И буквально через минуту я чувствую вибрацию телефона в сумке, схватываюсь, пытаясь отвертеться от Сашиной руки, но он слишком крепко меня держит. Настолько близко, что я едва успеваю закрыть сообщение до того, как он опускает взгляд на экран моего телефона.
«Что, Одуван, у вас снова большая и чистая?»
Только один человек называет меня так, и нет необходимости узнавать, откуда у него номер моего телефона, потому что я написала куда более личные вещи в анкете при приеме на работу.
«Не то, что Ваша - длинноногая и силиконовая», - отвечаю я, все-таки отодвинувшись от Саши под предлогом, что мне срочно нужно ответить.
«Ревнуешь?» - почти молниеносно отвечает Денис.
Я не собираюсь отвечать на эту провокацию, и когда примерно через минуту моего молчания он это понимает, то присылает еще одно, снова заставляя меня судорожно сжать ноги до синяков на коленях.
«Я хочу тебя, Одуван. Скажи спасибо, что не трахнул тебя пальцами, маленькая мокрая мышка, но это был последний акт гуманизма».
В голове моментально проносится картина того, что могло случиться полчаса назад, когда на месте Саши сидел его брат, и крепкая ладонь была всего в паре сантиметров от моей промежности.
В голову бьет дымный, тягучий аромат сожженного дерева и сухих пряных трав. Как будто он до сих пор здесь, никуда не уходил, а каким-то дьявольским образом примерил на себя личину младшего брата. Я так отчетливо чувствую запах Дениса, что из последних сил, чтобы проглотить совершенно развратный вздох, прижимаюсь лицом к плечу Саши. Выше и выше, туда, где прячется его собственный аромат.
И это самое ужасное, что я только могла сделать, потому что свежий одеколон другого мужчины действует на меня, словно удушающий газ, от которого сдавливает горло и поджимаются пальцы на ногах. Становится только хуже, да еще и Саша, приняв мою попытку за флирт, живо обхватывает меня сразу двумя руками. Теперь чтобы вырваться, мне придется выдумать убедительную отговорку, и чем скорее - тем лучше.
Телефон снова вибрирует в моей ладони, но на этот раз я удерживаю себя и не открываю сообщение. На вопрос Саши, кто эта меня домогается, просто отмахиваюсь, потому что боюсь открыть рот Нужно попытаться сфокусироваться на разговоре и вышвырнуть из головы Дениса, его магнетизм и да сих пор, пусть невидимо, но поглаживает меня по внутренней стороне бедер.
Он там с любовницей.
С красивой модной девушкой и, конечно же, за пределами кафе они точно не будут держаться за руки. И вряд ли она скажет ему нет и укорит тем, что он женат - и эти отношения против всех человеческих законов.
Как мантру повторяю это раз десять, пока в голове не наступает какое-то просветление. Телефон пикнул еще трижды, но я от искушения подальше бросаю его в сумку.
Нужно сфокусироваться на разговоре. Пока я мысленно воевала с демоном, троица за столом уже что-то активно обсуждает. Прислушиваюсь - и издаю мысленный громкий вопль.
Пока я отчаянно убегала от искушения, Лена, Оля и Саша вовсю обсуждали Дениса и его «знакомую».
- И не надо так на меня смотреть. - говорит Саша, ладонями отгораживаясь от лавины вопросов моих соседок по столу. - Я понятия не имею, о чем вы. Мой босс крайнее высокоморальный человек и предан жене. А то судачат на каждом углупросто провокации и намеренная ложь, чтобы испортить ему жизнь.
Он так откровенно насмехается над собственным враньем, что даже я не в состоянии спрятать смешок. И в ответ на это Саша вдруг отстраняется и смотрит на меня так, будто я сделала что-то противоестественное.
- Что? - не понимаю я, пользуясь моментом, чтобы снова отодвинуться.
- Это был сарказм? - уточняет он, приподнимая одну бровь.
- У меня или у тебя?
Саша на секунду становится серьезным, а потом снова посмеивается и пытается придвинуться, но на этот раз я успеваю встать. До чего же глупо себя веду: туда-сюда, как дура, не могу места найти, а эти двое... Один с любовницей в открытую чаи распивает и шлет мне всякую похабщину, другой делает вид, что все это - ерунда, пустяк, который стоит разве что дружеской шутки.
- Булочка, ну ты чего? - Саша идет за мной следом, когда я, глядя строго перед собой прохожу мимо столика за которым сидит Денис. Он что-то бросает брату, а потом снова устремляется за мной, догоняя уже на улице, где я, на ходу набрасывая пальто, пытаюсь справиться с дрожащими пальцами, чтобы набрать номер такси. - Соня, ну реально, что за муха тебя укусила?
Он разворачивает меня к себе - не грубо, но настойчиво.
Все-таки в сравнении с братом у него куда более культурнее поведение. Представить не могу, что должно случится, чтобы Саша сказал хотя бы треть из того, чем меня успел испачкать старший Ван дер Мейер.
