Я не собираюсь нарушать это условие. Я только прошу вас помочь мне, мадам.
Помочь?
Да. Мне не удалось получить кредит на более или менее приемлемых условиях.
Вы хотите, чтобы я одолжила вам денег? И сколько? резко спросила она, не сомневаясь, что вся сумма будет тотчас же спущена на ветер за карточным столом.
Теодору не понравился ее тон. Он заговорил несколько резче, чем намеревался:
Я не прошу денег как таковых.
Эмма удивленно приподняла брови, ожидая продолжения.
Я хотел просить вас оплачивать счета поместья по мере того, как в том будет возникать необходимость. В долг, разумеется. Я надеюсь, что через несколько лет Эшли-парк будет приносить приличный доход и я смогу отдать вам долг.
Эмма откинулась на спинку кресла.
А что я буду с этого иметь?
Теодор подумал.
Если хотите, вы можете принимать непосредственное участие в управлении. Вы говорили, мадам, что у вас в этом деле есть опыт.
То есть все, что я получу, это лишняя работа? протянула она с чуть заметной насмешкой.
Только если вы того хотите, мадам, покачал головой Теодор.
Все траты должны быть одобрены мной.
Хорошо, поколебавшись, согласился он.
И половина доходов вашего имения за ближайшие, скажем десять лет, должна быть моей.
Если доход будет, то половина, безусловно, будет вашей.
Эмма не поверила своим ушам: он подшучивал! Находится в безвыходном положениии шутит! Она не смогла спустить этого.
И последнее, сказала она сурово.
Слушаю, насторожился Теодор.
Вчера я высказала условие, помните?
Едва договорив фразу до конца, Эмма о ней пожалела. Где вся ее выдержка, где холодный разум и трезвый расчет? «Хоть бы он забыл, хоть бы забыл!»взмолилась она, но к ее ужасу, Теодор нерешительно кивнул. Она надеяласьох как надеялась! что его нерешительность вызвана тем, что он помнит не наверняка. Тогда она сможет изменить свое условие на что-нибудь вроде переспать с нею и сделать ребенка
И вы согласны на него? холодно спросила она, но холодность эта была вызвана страхом.
Теодор бросил на нее взгляд из-под ресниц, значения которого она не поняла. «Это блеф, ты не помнишь! Ну пожалуйста!»молилась она. Но Теодор снова кивнулкоротко, отрывисто.
И?.. тихо сказала Эмма, прикрыв глаза.
Глядя прямо на нее, Теодор Господи Боже!.. медленно встал на колени. Эмма закрыла глаза. Сердце бешено билось где-то в животе. У нее пересохло во рту, она не могла сказать ни слова.
Пожалуйста, мадам, выдавил он.
Господи, господи! Он еще умоляет! То есть действует так, как она ему вчера сказала. Эмма встала с кресла, и выходя из кабинета на ватных ногах, едва сумела выговорить:
Достаточно.
Он никогда не забудет этого унижения. Она должна быть довольна, если он не возненавидит ее за эту сцену.
«Никогда, никогда, не унижай мужчин»когда-то наказал ей первый муж. Пять лет она верно следовала этому совету пока не вышла замуж второй раз.
А Теодор был слишком поглощен своими переживаниями, чтобы разбираться в чувствах Эммы.
Эмма думала, что не сможет теперь смотреть мужу в глаза. Она боялась встречаться с ним, и едва не отказалась спуститься к обеду, но решила, что должна отвечать за свои поступки.
Мадам, осторожно поприветствовал ее Теодор, подвигая стул. Она склонила голову в ответ и дала знак подавать первое.
Так каков будет ваш ответ? спросил он, не сводя с нее настороженного взгляда. Эмма встретилась с ним взглядом: он еще сомневается? Что он будет делать, если вдруг окажется, что его унижение было напрасным?.. Судя по всему, Теодор явно ожидал от нее такой подлости, и это ранило ее.
Я У меня есть еще одно условие, выговорила она. Черт! Черт!! Черт!!! Надо было сказать: «Я согласна», и все! Теодор зло уставился на нее, ожидая приговора.
Вы не будете играть в карты, выдавила Эмма. Она слышала, что для некоторых мужчин расстаться с игрой все равно что расстаться с жизнью, и очень надеялась, что к Теодору это не относится. Неожиданно Теодор широко улыбнулся, ошеломив Эмму. Напряжение, казалось, оставило его.
