Но когда Валентину Петровичу позвонили, и он ненадолго вышел из аудитории, все внимание студенток сосредоточилось на мне.
С чего это он интересовался ее самочувствием?раздражено спросил кто-то.
Тут все более чем понятно,хохотнула Катька.Наша убогая бледна, как смерть, вот мой Вэл и боится, как бы она кони не откинула на его лекции.
Опять она за свое! Обернувшись, смерила Кузнецову долгим пристальным взглядом:
Я, может, и бледная, но с чего это Валентин Петрович стал вдруг Вэлом? Он разрешил называть себя так? И почему это он вдруг твой?
Не знаю, с какой стати, но меня прорвало. Наверное, это пренебрежительное «убогая» сработало. Плюс мне на самом деле не хотелось выглядеть перед интересным преподом бледной и невзрачной.
Катька открыла рот, наверняка собираясь ответить что-то едкое. Но в этот момент в аудиторию вернулся преподаватель. Лекция возобновилась, а Катька заткнулась.
Я честно пыталась сосредоточиться на лекции. Вслушивалась в чувственный мягкий голос преподавателя. Он рассказывал о великих литературных произведениях прошлых лет, как будто нарочно касаясь некоторых пикантных подробностей. В том числе из жизни знаменитых людей. Невольно я представляла себя на месте всех этих дам и кавалеров ушедших эпох. А в роли соблазнителя всегда выступал Валентин Петрович. Его голос соблазнял, заставляя тело плавиться, а мысли путаться. Я была уже сама не своя от возбуждения. А ведь он ко мне даже не прикоснулся.
Тут уж не до литературы.
Валентин Петрович, кажется, тоже заметил, что я отвлеклась. Поднявшись из-за стола, направился в мою сторону. Остановился и навис надо мной, заставляя сердце забиться чаще.
Ирина Комарова, вы меня сейчас слушали?
Конечно,бойко подтвердила я.
Слушала, еще как. Вот только ни за какие коврижки не могла бы вспомнить, о чем шла речь. Мне вообще показалось, как будто он читает какой-то женский роман. Восемнадцать плюс, между прочим.
Тогда повторите, что я только что сказал,повторил препод.
Э-э-эмое сознание заметалось, как пойманная в клетку птица. Мозг мой как будто полностью отключился, остались лишь о похотливые, низменные желания.Что-то про любовь
До меня донеслись смешки. Кузнецова, конечно же, больше всех старалась. Ее просто выбешивало то, что Валентин Петрович обращает на меня внимания больше, чем на нее.
Можно, я отвечу!она чуть ли не впервые в жизни решила ответить.Пожалуйста, прошу вас!..
Не водя с меня напряжённого взгляда, Валентин Петрович кивнул.
Он коснулся ее холмика, поросшего густыми колечками светлых волос,нараспев произнесла Катерина.
Произнесла Катерина, а покраснела отчего-то я. Разве такое читают на лекциях?
Хорошо, Кузнецова,снова кивнул Валентин Петрович. А сам бесцеремонно положил руку мне на грудь.Продолжайте.
Его пальцы раскрыли нежные лепестки и коснулись сосредоточия ее женственности,зачитала Катерина.Наконец-то он добрался до ворот ее страсти.
Что-то там еще было из области ботаники, про пестики и тычинки, сладкие соки и любовные лихорадки. Я уже не вникала в то, что декламировала Кузнецова, потому что полностью сосредоточилась на действиях Валентина Петровича. Теперь обе его широкие ладони лежали на моей груди и бесстыдно мяли ее, задевая большими пальцами чувствительные соски.
Внезапно я обнаружила себя полностью раздетой. Аудитория словно исчезла, вместе с Кузнецовой и ее эротическими этюдами. Остались только Он и Я. Преподаватель и его студентка, которая сейчас, к слову, офигевала от происходящего.
Что вы делаете?..поинтересовалась я не своим голосом, когда Валентин Петрович начал стремительно раздеваться.Так же нельзя. Не в аудитории
Что нельзя, Комарова?строго поинтересовался он.Повторите-ка последнее, что услышали.
Он добрался до ворот ее страсти,без запинки выдала я.
И тут меня легонько, но настойчиво тряхнули за плечо. Я вздрогнула и открыла глаза. Надо мной стоял улыбающийся Валентин Петрович. Совершенно одетый, к слову.
