"Марин, есть идея, как вам помочь..." - задумчиво проговорил дракон в её голове. "Только делай, что велю. Скажи этому хлюпику - ты кое-что придумала".
- Энгельс, я кое-что придумала, - послушно повторила Марина, прислушиваясь к завораживающему голосу Ратмира. Она была заинтригована.
- Чего ещё? - раздражённо буркнул юноша, скрещивая руки на груди.
"Попроси его сесть на стул. Только осторожно, эта конструкция того и гляди развалится".
Марина встала, прочистила горло и указала на освободившееся место:
- Эммм... Ты не мог бы сесть вот на этот стул? Пожалуйста. Только не сломай его окончательно.
Энгельс глянул удивлённо, но послушался. Сел и уставился на неё снизу вверх. Игорь и Леонид Викторович тоже смотрели выжидательно, молча.
"Теперь подойди к нему на шаг. Да не так - подальше!.. Ррррр..."
- Поняла я, поняла... - шепнула Марина еле слышно.
"Руку подними у него над головой. Левую - не правую, разумеется".
Марина послушалась.
"Как бы тебе теперь объяснить... Представь озеро тепла в груди, из которого ты берёшь силы, когда творишь волшебство. Зачерпни немного... Но только немного! И позволь перетечь через руку прямо на башку... голову этого оболтуса".
Марина не удержалась - взяла больше, чем он наказал, и щедро поделилась с товарищем. Энгельс вздрогнул.
- Есть что-нибудь? - спросила девушка в волнении, опуская руку.
- Как будто тепло почувствовал в груди. Не знаю, - неуверенно проговорил он, снимая очки.
- А что должно быть? - спросил Леонид Викторович.
- Не знаю, - потупилась Марина.
"Если всё сделала как надо, это должно помочь разбудить врождённые способности к магии. Но здесь не всё зависит от дара. Главное - личное желание и стремление. А в нём, если честно, я его не вижу. Он явно предпочитает иллюзорный мир книг - реальному".
Марина вздохнула:
- Энгельс, я попробовала помочь тебе разбудить твою магию. Теперь остаётся только ждать, а пока ни ты, ни Игорь не получили доступа к полным силам, я по-прежнему остаюсь единственным заслоном...
Она подняла голову и задорно сверкнула васильковыми глазами:
- А весело быть единственной и неповторимой! До завтра, ребята! Встречаемся во дворе в девять утра. Не опаздывайте!
Леонид Викторович тепло с ней попрощался, Игорь пожал руку. Энгельс по-прежнему сидел на стуле с опущенной головой, думая о чём-то своём.
Девушка вышла в прохладный коридор, закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и устало прикрыла глаза на мгновение. Потом решительным шагом поспешила к лифту.
"Маррррррииииииин... Почему мне кажется, что ты что-то задумала? Не хочешь для начала посоветоваться?" - угрожающе протянул дракон.
- Ох, Ратмир... Честно говоря, твоя помощь действительно бы не помешала. Ты ведь так хорошо знаешь Навь...
"Что-то мне подсказывает - ты сейчас не о том, чтобы принять то моё предложение...."
- Хватит тебе уже!... Так ты поможешь?..
Дракон вздохнул.
"Зачем спрашиваешь, когда заранее знаешь ответ? Скажи только, почему не хочешь подождать их? Толку мало, согласен, но всё-таки..."
- Как почему? Я за них отвечаю, разве ты не понимаешь? Они мне стали как семья. Как младшие братья, которых у меня никогда не было. Если пойдём вместе, они как всегда будут пытаться меня защитить и полезут на рожон. А я не прощу себе, если с ними что-то случится. Ты же видел - сил у них нету никаких пока... Кстати, спасибо тебе огромное, что пытался помочь! Я правда, очень благодарна!..
"Толку от твоей благодарности... У меня неприятное предчувствие, что эта твоя гиперответственность ещё выйдет мне боком..." - угрюмо буркнул дракон.
- Ну, что ты! Ну, не сердись!.. Ратмиииир... - Марина ласково погладила его по спине и он, кажется, оттаял.
- Ах!..
Марина не сдержала возгласа восторга. Она впервые была на Выставке достижений народного хозяйства за весь тот год, что прожила в Москве. Если совсем уж честно, она не была ещё почти нигде, кроме Красной площади и других мест, по которым ловила Медного Др... Ратмира.