Я не играю на деньги, которых у меня нет, повторил он то, что сказал не так давно. Потом снова помрачнел. Это все ваши условия? Или, может быть, самое плохое вы оставили напоследок?
Нет, это все, она радовалась, что ее последнее условие было воспринято столь просто.
Так вы согласны, мадам?
Она заставила себя улыбнуться, не подозревая, насколько коварной и ледяной казалась ее натянутая улыбка.
Да, я согласна, она заставила себя замолчать после этих слов, чтобы опять не наделать глупостей.
Теодор слегка улыбнулсяневесело.
Спасибо, он отвесил короткий поклон в знак благодарности.
В конце обеда он сказал:
Через час я еду на северное поле. Если хотите, можете ехать со мной.
Вот уж не думала Эмма, что он в самом деле позволит ей вникать в его дела.
Разумеется. С удовольствием, ответила она.
Глава 8
В прошлом году на этом поле был хороший урожай сорняков, сказал Теодор. В этом году, похоже, будет то же самое. По крайней мере, мы сможем в достаточной мере запастись сеном на зиму. Хотя не знаю, хватит ли всех наших коров на такое количество травы, он слегка усмехнулся. Эмма была рада его хорошему настроениюи улыбнулась в ответ.
Они подъехали к дому, в котором жили фермеры, обрабатывавшие эти поля. Сейчас дом пустовал. По стенам было видно, что он на четверть был залит водой во время недавнего бедствия. На полях тоже остались следы наводнения: ил, грязь, деревяшки, камни. По берегу видны были остатки плотины. Сорная трава постепенно выпрямлялась и набирала силу.
Дом давно уже заброшен, сказал Теодор, так что не имеет смысла восстанавливать его. Я полагаю, что если мы захотим использовать это поле в следующем году, нам следует построить новый дом на большей высоте: на том пригорке, он указал рукой. Эмма согласно кивнула.
Еще я полагаю, усмехнулся Теодор, что нам следует нанять китайцев.
Эмма посмотрела на него как на полоумного.
Учитывая, как часто заливает эти поля, на них следует сеять рис, со смешком пояснил Теодор, и Эмма поняла, что он опять шутит. И если бы реки в Англии были не такими холодными, я бы, пожалуй, рискнул. Но в конце концов, наводнения бывают не так часто, и можно надеяться, что в ближайшие два года не произойдет ничего подобного.
Кто знает, неопределенно ответила Эмма.
Право же, мадам, серьезно сказал он, если вы хотите получать свою часть прибыли, вам надо бы надеяться на лучшее.
Эмма улыбнулась. С добродушным Теодором было легко.
Можно устроить здесь пастбище, предложил он. Если бы у нас было достаточное количество голов скота
Вы можете купить, холодно сказала она.
Вы оплатите? он искоса взглянул на нее. Это не является необходимой тратой.
Я оплачу, сдержанно пообещала она.
Хорошо.
На мясо или молоко? спросила она.
Что? сразу не сообразил Теодор.
Вы собираетесь разводить коров на мясо или на молоко?
Теодор замешкался, он не задумывался над этим пока.
А что вы посоветуете?
На мясо.
Теодор кивнул.
Как скажете.
Они поехали на восток, к тем домам, которые недавно были восстановлены. Поля, через которые они проезжали, уже были засеяны какой-то приличной культурой. Хотя назвать гречиху приличной культурой у Эммы язык не поворачивался. Ни за что в жизни она не стала бы есть эту гадость, но подозревала, что когда дела у людей плохи, они будут есть все, что угодно, и гречка при этом будет не самым плохим выбором.
Во дворах мычали коровы. Где-то хрюкнула свинья, заквохтали куры. Звуки эти были слабы, и указывали, что скота в деревне маломеньше, чем надо.
Из одного дома вышел плохо одетый мужчина с бородой. Эмме показалось, что лицо его осунулось и похудело от голода, но она допускала, что еще год назад он выглядел гораздо хуже.
Мужчина уважительно поприветствовал барона Эшли. Теодор тепло ответил на приветствие мистера Бисли, спросил, не сильно ли они пострадали от наводнения. Бисли ответил, что все в порядке, только пара кур сдохла от холода. Он пригласил хозяина и леди Эшли в дом. Теодор и Эмма спешились, вошли в просторный дом. Вещей там было еще меньше, чем в доме Теодора. Эмма догадалась, что большая часть мебели пострадала от наводнения.