А самое плохое то, что какой-то части меня все это... приятно.
- Пожалуйста, Саш, давай все разговоры на завтра оставим? - прошу я, стараясь не смотреть ему в глаза и кое-как отворачиваясь от намерения меня поцеловать.
Не сразу, но до него доходит, что я не настроена плавиться в его руках. Точно не сегодня.
- Соня, у нас точно все хорошо?
- Да, - слишком быстро отвечаю я.
Будь на месте Саши кто-то более меня знающий - сразу бы понял, что я выдала сама себя.
Но Саша действительно ничего обо мне не знает. И если вспомнить все наши встречи - а их было не так много - не очень-то и старался.
- Я просто очень устаю, - пытаюсь хоть немного прикрыть вранье фиговым листком правды. - Работа, учеба и еще моя школа флориста. Я немного не рассчитала свои силы, никак не могу попасть в ритм. Мне нужно побольше спать. Понятия не имею, зачем пришла сюда. Девочки так вкусно хвалили
- Бедная моя трудяга, - наигранно дует губы Саша, а потом, как настоящий джентльмен, сам вызывает мне такси.
Прежде чем помочь сесть, каким-то чудом умудряется сорвать у меня поцелуй, и я инстинктивно поджимаю губы, потому что как раз в этот момент мои глаза распахнуты - и из-за Сашиного плеча я хорошо вижу стоящего позади Дениса.
Он - словно мое личное проклятие, злой призрак, от которого не спасет даже обряд экзорцизма.
Хорошо, что между его взглядом и безопасным уединением заднего сиденья такси всего мгновение, и я начинаю дышать, только когда Саша захлопывает за мной дверцу. Но когда восстанавливаю дыхание и мысленно уговариваю сердце не рваться галопом, рука сама тянется к телефону, чтобы проверить сообщения от Дениса.
Он заразил меня своей пошлостью, сделал зависимой от его грязных слов.
Как еще объяснить, что мне хочется на себе его руки: без одежды, голой кожей, шершавыми твердыми пальцами, до микроцарапин на моей коже, чтобы утром на мне не осталась места, которое бы не саднило и не горело от сладкой боли.
«Скажи ему, чтобы убрал от тебя грабли, пока я не превратил их в черенки!»
«Игноришь меня?»
«Хорошо, Одуван, сама напросилась. Завтра в семнадцать тридцать сопровождаешь меня на ужин с иностранцами.»
Я не могу удержаться, чтобы не ответить, сожалея лишь том, что вместе с электронными словами нельзя передать всю наигранность моего сарказма.
«Решили сэкономить на переводчике, Денис Александрович?»
Удивительно, но ответ приходит меньше, чем через пять минут А ведь я была уверена, что Денис всецело увлечен своей «белой и длинноногой».
«Решил завтра тебя выебать в самом дорогом отеле, Одуван»
Через секунду, не дав мне опомниться от шока:
«Ты меня реально довела.»
Глава девятнадцатая: Денис
- Ты снова думаешь о работе? - спрашивает Юля и для верности проводит ладонью у меня перед глазами. - Совсем меня не слушаешь.
- Если честно, то да, - и не думаю выкручиваться, потому что единственное, что меня сейчас заботит - время, которое Сашка проводит там, на улице, с моим, блядь, Одуваном.
Юля появилась совсем не вовремя, хотя мы и договорились встретить в «Пачули». Просто я увидел Соню, и у меня на хрен все вылетело из башки.
Целых две недели я денно и нощно вдалбливал себе, что мне на хрен не нужна ни Соня Ларина, ни полный пиздец с ее папашей, который - к гадалке не ходи - порвет меня если не физически, то финансово, на немецкий крест.
Я пахал, снова пахал, опять пахал и даже не рисковал высовывать нос дальше кабинета, если в этом не было полной необходимости. Боялся, если увижу Одувана, мне сорвет башню, как тому наркоману, у которого как будто бы началась ремиссия. А по факту - я спал и видел, как бы получить свою долю кайфа и натянуть на свой член узкую влажную малышку.
Даже странно, что не вставил в нее пальцы прямо там, за столом.
Пусть бы мелкая засранка помучилась, как мучаюсь я.
И завершающим похоронным аккордом моим попыткам сохранить благоразумие стало появление Младшего.
- Может, поедем ко мне? - воркует Юля, под столом поглаживая мою ногу своей. Она приехала на машине, поэтому у нее какая-то очень не по сезону обувь, и я чувствую, как от касания она мелко подрагивает.
И это ни хрена не наигранность, потому что Юля реально любит хороший секс и наслаждается им с усердием проститутки. Она правда абсолютно идеальна для секса.
Но за эти пару недель, сколько бы я не драл ее во всех позах, Одуван все равно торчала у меня в башке.
Я сжимаю кулак, пытаясь сохранить, пусть и мнимое, но тепло ее кожи между ног .
- Нет, Юль, не сегодня. Развлекайся, - бросаю на стол пару крупных купюр, хоть даже не прикоснулся к своему кофе. - Созвонимся.
