Ты не думаешь, что это странно? Поехать туда со мной?
Черт, я бы поехала с тобой куда угодно. Но, конечно, я этого не говорю.
Будет весело,говорю я ему.При условии, что у нас будет достаточно времени для себя.
Кузенам придется вытаскивать нас из нашей комнаты,говорит он, и выражение его лица по-прежнему такое искреннее, что я знаю, он именно это и имеет в виду. Он поднимает руку вверх, переворачивает мою ладонь и целует ее, губы такие полные, мягкие и влажные, а взгляд не оставляет мое лицо. Мне нравится, когда он так делает. Не заднюю часть моей руку, а всю ладонь, линию любви, где моя кожа тонкая и нервы воспламеняются.
После того, как мы недолго сидим у воды, наблюдая за автомобилями на мосту и отражением света на серебряной воде залива, мы возвращаемся в квартиру. Еще довольно рано и мы падаем обратно в постель, наши тела снова находят друг друга. Его жажда меня, кажется, не угасает, и я не думаю, что когда-нибудь угаснет. Мы снова трахаемся и трахаемся, каждым способом, каким только можем, пока время не приближается к полуночи, и я знаю, знаю, что должна вернуться домой.
Каким-то образом я заставляю себя уйти от него. Я целую его на прощанье, пока он стоит голый в дверях, не обращая внимания на тех, кто мог бы пройти мимо. Его глаза нежные, наполненные умиротворением после секса, и он смотрит, как я иду по коридору к лифту. Не улыбаясь, просто наблюдая.
А может, желая, как желаю я, чтоб мы не слышали как тикают часы у нас за спиной.
Обратный отсчет.
Глава 14
КАЙЛА
Я полностью одержима Лакланом МакГрегором.
И не в хорошем смысле, в застенчивой, вежливой, сдержанной, не поддающейся своим желаниям манере, как было бы у большинства девушек. О нет, я не такая. Я одержима в каждую свободную минуту я не могу перестать яростно мастурбировать, потому что не могу выбросить его из головы манере. Не могу перестать представлять его бедра, как они вколачиваются и врезаются в меня, не могу перестать ощущать его губы на своей коже, то, как он в своей шотландской манере обращается к моей вагине, как он иногда смотрит на меня, будто не может поверить, что я здесь. Не могу перестать представлять его красиво лицо, его татуировки, и те его стороны, которые они символизируют, стороны, которые он закрыл на замок и редко демонстрирует. Я не могу перестать зацикливаться на каждой детали его души.
Потому что это делает меня счастливой. Делает меня такой охрененно счастливой, что думаю, я могу сойти с ума. Мое сердце постоянно надувается, как красный воздушный шар, и чем больше оно толкает грудь, будто тело и душа не достаточно большие, чтобы вместить все эти чувства, тем более живой я себя чувствую. В моей голове тепло, расплывчато, и я проживаю день, словно во сне. Прекрасный сон, который все не заканчивается.
До сегодняшнего дня я могла скрывать свою одержимость. Держала ее внутри. Но теперь, когда он оказался внутри меня, я не могу от нее избавиться. Из-за нее люди на работе спрашивают, не под кайфом ли я. Из-за нее я лучезарно улыбаюсь незнакомцам на улице. Из-за нее я задаюсь вопросом, может, я компрометирую себя, потому что подобные чувства не нормальны и им не следует доверять, но я чувствую себя слишком хорошо, чтобы переживать об этом.
К сожалению, помешательство не означает, что я могу просто забыть о моей нынешней жизни. После работы я направляюсь к Лаклану для горячего секса, когда звонит мама.
Этот звонок, словно удар в живот.
Она звучит обессиленной. Уставшей. Грустной. Ее голос проникает мне в голову, сердце и крадет воздух.
Как сильно бы я не пристрастилась к Лаклану, к каждой гребаной вещи, касающейся его, я люблю маму и не могу, не буду, отодвигать ее в сторону ради мужчины, независимо от того, насколько хорош секс с ним, независимо от того, как я им увлечена.
Я говорю маме, что приеду и приготовлю для нас ужин. Она радуется, и я знаю, что поступаю правильно.
Я пишу Лаклану, чтобы сказать ему это, надеясь, что он не запланировал ничего крупного. Закуски и вино прошлой ночью удивили меня. Последнее, чего я ожидала от огромного, грубоватого игрока в регби, так это чего-то романтичного.
Он отвечает. Хорошо, не беспокойся.