Ветром во время грозы снесло крышу. Мы не успели восстановить ее к дождям, пояснил Эмме Теодор. Она кивнула.
Миссис Бисли угостила лорда и леди вполне приличным чаем. Эмма молчала, прислушиваясь к разговору мужа с хозяином дома.
Вероятно, я мог бы подвезти вам мебель и кое-что необходимое, сказал Теодор и взглянул на Эмму, спрашивая ее согласия на этот шаг и на эти траты. Эмма едва заметно кивнула. В долг разумеется. Выплатите потом, когда дела поправятся.
От мистера и миссис Бисли не ускользнул обмен взглядами между лордом и леди, и женщина отрицательно покачала головой, чтобы муж не вздумал воспользоваться предложением лорда. Мистер Бисли грозно взглянул на жену: в конце концов, у них есть малые дети, и они должны нормально жить, не важно, какой ценой.
Уильям, сказала миссис Бисли после того, как лорд и леди Эшли ушли. Он просит позволения на эти траты у жены!
Но она же соглашается, и он делает это добровольно, грубовато возразил мистер Бисли. Мы ни о чем не просили его, и не обязаны заботиться о его семейной жизни.
А как бы ты чувствовал себя, если бы все принадлежало мне, а ты бы был вынужден спрашивать на все моего разрешения? рассердилась миссис Бисли.
Плохо, муж обнял жену. Я бы чувствовал себя очень плохо.
Тогда мы не должны заставлять его делать это.
Мы и не заставляем, Джуди. Но было бы грех не воспользоваться такой жертвой, раз она уже принесена, разве не так?
Так, все так, грустно ответила миссис Бисли.
На следующий год, говорил Теодор на обратном пути, я предлагаю Бисли оставить это поле в покое и временно занять отдохнувшее угодье у реки. Он согласен, тем более, оно очень близко к его дому. Не знаю пока, чем он будет заниматься. Вряд ли он согласится оставить фермерство и сделаться скотоводом, пусть и временно. Так что вероятно, и не придется покупать скот на разведение.
Эмма только согласно кивала.
Так проходил день за днем. Теодор брал с собой Эмму в разные части имения, предлагал разные вещи арендаторам и работникам, не забывая спрашивать взглядом ее согласия. Но Эмма никогда не отказывалась ни от одного его предложения. Она по большей части молчала, не желая полностью брать на себя управление его имением, и не потому, что не хотела этого. Она всего лишь хотела сохранить в будущем гордость Теодора в неприкосновенности, чтобы он не чувствовал себя лишним в своем собственном поместье. Она говорила только тогда, когда он прямо спрашивал ее совета, или когда он сильно ошибался. Впрочем, такое случилось только пару раз. Эмма боялась, что Теодор обидится, когда женщина, а тем болеежена, укажет ему на ошибки, но этого не произошло. Ее критику и объяснения он воспринял совершенно спокойно и кивнул головой в знак благодарности.
В таком относительном спокойствии прошло четыре дня.
Ужин начался в спокойной атмосфере. Но когда Эмма увидела, как улыбаются друг другу Теодор и Мэри Джонсон, все ее спокойствие как ветром сдуло. Она дождалась, когда слуги выйдут из столовой и потребовала:
Увольте мисс Джонсон.
За что, позвольте узнать?
Я не потерплю любовницу мужа в своем доме.
С чего вы взяли, что она моя любовница? удивился Теодор.
Я вижу, как вы улыбаетесь друг другу.
Вы ревнуете? с легкой улыбкой спросил Теодор.
Я оскорблена, надменно возразила Эмма.
У меня нет любовницы, мадам, и уволить мисс Джонсон по этой причине я не могу.
Мне все равно. Я не желаю видеть ее.
Ей некуда будет пойти.
Я выплачу ей жалованье за месяц вперед.
Это спасет ее от голодной смерти, но ненадолго.
Пусть найдет работу. Она дочь священника, и может работать гувернанткой.
С ее внешностью? Да ни одна из дам высшего общества не потерпит ее рядом со своим мужем.
И я тоже, сказала Эмма, глубоко уязвленная, что в ее присутствии он может говорить о красоте другой женщины.
Мадам, мисс Джонсон мне как старшая сестра. Я не могу выбросить ее на улицу.
Будь по-вашему, холодно согласилась Эмма. Но тогда я отказываюсь платить по вашим счетам.
Теодор замолчал.
