- Ну да ладно. Марина, я научил тебя всему, что знаю, а ты была способной ученицей. Так что ты не можешь не понимать - как камень, брошенный в пруд, рождает круги на воде, так и это событие, которое пока что кажется нам не более чем заметкой на одну газетную полосу, вызовет самые непредсказуемые последствия. Так что я думаю, на нашем веку мы увидим ещё, к чему приведут эти круги... И что принесёт холодный рассвет нового дня.
Долгое время они просто молчали. Все трое.
А потом Наставник снова заговорил.
- Я видел сон сегодня.
Энгельс вздрогнул и повернул голову, посмотрел на него. Марина поднялась со стула, на котором сидела, уткнув лоб в сплетённые пальцы, и подошла ближе.
- Какой? - спросила она.
- Во сне со мной говорил кто-то... Я не видел его лица. Он сказал только, что его зовут Люб. И его голос был... Как будто со мной вела беседу сама седая древность, как будто ожили первые скалы, на которых выросло первое дерево.
- И что он сказал вам?
- Что знает, как сделать так, чтобы порталы закрылись насовсем. Что мы не можем этого сделать, потому что у спящих Богов не хватает сил, чтобы дать нам по-настоящему мощное оружие. Но они копят их, и может быть, в следующем поколении одарённых появятся те, кто смогут навсегда излечить Великое Древо и сделать его неуязвимым для новых нападений из Нави.
- А мы? Что же, мы так и обречены ждать этих новых одарённых и бессильно наблюдать, как навьи убивают невинных людей?! - Марина почти кричала.
Плечи Энгельса вздрогнули. Он вспомнил об Игоре. Она вспомнила тоже. И ещё - пустые, помертвевшие глаза Татьяны...
- Нет. Есть один выход. И сказать сейчас вам об этом - наверное, самое трудное решение в моей жизни. Но я должен.
Леонид Викторович отложил газету и с трудом поднялся из кресла, покачнувшись. Стало видно, что он совсем плох. У Марины на глаза навернулись слёзы.
Он поманил обоих своих учеников. Они подошли, и он положил руки им на плечи.
- Чтобы прекратить появление всё новых прорех, которые будут открываться на теле Москвы, пока вся ткань мироздания не расползётся, открывая дорогу навьям, мы должны принести Древу Жизни жертву.
Сцепив зубы, Марина слушала дальше. Голос Наставника был глух, некоторые слова он произносил еле понятно, с трудом ворочая языком.
- Судя по всему, появление медных драконов как-то расшатало равновесие между мирами. Хотя не понимаю, как такое возможно - они ведь были по эту сторону завесы совсем недолго...
"Нет. Долго. Он был со мной слишком долго - и для меня, и для него..."
- В результате ни одна твоя попытка закрыть порталы не срабатывает как следует. Завеса стала слишком проницаемой, её стало слишком легко пробить.
- Что же делать? - спросила Марина чуть слышно. Энгельс молчал.
Леонид Викторович помолчал.
- Он сказал мне - чтобы восстановить равновесие, кто-то должен уйти в Навь.
- Нет! - вырвалось у Энгельса. Он посмотрел на Марину расширившимися от страха глазами. - Но ведь они уносили туда девушек! Разве этого недостаточно, чтобы восстановить баланс?
"Не достаточно. Они не оставались в Нави. Он всех их вернул обратно".
- Не достаточно. Поймите, ребята - те девушки, которых уносили драконы, были простыми людьми, без каких бы то ни было особых способностей. Люб сказал, Древу нужен одарённый, несущий в себе искру древней магии. Только такая жертва сможет его исцелить...
И тогда она поняла.
Сделала шаг назад и прижала руки к груди.
Подняла сияющие, наполненные светом глаза на своих друзей и улыбнулась.
А потом стремглав бросилась к двери.
- Марина, не смей! Я пойду!... - крикнул ей вслед Энгельс.
Она обернулась у самой двери:
- Не надо. Я сама. Ты не сможешь - это просто убьёт тебя! А я не прощу себе, если ещё с одним моим младшим братом случится беда. Со мной всё будет хорошо, поверь мне! Только об одном попрошу тебя, братишка... Деревня Светлые Росы. Двадцать километров к западу от Могилёва. Зелёный дом с белыми ставнями... Черёмуха разрослась так, что не видно окон... Позаботься о них за меня, ладно?.. А я... Приснюсь им когда-нибудь. Прощайте!
За её спиной Наставник тяжело опустился в кресло, схватившись руками за сердце, но она этого уже не видела.
Скорее, скорее... Перепрыгивая через ступеньки, как на крыльях...
Хлопнула дверь - Энгельс бежит за ней. Хочет остановить. Как глупо! Это только её секрет - самый большой, самый драгоценный. Энгельс не знает, куда она идёт, поэтому не сможет догнать. Хочется верить, что он не будет себя винить в этом - её смешной младший братишка...
Родители... Она уже попрощалась с ними. Они поймут.
В сердце пела и расцветала непрошенная, отчаянная, безумная надежда.
Тёмно-синяя "Волга" со скрипом затормозила прямо перед ней. Водитель, полный усатый мужчина, распахнул дверь и выскочил наружу.
- Ты что, больная?!
За его спиной собралась целая пробка. Машины запрудили мост и не могли проехать, громко сигналя.
