Как там говорят картежники? «Знал бы прикуп - жил бы в Сочи».
Я знал, что нужно поставить точку в этой нездоровой тяге еще когда сказал, что Сашка не трепал языком о ее «невинности». Сделал, что положено делать старшему брату и почти отцу: отодвинулся и уступил дорогу младшему. Хули, пусть детвора развлекается. Раз уж бедного Одувана так от меня бомбит.
Хорошо, что на такие случаи в моем телефоне всегда есть заветный номер Юли - и ее «я уже собираюсь, мой хороший» в любое время суток. В конце концов, давно я не трахал никого на рабочем столе.
Юля приезжает в течение часа, И пока она еще стоит на пороге, я знаю - сегодня мы совпали в наших одиночествах, потому что Юля приехала в длинном плаще и при полном макияже. Я понимаю, что под ним ничего нет, на все равно жмурюсь когда она изящно сбрасывает его на пол, оставаясь в одних туфлях и чулках.
Не зря она давно ходит в статусе мой официальной любовницы. В этой девочке есть абсолютно все, что нужно: фигура, умение не задавать лишних вопросов и отсутствие «нет» в ответ на любые мои пожелания. Нужно приехать вечером в офис? Без проблем, мой хороший, я уже готова раздвинуть ноги.
Но самое важное в Юле, пожалуй, искренняя любовь к сексу. Она не притворяется, не разыгрывать киношную страсть и не визжит, как ведьма на костре, когда у меня настроение устроить жесткий секс. Она просто трахается, как королева, наслаждаясь тем, что я делаю с ее телом, и тем, что она делает со мной.
На этот раз мы даже не разговариваем. Зачем тратить время на ненужные приветствия, если и так понятно, для чего мы здесь, в закрытом кабинете, когда за окном уже темень и порядочные семьянины давно сидят дома. Пока я снимаю рубашку, Юля подходит ближе и, не церемонясь, сбрасывает на пол все скудное содержимое моего стола. Играет «хорошую девочку», прикрывая рот рукой, как будто это получилось совсем случайно. Я крепко отвешиваю ей по заднице, и она тут же превращается в страстную фурию, засовывая обе руки мне в волосы, чтобы притянуть для поцелуя.
- Между прочим, на одной из этих бумажек контракт на пару лимонов долларов. - Я не даю себя поцеловать, потому что сегодня мне не хочется даже минимальных нежностей. Я слишком зол: на Одувана, на себя, на эту херовую жизнь, в которой я перестал чувствовать вкус всего, что, наконец, смог себе позволить.
- И что я получу, когда мой мужчина подпишет этот контракт? - Юля играет голосом, как профи. Не зря у нее в биографии хор и музыкальная школа. Если бы природа не наделила этот рот другими выдающимися талантами, она бы могла петь в церкви по праздникам.
- Зависит от степени моей удовлетворенности - отвечаю я, но это все равно фальшивая игра, и мы оба прекрасно понимаем, что сейчас лучше не доводить до абсурда и просто потрахаться.
Резко и грубо поворачиваю Юлю спиной, и она послушно укладывается грудь на стол, отклячивая задницу именно так, как нужно. На тугой ягодице уже проступил след моей пятерни, но я делаю еще один, добиваясь ее длинного вздоха.
Сегодня и сейчас мне не нужно ее лицо. Мне даже женщина не нужна, если быть совсем честным. Пусть передо мной завидная красавица, и прямо сейчас я вставляю ей глубоко и сильно - это хреновый секс.
Потому что я занимаюсь сексом совсем с другой женщиной.
С той, которую никогда не смогу получить.
Глава семнадцатая: Соня
Только спустя пару недель, которые я провожу между институтом и офисом, я понимаю, что эпопея по имени «грубиян Ван дер Мейер», наконец, благополучно закончилась.
Во всяком случае за эти уже почти полных одиннадцать рабочих дней мы ни разу не столкнулись даже в коридоре, хотя в прошлую пятницу я мельком видела его, но он был так занят подготовкой нового контракта, что даже не поднял голову в мою сторону. Я запретила себе думать, почему меня так сильно это задело, что остаток дня провела на нервах и с комком слез в горле. Приходилось все время занимать себя делами, переводить какие-то документы и делать мелкую канцелярскую работу, хвататься за все, лишь бы не думать, почему меня вдруг стало волновать отсутствие интереса мужчины, от которого я с таким трудом отделалась. Но что бы я ни делала, как ни старалась - меня все равно это грызло. Настолько сильно, что я притворилась больной и отменила свидании с Сашей в пятницу и на выходные тоже.
