Можешь не спешить, время есть, мужчина с улыбкой протянул Саре конверт.
* * *
Для начала Сара поспрашивала знакомых в Лабиринте, где находится трактир. Перекусив куском хлеба с сыром и повздыхав о персике, она отправилась в дорогу. По пути Сара ориентировалась по шпилю монастырской церкви, который никогда не исчезал с горизонта: здание стояло на возвышенности, окруженное яблоневым садом. Листья деревьев, подёрнутые осенней позолотой, скрывали мелкие зелёные яблоки, от одного вида которых становилось кисло во рту. Девочка присела в тени, чтобы немного отдохнуть от яркого и ещё по-летнему греющего солнца. Само здание церкви, как и стены монастыря, было сложено из крупных красных кирпичей и тянулось шпилем ввысь, как будто хотело достигнуть самой высокой точки небосклона. Один из послушников подметал аккуратные узкие дорожки, а у здания слева, женской части монастыря, щебетали молоденькие монашки.
Сара достала из-за пазухи письмо и повертела его в руках. Плотная и белая бумага, дорогая, отметила про себя девочка, вспомнив, что её отец обычно использовал желтоватые листы. На оплывшей печати можно было с трудом разглядеть знак, похожий на треугольник с завитушками на концах и витиеватой буквой «J» посередине, хотя, возможно, это была «L». Внутри, кроме письма, лежало что-то, похожее на мелкие бусины. Сара подняла конверт и попыталась посмотреть на содержимое в солнечных лучах, но потом вспомнила: «Не читать!»
«Что же я делаю?!»девочка вскочила на ноги, усталость будто рукой сняло. Поплутав немного в лабиринте узких улочек, не сравнимых по запутанности с Лабиринтом Джарета, Сара наконец-то увидела вывеску: под надписью «Хмельная фея» было изображено полуобнаженное крылатое существо с детским личиком, но отнюдь не детскими формами. Собравшись с духом, девочка открыла скрипучую дверь, засаленную в той части, которую толкало бессчётное количество рук.
До вечера было ещё много времени, поэтому тёмное помещение пустовало, только пара-тройка человек занимала столики поближе к барной стойке. Пахло подгоревшей едой и алкогольными испарениями. Кто-то храпел в плохо освещённом дальнем углу. Свет исходил от нескольких оплавленных свечей на столиках, занятых людьми, и от керосиновой лампы за барной стойкой. Туда Сара и направилась. Спиной к ней стоял, протирая кружку тряпкой сомнительной чистоты, мужчина невысокого роста. Из-под цветастого платка, которым была обвязана его голова, неаккуратно торчали седые пряди. Девочка кашлянула, пытаясь привлечь к себе внимание, но человек не обернулся, зато причмокнул губами и осклабился какой-то несимпатичный пьяный мужчина за ближайшим столиком. Сара чувствовала себя всё более неуютно.
Простите, сэр Вы мистер Хаггл?
Хоггл! резким хриплым голосом закричал мужчина и обернулся. Всего пять букв, трудно запомнить, мелюзга?!
За дальним столиком храпящий закашлялся, пробурчал что-то похожее на «Опять разорался, старый хрен», повернул голову на другую сторону и снова захрапел. Мужчина, которого скорее стоило называть стариком, был так уродлив, что Сара подавила в себе острое желание сейчас же вернуться в Лабиринт и никогда больше не покидать его привычных стен. Её остановило только нежелание разочаровывать Джарета, граничившее с паникой. Она извинилась и быстро протянула старику конверт. Хоггл сорвал печать и кинул её себе под ноги. Вытащив письмо, он положил белоснежный конверт на стол, предварительно смахнув грязь той же тряпкой, которой до этого протирал посуду. Старик приблизил бумагу к глазам и сразу со злостью кинул на стол.
Опять Король со своей каллиграфией! Ни черта не видать! Читай мне вслух.
Я не могу! запротестовала Сара.
Девочка, неожиданно сладким голосом проговорил старик, опираясь локтями на барную стойку и глядя Саре в глаза как будто снизу вверх, у тебя же острые глазки, неужели ты не поможешь старому больному человеку разобрать изящный почерк своего господина?
Нет! решительно ответила Сара.
Опять эти идиотские игры! Тьфу! воскликнул Хоггл и действительно сплюнул на пол. Девочку передернуло от отвращения, и она испугалась, как бы старик не заметил этого. Но тот был занят: ворча под нос, он пристраивал керосиновую лампу поудобнее, затем разгладил письмо на столе и стал читать, хмурясь и шевеля толстыми губами.
