Даже Хилари понимает, насколько важно все выяснить. Вот почему диковатая сестренка хотела, чтобы я поехала и постояла за себя!
В душе созревает что-то теплое.
Папа!начинаю я жалобно.Меня. Пытались. Убить! И если я сейчас покину колледжэта попытка сойдет кому-то с рук. Более того, за мной закрепится слава самоубийцы, и моя жизнь будет загублена. Я окажусь на учете у психиатра, не найду нормальную работу, тем более по специальности, не создам нормальную семью, потому что только конченый идеалист или религиозный фанатик доверит рожать детей женщине, которая может в любой момент броситься с крыши вновь. Это значит, что кто-то пытался убить меня, лишил памяти, разрушил будущее, а вы с мамой ему подыгрываете. Я не против не вспомнить, если это даст мне шанс на нормальную жизнь в дальнейшем!
У отца дрожат губы. А я не соврала ни словом! Я действительно согласна не вспомнить. Быть может, в этом даже благо. Чем больше я себя узнаю, тем больше удостоверяюсь, что вполне могла нечаянно узнать секрет, за который поплатилась. Да, я должна его узнать. Но я не обязана помнить то чувство страха, которое гонит молодую девушку на крышу вопреки всякой логике!
Дай мне эти полтора месяца, чтобы во всем разобраться. Пожалуйста!
Мне жаль, что пришлось проделать этот трюк именно с папойединственным человеком, которого я хочу обнимать,но я действительно не вижу другого выхода.
Хорошо,говорит он глухо.
Тогда, полагаю, вопрос улажен,сообщает декан.Мисс Райт, как только получите заключение врачей, мы вас ждем.
Как только мы оказываемся на улице, я порывисто благодарю отца, но по решительности на лице понимаю, что рано.
Послушай меня, юная мисс!гневно сводит он кустистые брови.Я согласен с тем, что моя Тиффани никогда не спрыгнула бы с крыши, но, кроме того, если бы моя Тиффани была ночью в своей комнате в общежитии и училась или спала, как это предписывает устав колледжа, с ней бы ничего не случилось! А это значит, что я запрещаю тебе проводить собственное расследование. Ты каждый день будешь возвращаться в общежитие и звонить нам с мамой из своей комнаты. Если понадобитсяделать домашнюю работу под нашим присмотром. Пока мы не поверим, что ты образумилась!
Но как я тогда узнаю правду?!
Ты ее уже знала. Ходи по кампусу в учебное время, присматривайся, вспоминай. Если я узнаю, что ты нарушаешь это правилоты тотчас отправишься домой! И твои гражданские права будут интересовать меня в последнюю очередь.
Надо ли говорить, что такие жесткие ограничения меня разозлили? И пересекая парковку, я непривычно невнимательна, а потому, когда рядом с визгом тормозит машина в паре дюймов от моих ног, у меня чуть сердце из груди не выпрыгивает. Как я ее не заметила? Шумно выдохнув, я тяжело опираюсь о капот ладонями и слышу заполошный крик отца:
Тиффани!
Он странным образом приводит меня в чувство, и я вскидываю голову, чтобы взглянуть на водителя, который чуть не убил меня. Снова. Быть может, он и есть тот, кто собирался расправиться со мной на крыше? Тогда он должен быть удивлен, напуган или раздражен. Но мой взгляд утыкается в практически непрошибаемую стену. Не в том плане, что стекло тонированноенет. Просто на лице парня, который чуть не сбил меня, невозможно прочитать ни единой эмоции. От резкого торможения пахнет паленой резиной. Он не мог не испугаться. Не мог не испытать хоть что-то
Отец, тем временем, стучит в окно, вынуждая моего несостоявшегося убийцу номер два опустить стекло.
Вы разве не знаете, что на парковке разгоняться не следует?гневно спрашивает отец.
Я прошу прощения,отвечает он тихо и спокойно.Надеюсь, ваша дочь в порядке?
От такой вежливости папа тут же сдувается, а мне чудится двойное дно в словах парня. Он тоже меня-ее знал. Возможно, шапочно, но все равно.
Судя по всему, папа тоже это понимает.
В порядке,кивает он, оглядев меня с ног до головы.
Ей тоже следует быть осторожнее на парковке. И не только,с намеком говорит он, и отец свирепеет снова.
Что вы имеете в виду?!
Я имею в виду, что ей следует быть осторожнее. Это все.
