Пошли, Юра, к трупам,произнёс Семёныч, надевая защитный костюм.
Тела оказались различной давности. То, которое нашёл мужчина с собакой, совсем свежее, а вот обнаруженное операмистарое. Пока описывали, фотографировали, извлекали из реки и льда, обнаружили ещё останки младенцев, видимо, разных, потому как не соответствовали они по размерам. Чуть ниже по речке обнаружилась ещё одна запруда и там ещё детские останки. Целое речное кладбище.
Пока отправили все находки в бюро, почти наступило утро. Ехать по домам смысла не было. Отправились в бюро, в кабинете выпили чай крепкий с ложкой спирта, чтобы согреться. Лаборантки принесли батон хлеба да сыр с колбасой. Перекусили, отзвонились жёнам.
Над душой стояли и следователь, и прокурор. Результат им подавай, а какой там результат, ждать надо, пока оттают. Вот и исследования проводили по мере оттаивания.
Фрагменты младенцев принадлежали разным трупам, разной степени зрелости. Вырисовывалась серия.
Стало очевидно, что где-то поблизости кто-то производит криминальные аборты и вызывает преждевременные роды с последующим умерщвлением младенцев, если они рождались живыми.
Женщин никто специально убивать не собирался, но что-то пошло не так. Обе (кстати, несовершеннолетние) умерли от кровотечений, только в разное время. Однанесколько месяцев назад, до убийства Огурцова и Вишняковой.
Генетический материал, конечно, взяли, а вот опознать по внешности их, скорее всего, не смогут. Рабочий день при таком раскладе не прошёл, а пролетел. Присесть некогда.
Часть 8
Утро началось с головной боли. Глаза разлепить было просто невозможно. Свет вызывал дикие спазмы в голове. Только встать надо, обязательно встать и доползти до таблеток. Чем дольше лежать, тем сложнее встать.
Болит, Вов? эхом услышал голос жены.
Угу.
Сейчас дам таблетки, лежи.
Выпил две и уснул. Проснулся от телефонного звонка. Голова тяжёлая, но жить можно. Надо ехать на выезд. До прибытия оперов оставалось минут десять. Вышел на кухню, на плите в турке стоял кофе. На столе сахар и бутерброды в полиэтилене. Записка. Поднял, прочитал: «Я люблю тебя, Вова!»
Посмеялся. Лучше бы написала, куда убежала. Выпил кофе, съел бутерброды, голова почти прошла. Заглянул в детскую. Олежка спал. Ну да, у него же каникулы, а Сашеньку Оксана забрала с собой.
Всё-таки, интересно, куда она ушла.
Звонить времени не было. Вышел из дома, сел в машину и погрузился в рабочие проблемы. Что едут на несчастный случай было понятно, только обидно. Погиб пацан совсем. Двадцать лет, демобилизовался из армии совсем недавно. Что они там компанией отмечали после новогодних праздников и так понятно, но вот что он на спор решил повисеть по ту сторону балкона пять минут на морозе, уже ни в какие рамки не лезло. Спор он выиграл. Только залезть обратно не смог, и друзья не удержали, старались, но Теперь спорить не с кем. И объяснять, извиняться тоже не перед кем. Восьмой этаж сделал своё дело. Почему люди так часто делают глупости? Где разум, логика? Где чувство самосохранения? Такие вопросы можно задавать и задавать, только ответы на них получить невозможно.
А ещё те фрагменты тел плодов. Такое впечатление, что кто-то целенаправленно занимается родовспоможением с последующей ликвидацией младенцев.
Подворные обходы района сотрудники полиции сделали, но ничего не выявили, а искать надо.
И опознать трупы девушек надо. Подняли вон все заявления по пропавшим. Господи, сколько их. И везде одна формулировка: «Ушла из дома и не вернулась». Люди, что же вы делаете? Как можно не знать, куда ушла? Как можно не знать друзей, подруг, их телефоны, адреса родителей? Вспомнилась мама. «Володенька, оставь телефон, куда идёшь», её коронная фраза. И оставлял ведь, потому что так ей было спокойней. Потому что любил её. Вот почему оставлял телефон и адрес, всегда. Только ни единого раза она этим телефоном не воспользовалась.
Наверно, тоже потому что любила.
Подумал, что последние годы о маме стал меньше думать.
Ему было тепло. С Оксаной всегда было тепло.
Странно. Он часто ловил себя на мысли, что если бы Оксана сама не проявила тогда инициативу, он бы не заинтересовался ею. Она не относилась к тому типу женщин, который ему нравился. Он бы, пожалуй, никогда не обратил бы на неё внимание.
