Лабонно опустила голову и промолчала.
Омито продолжал:
За чашкой чая все время приходится думать, что уместно, а что неуместно. Здесь нет ни приличного, ни неприличного. Что же нам делать? Остается излить душу, в стихах. Проза требует слишком много времени, а у нас его мало. Если вы позволите, я начну.
Лабонно пришлось согласиться, чтобы скрыть свое смущение.
Прежде чем начать, Омито спросил:
Вы, кажется, любите стихи Рабиндраната Тагора?
Да, люблю.
А я нет. Поэтому извините меня. У меня есть свой поэт. Его поэзия так хороша, что его мало кто читает, даже мало кто удостаивает ругани. Я хочу прочитать вам его стихи.
Но почему вы так волнуетесь?
У меня печальный опыт. Порицая лучшего из поэтов, мы развенчиваем его. Даже если мы просто молча пренебрегаем им, все равно в душе мы награждаем его самыми нелестными эпитетами. То, что нравится мне, может не понравиться другому. Сколько кровавых битв происходит из-за этого на земле!
О, я не сторонница кровавых битв и никому не навязываю своего вкуса.
Хорошо сказано. В таком случае я начну без страха:
О Неведомая,
Почему ты хочешь бежать,
Не даешь мне себя познать?
Вы уловили суть? Оковы неведомогосамые страшные из оков! Я узник в мире неведомого, и только, когда познаю егополучу освобождение. Это и есть мукти, освобождение души от перерождения.
В час глухой, предрассветный, сонный,
Когда разум отягощенный
Разомкнул на мгновенье видений кольцо,
Я увидел твое лицо
И глаза, обведенные тенью,
И ресницыкак два крыла...
Где же ты до сих пор была?
В каких тайниках забвенья?
Нет пещеры темнее той, где человек забывает себя. Все сокровища, которые мы не заметили в жизни, собраны в тайниках потерявшей себя души. Но не следует впадать в отчаяние!
Да, познать тебя нелегко!
Путь к тебе не проложишь
Ложью
Слов, нашептываемых на ушко,
Я от этого далеко.
Гордый силой души моей,
Я рассею твои сомненья,
Нерешительность, подозренья,
И тогда лишь из тьмы ночей
Вознесу тебя прямо к свету
И победу восславлю эту!
Чувствуете, какая уверенность? Какая сила? Какая мужественная энергия стиха?
Ты в слезах от сна пробудишься
И, познав свою красоту,
К жизни истинной возродишься.
Я тебе подарю свободу
И свободу сам обрету.
Таких стихов нет ни у кого из ваших знаменитостей! Это не просто лирика, а сама неуловимая правда жизни!
И, пристально глядя на Лабонно, Омито продолжал:
О Неведомая!
День уходит, и вечер горит пожаром,
Поспеши!
О дозволь мне одним ударом
Сокрушить оковы души,
Чтобы вспыхнуло перед нами
Ярче солнца познания пламя!
Жизнь готов отдать
Ради этого,
Чтоб тебя познать,
О Неведомая!
Дочитывая стихи, Омито взял Лабонио за руку. Лабонно не отняла руки. Она смотрела на Омито и не произносила ни слова. Да теперь и не нужны были никакие слова. Лабонно забыла о времени.
VIIСВАТОВСТВО
Омито пришел к Джогомайе и объявил:
Маши-ма, я пришел свататься. Пожалуйста, не привередничайте и не отказывайте мне.
Согласна, если понравится жених. Прежде всего, кто он, где живет? Каков собой?
Имя не определяет достоинства жениха,возразил Омито.
Что ж, в таком случае свату придется быть очень требовательным.
Это несправедливо. Люди с громкими именами хороши только в обществе, но не дома. Они пекутся о своей славе, а не о счастье домашнего очага. Женам они уделяют лишь частицу себя, этого недостаточно для семьи. Брак знаменитых людейне настоящий брак, он так же достоин порицания, как и многоженство.
Хорошо, оставим пока имя жениха. А как он выглядит?
Мне не хочется говорить об этом: я боюсь преувеличить.
Насколько мне известно, все сваты преувеличивают.
При выборе жениха важны две вещи: чтобы его громкое имя не мешало счастью дома и чтобы его красота не затмевала красоту невесты.
Ладно, не будем говорить о его имени и внешности. Поговорим об остальном.
Остальное все считают положительными качествами жениха.
Умен?