И все три дня провела в постели, делая вид, что у меня обычная для сентября маленькая хандра.
К концу воскресенья мне немного полегчало. Я каким-то образом убедила себя в том, что все идет так, как должно идти, и что мне не нужны проблемы и скандалы. А эта нервозность - банальное женское тщеславие. В конце концов, в моей жизни было не так много действительно красивых мужчин, которые бы добивались моего внимания такими... приятно грубыми способами. Точнее говоря, Денис был единственным.
И вот сегодня, в пятом часу понедельника, когда я заканчиваю с последним документом и складываю его на ровную пачку бумаг; Лена и Оля, мои соседки по кабинету, предлагают составить им компанию после работы, и втроем сходить в кафе, которое открыли как раз через дорогу, потому что там вкусный кофе и авторские эксклюзивные десерты. Я соглашаюсь, потому что с ними действительно интересно, и еще в надежде на то, что Лена, известная тем, что знает все и обо всех, расскажет хоть что-то о нашем «Черном тиране».
Кафе действителено забито до отказа, Оля говорит, что принимает похвалу местными печеньками-макарун за то, что предусмотрительно заказала стол. Мы заказываем десерты, капучино и лавандовый чай, и когда десерты уже стоят перед нами, и мы наперегонки бросаемся их пробовать, глаза Лены вдруг округляются - и она энергично тычет пальцем в сторону двери.
Я так и оборачиваюсь: с ложкой во рту, потому что секунду назад чуть не умерла от счастья, распробовав восхитительный легкий тирамису.
На пороге кафе стоит Денис.
Он сегодня не в костюме, а в каких-то очень молодежных потертых джинсах с заметными проплешинами и темно-красном узком свитере.
Но я почему-то фиксирую взгляд на двух вещах. Сначала на его кедах, потом - на широком вырезе горла, в котором хорошо видно уголки ключиц. Это кажется так... очень по молодежному, что, если бы не пара ниток седины на висках, я бы решила, что этому мужчине явно дорисовали лишнюю десятку в паспорте, потому что сейчас он выглядит не старше Саши. А его животная энергетика пробивает сквозь зал, потому что сразу несколько девушек поворачивают головы в его сторону. Он тоже эта замечает, лениво улыбается, но прежде чем я успеваю достать ложку, внезапно переводит взгляд в мою сторону.
И несколько секунд я даже пошевелиться не могу, потому что чувствую себя пришпиленной одним метким выстрелом.
- Почему я боюсь, что нас сейчас отчитают, хоть мы ушли на полчаса позже конца рабочего дня? - перепугано бормочет Оля, пока я пытаюсь избавиться от магнетического влияния темных глаз.
- Потому что он идет к нам и выглядит не очень счастливым, - нервно улыбается Лена.
Я с трудом вынимаю ложку и, когда облизываю с губ шоколадную пудру, очень остро понимаю, что Денис уже стоит рядом и сверху вниз следит за каждым движением моего языка. Наши мысли в этот момент кажутся настолько невербально громкими, что я снова начинаю краснеть.
- Я так и знал, что кто-то из моих прекрасных сотрудниц решит испытать местные хваленые сладости, - говорит Денис, без приглашения занимая свободное место на диванчике рядом со мной. - Рогова, у вас там суфле? В половине восьмого?
Оля что-то невразумительно мычит, потому что уже весь офис знает, что она боится Черного тирана, как огня. Однажды, еще когда была стажеркой, попала ему под горячую руку и с тех пор говорит, что после этого ей даже ад не страшен.
Пока девушки пытаются как-то завязать непринужденный разговор, а Денис листает меню, я вдруг понимаю, что мы сидим рядом, бедро к бедру. По коже растекается огненная дымка, и я даже представить не могу, что должно проихойти, чтобы мне захотелось вернуться к своему десерту. Теперь кусок в горло точно не полезет.
- Ну а вы, Ларина? Денис немного поворачивает голову и как-то совершенно непринужденно, естественно, опускает руку под стол. Прямо мне на колено, оставленное без прикрытия юбки, - Как вам трудовые будни?
Лена проговаривает эти два слова скороговоркой.
Оля нервно и громко смеется.