Или обратил? Ведь обратил тогда, когда она опознавать мужа своего пришла. Нет, тогда он Олежку заприметил. Сразу в душу проник парень. Теперь он его сын.
Да, дела.
Интересно, куда пошла Оксана с утра пораньше? И записка эта дурацкая. Можно подумать, что он без этой записки не знает, что она его любит. Или он смысла записки не уловил? Может быть, она этими словами что-то другое сказать хотела. А он не понял. Неужели у неё тоже кто-то есть, помимо его? Нет, быть этого не может. Она тогда бы не писала, что любит. Ладно, на этот раз вечер утра мудренее. Вечером увидит её и спросит. Маме бы его Оксана нравилась. Вот на все сто процентов. Жаль. Как жаль, что они не встретились, что мама не узнала про его счастье. Что внуков не увидела, ни Олежку, ни Сашеньку.
Вот с Леной мама общего языка не находила. Нет, не ссорилась и Даньку обожала просто, всегда радовалась, когда Лена его ей привозила на несколько дней. Но глаза говорили правду.
Вспомнил, как мама переживала после того, как впервые привёл Лену домой. Долго расспрашивала кто она, и самое главноекто она для него, для Володи. А он, влюблённый идиот, не заметил тревоги в её голосе. Он так восторженно передавал свои чувства, что мама улыбнулась и смирилась. Она слишком любила его. Настолько, что предпочла умереть. Он был уверен, что она обменяла свою жизнь на его жизнь.
При всей внешней непохожести Оксана напоминала ему маму. С ней было тепло. Душой тепло. Он был в ней уверен больше, чем в себе. Она не предаст. Никогда. Что же значила её записка?
Он призадумался и понял, что записка ничего не значила. Просто записка, просто с приятными словами, просто потому, что ей надо было куда-то бежать, а он спал с головной болью. Просто она позаботилась и не разбудила. Вот, всё просто, и не надо мотать самому себе нервы и искать подвох там, где его нет и быть не может.
Они вместе три года. Уже больше, и ни разу не ссорились. С ней можно говорить, она не дуется, она способна выслушать и понять.
Володя подумал, что надо не забыть купить ей цветы по дороге домой. Она радовалась им как ребёнок. Никаким подаркам так не радовалась, только цветам. А он нежился в её улыбке, блеске глаз, в ямочках на щеках. Казалось, что её улыбка освещает все тёмные уголки его души.
В бюро всё было по-прежнему. Семёныч спорил с мужчиной, требовавшим отдать тело брата без вскрытия, жестикулировал, приводил кучу аргументов. Но если есть постановление следственных органов, то судебный медик отменить его уже не может и вскрытие провести обязан. Вот эту информацию и пытался донести до родственника коллега.
В ординаторской глотнул горячего кофе, вызвал санитара Петю и ушёл на вскрытие. Видел, как Семёныч где-то через полчаса занялся трупом на соседнем столе. Но коллега закончил вскрытие быстро.
Когда вернулся в ординаторскую, Семёныч сообщил, что приходила Оксана, но ждать не стала, явно расстроилась отсутствием Володи и ушла.
Это был сигнал. Володя достал смартфон и набрал номер жены. Она ответила быстро.
Ксюш, что происходит?
Я сейчас приду, поговорить сможем?
Приходи.
Она казалась озабоченной или расстроенной. От кофе отказалась. Он налил ей чай. Семёныч обещал дописать и уйти в лабораторию, а потом добавил.
Правильно, нефиг беременным женщинам кофе пить. Вредно.
Оксана опустила глаза.
Вова, прости,она произнесла это тихо-тихо, как только дверь за Семёнычем закрылась.
За что?
Я действительно беременна. Мама так кричала, так ругалась, потащила меня к врачу, записаться на аборт. Вот, сегодня я была, записалась, сдала анализы. Только, понимаешь, так не честно. Ну что ты молчишь? она повысила голос.
Я слушаю.
Вова, я обманула тебя дважды, это плохо.
Плохо. Когда первый раз?
Когда закончился «Фарматекс». В аптеку было бежать поздно, а я тебе ничего не сказала, решила, что один раз не страшно, только оказалось, что страшно.
Понял, второй раз когда?
