Виктория ШарпНаперекор всему
1
В небольшом уютном кафе «Вечерний блюз» негр в белоснежном смокинге тихо играл на саксофоне. По залу разливался аромат кофе-амареттоодного из любимых напитков Элизабет Джемисон. Однако сегодня ей требовалось что-нибудь покрепче. Поэтому она подошла к стойке и заказала двойной виски без содовой. Пожилой бармен окинул ее удивленным взглядом, который тут же сменился сочувствующим. Элизабет часто заходила в «Вечерний блюз» по вечерам и неизменно заказывала кофе и марципановый рогалик. Такие рогалики были гордостью кафе, и метрдотель даже уверял, что они здесь самые лучшие во всем Нью-Йорке.
В будние дни Элизабет обычно не притрагивалась к спиртному, но сегодня у нее был кошмарный день и ей хотелось напиться. Все началось несколько часов назад, когда во время обеденного перерыва в редакции газеты «Нью-йоркский курьер», где работала Элизабет, к ней подошла сослуживица Вирджиния Ривззаядлая феминистка и мужененавистница, обожающая совать нос в чужие дела.
Бет, дорогая, ответь мне, сколько это может продолжаться? спросила Вирджиния, требовательно глядя ей в глаза. Похоже, ты не замечаешь, что твой роман с Джоном Саммерсом уже давно перестал быть тайной для коллег. Милочка моя, ты поставила себя в глупое положение. Секретарша газеты крутит роман с главным редактором Что может быть банальнее и пошлее?
Да, Вирджиния, я все понимаю, но что я могу поделать? грустно возразила Элизабет. Возможно, мы повели себя неосмотрительно, но теперь уже поздно что-то исправлять.
А я думаю, что как раз сейчас и настало для этого время, безапелляционно заявила Вирджиния. Бет, ты должна решительно поговорить с Саммерсом. Ему пора сделать выбор между тобой и его невыносимой супругой. А что она невыносима, это я говорю тебе абсолютно точно. Как-то я сидела рядом с ней на банкете, и эта старая перечница произвела на меня ужасное впечатление. Представь, она ела салат вилкой для рыбы! А внешность? Старомодная химическая завивка и тройной слой косметики на лице! Я не понимаю, почему Саммерс вообще на ней женился. Мне кажется, что его выбор в твою пользу очевиден.
Не знаю, нерешительно протянула Элизабет. Ведь они прожили вместе столько лет
Виржиния иронично посмотрела на нее поверх очков в тонкой золотистой оправе:
Боже мой, Бет, тебе двадцать восемь лет, а ты еще так наивна! Вот именно потому, что они долго прожили вместе, ему и будет легче с ней расстаться. Не сомневаюсь, Саммерсу уже давно надоела его скучная и необразованная жена. Он же редактор газеты, общается с такими интересными людьми! Однако, как и любого мужчину, его нужно подтолкнуть к решительным действиям. Вот ты и сделай это. И поскорее! А то, не ровен час, найдется какая-нибудь ловкая стервочка, которая уведет у тебя из-под носа выгодного жениха.
Элизабет в замешательстве потопталась на месте.
Может, ты и права. Но, знаешь, мне бы не хотелось на него давить. Джон должен сам прийти к этому решению.
Дурочка! возразила Виржиния. Если ты не надавишь на него как следует, ваши отношения могут еще долго оставаться неопределенными. Большинство мужчин устраивает такое положение вещей. Им выгодно встречаться с женщинами, которые ничего от них не требуют. А в конечном счете покладистые женщины, как правило, остаются у разбитого корыта. И, поверь мне, такая же незавидная участь ждет и тебя, если ты не возьмешься за ум!
А ведь она права, взволнованно подумала Элизабет. Я действительно веду себя с Джоном чересчур покладисто. А проще говоря, следую правилам его игры. Я всегда под него подстраиваюсь, а если мне что-то не нравится, старательно это скрываю. Да, Вирджиния абсолютно права: пора положить конец этому нелепому положению. Ведь мы с Джоном встречаемся уже два года Даже не верится!
Хорошо, сказала она, решительно тряхнув головой. Я поговорю с ним. И сделаю это прямо сейчас.
Вот и умничка, одобрительно заключила Вирджиния. И, одарив Элизабет дружелюбно-покровительственной улыбкой, вышла.
Полчаса спустя редактор «Нью-йоркского курьера» вернулся с обеда и, пройдя через крохотную комнатушку, в которой сидела за компьютером Элизабет, проследовал в свой огромный, роскошный кабинет.