Потому что посреди Большого Москворецкого моста стояла девушка в светло-голубом платье. Её длинные льняные волосы развевал ветер. Её васильковые глаза были распахнуты доверчиво прямо в небо, на котором начинали всё ярче проступать вечерние краски.
Водитель попытался подойти ближе к девушке и оттащить её с дороги.
Она вскинула правую руку, и тёмные воды Москва-реки с недовольным гулом взмыли в воздух, роняя тяжёлые струи. Водитель отшатнулся от неё. Над мостом воцарилась гробовая тишина. И в этой тишине раздался звонкий девичий крик:
- Ррррррратмиииииииир!
Откуда-то уже спешил наряд милиции. Трое сильных высоких мужчин в форме. Один что-то спешно говорил в рацию. На ярких куполах Покровского собора, на красных звёздах древних башен Кремля горели последние солнечные лучи, будто прощаясь.
- Ррррррратмиииииииир!
Она создала вокруг себя водную завесу, и подступившие было к ней люди замялись, не зная, как поступить. Наконец, один из них кивнул другому, и тот достал форменный пистолет.
- Ррррррратмиииииииир!
Сверкающая медью молния распорола пелену облаков, и огромный разъярённый монстр канул с небес вниз, тяжело приземлившись на мост, который под его весом дрогнул.
Распахнул золотые крылья и встал на задние лапы, загородил девушку от вооружённых людей. Раскрыл клыкастую пасть, выпусти в небо струю бушующего пламени, а потом взревел так, что все, кто был на мосту, попадали на колени. Кроме одной - той, что глядела на него со слезами.
А потом лица людей разгладились, глаза стали стеклянными. Воцарилась звенящая тишина.
В полнеба пылало пожарище заката.
Девушка сделала шаг навстречу Дракону, и он усмирил свой огонь, опустился на землю, на все четыре лапы.
Ещё шаг - туда, где в отблесках медной брони заблудилось солнце.
Дракон сомкнул крылья вокруг неё, закрыл ото всех. Они остались одни в трёх мирах - одни под золотой завесой трепещущих крыльев.
Девушка подошла совсем близко и положила руки на пышущую жаром золотистую чешую, где под её ладонями билось медное сердце. Приникла щекой и закрыла глаза.
Он молчал. Он больше не может спрашивать - три раза она отказывала ему. Тогда она заговорила сама.
- Ратмир... Скажи мне ещё раз - почему ты хочешь, чтобы я ушла с тобой?..
Когда он, наконец, ответил, его голос был тихим, едва слышным. Не таким, как она привыкла. Полным муки. Марина услышала в нём эхо того же отчаяния, что терзало её саму все эти дни.
"Потому что мне слишком мало запястья, чтобы касаться тебя. Слишком мало одной минуты, чтобы быть с тобой. Слишком мало одной жизни, чтобы держать тебя в объятьях. Потому что я хочу, чтобы ты засыпала на моём плече, и чтобы я оберегал твой сон. Потому что ты единственная за тысячу лет не отвела очей от взгляда Медного Дракона - и именно по этому признаку мы узнаём свою суженую".
Он снова замолчал. Ждал ответных её слов - обречённо. Не верит... Он не верит уже в возможность другого её ответа, поняла Марина. За эту тысячу лет он почти потерял надежду на то, что и для него в этих трёх мирах есть кто-то, кто вырвет его из невыносимого плена одиночества.
Но в этот недозволенный, украденный у судьбы четвёртый раз она, кажется, нашла наконец правильные слова.
- Тогда забирай меня... Потому что мне тоже всего этого мало!
Несколько невыносимо долгих, бесконечно мгновений он был неподвижен, как айсберг, в глубине которого разгорается пламя, взрывающее изнутри многовековую толщу льда.
А потом Медный Дракон откинул голову назад, разинул клыкастую пасть и торжествующе рассмеялся.
Сомкнул когтистые лапы на тонком лебедином стане, подхватил свою добычу и взмыл с нею в закатные небеса.
Выше, и выше, и ещё выше - туда, где есть только пламя заходящего солнца, а ветер рвёт его на куски и мечет искры звёздами в чернильную ночную тьму за горизонтом.
Где-то за пеленой облаков они преодолели последнюю границу и окунулись в мягкие сумерки Нави. Души предков молчаливо расступились пред ними, пропуская в свои заповедные земли. За русальими прудами, за запретными болотами, за берёзовыми чащами берегинь отыскали они горные вершины, что пронзали зелёный небосвод.
В самом сердце гор притаился замок, выточенный в гребне скалы - нависший над пропастью, внимающий пению ветров. Бесконечным одиночеством и терпеливым ожиданием пропитан был каждый его камень.
Медный Дракон приземлился на крышу, и вздрогнули стены заброшенной драконьей обители. Свесившись вниз, цепляясь хвостом и когтями, вполз внутрь через гигантское окно, специально для этого оставленное неведомым зодчим в стенах замка.
Кинулся на плиты каменного узорчатого пола и обернулся человеком.
Подхватил на руки дрожащую как лист девушку, не отрывающую пристального взгляда от его лица, и понёс её дальше и дальше сквозь анфиладу пустынных комнат, оставляя босыми ногами следы в пыли.
Туда, где в древних чертогах приготовлено было ещё много веков назад и устлано белой парчой торжественное брачное ложе.
...Можно ли сжечь взглядом?
Можно.
Если это - взгляд Медного Дракона.
Январь - февраль 2018 г.
N.B. Это был приквел к роману "Мой Огненный Пёс Семаргл".