, а зачем? холодно произнес он. Ты же шпионила за мной.
Аннетта с удовольствием плюнула в собеседника. Розоватая от крови слюна приземлилась прямо на его туфлю.
Казалось, выходка не расстроила Керью, но и не позабавила. Он медленно покачал головой, будто порицая непослушного ребенка, и неодобрительно поцокал языком.
Погоди, я тебя знаю. Это ты гналась за мной вчера. Вот непоседа! Или хочешь получше узнать, кто такой монаркино? Да-да, вижу. Вдруг ощутила непонятное томление, как и та, другая. Что ж, посмотрим
Он оглядел пустынный сад и снова повернулся к ней.
Так я и думал. Никого. Совсем никого, весело подмигнул он. Ну так что? Вставай, если хочешь.
Керью протянул руку, но Аннетта отпрянула.
Не прикасайся ко мне, stronzo! Только попробуй!
Я не спрашиваю, я приказываю. Керью с поразительной быстротой вновь схватил ее за запястье и рывком поднял на ноги.
Мокрая монашка оказалась прижатой к мужчине.
С радостью окажу тебе услугу, если хочешь, прошептал он ей на ухо.
Нет! Девушка сверкала глазами от ярости.
Но ты хочешь этого.
И начал медленно покачиваться вместе с ней Аннетта почувствовала нежное прикосновение его бедер.
Я же знаю, почему ты следила за мной.
Они стояли так близко Девушка ощутила его дыхание у своей шеи, а потомлегчайшее прикосновение его губ к нежной коже за ухом.
Нет!
Мужчина замолчал, словно обдумывая что-то.
Ладно, на этот раз отпущу. Но ты должна мне кое-что пообещать.
Что?
Что никому не расскажешь об увиденном.
Сначала Аннетта вспылила. Лучше заживо свариться в кипящем масле, чем пообещать что-то этому уроду! Но постепенно здравый смысл победил. Пожалуйста, она скажет все, что угодно. Вот дурак! А как только окажется в безопасности, всем-всем поведает, что видела. Если надо будетзаберется на крышу монастыря и заорет оттуда.
Хорошо, кротко ответила суора, никому не скажу о том, что видела.
Не успела она закончить фразу, как поняла, что попалась на уловку Керью.
Значит, все-таки что-то видела!
Stronzo! Она заметила, как поменялся его тон: неужели улыбается, да нет, он просто смеется над ней!
А вот и нет! Ничего я не видела! попыталась оправдаться Аннетта, хотя и понимала, что это бесполезно.
О нет, ты все видела. Опиши мне, что именно.
Что?
Догадаться несложно. Я сказал, опиши, что видела.
Нет!
О да, продолжай! Что понравилось больше? Просто поцелуи или нечто поинтереснее? Она очень любит доставлять удовольствие, эта малышка. Вообще-то вы все такие.
Stronzo, stronzo, stronzo!
Выбирай выражения! от души рассмеялся Керью. Бьюсь о заклад, ты не всю жизнь провела в монастыре. В какой сточной канаве тебя подобрали сестры?
Он наконец ослабил хватку и теперь держал Аннетту на расстоянии вытянутой руки, презрительно глядя на девушку.
В этот самый момент из глубины монастыря донесся нестройный звон колоколов.
Видимо, я никогда этого не узнаю, весело сказал мужчина.
А потом так же внезапно, как появился, исчез в дальнем углу сада.
ГЛАВА 11
Растрепанная Аннетта потащилась обратно в келью. Босые ноги покраснели от холода, сорочка насквозь промокла, покрылась пятнами от сока листьев и травы.
Она с ужасом услышала колокольный звон, непохожий на обычный сигнал монахиням собраться в капелле. «Интересно, кто-нибудь заметил мое отсутствие?»подумала девушка. Внутри все похолодело. Судя по тому, что лучи солнца уже проникли за стены, миновала не только заутреня, но и утренний молебен. Раньше ей всегда удавалось оправдать отсутствие в капелле, но сейчас Аннетта испугалась, что не сможет убедительно объяснить, чем занималась в саду так рано, да еще и в промокшей ночной рубашке.
Она пробралась через двор кухни и обнаружила, что в монастыре царит невообразимая суета. Монахини в кое-как наброшенных на голову покрывалах носились туда-сюда по коридору, словно за каждой гнался осиный рой. На лестнице, ведущей в дортуар младших сестер, Аннетта столкнулась с суорой Пурификасьон. Та была полностью одета. Суоре захотелось развернуться и убежать куда глаза глядят, но за ней поднимались другие монахини. Девушка смирилась с неизбежным. Но, странно, Старая Фурия ничего не сказала по поводу ее неприличного внешнего вида. Посмотрела холодно, словно на пустое место, и пошла мимо в направлении залы для монахинь, постукивая серебряным наконечником трости о каменный пол.
Вернувшись в дортуар, Аннетта увидела, что Урсия мечется по келье, тщетно пытаясь закрепить на голове монашеское покрывало.