Когда скрыла беременность. Тебя не было дома, пришла мама, меня тошнило. Она поняла, сказала, что я хуже кошки, что животные умеют предохраняться, а я нет. Потом кричала, что у меня двое детей, что я до сих пор не окончила институт, что я жалкая дура и неудачница. Что надо сделать аборт, чтобы ты не узнал.
И что?
Сегодня я была у врача. Ты знаешь, меня поразило то, что она даже не спросила, хочу ли я сохранить беременность, она сразу направила на анализы. Я сдала всё, а потом поняла, что просто рушу свою жизнь. Что так нельзя, понимаешь? Что я не живу с мамой, я взрослая женщина, у меня своя семья. Ведь мама не спрашивала моего мнения, когда создавала свою, я мешала, она меня выкинула из своей жизни. Почему ей в угоду я должна терять всё, что имею? Это была моя слабость, Вова. Этот вопрос я должна решать с тобой и только с тобой. Я поступлю так, как ты скажешь.
Я хотел бы поспорить с твоей мамой по двум пунктам. Не у тебя двое детей, а у нас двое детей. Она должна это понимать и ты должна. У нас. Ещё раз повторюу нас. Ты хочешь третьего?
Не знаю, он уже есть. Внеплановый, правда, а вдруг это девочка? Вов, может, пусть будет? Может, пусть живёт? Ты не против?
Думать поздно, уже есть. Пусть живёт.
Часть 9
Вова, ты здесь! Классно! Сейчас подойдёт майор, и я всё расскажу, я раскрыл преступление.
И тебе доброе утро! Семёныч, какое преступление? И как ты его раскрыл? Ты откуда вообще?
Я из дома, Вова, я из своего собственного дома. Я сложил два плюс два. И всё встало на свои места.
И?
«И» будет, когда придёт майор. Лучше набери номер и поторопи его. Мне не терпится поделиться информацией. Ай да Семёныч!
Ай да сукин сын! Это я Пушкина цитирую, если что.
Поговори тут у меня. Ты принимал в раскрытии не последнюю роль.
Я?!
Ты Вова, вернее, жена твоя.
Господи, а Оксана-то каким боком?
Сейчас ты всё узнаешь. Я-то уже всё понял.
Дверь открылась, и в неё буквально влетел следователь.
Ну, говори!
А здороваться кто будет? произнесли оба Вовы одновременно.
Ребята, не томите, я аж употел весь.
Садись,пригласил Семёныч, речь будет долгой. Так вот, вчера подслушал я разговор моих дочек. Речь шла о подружке младшей, моей четырнадцать, если что, если не помните.
Мы помним, даже знакомы.
Так вот, её подружка влюбилась. Мы эту историю любви слушали всем семейством. На будущее, отвлекаясь от темы, я тебе, Вова хочу сказать: дети не должны скрывать свои ошибки и промахи от родителей, а то мы с тобой потом это разгребаем вон там, он показал рукой в сторону секционного зала.
Семёныч, ты мне про дочек будешь рассказывать? По делу говори.
Я буду рассказывать так, как мне нравится, а ты слушай. Я раскрыл серию. Понимаешь? Так вот, вернёмся к дочкам. Подружка влюбилась, встречались они с полгода и разбежались. К началу учебного года, ну, в сентябре где-то. Я не слышал о ней больше, при мне она к нам в дом приходить перестала, да я и дома-то бываю редко. Людей нашей профессии мало, а ставок ещё меньше. Мы с Вовой по две ставки имеем, нам семьи кормить, Вова вон опять ребёнка ждёт. А больше ставок нет. То есть все городские трупы наши. Это я опять отвлёкся. Так вот. Я эту Инку не видел с осени. А вчера мои девчонки обсуждают, как ей избавиться от беременности. Усекли, да? Так вот, ей кто-то умный посоветовал выпить штук тридцать аспирина, причём это дело но-шпой закусить. Я тут и вмешался. Поднял книжку коллеги нашего Ломачинского и зачитал там историю с аспирином, без но-шпы правда, с но-шпой эффект был бы круче. Помнишь, Вова, там девушка от желудочного кровотечения погибла?
Помню, главноев аспириновой эйфории.
Ну да. Так вот девочки мои мне и говорят, что есть ещё вариант. У них там одна им воспользовалась. Так вот самое главное есть медсестра, она прерывает любую беременность на любом сроке. Всё шито-крыто. Есть деньгиты ей просто платишь, и она тебе помогает. Нет денег не беда, ты на неё работаешь месяц, а потом она тебе помогает.
Так, и кто она? спросил Юра.