С этими словами он поднимает стекло и смотрит на меня. А уголок его губ дергается вверх, делая его лицо вызывающе красивым. Но это все меркнет на фоне взгляда: у парня невероятные, прозрачно-светлые глаза, почти бесцветные.
Я готова голову дать на отсечение, что он привлек мое внимание специально.
Стихотворение Лены М
Как же это страшно,
Саму себя не знать,
В зеркальном отражении
Себя не узнавать.
Во тьме среди руин
При свете дня ступать,
В знакомых незнакомцах
Ключ к прошлому искать.
И как в известной песне
Беззвучно умолять:
Верните мне меня,
Пока чуть-чуть осталось
Верните мне меня,
Я всё равно сломалась,
Верните мне меня,
Хотя бы по частицам,
Пока не до конца
Меня склевали птицы.
Из кусков да в целое
Себя я снова сделаю...
И в поисках себя,
Туда-сюда, как дворники,
Я каждый выходной,
От вторника до вторника..
***
Вернувшись домой, я застаю маму в кухне с полотенцем. Она вытирала посуду, но, заметив нас, замерла, прижав его к груди. Ей страшно, что все прошло не по плану. Я, не говоря ни слова, просто прохожу мимо и, спрятавшись на лестнице, подслушиваю разговор родителей:
Но она права, Карен!рычит папа в ответ на обвинения в излишней мягкости.Отказав в праве разобраться в этой истории, мы разрушим ей жизнь. Полиция не потрудилась даже достоверную теорию состряпать. Не ври, что ты им поверила! Спрыгнула сама? Наша Тиффани? Брось!
Ладно, Уильям, допустим, ее столкнули! Но ты хочешь, чтобы наша дочь вернулась в это ужасное место и кто-то закончил начатое?
Мне становится чуточку неловко за свою злость. Карен Райт рассуждает как любая мать. Пусть наши отношения не столь хороши, как бы мне того хотелось, она просто пытается меня уберечь.
Нет. Я хочу, чтобы наша дочь не думала, будто ее предают собственные родители. Или, если вдруг память не вернется, не считала себя наркоманкой и самоубийцей. Потому что это не так.
Ты этого не знаешь,припечатывает мать.Вспомни, как она изменилась, похудела, осунулась, как все лето убегала из дома на несколько дней, а, вернувшись, отделывалась нелепыми отговорками о друзьях и вечеринках.
Этому может быть много объяснений! Может, у нее появился молодой человек?
И зачем тогда это скрывать, Уилл? Ты хоть представляешь, сколько раз я об этом спрашивала? Я была бы счастлива узнать о таком. Даже даже если бы это был не молодой человек, а девушка! Но она каждый раз отвечала категоричным «нет».
Ты права, Карен. И тем не менее Тиффани уже не ребенок. По закону она решает, возвращаться ли в колледж на оставшееся от семестра время. Я запретил ей заниматься самостоятельным расследованием, но на большее ни ты, ни я повлиять не можем.
Досадливо хлюпнув носом, совсем как маленькая, я тихонько иду в свою комнату и плотно прикрываю дверь. Посреди кровати валяется мой мобильный и листок бумаги с зачеркнутыми цифрами. Каждый день я начинаю с того, что перебираю четырехзначные последовательности в поисках кода разблокировки. Пять попытокпауза. Три попыткипауза и так далее. На сколько хватит терпения. Нужно перебрать всего-то десять тысяч вариантов. Пока что получилось обработать триста. Благо свободного времени у меня нынче много.
Вздохнув, я падаю на кровать и устало закрываю глаза. Этот день меня ужасно измотал. Поворачиваю голову и вижу на стене мотивирующие лозунги, визуализации института, фотографию значка колледжа.
Я явно верила в силу позитивного мышления.
Эти листки провисели на стене целый год после того, как выполнили свое предназначение.
С тех пор, как поступила, я не удосужилась заняться своей комнатой. А ведь провела здесь целое лето.
Мама права: что-то случилось. Меня-ее перестали интересовать вещи, которые раньше казались важными. Эта комната очень характеризующая. Школьные фотографии, книги по праву расставлены по линеечке, в алфавитном порядке, над столом полка с любимыми фильмами, постер Lorde на стенеее музыка звучит в машине отца, днем на кровати сидит плюшевый медведь в окружении клетчатых подушек. Здесь все несет в себе отпечаток личности Тиффани Райттой девушки, которой я-она была до колледжа. А вот послетишина. Еще бы мама не переживала.