А я вот-вот тронусь умом, потому что его рука нагло и грубо поднимается вверх, прямо мне под юбку.
Происходящее кажется настолько очевидным, что я боюсь поднять взгляд от тарелки, потому что боюсь увидеть осуждение и злую иронию в глаз своих коллег. И хоть довольно странно, что после прямого вопроса в лоб я продолжаю делать вид, что вообще лишняя за этим столом, у меня банально не открывается рот, чтобы выдать хоть какую-то реакцию.
Я снова парализована.
Я никогда не чувствовала себя так, будто у меня на ноге лежит вся тяжесть мира, и проще сразу попрощаться с конечостью, чем пытаться вырваться на свободу. А Денис, судя по тому, что я щекой до сих пор чувствую его вопросительный взгляд, наслаждается эффектом. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сбежать из-за стола, потому что наглая ладонь поднимается еще выше, превращая мои нервы в политые водой оголенные провода. Где-то внутри все искрит и шипит и вот-вот взорвется, если Ван дер Мейер не прекратит свое издевательство.
И он, чувствуя грань, замирает.
Наверное, не обошлось без богатого опыта с кучей таких же наивных девочек, которые в конечном итоге сдались на милость победителя.
В который раз я хватаюсь за отрезвляющую толику реальности, как за спасательную соломинку, и не даю утащить себя в ад грязных отношений. Даже если поднять голову - смотреть на тирана так же больно, как и на палящее солнце.
Темные глаза откровенно, по-хамски, щупают мое лицо, а улыбка становится слишком плотоядной, особенно когда он без труда видит мое смущение. В прошлый раз я дала ему отпор, но глупо делать вид, что ни тогда, ни сейчас он не действует на меня самым понятным образом. Самообман - не лучший спутник в игре против гораздо более сильного противника.
- Спасибо, Денис Александрович, - стараясь выдержать ровный тон, вежливо отвечаю я. Моя холодность всегда немного его отрезвляет.
Но, кажется, не в этот раз, потому что вместо того, чтобы откланяться и уйти, он нарочно чуть сильнее сжимает пальцы на моем бедре.
- Вас не обижают? - Денис на минуту перестает гипнотизировать меня взглядом, переводит внимание на Лену и Олю и говорит нарочно приглушенным голосом: - Имейте ввиду, если папина принцесса нажалуется, мне придется вас уволить по статье за профнепригодность.
Сначала я настолько поражена услышанным, что даже не могу нормально отреагировать на откровенное подтрунивание.
Он серьезно?!
- Софья Ларина лично продемонстрировала, что от корки до корки проштудировала трудовую, внутренний распорядок компании и правила дресс-кода.
Я поджимаю губы, решительно поднимаюсь, зная, что даже этому хаму не хватит силы воли в последний момент не одернуть руку. Ему явно не нравится, что хотя бы на время, но мы поменялись ролями, и теперь я смотрю на него сверху вниз и, если он загоняет меня в угол, буду так же грубо огрызаться в ответ. Может, оно было бы к лучшему? То, что сейчас происходит, явно выбивается из нормального диалога между начальником и стажеркой, а мои соседки не глупы, чтобы не сделать напрашивающийся вывод. Хорошо, Оля может не заметить. Лена уже и так слишком подозрительно щурится, чтобы и дальше играть в открытую.
- Я рада, что вы, Дмитрий Александрович, обратили внимание не только на мою фамилию, но еще и на блестящую память и рвение, с которым я готова неукоснительно соблюдать все правила. В том числе и те, которые касаются внешнего вида. Уверена, вы лично вписали пункт о длине юбки. А пока прошу меня простись, мне нужно в дамскую комнату.
Наверное, уже завтра утром или еще раньше я вспомню эту сцену и мысленно как следует врежу себе за то, что не нашла слов для более злого укола, но сейчас слишком раздражена и хочу поскорее избавиться от ощущения его руки на коже даже через капроновые колготы.
Глава восемнадцатая: Соня
Я отсиживаюсь в туалете, что говорится, до последнего.
Стою возле умывальника и, чтобы успокоиться, листаю свою ленту в инстаграм. Обычно меня всегда успокаивали фотографии любимого Амстердама и Дублина, но сейчас мне нужно явно что-то более крепкое и сильнодействующее. И, увы, это даже не сообщения от Саши, которые я благополучно игнорирую с самого утра.