Элизабет вошла туда вслед за ним. А пятнадцать минут спустя выбежала оттуда в слезах и бросилась в туалет, откуда не выходила целый часдо тех пор пока следы слез окончательно не исчезли с ее лица.
Сейчас она сидела в кафе, пила неразбавленный виски, от вкуса которого ее мутило, и кляла на чем на свет стоит и своего бывшего возлюбленного, и «дальновидную» Вирджинию Ривз, и свою незадачливую судьбу. А между тем в ее голове неотступно крутились убийственно жестокие слова Джона Саммерса:
Развестись с женой и жениться на тебе? Девочка моя, да в своем ли ты уме, чтобы ставить мне подобный ультиматум?! Что ты возомнила о себе? Неужели ты думаешь, что преуспевающий редактор газеты будет подрывать свою репутацию разводом? И ради чего? Ради женитьбы на секретарше?! Да с чего ты взяла, что я способен на такое безрассудство? Разве я когда-нибудь говорил, что люблю тебя и собираюсь иметь с тобой длительные отношения? Тем более жениться! Бог мой, да мне и в голову никогда бы такое не пришло! Я вполне доволен своим браком, и никто, никто не может сказать, что я когда-либо утверждал обратное! Да вспомни сама, разве я когда-нибудь жаловался тебе на свою жену? Нет, нет и нет!
Джон обрушил на Элизабет свою гневную тираду, словно прокурор, произносящий в суде обвинительную речь. Его фразы лились сплошным потоком, и Элизабет не имела возможности вставить хотя бы слово. Когда же он наконец замолчал, она чувствовала себя такой измученной, что была не в силах что-то возразить. Да и зачем, когда все предельно ясно? Джон не только не был в нее влюблен, но и не питал к ней каких-либо мало-мальски теплых чувств. Она была для него всего лишь игрушкой, очередной постельной забавой. Джон Саммерс позволил ей до безумия влюбиться в него, а сам все время сохранял трезвую голову. Его прекрасно устраивало такое положение вещей. Положение, при котором его любят, а оннет. И как только Элизабет захотела изменить несправедливую ситуацию, он тут же без колебаний порвал с ней. По понятиям Джона Саммерса, Элизабет перешла грань дозволенного. А значит, нужно было поставить ее на место, что, собственно, он и сделал.
А чего ты ожидала, глупая ворона? с горечью спросила себя Элизабет. Кто ты такая, чтобы претендовать на роль жены известного, обеспеченного человека? Провинциальная девчонка-неудачница, вот кто ты такая! Вечная секретарша, которая никогда не сможет сделать карьеру, никогда не заработает денег на покупку квартиры в Нью-Йорке. Ноль, ничтожество! Да еще и легковерная дурочка, не умеющая разбираться в людях и учиться на своих прошлых ошибках.
Жалобно шмыгнув носом, Элизабет допила виски. Потом, посмотрев на опустевший стакан, поискала глазами бармена и махнула ему рукой.
Пожалуйста, еще двойной виски! громко крикнула она. И чуть не выронила стакан, услышав над своей головой ироничный мужской голос:
А не много ли будет для такой хрупкой молодой леди?
Чертыхнувшись вполголоса, Элизабет резко повернулась в ту сторону. Рядом с ее стулом стоял незнакомый молодой мужчина в элегантных черных брюках и жемчужно-сером пуловере. Среднего роста, худощавый и довольно симпатичный, хотя и не броской внешности. Коротко постриженные льняные волосы, умные серые глаза, тонкий нос с почти незаметной горбинкой. Ничего особенного, но в его лице угадывалась какая-то внутренняя сила. Целеустремленное лицо, подумала Элизабет. И достаточно волевое, будь он неладен!
В чем дело, молодой человек? спросила Элизабет с оттенком пьяной бравады. Вы что-то от меня хотите?
Хочу, ответил он, глядя на нее невозмутимым взглядом. Я хочу, чтобы вы не напились до бесчувствия и не угодили назавтра в больницу вместо работы. С этими словами незнакомец снял свою кожаную куртку со спинки стула соседнего столика и перевесил ее на спинку свободного стула того столика, за которым сидела Элизабет. А вслед за курткой и сам уселся. Два виски с содовой для меня и дамы, сказал он бармену. И пару горячих сандвичей.
Элизабет смерила незнакомца ледяным взглядом.