В этом прелесть наших с Юлей отношений: она никогда не закатывает скандалы, как Инна, упрекая меня в черствости и цинизме, и не шарахается от моих нормальных для любого мужика желаний, как Соня. Хоть тот ее румянец на щеках
Она хотела.
Ей чесалось не меньше моего.
Поэтому завтра я устрою ей давно обещанное «личное собеседование», тем более, что даже не нужно выдумывать повод.
Домой возвращаюсь на взводе. Мягко говоря, на взводе, потому что даже покатавшись час-другой по городу, не чувствую, чтобы стало легче. В голове столько всего намешано, что по-хорошему мне бы лучше рвануть на Марс, дней на десять, чтобы не превратить чью-то жизнь в поле деятельности пластического хирурга, но, к сожалению, человечество еще не достигло этой степени прогресса, так что в конце концов я выруливаю в сторону дома.
Инна встречает меня на кухне: в пеньюаре, с поплывшим макияжем и с зажатой между пальцами незажженной сигаретой, которую пытается раскурить. На столе - пара стаканов и почти пустая бутылка моего любимого виски, которое я берег для особенного случая.
Чтобы не ходить вокруг да около, плюхаюсь на соседний стул, наливаю себе хорошую порцию и залпом выпиваю.
Инна молчит, но ее рука так дрожит, что сигарета вот-вот разломится надвое от такой трясучки. Приходится вспомнить, что иногда я бываю не полным говном, и поднести ей зажигалку. Жена делает пару всхлипывающих затяжек, пытается что-то выпить из своего пустого стакана и раздраженно бухает им на стол.
Я морщусь от противного хлопка и мысленно даю ей еще минуту, чтобы начать разговор. Если нет - отчалю спать, и пусть только попробует меня тронуть: будет собираться к маме быстрее, чем произнесет «чунга-чанга», потому что как раз сейчас у меня самое что ни на есть подходящее настроение для развода. Его я готов огласить в одно лицо. Закрыть наш с ней убогий гештальт, как любила говорить одна моя бывшая девочка, думающая, что пара красивых слов делают ее уникальной умницей. Через месяц я уже трахал ее подругу, которая, блядь, обладала ровно тем же словарным запасом.
- Где ты был? - заходит издалека Инна.
Я тяжело вздыхаю, поднимаюсь из-за стола и на всякий случай отхожу на шаг, потому что жена как-то слишком пьяно и зло косит в мою сторону. Я не боюсь. Просто завтра, кроме моих наполеоновских планов на Соню, у меня действительно важная встреча с иностранцами и будет крайне херово явиться на нее с побитой рожей.
- Устал я чего-то, Ин. - Даже миролюбиво размахиваю зажатым в кулаке призрачным белым флагом. - Сраться мы не будем. Сейчас я иду спать и тебе советую прекратить нализаться и сделать то же самое.
Инна «рожает» пьяную улыбку.
- А ты сделаешь мне ребенка? - Она перетягивает к себе мой стакан и допивает остатки, делает удивленное лицо, как будто там оказалась газировка а потом поворачивается ко мне всем корпусом и начинает пьяно смеяться. - У нас будут очень красивые дети.
- Нет, Инна, не будет у нас детей, ты знаешь.
- Ты не готов, - стараясь скопировать мой голос, кривляется она.
- Мы не готовы, - поправляю ее.
Этот разговор - один из множества состоявшихся между нами. Сейчас я буду рассказывать ей, что дети должны рождаться в любви, а не в качестве клея, а она снова закатает скандал и припомнит мне каждый последний вагон своей молодости. Сколько их уже было, последних? Лучше не начинать. Ничего нового мы все равно друг другу не скажем.
Но Инне все-таки удается меня обескуражить, потому что ровно через полчаса, когда я выхожу из душа, она лежит у меня на постели. Именно у меня, потому что в последнее время я перебрался в другую комнату, чтобы не убивать спину на диване после очередного скандала.
Лежит все такая же пьяная, с размазанной помадой, но на этот раз еще и абсолютно голая.
У нее до сих пор красивое тело: не молодое, как у девочки, но упругое, крепкое, без намека на рыхлые проплешины целлюлита. Оформленная талия, бедра, грудь. Все на месте. Но уже очень давно не вдохновляет. Я даже и не вспомню, когда мы в последний раз занимались сексом.
Приходится сделать вид, что не заметил ее присутствия. Обычно после такого она устраивает последний акт сцены и сваливает, но на этот раз вообще тишина. И я понимаю ее причину спустя пару минут, пока «заинтересованно» разглядываю весь арсенал моих рубашек и костюмов, всхлипывает.
Да ну еб твою мать!
Слезы - мой личный, как любит говорить молодежь, батхерт. Мне сразу хочется послать все на хуй, выйти из дома в чем есть, сесть за руль и уехать как можно дальше.
Но на этот раз самая большая ошибка в том, что я случайно бросаю на нее взгляд.