В мягких вечерних сумерках белый камень вздымающейся в небеса арки главного входа светился, как волшебный. На самом верху две гигантские золотистые скульптуры поднимали в торжественном жесте сноп пшеничных колосьев.
"Мне тоже нравится. Хотя как-то здесь всё... Чересчур растительно, что ли", - усмехнулся дракон.
Высокие фонари, освещавшие длинные аллеи, тоже были выполнены в форме колосьев. Марина слышала, что где-то там впереди должен быть ещё, кажется, фонтан-колос и скульптурные корзины с фруктами... Ну да, наверное, для Медного Дракона слишком пасторально.
- Просто это место задумывалось как Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, вот и всё, - пояснила Марина.
Они прошли вперёд. Девушка внимательно прислушивалась к ощущениям. Последние отдыхающие уже расходились по домам - всё-таки день будний - и огромное пространство ВДНХ постепенно пустело... На величественные павильоны и тихие аллеи опускались плотные вечерние сумерки.
Проходя мимо фонтана "Дружба народов", она вдруг остановилась.
"Что?.. Здесь всё чисто".
- Я... не знаю... Просто какое-то неприятное предчувствие кольнуло.
Золотые скульптуры обступили фонтан в общем хороводе, воздели руки к небу в плавных жестах - кажется, ещё немного, и пустятся в пляс. Шестнадцать женских фигур в национальных костюмах. Шестнадцать республик в составе Советского Союза, объединенные сложными отношениями, как и в любой семье, но всё равно родные... Стоп, а почему не пятнадцать?.. Марина припомнила, что вплоть до 1956 года существовала отдельная Карело-Финская ССР, которая затем вошла в состав РСФСР, поэтому скульптур на одну больше, чем республик в Союзе сейчас. И все вместе мы - почти одна шестая часть обитаемой суши Земли, подумалось ей... Как же сберечь этот космос?.. И почему именно этот момент времени выбрали навьи для очередного прорыва?..
Краска местами облупилась. Марина увидела трещину в постаменте между ближайшими к ней скульптурами.
Что не так? Почему стало вдруг так горько и пусто на душе? Почему захотелось плакать?..
- У меня такое чувство, будто я никогда больше не увижу это место таким... Будто что-то покинет его скоро. Какой-то светлый, чистый дух. Не понимаю, не могу объяснить. Знать бы, что здесь будет лет через пять?...
"Что будет, что будет... вещевой рынок, я думаю".
Марина вздрогнула.
- Почему ты так решил?
"Понятия не имею. Ты спросила - я ответил".
А она всё не могла заставить себя уйти, глядя на то, как грустно отражается вечерний свет фонарей на потускневшем золоте замерших в хороводе фигур.
"Не переживай. Вы, люди, живёте по законам круговорота. Поворачивается колесо Мокоши, и вы вновь залечиваете раны, которые сами же себе нанесли. Правда, не все и не всегда... Но надежда есть и для этого места. Так что появится ещё новенькое золото на твоих любимых скульптурах, не волнуйся. Это всего лишь куски металла. Их починить проще всего".
- Да... Да, ты, наверное, прав. Пойдём дальше.
"Наконец-то разумная мысль. Пойдём. Тем более, что я понял, куда нам надо".
- И куда же?
Павильон "Узбекистан" возносил в вечереющее небо стройные белые колонны. Их венчал ажурный причудливый узор резного потолка, складываясь в многолучевую звезду.
Внутри было прохладно и таинственно. В переплетении каменных кружев неверный свет ложился на пол и мозаику на стенах пёстро, будто танцуя изысканный восточный танец.
- Что...
Марина остановилась на полуслове. Из сгустившегося по углам сумрака на неё выползали тени. Разрастались всё шире, как безобразная опухоль на белом камне, взбирались на высокие стройные колонны, заливали чернотой яркую мозаику.
Она взмахнула рукой, и вода из неглубокого плоского фонтанчика, что журчал при входе, выплеснулась в воздух. Водный пузырь подплыл к ней и замер прямо над головой.
Марина хлопнула в ладоши, и вода засияла ярко-голубым. Навьи метнулись по углам, как только на них полетели первые сверкающие капли.
Ратмир наблюдал молча, выжидательно.
А когда она загнала обратно последние пятна темноты, сказал:
"Я тебе говорил, что меня восхищает то, как ты обращаешься с водой?"
- Да. Помнится, тебе понравилось, как я тебя искупала однажды...