Достаточно, чтобы заставить людей поверить в его ум.
Образован?
Как сам Ньютон. Он знает, что на берегу океана знаний сумел подобрать всего несколько камешков. Но, в отличие от Ньютона, не осмеливается в этом признаться, боясь, как бы его не поймали на слове.
Я вижу, достоинств у жениха не очень-то много,
Для того чтобы узнать щедрость Аннапурны, сам Шива называл себя нищим и нисколько этого не стыдился.
В таком случае опиши жениха поподробнее.
Он из знакомой вам семьи. Имя женихаОмито Кумар Рай. Что вы смеетесь, тетя? Вы думаете, это шутка?
Да, дорогой, я опасаюсь, что, в конце концов, это окажется шуткой.
Такое подозрение порочит жениха.
Ох, суметь насмешитьтоже немалое достоинство!
Этой способностью обладают боги. Поэтому они и не годятся в женихи. Дамаянти это поняла.
Тебе правда нравится моя Лабонно?
Испытайте меня, как хотите.
Испытание может быть только одно. Ты хорошо знаешь, что Лабонно в твоих руках.
Поясните ваши слова.
Я считаю настоящим ювелиром того, кто знает истинную цену жемчужины, даже если она досталась ему дешево.
Вы слишком, усложняете вопрос. Это все равно, что заострять психологические проблемы в маленьком рассказе. На деле все обстоит гораздо проще: один человек без ума от одной девушки и хочет на ней жениться. Молодой человек, учитывая все его достоинства и недостатки, можно сказать, подходящий, о девушке и говорить не приходится. В подобных случаях матери невест радуются и веселятся.
Не беспокойся, дорогой, все радости еще впереди. Вообрази, что Лабонно уже твоя. Если и сейчас ты будешь так же сильно желать ее, тогда я поверю, что ты достоин такой девушки, как Лабонно.
Вы удивляете даже такого сверхсовременного человека, как я.
Чем же это?
Похоже, в двадцатом веке маши-ма боятся выдавать девушек замуж!
Это потому, что в прошлом веке они выдавали замуж не девушек, а кукол. А сейчас девушки не желают быть игрушками для маши-ма,
Не беспокойтесь. Люди никогда не довольствуются достигнутым, наоборотони всегда хотят иметь больше, В доказательство скажу, что Омито Рай для того и явился на землю, чтобы жениться на Лабонно. Иначе зачем бы неодушевленный предметмой автомобильсовершил столь невероятный фантастический поступок в таком невероятном месте и в такое фантастическое мгновение?
Дорогой мой, твои речи не подходят человеку, собирающемуся жениться. Как бы, в конце концов, все это не оказалось детской затеей.
О нет, просто у меня особый склад ума, благодаря которому самые серьезные мысли облекаются в легкомысленные слова. Но от этого они не менее серьезны.
Джогомайя вышла присмотреть за приготовлениями к завтраку. Омито некоторое время слонялся из комнаты в комнату, но так и не нашел того, кого хотел увидеть. Он встретил лишь Джотишонкора и вспомнил, что сегодня должен был читать с ним драму Шекспира «Антоний и Клеопатра». Увидев выражение лица Омито, Джотишонкор тотчас понял, что его первейший долгпожалеть несчастного и отложить на сегодня всякие занятия.
Омито,сказал он,если ты не против, я бы сегодня отдохнул и полазил по горам Шиллонга.
Омито искренне обрадовался.
Те, кто занимается без отдыха, не усваивают прочитанное,ответил он.Почему ты думаешь, что я могу быть против, если тебе хочется отдохнуть? Это глупо.
Но завтра ведь воскресенье. Ты мог подумать...
Нет, братец! Я не рассуждаю, как школьные учителя. Я не считаю воскресенье днем отдыха. Наслаждаться свободой в назначенный деньвсе равно что охотиться за привязанным животным. Пропадает всякое удовольствие.
Джоти развеселился, догадавшись об истинной причине, по, которой Омито вдруг начал ратовать за свободу в выборе дней отдыха.
С некоторых пор ты выдвигаешь все новые теории насчет свободных дней,сказал он.В прошлый раз ты мне тоже прочел об этом целую лекцию. Если так пойдет дальше, я скоро в этом деле стану крупнейшим специалистом.
О чем это я говорил в прошлый раз?
