Выходя, он чуть не наткнулся на блондиночку, которая, увидев его, издала слабый вопль ужаса и принялась лепетать извинения,
Извините, я опоздала. Я проспала, пропустила поезд
Не ко мне. Объясните все мисс Ропер. Она занимается офисом, сказал Джеймс, решительно проходя мимо, но ласково улыбаясь, отчего девушка пришла в еще больший ужас.
Барни ожидал, как было велено. На заднем сиденье машины лежал огромный букет весенних цветов: золотистые нарциссы на длинных стеблях, розовые и белые тюльпаны, фиолетовые и бело-желтые фрезии. Запахи ошеломляли в тесном пространстве машины. Не будь он столь подавлен, цветы помогли бы ему почувствовать вкус к жизни.
Надеюсь, это то, что вы хотели, сказал Барни, с надеждой заглядывая ему в глаза.
Джеймс заставил себя улыбнуться и кивнул.
Чудно. Спасибо, Барни. Уверен, они ей понравятся. Не знаю, как долго я пробуду в больнице, так что ты можешь ехать домой, когда доставишь меня. Я возьму такси, когда освобожусь.
Движение на дорогах было оживленным, и до больницы добирались дольше, чем рассчитывал Джеймс. Часы показывали половину одиннадцатого, когда Барни подъехал ко входу в больницу, развернулся и открыл дверцу.
Не могли бы вы передать наилучшие пожелания мадам? От меня и Инид. Мы надеемся, что она скоро поправится, и очень хотим побыстрее увидеть ее снова.
Джеймс кивнул.
Да, я скажу ей. Он понял: они ожидают, что Джеймс скоро перевезет мать домой. Впервые увидев ее в «Кедрах», Джеймс мог бы поклясться, что о такой возможности не может быть и речи. Как быстро все меняется, как быстро он привыкает к идеям, которые недавно считал совершенно неприемлемыми.
Нет, он все еще не знает, сможет ли простить ее, забыть прошлое настолько, чтобы перевезти ее домой и жить вместе. Еще нет. Он не примет опрометчивого решения. Слишком он пуганая ворона, чтобы садиться на первый попавшийся куст. И в любом случае он никогда больше с Пейшенс не встретится. Он вспыхнул при этой мысли. Неужели для него собственные желания важнее счастья матери?
Прежде он бы непременно вспомнил, что именно так и поступила с ним мать, значит, она сама это заслужила.
Сердечный приступ изменил все за один вечер. Сегодня он думал совершенно по-другому. Теперь он срочно должен решить, что делать с матерью. Конечно, она может сказать, что хочет остаться с Пейшенс. В конце концов, там живут ее друзья. Дом полон людей ее возраста, не говоря уже о детях и животных. Кто не предпочтет этот очаг его пустому, безмолвному дому? Но он должен предоставить выбор ей, пригласить ее.
Придя в палату к матери, он застал ее спящей. Руки лежали поверх белого полотняного покрывала, а трубки, которыми она была подсоединена к различным приборам, придавали ей вид инопланетянки.
Медсестра позволила ему постоять у кровати, забрала у него цветы, расставила их в несколько ваз и кивнула на дверь, приложив палец к губам. Джеймс послушно удалился на цыпочках, морщась от громкого скрипа своих кожаных подошв.
Можете подождать в коридоре, если хотите. Возможно, она скоро проснется. Она лишь дремлет. Состояние удовлетворительное. Ей нужен только отдых. Я позову, если она проснется. Или приходите после обеда.
Она поправится? хрипловато спросил он. Я имею в виду, насколько серьезен был приступ?
Очевидно, достаточно серьезен для госпитализации, а это значит, что ей придется изменить образ жизни. Специалист даст ей подробные объяснения.
Могу я с ним увидеться?
Сейчас его нет. Вы можете увидеть его после пятичасового обхода.
Пять часов? Хорошо, я вернусь к этому времени. Если я понадоблюсь, вот мои телефоны. Он написал номера на листке бумаги и подал его сестре, но не ушел из больницы, а присел на стул в коридоре.
Его знобило. Наверное, он был в шоке, увидев мать на этой белой кроватималенькую, бледную. Она выглядела такой старой и больной. Неужели она умрет, несмотря на то, что сказала сестра?
Джеймс был так расстроен, что о деловых встречах не приходилось и думать. Он позвонил в офис со своего сотового телефона и велел мисс Ропер отменить все послеобеденные встречи.