И по какой-то причине ответ разбивает мне сердце. У нас с ним осталось так мало времени. Я смотрю на телефон, размышляя, в то время как остальная часть офиса уходит домой. Хочу, чтоб он предложил встретиться позже. А потом понимаю, возможно, он ждет, что это предложу я.
Блин, я к этому не привыкла. Я не очень-то переживала о том, какое впечатление произведу на парней, с которыми встречалась или трахалась раньше. Если они казались больше не заинтересованными, я сломя голову двигалась дальше. Но Лаклан изменил правила игры.
Я посасываю губу и стискиваю зубы.
Спрашиваю его то, что действительно хочу спросить.
Хочешь пойти со мной и познакомиться с моей мамой?
Нажимаю отправить и, в ожидании ответа, задерживаю дыхание. Он собирается сказать «нет». Он будет сбит с толку. Он собирается осторожно выпутаться из моей хватки. И я буду делать вид, что это не ранит меня, скажу, что мы разные, что у нас нет никаких правил. Он уезжает, и это означает, что нам все сойдет с рук, пока он не уедет.
С удовольствием.
Текст на экране заставляет меня засиять.
Пишу ему, что через пять минут приеду за ним. Затем веду сама с собой мини-дебаты, что сказать маме про первого, после Кайла, мужчину с которым она меня увидит. Решаю сохранить все в секретенет смысла волновать ее заранее, тем более, что она станет надеяться, что он нечто большее, чем есть на самом деле. Ну, вы знаете, что-то постоянное.
С другой стороны, она достаточно консервативна. Она может увидеть его татуировки и бороду и просто упасть в обморок.
Значит, будем действовать по обстоятельствам.
Вскоре я подъезжаю к квартире Лаклана, и он идет к двери моей машины. Я наблюдаю за ним, мой рот приоткрывается в восхищении. Должно быть, он в последнюю минуту переоделся, потому что на нем черные брюки, черная рубашка, а волосы зачесаны набок, и выглядит он совершенно презентабельно. Он даже скрыл все свои татуировки.
Он открывает дверь и забирается внутрь, быстро глядя на меня яркими глазами.
Привет,говорит он, надевая ремень безопасности.
Привет,говорю я, затаив дыхание.Ты хорошо выглядишь.И под «хорошо», я имею в виду, ты такой красивой, что мне хочется заплакать.
Он чешет затылок и смотрит на меня сквозь темные ресницы.
Не собирался упускать шанс произвести впечатление на твою маму.
Но разве он не пропадет зря? Но я прикусываю язык, взволнованная тем, что он приложил такие усилия. Я, так или иначе, была бы взволнована, тот факт, что он согласился поехать, сам по себе чертовски волнующий.
Я смотрю на него, и он смотрит прямо на меня. Имею в виду, он смотрит на меня так, как умеет только он, и время, вроде как, замирает. Взгляд тяжелый и настойчивый, и я задумываюсь, собирается ли он поцеловать меня. Будто это именно то, что мы делаем, будто есть вообще мы.
Он наклоняется, я наклоняюсь, и все происходит так медленно. Весь поцелуй.
Но это больше, чем поцелуй. С ним все кажется большим.
Его губы встречают мои, рот открывается, посасывая мою нижнюю губу на один влажный, горячий момент, перед тем как углубиться дальше. Я и раздавлена и парю одновременно, один поцелуй убивает меня еще до того, как у нас даже есть шанс начать.
Каким-то образом мне удается оторваться от него и отъехать, хотя мои губы все еще горят, и я испытываю желание пробежаться по ним пальцами, чтобы сохранить трение.
Он устраивается на сиденье, расставив ноги, пытаясь уместить тело на моем маленьком переднем сиденье, и я вспоминаю, как после матча регби мы оба мокрые и грязные возвращались к нему. Это было словно сто лет назад. Конечно тогда он не пытался преуменьшить очевидную эрекцию в своих брюках.
Хочешь услышать хорошие новости?спустя несколько минут говорит он.
Конечно.
Эда забрали,довольно гордо говорит он.
В самом деле?
Он кивает.
Да. Местная программа по поддержке взятых из приюта животных связалась со мной, и они сказали, них есть заинтересованные. Женщина с мужчиной пришли сегодня утром увидеть его и влюбились. Эд ушел.
Ой, ой,говорю ему, мое сердце трепещет как птица в полете. Не только потому что он нашел дом для собаки, которая в нем нуждалась, а потому что я могу услышать тепло в его голосе, как мед, как счастье.Я так за него рада. И за тебя.