Приятно осознавать, что вас, Комарова, настолько вдохновила литература барокко, и все же это перебор, не находите?
Сзади давилась смехом Кузнецова, как, впрочем, и вся аудитория. Никто никаких эротических романов, конечно же, не читал. Это я уснула после работы в кафе и бессонной ночи. Такое случалось и раньше. Но прежде я тихонько дремала, подперев голову кулаками, и уж точно не рассказывала вслух фривольных снов.
Я вообще прежде эротических снов не видела. До знакомства с Валентином Петровичем.
Проститепроговорила, краснея, как вареный рак.Это вышло случайно. И больше никогда не повторится.
Об этом поговорим позднее,предупредили меня.После лекции задержитесь, Комарова. И даже не вздумайте улизнуть, на это раз не выйдет.
Глава 10
Действительно, не вышло.
Звонок сообщил об окончании занятий, и Валентин Петрович отправил мне предупреждающий взгляд.
Непритворно вздохнув, осталась сидеть на месте. И не только яКатерина сделала вид, будто что-то потеряла в сумке. Не спеша выкладывала на стол вещи, перебирала их и усердно делала вид, будто не замечает ни напряженной меня, ни рассерженного препода.
Кузнецова, вы что-то потеряли?спросил он, явно теряя терпение.
Вчерашний день,буркнула я себе под нос.
Такая сплетница, как Катерина, не могла упустить случая подслушать мой с преподом разговор. Или же просто не хотела оставлять нас с Валентином Петровичем наедине. Как бы то ни было, услышав его окрик, она будто бы испуганно дернулась, а после обезоруживающе улыбнулась:
Простите, ключ от машины куда-то закатился. Не обращайте на меня внимания, пожалуйста.
Я не сдержала усмешки. Неужели она думала, будто препод поверит в ее бред? Да никто в здравом уме этого не сделает. Чего уж говорить про такого умного и проницательного мужика, как Валентин Петрович.
Катерина Кузнецова,отчеканил он, не повышая голоса,настоятельно предлагаю вам поискать ваши ключи в другом месте. Если не желаете быть наказанной вместе с Комаровой, покиньте аудиторию. Немедленно.
В другой момент Катька бы, не раздумывая, согласилась быть наказанной Валентином Петровичем и в прямом и в переносном смысле. Но сейчас реально покидала шмотки в сумку и буквально пулей вылетела за дверь. Видно, стальные нотки в голосе препода заставили нашу вертихвостку и впрямь испугаться.
О чем вы хотели поговорить?спросила я, наблюдая за тем, как Валентин Петрович медленно направляется ко мне. Чтобы не разговаривать, глядя на него снизу вверх, поднялась.
Но это не улучшило ситуации.
Он крался, как опасный и безжалостный хищник. Остановился в нескольких сантиметрах от меня так, что я могла ощущать цитрусовый аромат его парфюма и чувствовать тепло тела. Со стороны все наверняка казалось совершенно невинным: препод всего лишь беседует с провинившейся студенткой. Но его взгляд буквально прожигал насквозь. Пульс колотился у меня где-то в горле, а ноги будто налились свинцом и приросли к месту.
Еще раз простите, что заснула на лекции,повторилась я, надеясь, что извинений будет достаточно.Этого больше не повторится.
У тебя выдался тяжелый день, вернее, вечер,согласился он. Но оставлять в покое явно не собирался.Тебе не стоит работать в третьесортной забегаловке. Вообще не стоит работать, пока не закончишь учебу.
Но нам с мамой нужны деньги не хотелось признаваться в этом, но пришлось.Она Мама сильно больна, ей нужна сложная операция по пересадке костного мозга. Нам обещал помочь один фонд, но этого недостаточно. Я вообще хотела уйти из института, но мама бы никогда не позволила.
И правильно бы сделала,согласился Валентин. Обхватил мои предплечья своими широкими, сильными ладонями и, склонившись, заглянул в глаза.Твоя мать не должна позволять тебе так изводить себя.
Я отвернулась, не смогла выдержать этого взгляда.
Она не знает,призналась сухо.Иначе бы действительно не разрешила работать. Мама считает, что я гуляю по вечерам с друзьями. Мне приходится ей лгать, но эта ложь во благо. Если это все, что вы хотели узнать, то я, пожалуй, пойду.