Да, сэр. Я сделаю это немедленно, сказала она и спросила:Как ваша мать?
Она спит. Сестра говорит, что все будет хорошо, но Он запнулся и сглотнул.
Но что? переспросила мисс Ропер.
Но мне показалось, что она выглядит ужасно. Я все расскажу, когда увидимся, мисс Ропер.
Он отключил телефон, чувствуя себя очень странно. Голова кружилась, и мысли путались. Он боялся потерять сознание и опустил голову на колени, ожидая, когда пройдет недомогание.
Джеймс? Что с вами? Она не В голосе Пейшенс звучала тревога.
Он выпрямился слишком быстро, и голова закружилась, будто сунутая в стиральную машину.
На девушку больно было смотреть. Огненные волосы обрамляли невероятно бледное лицо. Зрачки огромных потемневших зеленовато-карих глаз превратились в болезненные точки. Он прикрыл глаза. Сердце бешено колотилось.
Джеймс, что случилось? Скажите мне, настаивала она.
Он понял, какого ответа она боится, и быстро помотал головой.
Нет, она жива. Спит. Я сижу здесь в надежде, что она проснется.
Девушка издала долгий вздох облегчения и порывисто села на стул рядом с ним.
Слава Богу. Когда я увидела вас таким подавленным, я подумала Но почему вы так расстроены?
Он поморщился.
Неважно себя чувствовал. Она вгляделась в его лицо, и Джеймс поторопился заверить:Сейчас все в порядке.
Она походила на весну в своем лимонно-зеленом платье-тунике и в темно-зеленом пиджаке. Он почувствовал, как поднимается настроение при взгляде на нее.
Сестра сказала «удовлетворительно», но ведь они всегда так говорят, правда? Успокоительная форма, которая ничего не значит.
Они не стали бы лгать, Джеймс. Когда они говорят, что состояние удовлетворительное, я думаю, так оно и есть. Иначе у них были бы неприятности, если бы она умерла. Разве не так?
Думаю, вы правы. Он окинул взором ее стройную фигурку. Для кого она так оделась? Собирается на свидание после больницы?
На что вы смотрите?
Я ни на что не смотрю, возразил он.
Нет, смотрите. Вам не нравится мое платье? Или это туфли заставили вас поморщиться?
Конечно, нет. Я не морщился. То есть я не делал ничего подобного. Он понимал, что оправдывается, бормочет как дурак. Вечно с ней так получается. А он-то всегда гордился своим самообладанием. Где оно теперь? Надо собраться.
Вышла сестра и посмотрела на них обоих.
Я думала, вы ушли, сказала она Джеймсу. Ждать совершенно нет смысла. Лучше вернуться после обеда.
Как она? спросила Пейшенс женщину, которая дружески улыбнулась в ответ.
А, здравствуйте еще раз. Это вы привезли ее, верно? Я вас помню. Сегодня гораздо лучше. Думаю, мы ее долго не продержимвсего несколько дней.
Чудесно. Ну, так я приду проведать ее позже.
Они вышли из больницы вместе. Джеймс мрачно молчал. Он не знал, что сказать. На улице Пейшенс взглянула на него.
Вас привез шофер? Он ждет?
Нет, я собирался вернуться на такси.
Я на машине. Могу подвезти вас.
Не знал, что у вас есть машина.
Я бы без нее не справилась. Особенно с покупками. Ради экономии я покупаю все оптом.
Она повернула направо и пошла к больничной автостоянке. Джеймс следовал за ней по пятам. Пейшенс остановилась у старого красного, изрядно помятого «универсала».
Залезайте. Куда вам? В офис?
Он сел и посмотрел на часы. Оказывается, уже около двенадцати.
Вы с кем-нибудь обедаете?
Она села за руль.
Только с продуктовой тележкой по дороге домой.
Сердце Джеймса пропустило удар. Значит, она не встречается с тем парнем!
Позвольте угостить вас обедом, небрежно предложил он.
В ее голосе прозвучала насмешка:
Вовсе не обязательно предлагать мне обед, Джеймс, только потому, что я предложила подбросить вас.
Она невыносима. Почему нельзя просто принять предложение? Он нахмурился.
Я приглашаю вас, потому что мне этого хочется.
Она опустила позолоченные солнцем ресницы, и глаза блеснули за ними, как водная гладь сквозь камыши.