Он пожимает плечами.
Я сделал все, что мог. Рад, что это принесло результат.
А Эмили?
Она дома. Девочка немного грустит. Но как только я привезу ее в Эдинбург, все будет хорошо.
Полагаю, она поедет с нами в Напа?
Он смотрит на меня, брови с беспокойством нахмуриваются.
С этим все хорошо?
На сто процентов,решительно говорю я.Просто надеюсь, в какой-то момент она научится мне доверять.
Научится, лапочка,говорит он, глядя в окно, когда мы едем по мосту.Мы все со временем приспосабливаемся.
Вскоре мы приближаемся к дому мамы, и я подъезжаю к обочине.
Прекрасное место,говорит Лаклан, выходя из машины и глядя на дом. В сумерках этого не скажешь, но по его голосу можно сказать, что он впечатлен.
Раньше здесь было по-настоящему красиво,говорю я, мой голос приглушен, пока я открываю низкие ворота во двор.Во всяком случае, когда я здесь росла.
Он по-прежнему красив,говорит он. Наклоняется и берет меня за руку и держит ее, слегка пожимая. Его сила наполняет меня, стирая печаль и воспоминания о времени после.
Мы идем вверх по ступенькам, держась за руки, я и мой зверь, и до того, как у меня появляется шанс постучать, дверь открывается и мама высовывает голову наружу.
Она всматривается в меня лишь секунду, прежде чем ее глаза дрейфуют к Лаклану. И расширяются. Она осматривает его с головы до ног, и я не могу сдержаться и следую ее примеру. Должно быть здорово когда тебя вот так рассматривают две дамы.
К счастью, Лаклан само очарование. Он вежливо улыбается и слегка кивает ей.
Мама,говорю я ей.
Она едва смотрит на меня.
Этот мужчина? Этого мужчину ты привела домой?
Я оглядываюсь на Лаклана, и он встречает мой взгляд с полуулыбкой на губах, приподнимая брови.
Ну говорю я ей, но она грозит мне пальцем, чтоб я заткнулась. По крайней мере, она ведет себя не так слабо, как звучала по телефону.
Этого мужчину ты привела домой,говорит она снова, оставляя дверь и подходя к Лаклану. Он отпускает мою руку, чтобы предложить ей.И почему ты никогда не привозила его раньше?
Я смеюсь с облегчением.
Прости, мама. Он вроде как новый.
И я отчасти очарован вами,говорит Лаклан, целуя тыльную сторону ее ладони, его глаза улыбаются. Обалдеть! Я никогда прежде не видела его настолько совершенно очаровательным, и, судя по виду мамы, могу сказать, что она тоже под впечатлением.
О,говорит она, глядя на меня с широкой улыбкой.Кайла, ты очень, очень правильно сделала.
Я знаю,говорю ей.Но мама, ты его смущаешь.
Ерунда,говорит Лаклан, отводя плечи назад, от чего выглядит еще выше и больше рядом с моей маленькой мамой.У меня нет проблем с тем, чтобы услышать, что я превзошел ваши ожидания.
Я ухмыляюсь ему и хватаю за руку.
Давай-ка зайдем внутрь, прежде чем твое эго увеличится до таких размеров, что не сможет пролезть в дверь.
Мы заходим в дом, и мама настаивает на экскурсии для Лаклана. Она берет его за руку, и он следует за ней, очень любезный и внимает каждому ее слову, улыбается в ответ на ее улыбку. От такого у меня на глазах выступают слезы, слезы, которые я быстро вытираю. Даже Кайл не вел себя так, так внимательно, с таким участием, а он ведь собирался на мне жениться.
Пока они идут исследовать остальную часть дома, я делаю глубокий вдох, пытаясь справиться с гонкой в груди, и направляюсь на кухню, посмотреть, что я смогу приготовить на ужин. Я слышу, как они идут по лестнице. Их шаги, тяжелые, длинные Лаклана и короткие, быстрые мамины идут по коридору в комнату братьев, потом в мою спальню, где, я уверена, мама рассказывает Лаклану про меня все смущающие истории.
Затем они идут в спальню моих родителей, и я не знаю, что мама говорит ему, должно быть что-то об отце, и мне вдруг становится больно. Больно. Острая боль достаточно сильно колет мою грудь, и мне приходиться опереться на холодильник и в течение нескольких минут попытаться дышать.