Не знаю. Знаю, что срок у Инки большой, она живот затягивает. Знаю, что денег у неё нет. И знаю, что наверняка она поедет к этой так называемой медсестре.
А родители что?
Чьи родители? Инкины?
Ну да. Они что, не замечают?
Вот тут я, Вова, твою жену и вспомнил. А ты замечал? Тыврач. Ты понял, что твоя жена беременная?
Ну ты сравнил, меня же дома нет почти.
Так и их нет, они пашут, вон комп Инке новый купили, туфли, шубку. Ты пойми, она не брошенная, она хорошая домашняя девочка. Но она боится, понимаешь, боится, что ругать её будут, а отец и вломить может. Причём она боится настолько, что готова пойти к чужой незнакомой шарлатанке и отрабатывать у неё стоимость аборта. Хотя уже не аборта, а родов. Там срок под двадцать недель. Ты понимаешь, эта сама ещё девочка не понимает, что в животе у неёчеловек, и страх перед обществом, родителями, школой толкает её на убийство. А может, и самоубийство. Страх виноват во всём. А этот страх создали мы. Вот сидел я вчера с девочками моими и всё это им говорил. И про тебя, Вова, говорил. Не делай удивлённое лицо такое. Вот смотри, Оксана обнаружила, что у неё закончился «Фарматекс». Так? Так, и она не сказала. Почему не сказала? Потому что боялась, основное слово боялась, тебя разочаровать. Ты хотел секса. А она боялась не оправдать твоих надежд, желаний. Боялась, что ты отвернёшься, обидишься. Она не думала, что ты можешь что-то придумать, она пошла по пути наименьшего сопротивления она промолчала.
Я не понял, ты подслушивал?
Нет, то есть да. Мы вместе с лаборантками всё слышали, стены тонкие. А вы говорили громко. Прости. Они уже подарком отцу-герою озаботились. Так вот, я вообще, не про тебя, Вова. Просто на твоём примере я понял, что толкает женщин на обман страх.
Семёныч, давай ближе к делу. Куда должна пойти Инна? это интересовался Юра.
Мои мне расскажут. Сами узнают сегодня и расскажут. Денег у Инны нет, то есть она должна или их украсть у родителей, или отрабатывать.
Погоди, и мы допустим всё это? Она же потенциальная жертва!Володя стукнул ладонью по столу.
Сегодня она ничего делать не будет, только узнает, куда обратиться. И всё. А я сегодня узнаю то же самое от дочери.
Интересно, каким образом они отрабатывают? задал вопрос Юра.Это же доход должно приносить.
Интимными услугами,Володя снова стукнул ладонью по столу.Ну конечно, они приносят доход. Их продают за деньги.
Ребята, так выходит, что мы имеем подпольный публичный дом?! Воды дайте.
Семёныч налил Юре стакан.
А покрепче?
Утро ещё, тебе работать и нам работать.
Семёныч, ты гений, и тогда Огурцов тоже укладывается в эту схему,проговорил Вова.
Каким боком?! А ты прав, Вова. Так онклиент. Сын богатенького папочки, предпочитающий секс в извращённой форме.
Там же девица была, к которой он ходил.
И кстати, тоже несовершеннолетняя.
Ну что, Юра, с тебя причитается.
Сначала надо доказать, что ваши фантазии соответствуют реальности. Ты, Семёныч, как адрес узнаешь, звони. Пошёл я. У меня не одно дело в производстве.
У нас тоже не один труп в холодильнике.
Юра ушёл к себе в контору, напомнив, что просто необходимо, как только будет что-то известно, сообщить ему.
Семёныч обещал.
Знаешь, Владимир Семёнович, а если ты прав? Ты представляешь, кто стоит за этим публичным домом?
Я, Вова, сейчас тоже об этом думаю. Клиентов никто не привлечёт к ответственности, и отвечать они ни за что не будут. И за то, что знали, что девочки несовершеннолетние, тоже отвечать не будут. И что заведомо беременные, не ответят. Ну, неужели людям всё равно? Неужели им не жалко этих детей, ведь дома у них тоже такие же дети?
Не знаю. Страшно это.
Часть 10
Вчерашний вечер не задался от слова совсем. Приходила тёща, устроила скандал, да ещё при детях. В результате поругался и с Оксаной тоже. Спали вместе и врозь одновременно. Первый раз
Утром дико болела голова, выпил таблетки и ушёл на работу. Даже не попрощался с женой.
По дороге зашёл в кафе, без кофе-то совсем паршиво.
Семёныч тоже оказался не в духе.