Он как раз присылает еще одно и спрашивает, что стряслось и почему я не выхожу на связь. А я даже не знаю, что ответить, потому что с сегодняшнего дня он снова работает в главном офисе и нас разделяет всего пара этажей, и мы долго ждали этого дня, чтобы иметь официальное право вместе обедать, приезжать на работу и уходить после работы тоже вдвоем.
Я честно пытаюсь ответить саше что-то нейтральное. Набираю и удаляю сообщения и в конце концов прячу телефон подальше, чтобы с горячей головы не сорвать на нем зло.
Но когда я, собрав волю в кулак и пообещав себе больше не реагировать на провокации, возвращаюсь в зал, Дениса за столом уже нет. Только Лена и Оля о чем-то выразительно шушукаются, слава богу, не обо мне, потому что, когда я сажусь на свое место, обе показывают взглядами куда-то мне за спину.
Денис не ушел, а всего лишь сменил стол.
И теперь у него красивая эффектная компания блондинистой модельной внешности.
- Могу поспорить, у Пайетки тоже есть дресс-код, и Черный тиран сам отмерил длину ее нарядов, - посмеивается Лена.
- У нее явно ненормированный рабочий день, - не уступает обычно тихая добрая Оля.
Я быстро отворачиваюсь, но парочка словно успела отпечататься на моей сетчатке, даже если моргнуть и смотреть прямо перед собой - они все равно здесь, как будто за этим же столом.
- Почему Пайетка? - чтобы как-то поддержать разговор, спрашиваю я. Не хочу знать, но понимаю, что полный игнор может быть таким же подозрительным, как и чрезмерное внимание.
- Потому что когда-то появилась в офисе в платье из какой-то марли, на которую нашили миллион жуткий пайеток. Это была такая безвкусица... - Лена делано сует пальцы в рот и изображает рвотный рефлекс. - Наверняка это была какая-то эксклюзивная брендовая тряпка но я бы в таком даже в МакДональдс не пошла.
Я успешно справляюсь с желанием оглянуться и еще раз оценить наряд Пайетки, но вместо этого отламываю кусок своего торта. Тирамису потерял вкус, так что жевать его так же «интересно», как и кусок несоленой паровой котлеты.
- Когда ты почти официальная любовница миллионера и красавчика, - поддакивает Оля, - можно носить даже ослиную шкуру - и это станет трендом.
Почти официальная любовница?
Нервы сдают, и я еще раз оглядываюсь на Дениса. Мне хочется, чтобы он видел, что теперь и «глупый Одуван» в курсе еще одних его отношений, но он слишком увлечен своей любовницей. И мне до чертиков обидно осознавать, что мне да такой эффектной внешности минимум десяток пластических операций, если бы я вдруг захотела выглядеть как девушка с обложки.
- Они уже почти год вместе, - продолжает посвящать в подробности личной жизни начальника Лена.
- И жена не подает на развод? - машинально интересуюсь я.
Обе девушки смотрят на меня так, будто я спросила, почему приговоренный не пляшет на плахе.
- Ты только не обижайся, ладно? - Оля выглядит искренней, когда говорит это, - но, знаешь, не у всех есть именитые родители и счета в банке. А к хорошему быстро привыкаешь. Они же не всегда были такими богатыми. Когда поженились, у него были только мозги, а теперь есть все. Ни одна нормальная женщина добровольно не променяет черную икру на «Доширак». - Ее взгляд внезапно перемещает куда-то мне за плечо и выражение лица становится почти таким же удивленным, как и после появления Дениса.
Даже угадывать не нужно, кто там, и я, прицепив на лицо улыбку, изображаю счастье, когда Саша подкрадывается сзади и закрывает мне глаза ладонями. Конечно, где бы еще мы встретились, как не в новом кафе напротив офиса где оба работаем?
- Оу, - Лена округляет губы в очень выразительном жесте удивления. - Александр Александрович, а вы тут каким ветром?
Оля пихает ее в плечо.
Саша плюхается на место возле меня, и мне машинально хочется отодвинуться. Я немного пячусь, делая вид, что хочу, чтобы он сел удобнее, но его рука тут же обхватывает мои плечи, притягивает, словно мы обычная романтическая парочка. Похоже, теперь наши отношения совсем перестанут быть секретом, потому что сделать такое в компании Лены - все равно, что дать откровенное интервью для главного канала страны.