Мисс Джонсон мне как сестра, тихо выговорил он. Больше чем сестра. Когда я был маленьким, она заботилась обо мне. Вы не представляете, что за атмосфера была в этом доме. И в благодарность я должен вышвырнуть ее на улицу?
Мне все равно, упрямо повторила Эмма, не в силах признать ошибку и пойти на попятную. Вы не можете пожертвовать одной мисс Джонсон ради остальных?
Мисс Джонсон стояла за дверью и все слышала, но так задумалась, что не услышала, как Теодор встал и вышел из-за стола. Он столкнулся с ней нос к носу.
Мэри, от неожиданности он назвал ее по имени, и Эмма слышала это.
Милорд, тихо сказала мисс Джонсон. Я уйду, не беспокойтесь. Остальные не должны пострадать из-за меня.
Подхватив мисс Джонсон под руку, Теодор увлек ее в свой кабинет.
Не говорите глупостей, мисс Джонсон, тихо возразил он. Куда вы пойдете?
А куда пойдут все остальные, если леди откажется платить им? заносчиво спросила Мэри.
Она не откажется, сжав зубы, пообещал Теодор. Я сумею убедить ее.
Милорд начала женщина и осеклась.
Что, мисс Джонсон? Ну договаривайте, не бойтесь.
Все в поместье знают, как вы вынуждены унижаться перед этой леди, чтобы поддержать всех, чтобы дать всем возможность встать на ноги.
Что значит «знают»? после паузы спросил Теодор.
Сначала Сьюзен слышала, как леди кричала на вас ночью, про деньги и про то, что вам придется очень постараться. Она рассказала всем, когда
Ладно, это он мог и сам предположить, подумал Теодор. Эмма тогда кричала на весь дом.
А потом? потребовал он продолжения.
А потом появились деньги, и все решили, что вы выполнили ее условие. И то, как вы постоянно спрашиваете ее согласия в случае тех или иных трат
Ты не договариваешь, Мэри, сказал он.
Нет, это все, покачала она головой, опустив глаза.
Ты никогда не умела врать, вздохнул он. Кто-то видел меня там, в кабинете, так? Или слышал.
Когда леди выходила из кабинета, в холле была Сьюзен. Она заметила вас.
Черт! мысленно выругался Теодор.
И теперь все об этом знают? легкомысленным тоном спросил он.
Нет, она только мне рассказала, и мы решили, что это должно остаться между нами. Даже мужу и свекрови она не скажет.
И теперь я, конечно, герой в ваших глазах: пойти на такие жертвы ради своих людей, усмехнулся он. Странно, очень часто, когда ситуация, казалось, совсем к этому не располагала, в нем просыпалось весьма легкомысленное чувство юмора.
Милорд, все любят вас, и я тоже
А, так моя жена не зря ревновала? Хочешь быть моей любовницей, Мэри?
Мэри хохотнула.
Теодор, не заметив, она назвала его по имени. Как я могу стать любовницей своего брата?
И это была правда, потому что у них был один отец. Правда, он не знал о существовании старшей дочери.
А я не могу выкинуть на улицу свою сестру, снова стал серьезным Теодор. Жаль, что мы не можем открыто признать свое родство.
Я не могу бросить тень на память матери, подтвердила она.
Не беспокойся, Мэри. Все, что я делаю, я делаю по собственному выбору.
Не надо, Теодор. Не унижайся из-за меня, я тебя очень прошу.
Не волнуйся из-за меня. Как-нибудь выживу.
Он помолчал.
Но ты не будешь против, если я расскажу всю правду своей жене?
Я не знаю, Теодор. Лучше мне, наверное, все-таки уехать.
У меня и так не осталось почти никого из близких. Если еще и ты уедешь, я, наверное, просто с ума сойду. Мне и так трудно обращаться к тебе как к мисс Джонсон, но по крайней мере, ты рядом.
А что с Джонасом? спросила она. Леди Эмма обвинила тебя в карточном проигрыше, но ведь это Джонас, да? Ты отдал все деньги, чтобы выручить его?
Да, тяжело вздохнул Теодор. Жаль, что я не могу на тебе жениться, Мэри, ты была бы идеальной женой. Почему ты все еще не замужем?
Я слишком влюблена в тебя, чтобы идти за кого-нибудь другого, легкомысленно ответила Мэри. Они рассмеялись, Теодор наклонился и поцеловал ее в щеку.