Что тут происходит?
В смысле? Мы проспали, вот что, широко зевнув, ответила монахиня. Уже так поздно! Ну-ка помоги, у меня сегодня все из рук валится.
Проспали? Все?
Похоже на то. И кто бы говорил, ты сама еще в ночной рубашке!
Урсия села на кровать, повернулась к Аннетте спиной и застонала:
Господи, да что со мной такое? Клянусь, все бы отдала, только бы лечь обратно в постель.
Аннетта быстро помогла Урсии закрепить покрывало, а потом помчалась в свою келью в дальнем конце коридора. Захлопнула дверь. Дрожа, переоделась в сухое, достала из сундука стопку шалей и соболиную пелеринусамое дорогое, что у нее было, завернулась поплотнее и забралась в постель. Немного пришла в себя. Встала с кровати, села на пол, уперлась ногами в тяжелый деревянный кассоне и подвинула его к двери. «Теперь сюда никто не войдет», подумала Аннетта. Залезла обратно под одеяло и стала напряженно размышлять.
Даже под тяжелой пелериной ее еще трясло от холода.
Кто же тот незнакомец из сада? Наверняка мужчина, которого она увидела в подзорную трубу в день свадебного визита, а потом попыталась выследить. Тот, кто потерял туфлю на клумбе.
Монаркино, как сказала суора Пурификасьон. Тогда Аннетта притворилась, что слово ей незнакомо, но слегка покривила душой. Конечно, монахини рассказывали об «искусителях» множество захватывающих историй.
Говорили, что половина женщин Венеции живут за монастырскими стенами. Господи, среди них всегда находились желающие рискнуть! Плотские отношения. «Что ж, подумала Аннетта, кем бы ни был этот незнакомец, у него получилось». Она вспомнила две обнаженные фигуры. Странная геометрия цветов, будто на картине. Похожие на полную луну приподнятые бледные ягодицы женщины. Поразительно чувственное выражение лица мужчины, запрокинутая голова и звук, словно тихое рыдание, будто от горя, а не от наслаждения.
«Это было красиво», подумала девушка и поразилась самой себе.
Но тут же встревожилась: пыталась выследить монаркино, а на самом деле угодила в его ловушку. Раз за разом она вспоминала эту сцену: отражение лица в воде, как он схватил ее за запястье, как легко подчинил. К глазам подступили слезы.
Почему она почти не сопротивлялась?
Просто сил не хватило или
В какой-то момент девушка уснула. А придя в себя, поняла, что уже далеко за полдень: яркое солнце заливало келью. Вдруг раздался настойчивый стук в дверь.
Суора? Суора!
Ворчливый, скрипучий голос старухи Виргинии. Дверь с глухим звуком ударялась о деревянный кассоне.
Что случилось? Выходите немедленно!
Аннетта и не подумала открыть. Как она и надеялась, не дождавшись ответа, старая монахиня сдалась и вскоре зашаркала прочь по коридору.
Девушка лежала в постели и смотрела в потолок. Она не смогла бы встать, даже если бы захотела. Нужно обдумать все, что она увидела и услышала. Не подняла тревогу, а пошла за незваным гостем в сад. Беседовала с ним, хоть и против воли. И даже тогда не позвала на помощь. Да, вляпалась
Аннетте безумно повезло, что утро в монастыре началось с такой неразберихи и никто не заметил, в каком виде она вернулась в келью. Или все-таки заметил? Суора Пурификасьон, кажется, не обратила внимания, будто, как и Урсия, еще не до конца проснулась. Но это не означает, что остальные монахини тоже потеряли бдительность. И по крайней мере одна из них знает, что произошло сегодня ночью: любовница монаркино, кем бы она ни была.
В дверь снова громко постучали.
Суора Аннетта? Суора Виргиния сказала, что вы нездоровы.
Голос с сильным испанским акцентом. Суора Пурификасьон.
Аннетта молча лежала в постели и думала, что делать.
Немедленно откройте дверь! Вы прекрасно знаете, что устав запрещает сестрам запираться.
Мы беспокоимся за вас, вмешалась суора Виргиния.
«Говор как у деревенской бабы. Беспокоитесь? Ну конечно, две старые клячи, которым до всего есть дело. Не желаю слушать». Девушка отвернулась к стене и с головой укрылась пелериной.
Под покрывалами было темно, мех щекотал нос, но тело наконец-то начало согреваться. Дверь билась о кассоне, но строптивой монашке было все равно. «Да пусть они все повесятся, мне-то что».
Стараясь не обращать внимания на стук и голоса, она задумалась о незнакомце. Почему никак не удается выбросить монаркино из головы? Это поразительномужское тело рядом. Худощавое, ни унции лишнего жира. «Странно, подумала Аннетта, впервые за долгие годы, практически за всю жизнь, ко мне прикоснулся мужчина».