Кайла?я слышу Лаклана, а потом он оказывается рядом, пальцы пробегаются по моему лицу, руки ложатся мне на предплечья.Что случилось?
Я качаю головой, держа глаза закрытыми.
Все хорошо,говорю я.
Кайла,кричит мама, и я слышу ужас в ее голосе. Последнее, чего я хочу, чтоб она беспокоилась обо мне, когда нет ничего плохого. Просто мое собственное проклятое беспокойство, мои собственные демоны овладевают мной.
Я в порядке,еще раз говорю я, громче на этот раз, делая вдох через стиснутые зубы.Правда. Это просто судорога. Немного болит в боку.
Может быть, тебе стоит позволить дать мне приготовить ужин,говорит мама. Я открываю глаза и вижу, как они с Лакланом вглядываются в меня, и лишь этот взгляд, практически комичный, дает мне силы отбросить все плохое.
Нет, нет, нет,выпрямляясь, говорит Лаклан, но не отпускает мою руку.Миссис Мур, идите, садитесь. Кайла садись со своей мамой. Я все приготовлю.
Я не говоря ни слова, смотрю на него.
Ты сделаешь это?
Конечно, лапочка,говорит он, быстро целуя меня в лоб. Когда он отодвигается, его хитрые глаза посылают мне сообщение.Иди, побудь с мамой,тихо говорит он мне.
Я ошеломленно киваю.
Что ты собираешься делать?слабым голосом спрашиваю я, когда мама направляется в гостиную, поглядывая на меня через плечо.
Иди, побудь с мамой,повторяет он, и я чувствую в его голосе странную настойчивость, заставляющую мое сердце сделать еще пару кувырков в неправильном направлении.Я разберусь со всем, хорошо?
Я разворачиваюсь и иду в гостиную, сажусь на диван, а мама устраивается в своем кресле, протягивая руку к спицам. Она в хорошем настроении, хотя тайком поглядывает на меня, когда я включаю телевизор и щелкаю каналы, пытаясь найти то, что ей понравится. Вот оно. Теория большого взрыва.
Но она не обращает на телевизор внимания. Она полностью сосредоточена на мне.
Ты в порядке?спрашивает она меня.
Да, да,отмахиваюсь я.А ты в порядке?
Она слегка вздыхает, глядя вниз на свои спицы и, кажется, на какой-то момент теряется в своем собственном маленьком мирке. Наконец, она говорит:
Я сегодня не очень хорошо себя чувствовала. Устала. И голова кружится.
Проглатываю комок в горле.
Мам. Когда ты чувствуешь подобное, ты же знаешь, тебе надо позвонить своему врачу.
Она качает головой.
Нет, все в порядке. Это называется стареть, Кайла.Она смотрит на меня всезнающим взглядом.Почему ты не сказала мне, что он придет?
Хоть ее голос и тихий, кухня совсем рядом, и я знаю, Лаклан может нас услышать. Кажется, от него ничего невозможно скрыть.
Все решилось в последнюю минуту,говорю я, пытаясь вести себя легко.Надеюсь, все в порядке?
Конечно это хорошо, Кайла, солнышко,говорит она, улыбаясь от уха до уха, слегка подпрыгивая в кресле.Хорошо, потому что я никогда до этого не видела тебя такой счастливой.
На этих словах мои глаза порхают на кухню. Лаклан достает кастрюли из шкафа и смотрит на меня. Я не могу прочитать выражение на его лице, но, по крайней мере, знаю, он слышал, что я выгляжу счастливой.
Я счастлива.
Чувствую, как мои щеки заливает теплом, потому что я не могу игнорировать правду. Я счастлива.
Безумно.
Катастрофически.
Я прерываю наши гляделки и пытаюсь сосредоточиться на Пенни и Шелдоне в телевизоре. Боже, как же я ненавижу это шоу.
Где ты его нашла?спрашивает мама.
Он кузен Брэма и Линдена. Помнишь мужа Стефани? Его кузен.
Она кивает.
Мне всегда нравилась Стефани.
Да, мама, я знаю. Дочка, которой у тебя никогда не было.
О, я говорю так лишь потому, что знаю, как много она для тебя значит. Я была очень счастлива увидеть, что она, наконец, остепенилась. Теперь это может случиться и с тобой.
О Боже. Господи, нет.
Я оглядываюсь, надеясь, что Лаклан занят, что он вообще нас не слышит. Но нет. Я прошу слишком много. Он стоит прямо там, смешивая что-то в миске, и эти яркие, изучающие глаза всматриваются в мои.