Не волнуйся, Мэри. Все будет хорошо.
К сожалению, именно этот момент, выбрала Эмма, чтобы приблизиться к дверям кабинета.
Долгое время она сидела в столовой, пытаясь перебороть свое любопытство, повторяя, что подслушивать нехорошо, но в конце концов не сдержалась и встала за дверью.
Он врал! Мэри Джонсон действительно его любовница. Хуже: его любимая. Он желал бы жениться на ней, но не мог, поскольку был уже женат. Он считает Мэри Джонсон идеальной женой. Никогда Эмма не испытывала такого унижения. Она распахнула дверь и вошла в кабинет.
Проклятье! мысленно выругался Теодор. Весь последний годэто цепочка несчастий. И вот еще одно. Судя по виду леди Эммы, она слышала далеко не все. Но что?
Как сестра, говоришь? заговорила леди Эмма.
Именно сестра, подтвердил Теодор и бросил взгляд на Мэри, прося позволения рассказать жене всю правду. Мэри, не колеблясь более, кивнула.
Эмма заметила обмен взглядами, но приняла их за любовные.
Если ты хочешь, чтобы она осталась, тебе придется как следует попросить меня. Может, я и соглашусь.
Мэри в ужасе покачала головой.
Не надо, я уйду, тихо сказала она, обращаясь к Теодору.
Мэри действительно моя сестра, мадам, сказал он.
Разумеется! И поэтому работает на кухне.
Мы не можем открыто признать наше родство, потому что
Или ты просишь, или я уезжаю, перебила его Эмма.
Эмма, ты можешь выслушать меня?! рассердился Теодор.
Конечно, я с удовольствием послушаю, как ты умоляешь.
Он ненавидел ее. Он не знал, что можно так ненавидеть. Он шагнул к ней с намерением схватить ее и не отпускать, пока она не выслушает его.
Не подходи, холодно сказала Эмма. Иначе я не заплачу ни по одному из твоих счетов.
Теодор был вынужден остановиться.
Мадам, тихо заговорил он. Мисс Джонсон моя сестра по отцу.
И тебе небезразлично ее будущее, снова перебила Эмма, поэтому ты будешь просить, чтобы твоя «сестра» осталась.
Мэри в отчаянии качала головой.
Не надо, Тео
То, как Мэри назвала мужа по имени, еще больше рассердило Эмму.
Ну? выжидающе сказала она.
Миледи, он мой брат, честное слово!
Эмма холодно взглянула на «соперницу».
А значит, тебе тоже небезразлична его судьба. Поэтому замолчи, пока я не уехала.
И Мэри замолчалано повисшей тишины не выдержала первой.
Я увольняюсь, сказала она и направилась к двери.
Если ты сейчас уйдешь, я тоже уйду, холодно сказала Эмма, и Мэри остановилась.
Проси, обратилась Эмма к Теодору. Или ты забыл, как это делается?
Теодор сжал зубы, но выбора у него, похоже, не было. Он встал на колени. Эмма бесстрастно смотрела на него.
Проси, приказала она.
Мадам, начал он. Я прошу вас не выгонять Мэри Джонсон из моего дома.
Слова давались ему с трудом.
Мэри стояла у двери, изо всех сил стараясь сдержать слезы, но у нее ничего не получалось.
Ты умоляешь меня? спросила Эмма.
Мадам, я умоляю вас быть снисходительной к нам, смертным. О, дайте умереть нам голодной смертью у ваших ног, и мы будем счастливы.
Господи в ужасе прошептала Мэри.
Эмма влепила ему пощечину от злости. Мэри вздрогнула.
Прекрати свои шутки, Тео. Если тебе нужны мои деньги, ты будешь умолять, прошипела она.
Миледи, я умоляю вас не выгонять Мэри из этого дома. Я прошу вас оплачивать дальше все счета. На ваших условиях.
«Я прошу вас простить меня за смелость иметь сестру,»едва не сказал он, но вовремя сдержался. Как странноон вовсе не чувстововал себя униженным, он только глубоко презирал и ненавидел леди Эмму Эшли. Но если ей так хочетсяпусть думает, что получила свое.
Хорошо, надменно сказала Эмма и выплыла из комнаты.
Мэри подошла к брату, опустилась рядом с ним на колени и обняла его.
Ты не должен был поддаваться ей, Теодор, плакала она.
Она права, мне нужны ее деньги, глухо сказал Теодор, обнимая сестру.