Той ночью она сказала Евфемии чистую правду: однажды дочь проститутки поклялась себе никогда не иметь дело с противоположным полом. Она вспомнила клиента матери, старика с отвисшим животом. Как гнусно от него воняло! Фу! Никакие помады не могли скрыть запах гниющих зубов и пота. Вспомнила, как он судорожно задышал и трясущимися руками ущипнул ее за соски, как забрался к ней под камизу и попытался засунуть затвердевшее орудие в ее потайное местодаже сейчас тошнить начало.
Но этот мужчина совсем другой. Суора не могла объяснить, чем он отличался, но все же «Самое странное, с удивлением подумала она, я его совсем не боялась». Даже когда он схватил и удерживал ее против воли, девушка разозлилась, но не испугалась. Она на минуту разрешила себе вспомнить его дыхание около ее шеи, губы, которые целовали ее волосы, его запах, крепкое тело.
Но тревога все же взяла свое. Мужчина посмеялся над монахиней, как будто онапустое место. А взгляд! Неужели в его глазах действительно плескалось отвращение? Аннетта сжалась, вспомнив об унижении. Он презирает ее. Бешеная ярость поднялась и заклокотала в груди. Это она должна презирать его: всего лишь монаркино, простой слуга, судя по одежде, к тому же иностранец.
На минуту прояснившееся сознание снова угасло, и Аннетта заснула.
ГЛАВА 12
Мастерская Просперо Мендозы находилась на верхнем этаже семиэтажного дома в еврейском гетто, в крошечной комнатушке размером едва ли с корабельную каюту. Обычно в таких случаях Пола сопровождал Керью, но от него не было вестей с той самой ночи в палаццо Констанцы, поэтому Пиндар пошел туда сам, прихватив выигранный в карты рубин.
Солнце село уже два часа назад, гетто закрыли на ночь, но караульщики хорошо знали купца, и нескольких монет оказалось достаточно, чтобы пройти через кордон. Поднявшись по узкой лестнице в крошечную мастерскую Просперо, Пол постучал условным стукомчетыре коротких, потом два длинных, толкнул дверь и вошел в комнату.
Несмотря на позднее время, Просперо сидел за рабочим столом с ювелирной лупой в руках, перекинув через плечо длинную бороду, которая почти коснулась пола, когда старик встал.
Чем могу быть полезен, англичанин? спросил он, не отрываясь от созерцания драгоценного камня.
И тебе доброго вечера, друг мой.
Друг? С каких это пор мы стали друзьями?
Просперо отмерил кусок золотой проволоки и перерезал ее миниатюрными кусачками.
Ты приходишь сюда, как и все остальные, только для того, чтобы продать или купить драгоценности. Ты мне не друг, он взглянул на Пола через лупу, и пусть кто угодно со мной поспорит.
Если настаиваешь
Торговец улыбнулся крошечному старичку с длинной бородой и глазами-бусинками, напоминавшему сказочного героя.
Итак, англичанин, слегка смягчился Мендоза, что ты принес сегодня?
Пол достал из кармана красный камень и положил его перед ювелиром.
Очень хорошо. Взгляну чуть позже, если хочешь.
Просперо указал подбородком на занавеску, разделявшую комнату на две половины.
Ты опоздал, он уже ждет.
Торговец зашел за штору. У окна, спиной ко входу, стоял невысокий, коренастый мужчина в ярко-желтом тюрбане. Купец посмотрел на восточные одежды и нелепой формы нос размером с баклажан. Амброз Джойс.
Так-так, Амброз.
Ну наконец-то, Пиндар. Не похоже на тебя заставлять человека ждать.
Мужчины оглядели друг друга.
Да, неплохо тебя украсили, произнес Джонс. Дай-ка взглянуть. Сломал?
Нет, просто синяк, поморщился Пол, прикоснувшись к ноющему носу.
Хорошо играешь роль, заметил Амброз, видя бледность Пола и глубокие тени под глазами. Слишком хорошо, если тебе интересно мое мнение.
Могу лишь ответить комплиментом на комплимент.
Ты слишком добр ко мне, братец.
Воцарилось неловкое молчание.
Полагаю, я опозорил достопочтенную компанию.
Ну, я сделал все, что смог, за столь краткое время, сухо ответил носатый. Хотя, должен признать, твой Джон Керью меня удивил. Наш маленький спектакль дался ему нелегко. Очень изобретательный юноша.
Изобретательный?! Керью, как всегда, зашел слишком далеко. Видеть его больше не желаю, с горечью сказал Пол.
Он не подозревает об истинном положении дел?
Он не знает о том, что ты осведомитель Левантийской компании. И что я знаком с тобой так же долго, как и с Парвишем.
А в остальном, что ему известно?
Ничего.
Уверен?
Он кое-что слышал о недавно возникших у Левантийской компании затруднениях. Думает, ты один из посредников Парвиша, собираешь редкости для его коллекции. Не знает, что ты приехал сюда по моей просьбе, чтобы обсудить секретные дела компании. Откуда ему знать все это? Иначе его маленький трюк не сработал бы.