Ты сказал: «Стремление к недозволенномувеликая добродетель. Когда появляется такое стремление, не следует медлить». С этими словами ты закрыл книгу и тотчас вышел. Наверное, за дверью появилось нечто недозволенное, только я не заметил...
Джоти было еще далеко до двадцати. Волнение в душе Омито затронуло и его. До сих пор он видел в Лабонно только учительницу, но теперь благодаря Омито обнаружил, что она женщина.
Есть совет, который ценится, как золотая монета с изображением Акбара. Вот он: «Когда есть дело, надо всегда быть к нему готовым». Но на обратной стороне следует выгравировать: «Когда безделье вызывает на бой, принимай геройски его вызов»,весело парировал Омито.
Понятно. За последние дни я убедился в твоем героизме!
Омито похлопал Джоти по спине.
Когда в календаре твоей жизни настанет чистый аштами, немедля почти богиню, пожертвуй ради нее всеми неотложными делами. Ибо сразу за этим наступит победный дашами.
Джоти ушел. Дух искушения резвился вовсю, но та, что выпустила его на волю, не показывалась. Омито вышел в сад.
Ветки вьющейся розы были усыпаны цветами. С одной стороны дорожки росли подсолнухи, с другой, в деревянных квадратных вазонах, цвели хризантемы, напоминающие луну. В верхнем конце отлогой лужайки возвышался могучий эвкалипт. Под этим деревом, прислонившись к стволу, сидела Лабонно, закутанная в сари пепельного цвета. Лучи утреннего солнца освещали ее ноги. На коленях у нее был расстелен платок с кусками хлеба и колотыми грецкими орехами. Она собиралась с утра покормить животных, но позабыла об этом. Омито подошел и остановился перед ней. Лабонно подняла голову, Омито сел напротив.
У меня хорошие вести,сказал он,я получил согласие твоей маши-ма.
Не отвечая, Лабонно бросила расколотый орех под персиковое дерево, на котором не было плодов, и тотчас по его стволу соскользнула белочка. Это была одна из многих подопечных Лабонно.
Если ты не против, я придумаю тебе особое имя,снова заговорил Омито.
Придумай.
Я буду звать тебя Бонно-Лесная.
Бонно?!
Нет, нет, это тебе совсем не подходит! Такое имя годится только для меня. Я буду звать тебя Бонне-Поток. Что ты скажешь?
Что ж, зови, только не при тете.
Конечно, нет. Это имя как мантра, только для посвященных, оно только для моих и твоих ушей.
Пусть будет так.
Мне тоже нужно иное имя. Как тебе покажется Брахмапутра? Внезапно в нее вливается Поток-Бонне и переполняет берега.
Слишком тяжелое имя для каждого дня.
Ты права. Придется нанимать кули, чтобы его носить. Тогда сама придумай мне имя. Пусть оно будет создано тобой.
Хорошо, я тоже сделаю из твоего имени уменьшительное и буду звать тебя Мита-Друг.
- Превосходно! В стихах это слово звучит: «товарищ». А почему бы тебе не называть меня так при всех? Что в этом за беда?
Боюсь, то, что дорого для одного, покажется дешевым для других.
Гм, ты, пожалуй, права. Бонне!
Что, Мита?
Если я напишу поэму, знаешь, какую рифму я поставлю к твоему имени? Несравненная.
Что это значит?
А то, что ты такая, какая есть,и больше никакая.
В этом нет ничего удивительного.
Как ты можешь так говорить! Наоборот, это очень удивительно. Волею судеб я встречаю человека и до того поражен, что не могу удержаться от крика: «Она похожа только на себя и ни на кого больше!» Знаешь, что я скажу в своей поэме?
О Бонне, твоя красота совершенна
Тем, что она ни с чем несравненна!
Надеюсь, ты не собираешься писать стихи?
А почему бы нет? Кто может мне помешать?
Откуда такая отчаянная решимость?
Сейчас объясню. Сегодня ночью я не мог уснуть до половины третьего, но вместо того, чтобы переворачиваться с боку на бок, я перелистывал страницы оксфордской книги. И я не нашел там стихов о любви, хотя раньше они попадались мне на каждом шагу, Тогда я понял, что мир ждет таких стихов от меня.
Он взял руку Лабонно в свои и продолжал:
Мои руки заняты, как же я возьму карандаш? Лучшая рифмаприкосновение рук. Твои пальцы,как они шепчутся с моими! Ни один поэт не может писать выразительнее и проще.