Я достану денег, сказала она.
Как? Став куртизанкой? Других возможностей разбогатеть с нуля для женщины я не знаю. Я не могу позволить тебе принести эту жертву, он улыбнулся.
Но кто-то же должен принести себя в жертву ради тебя! Ты все для всех делаешь, но какой ценой, Теодор
Не волнуйся, Мэри. От унижений не умирают.
Тварь, выругалась Мэри.
Мэри! изумился Теодор, отодвинул от себя сестру и поглядел ей в глаза. Никогда раньше он не слышал, чтобы она ругалась.
Ты должен отомстить ей.
Не хочу. Я настолько ненавижу ее, что просто не хочу иметь с ней ничего общего, даже мстить не хочу.
Твоя беда в том, что ты очень добрый, тяжело вздохнула она.
Когда-нибудь я отдам ей долг и навсегда забуду о ней. Только пожалуйста, не наделай глупостей, Мэри. Обещаешь?
Я не стану куртизанкой, если ты это имеешь в виду.
Именно это, подтвердил Теодор. Он только что пережил ад. Кто придумал фразу «жарко как в аду»? В аду должен царить лютый морозкак в сердце у его жены. Адэто ненависть, злоба и непонимание.
Глава 9
Эмма не могла заснуть. Она то и дело вспоминала подробности ссоры в кабинете, но не чувствовала ни удовлетворения, ни раскаяния.
«Жаль, что я не могу на тебе жениться, Мэри, ты была бы идеальной женой. Почему ты все еще не замужем? Я слишком влюблена в тебя, чтобы идти за кого-нибудь другого» А потом они рассмеялись, и он поцеловал ее. Сестрачто за смехотворная выдумка! Может, Теодор и хранил верность своей супруге, но это не могло помешать ему любить другую. Игрок, распутник и мерзавец.
Ее он целовал дважды: в день свадьбы и в первую брачную ночь. В эту ночь она отвратила его от себя, и в следующую тоже, и больше он не выказывал никаких намерений поцеловать ее. И вряд ли выкажетпосле того, чему она его подвергла. Интересно, встал бы он на колени ради нее? А ради Мэри Джонсон встал
В ее руках деньги. Если она пожелает, то может заставить его прийти к ней в постель. Женщину, которая продается ради денег, называют проституткой. Есть ли подобное название для мужчины?
Но женщине проще: ей надо только раздвинуть ноги. А мужчина должен желать женщину, чтобы суметь что-нибудь с ней сделать. Возжелает ли ее Теодор? Теперь
Она встала, накинула халат и отправилась к нему в спальню. Дверь была заперта. Эмма не стала стучаться, и вернулась к себе. Она легла в постель, но сон все не шел. Так она и пролежала до рассвета. Сегодня они с Теодором намеревались поехать на поля, засеянные рожью. Как он встретит ее? Они поедут на поля. Он ненавидит ее. Все деньги принадлежат ей. Она дважды унизила его. Он зависит от нее, сильно зависит. Все в ее власти. Она может заставить его переспать с ней. Теодор.
Кэтрин затянула амазонку на госпоже. Эмма словно была во сне. Она полюбовалась на круги под глазами в зеркало, потом сошла вниз. Она не стала завтракатьне было аппетита.
Теодор уже ждал ее. Он безукоризненно вежливо поклонился. Глаза его были пусты. Они молча доехали до места. Все было в порядке, без проблем. Эти поля почти не пострадали от наводнения. Только один дом нуждался в починке. Теодор в упор взглянул на жену. Она еле заметно кивнула. Только после этого лорд Эшли сказал: «Я пришлю материал.»
Они ехали молча.
Ты придешь ко мне в спальню? вдруг спросила Эмма.
Как угодно вам, миледи. Только вдруг я окажусь не способен? Это пугает меня. Вдруг вы в наказание за это откажетесь оплатить некоторые счета?
Голос его был резок и холоден. В нем сквозила насмешка.
Это ни на что не повлияет, сказала Эмма.
Тогда позвольте мне не приходить, миледи.
«Миледи. Он называет меня миледи, хотя раньше всегда была мадам. И он не хочет меня. Если бы у него был выбор, он отказался бы.»
У тебя нет выбора, сказала она.
Он остановил лошадей и пристально посмотрел на нее.
Я не приду.
Придешь, надменно возразила она, и он знал, что сделает все, пока в ее руках власть над его поместьем.