"Ммммм... И это тоже".
- Скажи, ты ведь оттуда... Как и они. Почему ты другой?
"Смешная ты. Неужели ты думаешь, что Навь везде одинаковая? Как ты вообще себе её представляешь - как чёрную пустоту с копошащимися тенями?"
Марина смутилась. Он вздохнул.
"Это целый мир - волнительный, изменчивый... Разный. Там есть место прекрасному и безобразному, светлому и тёмному, и на то, чтобы познать его весь, не хватит тысячи лет. Там под зелёным небом врастают в корни мироздания такие древние скалы, что самые высокие горы Яви покажутся карликами рядом с ними. Только драконы бывали на их вершинах и могут поведать об их нездешней красоте..."
Марина слушала его, как околдованная, а потом вздрогнула. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох, сосчитала до пяти.
- Скажи, Ратмир... Почему мне кажется, что ты сейчас расхваливаешь мне Навь с определённой целью?..
"Рррррр... Я говорил тебе уже - мне нравится, что ты умна. Мне не хотелось бы глупых детей".
Бешеный стук своего сердца Марина услышала где-то в ушах.
"Даааааа... а вгонять тебя в краску мне нравится ещё больше!"
Он хотел было что-то ещё добавить, но тут пол под их ногами дрогнул и заходил ходуном. У дальней стены разверзлась расщелина, из которой им навстречу выскочили три омерзительных чудовища - ужасные оскаленные пасти со сверкающими клыками, жёсткая чёрная щетина, убийственные когти на передних лапах, что были куда длиннее задних.
Марина невольно вскрикнула и отпрянула. Так вот куда пропадали люди!.. Они стали пищей этим тварям... Марина взяла себя в руки и вновь взметнула в воздух струи фонтана.
Чудовища остановились на миг, а затем осклабились и начали расходиться в разные стороны, явно намереваясь зайти сзади.
Марина почувствовала, что сердце ухнуло куда-то вниз. Но она заставила себя успокоиться и принялась формировать вокруг себя кольцо водной преграды.
Его голос поразил её своей неуместной весёлостью:
"Так, а ну-ка посторонись! Хватит уже всё на себя брать. Пора тебе привыкать по-другому".
Браслет исчез с руки - растворился в потоке золотистых искр.
Он возник перед ней прямо из воздуха. Стоял к ней спиной - лицом встречая чудовищ, что страшно взревели при виде нового противника. Сверкнула золотой чешуёй кольчуга, блеснули два длинных узких меча с медными лезвиями, что сами собой появились в его руках. Мягкая обычно, медь в этих мечах казалась острее стали. Клинки покрывала затейливая руническая вязь.
- Что-то я засиделся. Надо размяться, - бросил он через плечо, сверкнув на неё насмешливым янтарным взглядом.
Марина поняла, что никогда не забудет этот изысканный танец меди и золота, силы и скорости, этот бой одного порождения Нави с другими - за неё, за слабую дочь Яви.
Всё заняло не более полуминуты.
Разрубленные на куски тела монстров истаяли в вечерних сумерках.
Ратмир повернулся к ней - глаза сверкают торжеством, с медных мечей капает чёрная жидкость. Он упивался боем, поняла Марина. Мечи растворились в воздухе.
- У меня ещё десять секунд. На что бы их потратить... А, придумал!
В два широких шага он преодолел разделявшее их расстояние. Схватил Марину обеими руками крепко за талию и высоко поднял. Ощутив, что ноги лишились опоры, она машинально вцепилась пальцами ему в плечи.
...Марина никогда бы не подумала, что десять секунд - это так долго.
Что десять секунд могут вместить в себе вечность.
В комнате было темно - Марина не стала зажигать свет. Лишь за окнами слабо сияли звёзды фонарей, да деревья роняли длинные тени на пол.
Она сидела на кровати, подвернув под себя ноги и опершись спиной о стену. Руки сцепила на коленях. Запястье было пусто - металлический дракон сидел на правом плече, приникнув медной головой к её шее.
"Я спрошу тебя во второй раз, моя Марина. Теперь - никаких уловок, никаких условий, никаких тайн. Пойдёшь ли ты со мной в Навь, когда мне выйдет срок? Разделишь ли вечность - рука об руку? Не за злато и серебро, не за наряды и самоцветы - пойдёшь ли ты за меня?.."