Тогда принимаю с удовольствием. Куда мы поедем?
Я закажу где-нибудь. Он достал маленький сотовый телефон из внутреннего кармана и быстро набрал номер.
Барни ответил через несколько секунд:
Алло? Дом Ормонда.
Здравствуй, Барни. Инид сможет приготовить обед на двоих?
Конечно. Мадам возвращается домой? Ей лучше?
Ей лучше, но она еще в больнице. Он помолчал и кратко добавил:Обед не для нее. Мы будем минут через двадцать.
Будут какие-нибудь заказы для Инид? Сегодня утром она наполнила холодильники и шкафы. Может приготовить все, что захотите.
Что-нибудь особенное, сказал он и отключился.
Пейшенс завела двигатель. Не глядя на него, она произнесла:
Я правильно поняламы обедаем у вас дома?
Вы не возражаете?
Она быстро взглянула на него.
При условии, что вы предлагаете только обед.
Пока она выводила машину со стоянки, Джеймс спросил, темнея:
Что вы имеете в виду?
Пейшенс с неожиданным для Джеймса искусством влилась в поток машин. Она водила гораздо лучше, чем Фиона, хотя была моложе и, видимо, менее опытна.
Бросьте, Джеймс, пробормотала она. Думаете, я забыла вчерашнее? Обедда. Секснет. Ладно?
Я вас прекрасно понял вчера, сказал он, глядя на дорогу. Вы будете в полной безопасности.
Он уже жалел, что пригласил ее на обед. Ясно ведь, что он ей неинтересен. Остаться с ней наедине, понимая это, будет болезненно и унизительно.
Горечь поднялась в его груди. Почему все это случилось с ним? За что? Не познав родительской любви в детстве, он столько лет шел к своей первой любви, и вот влюбился в женщину, которая его не выносит. А он сходит с ума от нее, он весь поглощен страстью и не может выбросить ее из головы ни днем, ни ночью. Какой-то черный юмор.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Всю дорогу до Риджентс-парк Джеймс молчал. Легкий весенний ветерок шевелил его черные волосы, а он глядел в полуоткрытое окно на людные улицы, не видя ни спешащих людей, ни магазинов и деловых зданий, ни машин. Мысли были заняты сидящей рядом девушкой, ее маленькими руками, твердо и уверенно управляющими машиной. Вот уже сколько дней она не выходит у него из головы, ее четкий образ преобладает над всеми мыслями, а остальное поблекло, как сумеречные тени. О чем же он думал до встречи с ней? Как проводил свои дни? Вспомнить оказалось трудно, но он точно знал, что его прошлая жизнь не имела большого значения.
Перестаньте дуться на меня! сказала вдруг она, и он, вздрогнув, одарил ее холодным взглядом.
С чего вы взяли?
Почему она разговаривает с ним, как с ребенком? Женщины обожают покровительствовать. Наверное, потому, что это они рожают детей, воспитывают их, ведут домашнее хозяйство. Они всегда уверены, что правы во всем.
Конечно, дуетесь. Вы уже десять минут сидите с мрачным видом и кипите от возмущения. Если ваше настроение не переменится, хорошенький нас ждет обед.
Мечтательное настроение исчезло немедленно. Он не мог сказать, насколько она ошибается, не мог открыть своих истинных чувств, а потому яростно контратаковал:
Пытаетесь избежать обеда со мной, верно? Чисто по-женски. Вы ищете оправданий своему отказу пообедать со мной и потому пытаетесь обвинить во всем меня.
Она затормозила у светофора на Свис-коттедж. Положив руки на руль, повернулась к нему:
Не у меня сейчас гадкое настроение.
Если я злюсь, то лишь потому, что вы обвинили меня в приглашении на обед с целью затащить вас в постель.
А чего вы ожидали после вчерашнего? Я ведь пришла только для того, чтобы сказать, что ваша мать очень больна. Менее всего я могла ожидать, что вы на меня наброситесь. А у мужчин на уме только секс.
Он был слишком зол, чтобы позволить себе вступить в перепалку. Оставалось отвернуться и стиснуть зубы. Но лучше бы он этого не делал. Блондинка в остановившейся рядом голубой спортивной машине, очевидно, слышала их разговор и теперь заговорщически подмигнула Джеймсу.
Джеймс ответил ей возмущенным взглядом и снова повернулся к Пейшенс. Она видела его обмен взглядами с блондинкой в голубой машине. Джеймс не верил своим глазам: Пейшенс подмигнула в ответ.