Я что-то не поняла юмора, сухо процедила она. Что, черт возьми, вы себе позволяете?! Мало того что уселись без приглашения за мой стол, так еще и перебиваете мой заказ!
Не перебиваю, а всего лишь вношу коррективы, с улыбкой возразил он. Заметьте, леди, ради вашей же пользы.
Понятно, усмехнулась Элизабет. Вы, стало быть, решили, что подвыпившая одинокая женщина станет для вас легкой добычей. Не надейтесь, приятель! Здесь меня все знают и не дадут в обиду. А вот вас я здесь еще никогда не видела!
Так вы завсегдатай этого кафе?
Именно! гордо ответила Элизабет. И не просто завсегдатай, а почетный клиент. Так что только попробуйте распустить руки или язык: мигом окажетесь в полиции!
Боже, как страшно! рассмеялся незнакомец. Я уже заранее трепещу Благодарю вас, дружелюбно кивнул он бармену и, откинувшись на стуле, внимательно посмотрел на Элизабет. Ну а теперь, прекрасная незнакомка, рассказывайте, что за ужасное горе у вас случилось.
Элизабет бросила на него возмущенный взгляд, а затем саркастически рассмеялась.
Нет, вы только посмотрите на этого типа! воскликнула она, изумленно пожимая плечами. Навязывается в компанию к незнакомой женщине, да еще и требует, чтобы она с ним откровенничала! Ей-богу, впервые в жизни сталкиваюсь с таким беспардонным поведением! Отхлебнув виски, Элизабет достала сигаретупоследнюю в пачкеи попыталась прикурить. Но сигарета выскользнула из ее дрожащих пальцев и скатилась по гладкому столу на пол.
О, да я вижу, ты уже достаточно набралась! с беспокойством воскликнул мужчина. Затем достал из своей пачки сигарету, быстро прикурил ее и всунул в пальцы Элизабет. На, держи! весело проговорил он. И больше не роняй.
На какое-то время Элизабет оторопела.
Нет, это просто уму непостижимо, пробормотала она, глядя на незнакомца изумленными глазами. Я да я просто не знаю что сказать!
Тот добродушно усмехнулся и подвинул к ней пепельницу. Потом закурил сам и, слегка наклонившись в сторону Элизабет, пристально посмотрел ей в глаза.
Кури, Бет, не бойся, я не заразный, с расстановкой проговорил он.
Откуда вы знаете, как меня зовут, черт подери?! Разве мы знакомы?
Знакомы. И довольно неплохо.
Не может быть. Элизабет подозрительно посмотрела на собеседника. Если мы и встречались где-то, то нас явно не представляли друг другу. Иначе бы я вас непременно запомнила. Да и на лица у меня, слава богу, неплохая память.
Незнакомец окинул ее долгим, испытующим взглядом, затем иронично усмехнулся и покачал головой.
Как странно, что ты никак меня не узнаешь! Неужели я так сильно изменился за какие-то десять лет?
Десять лет? переспросила Элизабет, сосредоточенно наморщив лоб. Десять лет О боже! Она смущенно рассмеялась, хлопнув себя ладонью по лбу. Том Хантер! Черт возьми, да у меня, видно, совсем крыша поехала, раз я могла тебя не узнать!
Ну наконец-то! облегченно вздохнул он. А то я уж начал всерьез опасаться, что закончу вечер в полицейском участке!
Почему ты сразу не назвался? Черт, как глупо все получилось! Элизабет неловко поерзала на стуле. Значит, Том Хантер, ты тоже обретаешься в Нью-Йорке?
Как видишь, Бет.
И как же ты забрел в это заведение?
Не поверишь, совершенно случайно. Я живу в другом конце города и в эти места не заглядываю. Но сегодня мне нужно было проведать одного моего пациента, он живет по соседству с «Вечерним блюзом». Обычно я езжу на машине, но она в ремонте, и я добирался на метро. Только вышел от больного, как пошел дождь. Вот я и заглянул сюда. Том с легким прищуром посмотрел на Элизабет. И, как оказалось, не зря.
Да, жизнь иногда преподносит странные сюрпризы, задумчиво протянула Элизабет. И, спохватившись, оживленно спросила:Подожди, Том, про каких пациентов ты там говорил? Ты что, стал врачом?!
Да, кивнул он. Врачом.
Ну и ну! Элизабет изумленно присвистнула. Вот уж никогда бы не подумала, что ты выберешь такую серьезную профессию!
Почему? Что тут удивительного?