Саре представилась возможность разглядеть старика. Он действительно был уродлив. Бог знает, кровь скольких народов текла в его жилах: скорее всего, он был цыганом, хотя толстые губы и широкий, хоть и с горбинкой, нос на смуглом морщинистом лице напомнили девочке о темнокожих матросах одного из судов, разгружавших коробки с бесценными слоновьими бивнями и шкурами невиданных животных. Взгляд блёклых, навыкате глаз скользил вслед за жилистыми пальцами, водившими по строчкам письма. Пальцы были унизаны кольцами и перстнями с драгоценными камнями, а на толстой шее, практически полностью заслоняя жилетку с растительным узором, висели цепочки и бусы, в которых чередовались камни и жемчужины.
Наконец, старик завершил чтение. Хмыкнув и что-то проворчав, Хоггл вытряхнул на руку из конверта четыре полупрозрачных камушка, отливавших тёмно-красным оттенком в свете лампы. Он вертел их так и сяк, то приближая к лампе, то отдаляя от неё, попробовал один камешек на зуб.
Ждёшь ответа, малявка? Передай своему хозяину, что я побрякушками не занимаюсь! резко проговорил старик, однако драгоценности ссыпал в нагрудный карман и похлопал по нему, как будто ставя точку в беседе.
Сара подавила раздражение от слова «хозяин»она считала себя свободной уйти в любую минуту, хотя и не могла представить, что должно случиться, чтобы ей захотелось это сделать, попрощалась и бросилась к выходу, настолько ей не терпелось покинуть «Хмельную фею». Вслед ей донёсся похабный свист пьяного мужика и ворчание Хоггла: «Гоняет почём зря!..»
На улице резко стемнелоогромная чёрная туча, идущая с запада, скрыла солнце. Тяжёлый и плотный воздух, предвестник грозы, давил на грудь. Чайки, как обезумевшие, носились по небу и кричали. Саре не хотелось бежать, но мокнуть под ливнем было не лучше. Она мысленно проложила самый короткий путь до Лабиринта и пошла быстрым шагом, иногда переходя на бег.
Когда девочка добралась до одного из входов в здание, на землю уже падали крупные редкие капли, а небо то и дело расчерчивали ветвистые молнии, сопровождаемые трескучим громом. Нырнув под защиту крыши, Сара быстро переоделась в платье почищесидение на земле не сделало её наряд свежее, а трактир Хоггла пропитал его запахом жареной еды.
В здании стояла временная тишинаработники воспользовались временем между дневными заботами и ночным хлопотами, чтобы позволить себе отдых, тем более что погода располагала к этому. Под аккомпанемент дождя, бьющего в окна, Сара подошла к двери в кабинет Джарета. Пригладив волосы, она постучала в дверь, но ответа не было. Звуки грозы заглушали всё остальное, но девочке показалось, что из комнаты доносятся приглушенные вздохи. Она постучала ещё раз и сказала:
Это Сара, можно войти?
Заходи! ответил ей странно сдавленный голос Джарета.
Сара вошла, собираясь сразу передать ответ владельца трактира, но замерла на месте. У девочки закружилась голова, а дыхание как будто застряло где-то на полпути из лёгких, но она никак не могла отвести взгляд от представшей её глазам сцены.
Узкая кушетка оказалась достаточно вместительной, чтобы на ней хватило место Джарету, лежавшему на спине с подушкой под головой, и полуобнаженной девушке, сидящей на нём. Когда Сара вошла, девушка уделила ей не больше внимания, чем она уделила бы пролетевшей мимо мухе, скользнув взглядом раскосых чёрных глаз, и продолжила медленно и ритмично двигаться. Одна рука Джарета, скрытая шёлком платья, лежала на бедре азиатки, поглаживая его в такт движениям, другая скользила по белой коже её живота, поднимаясь выше, к маленькой груди с аккуратно очерченными тёмными сосками. Иссиня-чёрные волосы водопадом рассыпались по гибкой спине девушки.
Говори, выдохнул мужчина, не глядя на застывшую Сару.
Говорить? Что говорить? Девочка моргнула, перевела взгляд в пол и едва ворочающимся языком пролепетала:
Н-нет Хоггл сказал «нет», Сара проклинала свой дрожащий голос, сказал, что это побрякушки.
Хорошо. Можешь идти.
Азиатка склонилась над Джаретом и что-то страстно зашептала ему на ухо.
Или оставайся, взгляд мужчины, обращенный к Саре, обжег её холодной жестокостью, Мэй нравится, когда смотрят.