Хорошо, приду, миледи. Только не ждите от меня слишком многого.
Не буду, повела она плечом.
Эмма закончила прихорашиваться. Расчесала и распустила волосы по плечам. Вымылась и надушилась. Подкрасила губы и глаза. Отыскала самую распутную сорочку и полупрозрачный пеньюар.
Он постучал.
Войди, ответила она.
На Теодоре был только халат. Он оглядел спальню, в которой жил почти полтора года. Она превратилась в женскую обитель и пахла духами. Хоть бывали моменты, когда сама Эмма ему нравилась, ее духи были приторными и неприятными ему. Сейчас он порадовался, что она воспользовалась ими. Он вовсе не желал быть соблазненным ею. Но на что способна эта злобная женщина, если он окажется не способен?
Совершенно очевидно, что Теодор не желал проявлять инициативу. Он стоял около двери, даже не пытаясь подойти к ней.
Подойди ко мне, приказала она. Теодор подошел. Он был мрачен, и казался рассерженным темным ангелом, призванным уносить на небо души грешных. А значит, и ее.
Они были почти одного роста, и Эмма смотрела ему прямо в глаза.
Поцелуй меня, сказала она.
Теодор собрался с духом, чтобы не послать ее куда подальше, и склонился к ее губам. Механически он делал какие-то движения, напоминающие поцелуй, и старался ни о чем не думать и не вдыхать приторный запах духов. Это ему не удавалось. «Как можно назвать мужчину, продающегося за деньги?»думал он.
Эмма отстранилась.
Достаточно.
Что-то было не так. Ей и раньше не нравилось все, что было связано с постелью, но этот поцелуй Раньше она по крайней мере всегда знала, что желанна. Теперь она не могла этого сказать.
Теодор неотрывно глядел на Эмму. Если бы он возжелал ее, все было бы проще. Но он совсем, ни капельки не хотел ее. Он хотел быть как можно дальше от этой спальни и от этой женщины.
Разденься, сказала она. На скулах у Теодора заиграли желваки, но он промолчал. Потом снял халат и бросил его на пол. Руки его расслабленно висели вдоль тела, а он пристально смотрел на нее. Что ж, теперь она могла видеть, что поцелуй не произвел на него никакого впечатления.
Весь ее прошлый опыт говорил, что мужчины любят обнаженное женское тело.
Она встала перед ним и медленно сняла пеньюар, бросив его на пол. Теодор не отрываясь следил за ней, а оназа ним. Потом стянула через голову сорочку. И вот они стояли обнаженные друг перед другом, но ни один не подходил ближе. Теодор окинул ее быстрым взглядом, и она заметила выражение неприязни, промелькнувшее на его лице. Сердце ее упало. И дело не в ее теле. Пусть ей двадцать восемь, но она знала, что выглядит великолепно, как в юности. Только груди чуть полнее.
Она вспомнила разговор, подслушанный, казалось, вечность назад.
«Это имеет большое значение! Я не привык, как ты, валиться в постель с первой встречной,»сказал тогда Теодор. И он не хотел ее. Что она могла с этим сделать?
Эмма подошла к нему, прижалась всем телом и закинула руки ему на плечи.
Обними меня и поцелуй, тихо сказала она. Теодор послушно положил руки ей на талию и снова поцеловалсовершенно бесстрастно, как и в первый раз. Она вдруг вспомнила, как он целовал ее в первую брачную ночь. Тогда тоже не было страсти, но была какая-то странная настойчивость, какая-то цель в его ласках. Он хотел возбудить ее. Теперь он этого не хотел.
Ласкай меня, чтобы я желала тебя.
Он отстранился и посмотрел на нее как на сумасшедшую. Она ждала, но он не спешил исполнить очередной приказ, лишь разглядывал ее как какое-то диковинное чудовище. Он бы, может, и выполнил этот приказ, если бы Если бы хотел ее хоть чуть-чуть. Но он совсем не хотел ее.
Чего ты ждешь?
Чуда, медленно ответил он и хрипло рассмеялся. Но он не был пьян, как тогда на лестнице.
Эмма резко отвернулась от него и, подхватив пеньюар с пола, набросила на себя.
Странный смех Теодора наконец прекратился.
Убирайся, тихо сказала она.
Как пожелаете, миледи, с легкой насмешкой ответил он. Эмма лишь слышала, как он поднял с пола свой халат и вышел за дверь.