Марина закрыла глаза и слушала. Ей казалось, будто он сейчас рядом с ней во плоти, держит за руку и целует её закрытые веки...
Мягкий голос, казалось, доставал сразу до сердца. Он больше не испытывал - уговаривал. Ласково, нежно, терпеливо. И тогда она позволила себе на мгновение поверить, что для неё и правда возможно такое будущее - с ним. Рука в руке. Навсегда.
"Я не могу больше оставаться в Яви. И так слишком долго был с тобой - дольше, чем было безопасно для меня. Силы Нави, питающие магию Медного Дракона, почти иссякли, и если я завтра не вернусь, это может плохо для меня кончиться. Марина, тогда на мосту ты спрашивала меня об истинной причине - для чего я покинул Навь... Я сделал это, потому что искал тебя".
Ресницы её дрогнули, сердце сжалось.
"Искал и долго не мог найти. Ты была неуловима, я никак не мог напасть на след. Чувствовал твой пристальный взгляд иногда где-то там, внизу, за пеленой облаков - и это сжигало меня изнутри, я готов был взреветь от бессилия. Наконец, когда совсем отчаялся, решился на безумный поступок. Пойти туда, где больше всего людей, и звать тебя - звать до тех пор, пока не откликнешься. Это было опасно - я никогда ещё не пробовал погружать в пелену забытья столько людей одновременно. Ещё немного, и меня бы заметили. Даже не представляю, что бы со мной сделали в вашем напичканном оружием мире, да ещё прямо возле обиталища ваших правителей. Но риск стоил того - я должен был тебя найти. И я нашёл".
- Зачем ты искал меня?
Но она уже знала ответ на этот вопрос.
"В жизни каждого Медного Дракона наступает момент - сколько бы веков он ни прожил, такое бывает лишь раз - когда он должен найти свою суженую. Этому зову невозможно противиться, и мы летим в Явь, презрев все опасности. Потому что это единственная возможность для Медного Дракона продлить свой род. И я хочу этого... Хочу с тобой, Марина".
По её щеке покатилась слеза. Она не вытирала её.
- Значит, ты хочешь, чтобы я нарожала тебе маленьких дракончиков?.. - сквозь слёзы улыбнулась она. Хотя бы на секунду, хотя бы на мгновение она позволит себе вообразить, что эта безумная мечта может стать явью для неё... Или, вернее, навью...
Дракон усмехнулся едва слышно ей в шею.
"Ммммм.... Вообще-то, только первенец Медного Дракона обязательно будет драконом. Дальше возможны варианты... Один из моих дядьёв был Полозом, к примеру, а тётка могла оборачиваться Рысью. Когда кровь человека соединяется с кровью порождения Нави, удивительные древние силы могут возродиться в следующем поколении. Но они обязательно будут одарёнными - наши дети, Марина!"
Больше она не могла этого выносить - сердце, казалось, разорвётся сейчас от боли.
- Ратмир... - прошептала она. - Ратмир...
У неё не находилось слов.
А он молча ждал, что она ответит. Это молчание сгущалось вокруг них, как плотная пелена. Разъединяло, крушило, рвало на куски всё, что у них было. Всё, что успели построить за те недолгие несколько дней, что были вместе. Все надежды. Всё.
- Пожалуйста, пожалуйста прости меня, Ратмир... - слёзы бежали по её щекам.
"Я могу узнать, почему?" - все краски нежности исчезли из этого металлического, напряжённого голоса. Она ранила его. Да, она ранила его этими своими словами так, как не смог никто и никогда за тысячу лет. Ни один меч, ни одна стрела, ни одно копьё не пробили броню Медного Дракона - только её слова.
- Потому что я не могу. На мне ответственность, пойми... Учёба, работа, ученики - всё это я могла бы оставить без сожаления. Ради тебя. Но я - Защитница Древа, единственная из троих, овладевшая своими силами. Без меня навьи пробьют путь наверх и будут ещё смерти среди невинных людей. Без меня Игорь и Энгельс не справятся и погибнут. И ещё...
"Твой самый главный секрет - в этом всё дело? Единственная настоящая причина. Я, видимо, так и не заслужил узнать твою тайну?.."
- Нет, это... Это никакая не тайна на самом деле. Я просто не хотела рассказывать никому... Наверное, чтобы меня не жалели. Но тебе расскажу.
Она замолчала, собираясь с мыслями, а он тихо ждал продолжения, затаившись на её плече.