Я поднимаюсь на колени на кровати и снимаю со стены листовки колледжа, но едва успеваю положить на стол, как слышу:
Тиффани, дорогая, открой, пожалуйста.
На пороге мама с подносом в руках. Принесла мне традиционное теплое молоко и печенье как повод к разговору. Приходится отойти и пропустить ее внутрь. Мама ставит поднос на мой стол, неодобрительно сдвигая им только что брошенные мной как попало листовки. Одна соскальзывает и падает на пол.
Я прошу тебя, подумай еще раз,жалобно начинает мама, заламывая руки.Папа рассказал мне о твоих опасениях, но ты всегда можешь сменить колледж, уехать туда, где никто не будет тебя знать и
Нет,качаю я головой упрямо.Американская ассоциация юристов никогда не выдаст лицензию наркоманке и самоубийце!
И не надо, есть множество других прекрасных профессий. Ты должна понимать, что я не считаю правильным рисковать собой. Ты ведь даже не можешь быть уверена, что не спрыгнула сама,ее голос твердеет.Мы приняли решение не оплачивать тебе следующий семестр.
Готова поделиться своим наблюдением: я пошла в мать. Она тоже прекрасно знает, как добиться своего. И схема у нее прекрасная, рабочая. Ласковые слова, переходящие в железные аргументы и, наконец,бах!ультиматум.
Я могу быть уверена. Абсолютно. Но с вашим решением я спорить не могу, а это значит, что у меня еще меньше времени,вздыхаю я, ничуть не удивленная таким решением. Мама мрачнеет, ожидая удара.Получается, мне нужно ехать в колледж завтра же.
Тиффани, постой. Врачи
Сказали, что мне нельзя на занятияэто так. Но заселиться в общежитие я могу. Вдруг друзья что-нибудь расскажут, и я, наконец, вспомню, что сподвигло меня спрыгнуть с крыши. Конечно, кроме наркотиков и прочего разврата, который мне приписывают. И в который ты веришь как в господа нашего Иисуса.
Тиффани!ахает она. Что? Начнет уговаривать и причитать? Оборачиваюсь и выжидательно смотрю на маму.Ты не получишь ни цента,огорошивает она.
Ушам своим не верю!
Картинка начинает складываться. Если меня-ее и раньше дергали за эту ниточку, то я-она обязана была искать дополнительный источник дохода. Так, пожалуй, недолго вляпаться. Но есть и плюс: если мне-ей не давали денег, то и наркотики взять неоткуда.
Мама смотрит на меня с предвкушением. Ждет, что я буду кричать и возмущаться? Но я не буду. Должно быть, когда-то так и делала, но явно не в последний год. Вот почему она в таком бешенстве: в школе она контролировала меня-ее именно таким образом. Вот почему я не нашла в своей комнате ни одной кредитной карты! Хорошая Тиффанидержи монетку. Плохая Тиффаниотдай обратно. Но с некоторых пор что-то изменилось! И сейчас мама проверяет, сработает ли налаженная годами система подавления.
Вот почему она заливалась соловьем во время семейных ужинов: пыталась протянуть ко мне свои невидимые ниточки снова. Связать этим семейным обожанием по рукам и ногам. А когда не вышловернулась к проверенным методам.
У тебя все?спрашиваю.Мне нужно собрать вещи.
Я стараюсь думать о том, что так даже лучше, что теперь папа точно не сможет требовать от меня безвылазного сидения в общежитии, но злые слезы все равно обжигают глаза. Разве родная мать не знает, что я от своего не отступаю? Тем не менее, стоит мне выйти из больницы, она лишает меня денег на расходы, вынуждая искать работу. При том, что где-то ходит мой убийца.
Смахнув слезы, я раздраженно хватаю упавшую листовку и натыкаюсь взглядом на записанный на обратной стороне номер телефона. Что это? Сколько бы я ни говорила о том, что нужно узнать правду, сердце начинает биться в горле. Это ниточка к моему падениюя это чувствую так же необъяснимо, как свое отношение к родным. В руках сам собой оказывается телефон Хилари. Минуту я взвешиваю все за и против. Но понимание, что кроме родителей и сестры мой новый номер известен только детективу, который допрашивал меня сразу после пробуждения, чтобы закрыть дело насовсем, перевешивает. Никто не узнает, что звонила именно я.