Сара, не чувствуя ног, выскочила в коридор под смех девушки, похожий на журчание ручейка. Она побежала к складским помещениям и нашла укромный уголок в одной из комнат, набитых тряпками, щётками и прочими хозяйственными принадлежностями.
Щёки девочки горели, и она никак не могла унять дрожь, рождавшуюся в центре груди и доходившую до кончиков пальцев. Она воспитывалась в приличной семье, но часто сбегала от гувернантки играть на улицах с детьми из простых семей, поэтому для неё не было секретом, чем могут заниматься наедине мужчина и женщина. Но всё равно эти отношения оставались для Сары в какой-то мере сакральными, чем-то не для посторонних глаз. То, чему она только что была свидетельницей, разрушило само основание её картины мира. Это было так обыденно, так просто. Точно так же могло оказаться, что за закрытой дверью Джарет ест, или пьёт вино, или читает книгу, для него не было ровным счётом никакой разницы между этими вещами и близостью с женщиной.
Дрожь, наконец, утихла, но на её место пришли слёзы, которые лились нескончаемыми потоками. Сара так и заснула, свернувшись калачиком среди тряпок, с мокрыми щеками и пустотой в груди.
* * *
Тот вечер изменил всё. Иногда Саре казалось, что она попала в другой мир, но чащечто с глаз упала пелена. Она стала замечать многое из того, что не существовало в её старом миревзгляды, которые бросали на неё и на других женщин знакомые мужчины, больше не казались ей простым проявлением дружеского участия. Все движения приобрели тайный смысл, как второе дно у сундука с драгоценностями: Соня закрывает полку движением бедраона не сделает так, если рядом не будет повара Алека; Линда выходит с Джозефом «подышать воздухом», даже если на улице дикий холод или проливной дождь; длинная коса Корин всегда перекинута через плечо и заканчивается как раз на уровне декольте, невольно привлекая внимание Всё было неслучайно в этом новом мире. Сара благодарила богов за то, что она уже давно не встречала в коридорах Джарета и он не вызывал её к себе с новыми заданиями. Для Сары он стал энергетическим центром, распространяющим вокруг себя волны, невидимые для глаза, но воспринимаемые шестым чувством, когда волоски на руках встают дыбом, щёки розовеют, а в ногах появляется томная тяжесть. Вечером, ложась спать, она не могла избавиться от той сцены в голове. Белая кожа, чёрные волосы. Цветной шёлковый халат, опущенный до талии. Тонкие ухоженные пальцы Джарета, скользящие по изгибам тела. Его приоткрытый рот, обнажающий острые зубы; частое дыхание. Среди ночи Сара могла проснуться с быстро бьющимся сердцем, потому что вместо лица с раскосыми глазами, склонившегося над Джаретом, она видела своё лицо. Девочка с трудом вырывала себя из этого водоворота образов, мечась в постели, всё ещё цепляясь за ускользающий образ себя: девочки из приличного дома, которую ругали за едва заметную пылинку на платье, учили пользоваться десятью приборами, выложенными по бокам от тарелки, правильно есть, правильно пить, правильно смотреть и улыбаться. Пускай она и убегала из дома на улицу, но та жизнь без правил, что сейчас засасывала её в водоворот, никогда не казалась ей настолько привлекательной, чтобы окунуться в неё с головой. Сара отчаянно сопротивлялась своим новым чувствам, которые казались ей неправильными и недостойными, и отрицала знание, которое рождалось в глубине души: ей это нравилось.
Вторая причина была более прозаичной: Сара, на свой критический взгляд, не выдерживала никакого сравнения с той азиатской красавицей. Когда не было дел, Сара предавалась новому порокувнимательно разглядывала себя в каждой попадающейся на пути отражающей поверхности и всегда оставалась недовольна.
Тёмные длинные волосы спутались на кончиках, и Сара попросила отстричь их. Получилось слишком коротко, и девочка стала переживать ещё больше. А глаза? Ну что это за цвет? Водянистый, зеленоватый. Были бы они ярче! Изумрудно-зелёными, сверкающими, как камни в бусах Хоггла!