Сказала, но не сделала и попытки сдвинуться с места. Валентин действовал на меня абсолютно мистическим образом, как будто гипнотизировал. Теперь, когда его ладони мягко массировали мои предплечья, я вновь погружалась в завораживающий тайный мир чувственности, ненадолго расслабившись и забыв обо всех проблемах.
Нет, это не все,проговорил Валентин Петрович, и я почувствовала его теплое дыхание на своей шее.Признайся, что тебе нравятся мои прикосновения, и ты скучаешь по ним. Скажи, что хочешь большего.
Я нервно облизнула моментально пересохшие губы и подняла взгляд.
Это было ошибкой. Одного взгляда на Валентина Петровича было достаточно, чтобы понять: ему ничего не стоит прямо сейчас стащить с меня джинсы и отыметь прямо в аудитории. Более того, он близок к этому.
Возможно, мне действительно понравилось. Но у меня нет времени на встречи с преподавателями. Вообще нет времени на встречи.
Я хочу быть для тебя не только преподавателем, Ирина,настойчиво заявили мне.Но и любовником. Разве ты еще этого не поняла?
Да, как бы подозревала, но боялась верить
На это у меня тоже нет времени,пискнула не слишком уверенно.
Я помогу тебе выделить свободное время в напряженном графике. Но должен быть уверен, что ты не станешь прятаться и избегать меня. В чем причина, Комарова? Я не нравлюсь тебе как мужчина, или есть кто-то другой на примете?
Никого нетвыдохнула я, совершенно опешив.
Разговаривали мы тихо, из коридора вряд ли было слышно, даже если бы кто-то сильно любопытный приложил ухо к замочной скважине. И все же сказанное преподом не умещалось у меня в голове. Так и хотелось спросить у кого-нибудь: я ведь не сошла с ума? Вы тоже слышите это?
Вы мне очень нравитесь,призналась смущенно,И нет никого на примете. Но у меня нет опыта общения с мужчинами
Любовники, тайные встречи, сексвсе это как будто не про меня. Мне казалось, что мой максимум, читать обо всем этом в книгах, но никогда не испытать самой. И вдруг появляется он, обалденный препод, и заявляет такое!
Ты девственница, Комарова?спросили у меня на ушко.В этом все дело?
Все, на что у меня хватило сил, это жалкий кивок. Но Валентин Петрович как будто обрадовался. Очень обрадовался. Настолько, что позволил своим рукам привольно прогуляться вдоль моих боков, спуститься и сжать ягодицы.
Что ж, в таком случае я буду преподавать тебе не только литературу, но и секс. Что скажешь, Комарова?
Глава 11
«Бинго, мне выпал джек-пот!»стучало в опаленном страстью мозгу. И все же де-то глубоко в подсознании засела предательская мысль: «Он же это не всерьез. Зачем ему я?»
Это все так неожиданно, призналась и покосилась на дверь, как будто опасаясь, что кто-то войдет.
На самом же деле боялась совсем другого: себя.
Неужели?Валентин протянул руку к моей косе и начал медленно расплетать ее. Длинные изящные пальцы пианиста, такие сильные и в то же время нежные, как будто ласкали. Знаю, в волосах нет нервных окончаний, и все же я чувствовала себя так, словно со мной творят нечто невообразимое.Мне казалось, ты хочешь наших встреч не меньше, чем я. Готова к этому, Ирина?
Голубые глаза опалили огнем страсти. Мне нравилось, когда он называл меня по имени, а не величал этим пренебрежительным «Комарова».
Не уверена в этом Я действительно побаиваюсь первого раза.
А если пообещаю быть нежным и предусмотрительным? Поверь, мне хватит опыта сделать все так, что ты будешь молить о продолжении.
Он запустил ладони мне в волосы и теперь мягко массировал кожу головы. Ну и как прикажете думать о чем-либо, если я уже сейчас готова была молить о продолжении.
Можно мне подумать?спросила, невзирая на убойное желание немедленно согласиться.
Только не слишком долго,усмехнулся Валентин Петрович и, склонившись, поцеловал в макушку.
Можете передумать?поддела я.
Мне действительно было непонятно, с чего он вдруг проявил ко мне внимание. Никогда не считала себя какой-то особенной и заманчивой для противоположного пола. А в то, что такой крутой препод, как Валентин Петрович, влюбится в серую мышку, не могла поверить тем более.