- Это для моих родителей. Это им я посылаю деньги. Вру, что получаю повышенную стипендию для одарённой ленинской молодёжи... Они живут в маленькой деревне под Могилёвым и понятия не имеют, сколько платят студентам и аспирантам, так что моё враньё прекрасно удаётся.
"Зачем?"
Марина глубоко вздохнула. Память возвращала её к воспоминаниям десятилетней давности.
- Я была поздним ребёнком у них. И единственным. Последний шанс, когда они уже не надеялись на чудо. Когда я родилась, маме было сорок два, папе уже пятьдесят. Он мечтал, чтобы у нас всё было лучше всех, и работал за троих. Я была мала и ничего этого не замечала - принимала всё, как само собой разумеющееся. Весёлый, беззаботный ребёнок...
"В тебе и сейчас остался этот ребёнок. Иногда я вижу его в твоей улыбке. Слишком редко, к сожалению".
- Может быть... Но моя беззаботность кончилось очень быстро. Однажды вечером папа, как всегда, задерживался допоздна - подрабатывал в городе на стройке. Мы забеспокоились только, когда наступила ночь, а его всё не было... А потом... Потом мы узнали....
"Тише. Успокойся. Просто расскажи мне, что случилось".
- Его... На него упало... Я не знаю, как это называется. Он... Он больше не может ходить. И сильно повреждены внутренние органы. За ним нужен постоянный уход - а мама никого к нему не подпускает, даже меня. И лекарства. Много. Того, что даёт бесплатно государство, не хватает - у него сильные боли...
"Поэтому?..."
- Да, поэтому. Я начала подрабатывать в четырнадцать. Мама не смогла мне запретить. В библиотеке, на фабрике, на колхозном поле... Везде, куда брали. После окончания школы я хотела было никуда не поступать, просто пойти работать. Но к тому времени так безнадёжно увлеклась древней историей, которая стала моим личным тайным убежищем от всех тревог, что поняла - просто обязана успеть в жизни всё одновременно. Не только ради себя - и ради родителей тоже. Ради мамы и папы. Чтобы они не винили себя, что из-за них я чего-то не смогла. Они... Знаешь, они так гордились, когда я поступила в институт в Могилёве... И ещё больше, когда меня пригласили в аспирантуру МГУ... Мама плакала. Запретила мне даже думать о том, чтобы остаться с ними. Я решилась и уехала. Но дала себе обещание, что всё равно останусь им надёжной опорой.
"Марин, если дело в деньгах, я могу помочь, ты же знаешь..."
- Спасибо. Правда, спасибо. Я знаю, что ты сейчас говоришь искренне - но не надо. Не всё можно заменить деньгами. Я им нужна.
Он долго молчал.
"Как много у тебя, оказывается, причин, чтобы остаться. Неужели ни одной, чтобы уйти?.."
- Я... Эта причина не может перевесить другие. Я не имею права поставить своё счастье выше всего остального.
Он снова замолчал надолго.
"Ну что ж... Раз ты решила так... Значит, с моей смертью прервётся род Медных Драконов" - его голос был бесцветным, безжизненным.
- Не говорит так! Тысячи девушек будут счастливы стать твоей избранницей. Найди себе другую невесту!...
"Ты меня невнимательно слушала, Марина. У Медного Дракона может быть сотня игрушек - но только одна суженая. На всю тысячу лет моей жизни - и на все грядущие. Во всех трёх мирах. Только с той самой, единственной, может продлить свой род Медный Дракон - так установил древний закон, уходящий корнями в седую глубь веков. Глупый закон, по правде... Наверное, из-за него мы и вымерли".
- Но почему ты думаешь, что это я? Ты, наверное, ошибся, Ратмир! Я самая обыкновенная, во мне нет ничего примечательного - ну разве что умение устраивать душ на пустом месте...
"Есть один безошибочный признак, по которому мы, Медные Драконы, узнаём свою суженую".
- Какой?..
"Теперь уже не важно".
Дракон исчез с её плеча и снова вернулся на запястье. Блеск янтарных глаз постепенно погас. Он смежил веки, больше не открывал их и не шевелился.
"Марина... Тот же древний закон установил ещё одно правило. Трижды может спросить Медный Дракон свою избранницу, согласна ли она уйти с ним. Только трижды. После третьего отказа он больше не вправе задавать этот вопрос - никогда, вовеки. Я спрашивал уже дважды. Утром задам свой вопрос в последний раз".