Сара ещё несколько раз побывала в «Хмельной фее», но задания шли не напрямую от Джарета: их ей передавала Линда, высокая стройная девушка лет двадцати. Её внешность портила лишь одна детальогромный ожог на всю левую щёку. Сара очень старалась не пялиться на лицо Линды и отводила взгляд, но девушка и так знала, что её щека привлекает внимание, и всегда зачёсывала тёмно-пшеничные волосы налево. Она, как и Сара, оказалась на улице в детстве, но Джарет не успел вовремя прийти и спасти её от всех ужасов бездомной жизни в портовом городе, поэтому в ней не было той наивности, которую сохранила в себе Сара. Над этой чертой девочки Линда частенько посмеивалась. Раньше она занималась тем же, чем и Сара: начав с поручений внутри Лабиринта, она постепенно стала выполнять более серьезные задания. Чем-то похожим занимался и Джозеф, её друг. Они давно были вместе и мечтали пожениться, устроить пышную свадьбу и, покинув Лабиринт, заняться торговлей. «Мечты, мечты!»любила повторять Линда.
Прошло несколько месяцев, прежде чем Сара снова столкнулась с Джаретом в коридоре. К тому времени она успела понять, наблюдая за Линдой и Джозефом, что такой мужчина, как Джарет, может видеть в ней только лишь ребёнка. Ей уже начинало казаться, что её эксперименты с волосами, попытки подкрасить глаза угольком, натереть щёки льдом из подвала или, с приходом первых заморозков, свежевыпавшим снегом, всё это для окружающих остаётся детскими играми, на которые они закрывают глазакто-то из понимания позволяет себе слегка улыбнуться, но молчит, увидев кривые «стрелки» чуть ли не до висков, а кто-то просто не обращает внимания, занятый своими делами. Джарет был недоступен, как далёкая звезда с неба. Поэтому, наконец встретив его в коридорах Лабиринта, Сара не замерла, не стала искать жадно его взгляд, она хотела просто поздороваться и пробежать мимо, не привлекая лишнего внимания. Девочка очень боялась, что сейчас перед глазами вновь замелькают поутихшие картины с азиаткой. Джарет приподнял руку, будто хотел, как раньше, провести по её волосам, но, задержавшись на мгновение, стер с рубашки невидимую пылинку и опустил ладонь.
Новая причёска? спросил он, как будто не знал, о чём говорить.
Сара подумала, что что-то изменилось. Наверное, дело было в ней, определённо в ней! Она постаралась вести себя как обычно, улыбнулась и просто ответила: «Да», хотя щёки её немедленно налились краской, стоило ей взглянуть в колдовские глаза Джарета.
Мужчина улыбнулся в ответ и дал какое-то задание, которое Сара тут же побежала выполнять, с облегчением думая, что всё стало как прежде. На самом же деле изменилось многое: Джарет никогда не совершал непродуманных поступков. Сара прошла этот тест, и теперь он знал, что для ребёнка, выросшего в рафинированных условиях, у девочки крепкая психика, и на неё можно рассчитывать и дальше.
С другой стороны, тестов никогда не бывает много.
Часть 2. Перец
Сара сбивалась с ног: у неё не хватало времени ни на еду, ни на сон. Джарет мог послать за ней среди ночи, и девочка начала сомневаться в том, что он вообще когда-нибудь спит. Ей и самой постоянно приходилось искать среди спящих работников Лабиринта нужного человека и, выслушивая ругань и проклятья, передавать поручения Джарета. Часто после одного задания ей сразу давали следующее, а то и несколько одновременно. Саре самой нужно было распределять их по важности и по тому времени, которое они отнимут. Девочка, бегая по улицам города, научилась обдумывать маршрут наперёд, комбинировать и перемешивать задания так, чтобы их выполнение занимало наименьшее количество времени.
Несмотря на обилие, работа была однообразной: что-то передать или забратьвещь, письмо, записку, сказать фразу, дождаться ответа, передать этот ответ кому-то ещё.
Сара никогда не рассказывала ничего и никому, кроме Линды. В первый же вечер в Лабиринте, когда Джарет привёл её на кухню и наблюдал, как девочка жадно ест курицу с картошкой, закусывая свежим хлебом, он ясно дал ей понять, что всё, что происходит в Лабиринте, остаётся в Лабиринте, как и всё, о чём говорят здесь два человека, остаётся между ними. Но Линда была таким же доверенным лицом Джарета, как и Сара, к тому же она понимала девочкуведь её работа когда-то была такой же и теперь отличалась только тем, что Линда, по её словам, могла говорить от лица Джарета, торгуясь и выдвигая выгодные условия сделок. По сути, она так же выполняла поручения, но с большей ответственностью, лежавшей на её плечах. Поэтому Сара иногда позволяла себе пожаловаться, совсем чуть-чуть, не раскрывая сути задания: как далеко ей пришлось идти или как её заставили ждать, в итоге не дав определённого ответа. Часто благодаря Линде, которая помогала ей проложить короткий путь между пунктами назначения, девочка экономила массу времени.