Ну Элизабет на мгновение замялась. Насколько я помню, ты всегда был таким несерьезным
Разве?
А разве не так? Ну-ка, вспомни, кто в нашем классе был лидером по срыву уроков? А кто объявлял бойкоты особо придирчивым учителям? Том Хантер!
Это ни о чем не говорит.
Да как же не говорит? Очень даже говорит! И потом, я не помню, чтобы ты увлекался медициной. Да и по биологии у тебя, кажется, были неважные отметки
Клевета! По биологии и химии я всегда получал самые высокие баллы! Или ты забыла, кто обычно помогал тебе делать лабораторные работы?
Да, верно. И все-таки в моей памяти ты остался не слишком серьезным молодым человеком. Добродушным, веселым, беспечным, озорным Одним словом, порядочным шалопаем.
Неужели? иронично спросил он. А больше я никаким не остался в твоей памяти?
Элизабет почувствовала, как ее щеки начинают гореть. Итак, это все же случилось: то, чего она подсознательно ждала последние десять минут. Том затронул ту самую тему, которой Элизабет страшно не хотелось касаться. Ни сегодня, ни вообще когда-либо в жизни. Она надеялась, что Том проявит тактичность и не заговорит об этом. Но, похоже, ошиблась. Неприятная тема затронута, и теперь будет глупо, если она станет делать вид, будто не понимает намеков Тома.
Выпрямив спину, Элизабет строго посмотрела на собеседника.
Послушай, Том, с прохладцей проговорила она, скажи на милость, к чему эти неуместные намеки? Ведь, по сути, ничего такого особенного между нами не было.
Вот как? усмехнулся он. Так, по-твоему, то, что случилось между нами в ночь после выпускного бала, сущие пустяки?
Конечно, с деланным недоумением ответила Элизабет. А что, собственно, произошло? Подумаешь, позанимались разок любовью! Да половина наших одноклассников переспали друг с другом в тот вечер. И не только в тот, но и раньше. И что же? Кто из них теперь придает этому значение?
Том поднял голову и посмотрел на Элизабет каким-то странным, взволнованным и чуть дерзким взглядом.
Может, для других это ничего не значит, с расстановкой произнес он, но только не для меня. И не для тебя. Потому что до того вечера ты была девственницей.
Какие глупости! натянуто рассмеялась Элизабет. Все мы когда-то были девственницами! И у каждой девушки это когда-то бывает в первый раз.
То есть ты хочешь сказать, что первый мужчина в жизни девушки ничего для нее не значит?
Элизабет раздраженно повела плечами.
А почему ты должен для меня что-то значить? И потом, ты же прекрасно знаешь, что я она на мгновение замялась, связалась с тобой под влиянием минуты, с отчаяния. Мы не были влюблены друг в друга и никогда не встречались. Поэтому ну о чем тут можно говорить? Это просто нелепо, Том!
Нелепо? переспросил он, чуть сощурив глаза. Что ж, как знаешь, Бет. Если для тебя это ничего не значит
А ты хочешь сказать, что это что-то значило для тебя? усмехнулась Элизабет. Брось, Том, ведь я-то наверняка не была твоей первой женщиной!
Да, не была.
Вот видишь! Элизабет допила виски и поискала взглядом бармена.
Собираешься еще пить? с легким беспокойством спросил Том. Извини, Бет, но, по-моему, тебе уже достаточно.
Элизабет на мгновение задумалась, а затем отрицательно покачала головой.
Нет, Том, не достаточно. Потому что я хочу напиться. Понимаешь? Хочу!
Он пытливо посмотрел ей в глаза.
Что у тебя случилось, Бет? Может, все-таки расскажешь?
Черт возьми, Том! рассмеялась Элизабет. Как это, однако, забавно. Ситуация повторяется! Помнишь, тогда, на выпускном вечере, ты тоже выслушивал мои сердечные излияния?
Прекрасно помню. А что, и на этот раз дело в мужчине?
Да, вздохнула Элизабет. Опять. Ладно, закажи мне еще виски, и я все тебе расскажу.
Том подозвал бармена и попросил два виски с содовой.
А теперь, Бет, я тебя внимательно слушаю, сказал он, когда бармен принес заказ.
Что ж, слушай. И, неспешно потягивая виски, Элизабет рассказала Тому историю своего романа с Джоном Саммерсом.
Вот видишь, Том, сказала она в заключении, я нисколько не изменилась за эти годы. Осталась такой же дурочкой, как и была.