До самого утра Марина просидела за столом - неподвижно уставившись в ночную тьму за окном невидящими глазами.
По мере приближения рассвета браслет на запястье ощутимо холодел, металл словно покрывался морозными узорами, вмерзал в её кожу.
Он уже знал, какой ответ она даст в этот третий, последний раз.
Когда первый рассветный луч коснулся оконного стекла, браслет исчез с запястья, как будто и не было его никогда.
Марина ощутила за спиной присутствие своего Медного Дракона и вскочила, с грохотом отодвинув стул. Но так и не смогла заставить себя повернуться и встретиться с ним взглядом.
Он неслышно подошёл сзади и опустил ладони ей на плечи.
- В третий, и последний раз я спрошу тебя. Любимая, пойдёшь ли ты со мной?
В этом голосе больше не было огня. Лишь ледяное спокойствие.
Она молчала, пока это молчание не разорвало её почти пополам.
- Нет.
Он исчез, не говоря ни слова, оставив на её плечах холод вечных снегов.
Марина вздрогнула и прошептала в звенящую пустоту, хотя знала, что никто не услышит:
- Зачем ты ушёл так рано... У тебя же было ещё полминуты...
Она опустилась прямо на пол, как подрубленная, и закрыла лицо руками.
На следующий день она не пошла ни на занятия, ни на работу.
И на следующий тоже.
На исходе третьего дня в дверь её громко постучали. Марина бросилась к двери и распахнула - на пороге стояла низенькая полная женщина, комендант.
- Котик, тебе там телеграмма пришла. Держи!
Марина тихо поблагодарила бесцветным голосом и взяла узкую бумажку. Закрыла дверь и устало опустилась на кровать.
"Срочно позвони тчк очень важно тчк любим целуем мама".
В почтовом отделении было всё так же темно и душно. Давешний парнишка покраснел, когда Марина подошла к нему и попросила заказать междугородний звонок.
Вскоре её вызвали в кабинку номер два. Закрыв за собой тяжёлую деревянную дверь с затемнённым стеклом, Марина взяла чёрную трубку висевшего на стене аппарата с круглым циферблатом и приложила к уху:
- Алло!
- Мариночка, родная! Как ты? - мамин голос звенел от счастья.
- Хорошо...
- Ты не представляешь... Я даже не знаю, как тебе сказать... Я сама не верю, но врачи подтвердили... Он ходит, Марин! Оно снова пошёл!!
Трубка выскользнула из её рук. Горячая, невероятная надежда вспыхнула в груди - там, где, казалось, осталось лишь пепелище.
Марина сглотнула и снова подняла трубку.
- Мамочка... Что ты такое говоришь?!
- Мы прошли все обследования, делали рентген, все анализы - всё! Врач сказал, никогда такого не видел, наверное, нервы каким-то образом срослись...
- Это... Это же чудо! Как он?..
- Учится ходить понемногу снова. Мышцы атрофировались, конечно, но он так старается... Врач говорит, через полгода сможет танцевать!..
Несколько долгих мгновений они счастливо молчали в трубку. Слова были не нужны.
- Марин, знаешь, на фоне этого второе чудо как-то меркнет, но тоже не могу тебе не рассказать...
Сердце Марины забилось сильнее. Странная мысль мелькнула в голове. Нет, этого быть не может...
- Просто не представляю, как такое могло случиться. Я же свой огород перекопала своими руками вдоль и поперёк столько раз, что и не сосчитать!
- Мамочка, дай я догадаюсь - вы нашли клад?..
- Как ты... Да, ты представляешь! Глиняный горшок, доверху набитый золотыми монетами и драгоценными камнями. Того, что осталось после сдачи государству, хватит нам всем до конца жизни! Солнышко, пообещай мне, что больше не будешь работать.
- Да и я не...
- Неужели ты думаешь, я тебя так плохо знаю? Конечно же, я понимала, откуда деньги. Прости меня, доченька. Прости, что брала их и молчала. Я знала, что по-другому мы не справимся... Прости!
Мама плакала на другом конце провода. Марина едва сдерживалась, чтобы не зареветь тоже.
- А ещё, малышка моя, я давно хотела сказать тебе кое-что. Только не было подходящего момента. Пообещай мне одну вещь!
- Какую?..