Могу не дождаться согласия,поддразнили меня.
Крепкие мужские ладони прошлись вдоль моих бедер, огладили ягодицы. Впервые я пожалела, что не ношу юбок. Впрочем, даже через плотно прилегающие джинсы чувствовалось все прекрасно.
Вот как
Я тоже усмехнулась. Вернее, попыталась это сделать. Держаться раскованно и небрежно не позволяли скромность и воспитание. Мама всегда говорила: нельзя позволять парням слишком многого. Хотя сама так и не рассказала мне об отце. Даже имени не назвала. Сколько я ни пыталась разговорить, молчала, как партизан. Все, что мне доставалось, так это всяческие слухи и сплетни.
Так сколько нужно времени?уточнил Валентин Петрович таким тоном, будто назначал дату пересдачи, а не свидание.Выходных достаточно?
Я часто-часто закивала. Двух дней, конечно, будет мало, чтобы решиться на отчаянный шаг. Но спорить с грозным преподом не было ни сил, ни желания.
Тогда ступай, Комарова,он почти привычно хлопнул меня пониже спины.Иди, пока я не передумал.
Я буквально вылетела из аудитории, наверняка красная, как морозный закат. Да к тому же растрепанная. Никогда не носила волосы распущенными, хотя мама утверждала, что они очень красивые. Мне казалось это неудобным, пришлось бы постоянно их расчесывать и приглаживать.
Но вот когда пробегавший мимо по коридору Бондарев едва не врезался в колонну, призадумалась: что он такого увидел во мне нового, что впервые обратил внимание? Мы с Олегом с первого курса учимся вместе. Но он словно только что увидел меня. Увидел и офигел.
Мне стало смешно и откровенно радостно.
Всем телом вдруг овладела подозрительная легкость, я как будто стала птицей, способной летать под самым небом, подальше от серого пыльного города, суеты, проблем.
Чего лыбишься, юродивенькая Комарова?Кузнецова возникла на пути так неожиданно, что я в нее едва не врезалась.
Не твое дело,не осталась я в долгу.Дай пройти.
Хотела обогнуть Катьку, но не тут-то было. Она вновь преградила мне путь своими пышными телесами, а за спиной ее еще и подружки маячили. В институте порой случались потасовки, но я давно научилась выходить из них победительницей. К тому же Катька и Ко из тех собак, которые громко лают, а вот кусать побаиваются. У Кузнецовой уже были проблемы, дважды она чуть с позором не вылетела из института, так что теперь была под колпаком ректора и пристальным вниманием родителей. Одна жалоба или выходкаи ей несдобровать.
Прикиньте, девчонки,Катька обернулась к товаркам, ища поддержки и одобрения.Эта убогонькая специально прикинулась спящей и выдала жесткое порно. Хотела привлечь Вэла своими дурацкими уловками.
Послышалось одобрительное ржание.
Если даже это и так, вам какое дело?поинтересовалась и воинственно сложила руки на груди.И хватит уже называть Валентина Петровича Вэлом, он вам не мальчикуслышит, шкуру сдерет.
Или отчитает, как тебя?ехидно переспросила Катька и презрительно поморщилась. Вернее, пыталась презрительно, а вышло смешно.Он тебя что, за волосы оттаскал, убогонькая? Или твоими волосами пол протирал?
В голосе Кузнецовой отчетливо прозвучала зависть. Впервые я испытала некое чувство превосходства над этой девицей. Нет, в плане ума я ее давно перегнала, но вот по части привлекательности
Не угадала,бросила я как бы небрежно.Валентин Петрович всего лишь запускал свои руки в мои волосы в то время, пока уговаривал стать его любовницей. Оттого я теперь такая растрёпанная.
Небрежно пригладила волосы и улыбнулась.
Катька и подружки хихикнули, но как-то нервно. Осмотрели меня с головы до ног, а потом еще пристальней с ног до головы.
Трепло!выдала Катька.Вэл на тебя и не посмотрит.
Я лишь пожала плечами и прошла мимо, посмеиваясь про себя. Вот так, приврала бы, сказала, к примеру, что меня действительно наказали за выходку на лекциии все б поверили. А сказала правду, приняли за шутку. Потрясная штука этот имидж. Я так долго представлялась всем заучкой и синим чулком, что никто даже представить меня другой не может. А, между прочим, напрасно.