Женщины! горько подумал он. Дочери Евы. Обожают заговоры против мужчин, всегда готовы втайне посмеяться, сыграв над нами очередную шутку. Не удивительно, что их называют противоположным поломженщины всегда против мужчин. Раньше, когда миром правили мужчины, женщинам приходилось скрывать это, но теперь, когда феминизм изменил мир, женщины вступили с мужчинами в открытую конфронтацию. Им нужна теперь война, а не любовь.
Зажегся зеленый свет, и они тронулись.
Так что же мы решаем? спросила Пейшенс.
Он вздрогнул, очнувшись от своих мрачных мыслей.
О чем вы?
Обедать или не обедать? Вы и дальше намерены терзаться из-за моих слов и дуться?
Я всегда вежлив с гостями, сказал он. Даже с гостьями, которые не прочь подшутить над ним с другими женщинами.
Я знаю, каким вы умеете быть холодным. Это может совершенно лишить меня аппетита.
Они уже были на Риджентс-парк и двигались по окружающему парк круговороту улиц. Сегодня здесь было много народу. Люди наслаждались солнцем и теплой весенней погодой на зеленых лужайках, кормили хлебными крошками уток в каналах или шли в знаменитый лондонский зоопарк. Впереди родителей бежали вприпрыжку ребята. Влюбленные сидели, держась за руки, под деревьями или целовались на траве.
В зимние месяцы на тропинках парка появлялись только редкие прохожие, сокращающие путь на работу, да хозяева с собаками. Влюбленные в холодную погоду предпочитают целоваться в других местах. Но лишь только начинается весна, лондонцы, как ласточки, возвращаются в парк. Джеймс со смешанным чувством зависти и отвращения наблюдал за одной из пар. По тому, как они приникли друг к другу, заглядывая в глаза, видно было, что эта юная пара охвачена страстью. Он никогда не лежал вот так на траве в парке. Образование и происхождение не позволяли забываться.
Он представил, как они с Пейшенс гуляют, взявшись за руки, под этими плакучими ивами, останавливаясь под зеленым шатром ветвей, чтобы поцеловаться, и совсем расстроился. Никогда этого не будет, как бы сильно он ни хотел.
Вы хоть слушаете? возмутилась Пейшенс. Сверкнув глазами, Джеймс повернулся к ней.
А разве у меня есть выбор? Когда вы начинаете пилить, от вас никуда не денешься. Со стороны можно подумать, что мы женаты! Чего вы от меня хотите? Чтобы я умолял вас пообедать со мной? В таком случае вам не повезло. Я не намерен падать на колени ни перед вами, ни перед какой-либо другой женщиной.
Причиной грубости было лихорадочное желание поцеловать ее, погладить по щеке, пропустить сквозь пальцы рыжие кудри, но она не должна была это знать.
Она подъехала к его дому и повернулась к Джеймсу.
Видите? Мы еще не начали обедать, а уже кричим друг на друга. Я лучше не пойду. Извинитесь за меня перед поварихой. Надеюсь, я доставила ей не слишком много хлопот.
Отчаяние схватило его за горло. Он не должен отпустить ее. Как он может узнать ее лучше, если они никогда не остаются наедине? У нее дома слишком людно, слишком суматошно. Но он не станет унижаться ради того, чтобы она осталась. Самоуважение и чувство собственного достоинства не позволят. Подумай, твердил он себе, что ты можешь сказать ей такое, чтобы она осталась? Голова была в тумане. Он заставил себя сосредоточиться, и вдруг в мозгу промелькнула блестящая идея.
Стараясь казаться холодным и безразличным, он пожал плечами и небрежно произнес:
Если вы настаиваете, я не буду спорить. Я только очень надеялся серьезно поговорить с вами о будущем матери. Мне показалось, для вас это важно и вы захотите обсудить, как быть с ней дальше. Но, разумеется, если я ошибся, давайте забудем.
Карие глаза впились в серые, выискивая там намек на скрытые намерения. Он ответил прямым взглядом, очень надеясь, что не выдаст ничего лишнего. Она, конечно, намного моложе его, но удивительно по-взрослому ведет себя в сложных ситуациях.
Пейшенс пришлось взрослеть очень быстро, когда умерли родители и на нее легла ответственность за младших братьев и сестру. Нельзя не восхититься тем, как она справилась с задачей.