- Ты всегда думала только о нас, а о себе - в последнюю очередь. Но родители рожают детей не для самих себя. А для того, чтобы дети жили и были счастливы. Пообещай, что если ты найдёшь своё счастье - будешь держать его изо всех сил, чтобы не упустить из рук. Ты большая уже... Если ты захочешь остаться в Москве... Даже если мы больше не будем тебя видеть - оставайся. Только будь счастлива, дочка. Слышишь?..
- Да. Спасибо, мама... Я вас с папой очень люблю...
Марина повесила трубку. По щекам её текли слёзы.
Он всё-таки сделал это. Помог. Оставил прощальный дар - не требуя ничего взамен, бескорыстно. Наверное, всё-таки подсмотрел тогда адрес.
Но она больше не сможет сказать ему "спасибо".
Пора было появиться в университете. Марина и так понятия не имела, что ей скажут из-за долгого отсутствия.
Она медленно поднималась по лестнице пешком на самый верх - туда, где был кабинет Наставника. Лифтом пользоваться совершенно не хотелось...
Её поразило чувство глубокой скорби и безотчётного, ледяного ужаса, которым пропитана была атмосфера за много метров до подхода к двери.
Она стремглав бросилась вперёд и распахнула её.
Леонид Викторович сидел в своём кресле, закрыв глаза. В комнате витал ощутимый запах сердечных капель.
На привычном месте у окна стоял Энгельс, отвернувшись и крепко сцепив руки за спиной. Кожа на них была бледной, как у мертвеца. Лица его Марине не видела.
Игоря не было.
- Где... Где он? - прошептала Марина непослушными губами.
Последующие две недели она ездила по всей Москве, раз за разом пыталась загнать обратно в Навь выползающие отовсюду чёрные тени. От недосыпа стала сама похожа на тень. Энгельса просто не брала с собой, хотя он пытался следовать за ней. Но у того так и не проснулась сила, а она не могла позволить себе потерять ещё одного младшего брата. Только заставила его ночевать в кабинете у Леонида Викторовича на раскладушке, а сама ночи напролёт просиживала рядом с ним в кресле, карауля.
Потому что навьи убили Игоря во сне. Он так и не разбудил в себе достаточно сил, чтобы оказать им сопротивление. В своей беззаботности Защитники Древа даже не подумали, что когда темнота, вотчина навьев, опускается на город, - то рядом с одарённым, притягивающим нечисть как магнит, всегда должен быть кто-то из владеющих силами. Кто-то, кого боятся навьи.
Закрыть порталы до конца у Марины не получалось, она лишь снова и снова загоняла обратно тьму, что настойчиво и упорно лезла наружу.
Она всё больше приходила в отчаяние.
Леонид Викторович скрывал от неё, но она поняла, что у него был приступ после смерти Игоря. Она старалась каждую свободную от поисков минуту проводить рядом и поддерживать, как могла.
Единственной отдушиной были звонки домой. У отца уже всё лучше получалось ходить.
Однажды тёплым июньским вечером, когда клонящееся к горизонту солнце заливало город расплавленным золотом, Марина постучалась и вошла в привычный кабинет. В руках несла бумажный пакет с вишнёвым пирогом. Купила по дороге, чтобы хоть чем-то порадовать Энгельса, который после того, что случилось, окончательно ушёл в себя - до него просто невозможно было достучаться.
Он, как всегда, стоял у окна, отвернувшись. Наставник читал газету и хмурился каким-то своим мыслям. Поднял глаза при её появлении. Взгляд его потемнел, морщины в уголках глаз стали глубже.
- А, Марина... Проходи.
- Ещё что-то случилось?
- Почему ты так решила?
- На вас лица нет. Что-то в газете? Снова навьи?...
- Нет. Тут другое. Вот послушай: "Государственный суверенитет РСФСР провозглашается во имя высших целей - обеспечения каждому человеку неотъемлемого права на достойную жизнь, свободное развитие и пользование родным языком, а каждому народу - на самоопределение в избранных им национально-государственных и национально-культурных формах.... Для обеспечения политических, экономических и правовых гарантий суверенитета РСФСР устанавливается полнота власти РСФСР при решении всех вопросов государственной и общественной жизни, за исключением тех, которые ею добровольно передаются в ведение Союза ССР..."
- Что это?
- Декларация о государственном суверенитете РСФСР. Кто бы мог подумать, что Россия первой...
Марина вспомнила трещину на постаменте фонтана. И слова её Дракона: "здесь будет вещевой рынок..." Ей стало грустно.