Ох, Мита, ты так разборчив, так требователен, что я просто боюсь!
Но подумай о том, что я говорю. Рама хотел испытать чистоту Ситы огнем, обыкновенным материальным огнем костра, и потерял ее. Чистота поэзии тоже испытывается огнем, но огнем души. Чем же будет испытывать стих тот, у кого в сердце нет огня? Ему придется довериться чужим словам, а они зачастую лживы. Сейчас в моем сердце горит огонь. При свете этого огня я перечитываю все, что читал раньше. Как же мало из этого остается. Почти все сгорает и превращается в пепел. Сегодня этой шумной толпе поэтов мне пришлось сказать: «Умолкните, не кричите! Тихо произнесите единственно правильные слова:
Ради бога, молчи и дозволь мне любить!»
Они долго сидели молча, потом Омито поднял руку Лабонно, тихонько провел ею по своему лицу.
Подумай, Бонне,заговорил он,как много людей в это утро, в это самое мгновенье жаждут счастья и как немногие из них его получают. Я один из немногих. И на всей земле только ты одна видишь этого счастливца в горах Шиллонга под этим эвкалиптом. Самые удивительные вещи на земле застенчивы, они избегают попадаться людям на глаза. А вот когда какой-нибудь политикан где-нибудь, между Голдигхи в Калькутте и Ноакхали в Читтагонге, с криком грозит кулаком в пространство и стреляет холостыми патронами, сообщения об этом разносятся по всей Бенгалии и считаются самыми интересными... Но кто знает, может быть, это и к лучшему!
Что к лучшему?
То, что прекрасное незримо бродит по дорогам жизни, а не увядает от докучного внимания толпы. Этой мудростью живет все мироздание. Но что с тобой? Я все болтаю, а ты молчишь и о чем-то думаешь. О чем?
Лабонно сидела, опустив голову, и ничего не отвечала.
Мне кажется, ты даже не обратила внимания на мои слова,сказал Омито.
Лабонно проговорила, не поднимая глаз:
Когда я слушаю твои речи, Мита, мне делается страшно.
Чего же ты боишься?
Я не могу понять, чего ты хочешь от меня и что я могу дать тебе.
Твой дар тем и ценен, что ты даешь, не размышляя.
Когда ты сказал, что маши-ма дала согласие, меня охватил непреодолимый страх оказаться в плену, в ловушке.
Ты и попадешь ко мне в плен!
Мита, ты гораздо умнее меня, и вкус у тебя тоньше. Если я пойду одной дорогой с тобой, настанет время, когда я отстану от тебя, и ты не обернешься и не позовешь меня. Я не буду тогда винить тебя. Нет, не говори ничего, прежде выслушай! Я умоляю тебя, откажись от женитьбы. Если развязывать узел после свадьбы, он только туже затянется. Мне достаточно того, что я получила от тебя. Я пронесу это через всю жизнь. И сейчас прошу об одном: не обманывай сам себя!
Бонне, зачем ты вносишь в щедрость сегодняшнего дня скаредность завтрашнего?
Мита, ты дал мне силы говорить правду. Ты и сам в глубине души согласен с тем, что я говорю. Ты не хочешь признаться в этом, боишься, что даже тень сомнения омрачит твою радость. Но ты не из тех, кто удовлетворится семьей. Ты вечно ищешь чего-то нового, что может утолить жажду твоей души. Поэтому ты бросаешься от литературы одной страны к другой, поэтому ты пришел ко мне. Сказать тебе правду? В глубине души ты убежден, что брак, как ты бы сказал, «вульгарен». Он слишком добропорядочен, он для тех, кто бормочет священные заклинания, валяется на мягких подушках и считает жену своей собственностью, такой же, как мебель или домашний скот.
Бонне, ты умеешь говорить самые жестокие вещи самым нежным голосом.
Мита, я так люблю тебя, что скорее буду жестока, чем дам тебе ошибиться. Оставайся таким, каков ты есть, и люби меня так, как можешь, но не бери на себя никаких обязательств,тогда и я буду счастлива.
А теперь дай сказать мне! Как удивительно ты описала мой характер! Я не буду возражать. Но в одном ты ошиблась. Даже человеческий характер меняется. Как домашнее животное, он скован цепями и неподвижен. Но в один прекрасный день под напором нежданного счастья цепи рвутся, и он устремляется на свободу, в лесатогда характер становится совсем иным.