Пока не успела передумать, я набираю номер и с трудом подавляю стон, потому что абонент не обслуживается. Вздохнув, бросаю телефон на кровать и начинаю просматривать остальные листы в поисках других подсказок или зацепок. Вдруг и там что-то написано? Но нет. Они пустые.
Что это за цифры? Существует вероятность, что я-она звонила в колледж и быстренько записала продиктованный номер человека, который может ответить на вопросы, но тогда почему не подписала именем?
Или я записала этот номер, чтобы ни в коем случае не потерять, потому что он крайне важен?
Странная мысль посещает совершенно внезапно: эти цифры ничем не хуже других. Я хватаюсь за свой телефон и ввожу в качестве пин-кода разблокировки экрана последние четыре цифры с листка. Дисплей загорается, и что-то внутри меня вздрагивает. Чем бы он ни был, этот номер очень и очень важен. И он больше не отвечает.
Я слепо гляжу на усыпанный разномастными оповещениями телефон и чувствую, что упустила что-то очень-очень важное. Я хочу это вспомнить, действительно вспомнитьвпервые. Потому что мое незнание отдается необъяснимой пустотой внутри.
Глава 2
Поздно ночью, когда я уже ложусь спать, ко мне в дверь тихонько царапается Хилари. Сестренка смотрит исподлобья, ну точно дикий зверекэто знакомо, но я приветливо ей улыбаюсь и приглашаю пройти.
Мама сказала, что ты собралась уехать. И что не уедешь, потому что она не дала тебе денег.
С тобой она делает то же самое?спрашиваю, озаренная внезапной догадкой.
Хилари неуверенно поводит плечом, протискивается, наконец, в двери и плотно закрывается.
Вот,говорит она, протягивая мне ладошку с зажатой в ней стодолларовой купюрой.Чтобы доехать до Ньютона.
Отбросив крем, которым собиралась намазать руки, я приглашающе откидываю одеяло. Хилари мнется пару мгновений, но все-таки осторожно забирается в кровать вместе со мной. Некоторое время мы лежим, глядя в потолок.
Спасибо тебе за подсказку про Ньютон.
Я поворачиваю голову и изучаю профиль сестры с маленьким вздернутым носиком и пухлыми губами. Еще пара лет, и она станет настоящей красавицей. Исчезнут последние неровности кожи, заблестят волосы, а фигура приобретет более женственные очертания, и ноги не будут казаться такими несуразно длинными и худыми. И тем не менее именно нынешняя ее версия вызывает во мне нежность.
Хилари на благодарность не отвечает. Дернувшись, говорит совсем другое:
Я не уверена, что возвращаться в колледж тебе во благо. Ты ведь правда не помнишь, да?поворачивается она ко мне.
Только то, что мама обращалась со мной плохо, а папанет. Ничего конкретного.
Внезапно она начинает откровенничать. Без прикрас:
Колледж сделал тебя скрытной и заносчивой, ты часто заводилась с пол-оборота. Бесконечно сидела в своем телефоне, чуть что ехала в Бостон на всякие вечеринки. Раньше мы много времени проводили вместе, но этим летом ты будто начала нас стыдиться. Накануне падения приехала домой на выходные и вдруг уже через несколько часов собралась обратно. Сказала, что нужно помочь друзьям. Вы с мамой из-за этого очень сильно поругались. Она ударила тебя по щеке. А ночью нам позвонили и сказали, что ты упала с крыши.
Так вот в чем дело!
Она винит себя,озвучиваю догадку.
Да. Она плакала, не переставая, наверное, неделю. Ей нужно думать, что все из-за наркотиков, потому что иначе ты либо прыгнула по ее вине, либо она не поняла, что ты идешь на встречу со своим убийцей, и подтолкнула тебя к необдуманным действиям.
Еще бы она думала по-другому! Мама мне совсем не доверяет.
Я бы не прыгнула с крыши из-за мамы,утешающе говорю я.Я уверена, что вообще не прыгнула бы.
Я тоже в этом уверена. Поэтому будь особенно осторожна, хорошо?
Иди сюда.
Я насильно притягиваю сестру в объятия, она не сопротивляется, но все еще напряжена. Надеюсь, сумеет простить мне холодность, потому что это не то, что я чувствую по отношению к сестренке. Больше похоже на то, что я пыталась что-то скрыть и боялась не суметь.