О мудрый кази! сделал шаг вперед Абдулла, обращаясь к Шарифбеку и не удостоив даже взглядом ходжу.
Ты перепутал, Абдулла, покачал головой Насреддин. Казиэто я.
Абдулла непонимающе моргнул и уставился на ходжу, потом опять на Шарифбека, лежащего подле него.
Он прав, прокряхтел кази. Я болен, и он замещает меня.
Понимаю, почтительно склонил голову Абдулла и повернулся к Насреддину. О мудрый кази!..
Это мы уже слышали. Давай по существу, посерьезнел Насреддин.
Мне сегодня приснился вещий сон! начал Абдулла. Отец этого человека занял тысячу динаров у моего отца на то, чтобы разбить сад. Оба они умерли, но его отец не успел вернуть долг моему.
Занятный сон. И чего же ты хочешь?
Я хочу, чтобы этот человек либо вернул мне тысячу динаров, либо отдал свой сад в счет уплаты!
О ходжа! рванулся с места бедный человек и упал на колени у самого возвышения, на котором находился Насреддин. Где же это видано, чтобы за сны отдавали сады? Он давно уговаривает меня продать ему мой сад за бесценок, но я не хочу его продавать. Я вырастил его вот этими самыми руками, и у меня больше ничего нет! бедняк протянул к ходже свои мозолистые ладони. Как же такое возможно? Он специально выдумал эту сказку про деньги, чтобы заполучить его.
Молчи, презренный! выкрикнул Абдулла. Как ты смеешь порочить меня? Тебе же сказано: это был вещий сон.
Глупости все это, сказал Насреддин, немного поразмыслив. Следующий!
Но как же?.. растерялся Абдулла, а вместе с ним и Шарифбек.
Насреддин, ай-яй, обратился Шарифбек к возвышающемуся над ним ходже, разве ты не веришь в вещие сны, посылаемые нам Аллахом, желающим предотвратить беду или восстановить справедливость?
Верю. Но вещие сныудел редких святых, но никак не базарного старосты, дерущего с торговцев по три шкуры, из-за чего те, чтобы не разориться, вынуждены задирать цены на свои товары, за что в конечном счете платят бедные.
Это неправда, влез оскорбленный Абдулла, Аллах тому свидетель! Я держу совсем низкие цены, едва сводя концы с концами. И еще я молюсь, как предписывает нам господь, держу пост и совершаю хадж. Иногда подаю милостыню. Разве я не святой?
Да, да, ходжа. Он прав, поддержал его Шарифбек. Так что сон вещий, и дело это выеденного яйца не стоит.
Ох, как хорошо, кази, что вы мне напомнили о вещих снах, спохватился Насреддин.
Что? Что такое? насторожился Шарифбек.
Дело в том, что я как раз сегодня видел такой сон, и за всеми этими делами позабыл вам сказать. Я видел своего отца, и он указал мне, где зарыл клад!
Ты видел своего отца?
Да, именно так! И он сказал, что зарыл клад на том самом месте, где стоит ваш дом, и поэтому мы немедленно должны его снести.
Что ты несешь, ходжа? Как это твой отец мог зарыть клад под моим домом?!
Но раньше-то этого дома здесь не было. Так что давайте приниматься за работу, я сейчас кликну Саида.
К-какого еще Саида?
Моего друга, который отлично умеет рушить дома. Поверьте, кази, у него это не займет много времени.
Постой, постой! вцепился Шарифбек в халат ходжи. Но как же Это ведь это только сон!
Вещий, напомнил ему Насреддин, выставляя указательный палец.
Но ты же не святой, ходжа.
Я терплю всяческие лишения, мерзну зимой, изнываю от зноя летом, питаюсь кое-как, скитаюсь по бескрайней земле, у меня нет ни дома, ни семьи, за всю жизнь я не обидел ни одного человека
Ох, ходжа! Шарифбек шутливо погрозил Насреддину пальцем. Кази не пристало лгать.
Я говорил о порядочных людях, охотно пояснил ему ходжа. И ты говоришь, что я не святой? Да во мне, выходит, святости не меньше, чем в ста Абдуллах вместе взятых! Так что давайте закончим этот пустой разговор: я зову Саида, и Насреддин начал подниматься со своего места.
Но мой дом! вскричал кази.
Э, кази! Клад велик, и вы запросто отстроите себе новый дом. Да и я хочу наконец получить свою долю.
Ну а если это вовсе не вещий сон? Что тогда?
Уверяю вас, казисон именно вещий. Как вы и говорили, Аллах решил вознаградить мои страдания, восстановив справедливость.
Стой, о ходжа! Я пошутил, вещих снов не бывает!
Не бывает?
Нет!
Как жаль? вздохнул ходжа, вновь опускаясь на курпачу. В таком случае ты, Абдулла, можешь идти, сказал он базарному старосте. Это был лишь обычный сон.
Абдулла что-то проворчал, развернулся и тяжелой поступью потопал к выходу.
Спасибо, ходжа! ткнулся головой в пол бедняк. Спасибо огромное.
Иди, иди. Никто не тронет твой сад.
Бедняк еще раз поклонился и выбежал вон.
Ходжа, но ты забыл взять с него плату! возмутился Шарифбек.
Я не силен в денежных вопросах, кази. Позже вы возьмете лично с Абдуллы все причитающееся.
Но при чем здесь Абдулла?
А при чем здесь бедный человек, едва не лишившийся последнего, что у него осталось? Давайте так, Шарифбек: либо я поступаю, как считаю нужным, либо я умываю руки.
Ну, хорошо, хорошо, примирительно выставил ладони кази. Делай как знаешь.
Первое дело не дало ему ничего, и он лелеял надежду подловить хитрого ходжу на второмэтого каверзного спора Насреддину уж точно не одолеть!
Не успел Абдулла покинуть дом кази, как на его пороге возникли двое базарных купцов: один из них, Али, торговал конями, а другой, Васид, телегами. Оба купца, толкая плечами друг друга, насилу протиснулись в двери, затем сделали несколько шагов по направлению к Насреддину и остановились. Оба держали в руках по глиняному кувшину средних размеров.
О кази, защиты и справедливости! воскликнул Али.
Да, да, именно так, поддакнул ему Васид.
Слушаю вас, Насреддин кивнул с умным видом и взял в руки четки кази, которые лежали перед ним.
Я купил на базаре масло!.. начал Али, но Васид не дал ему закончить.
Э, что ты плетешь? Это я купил масло!
Я!
Нет, я!
Когда вам надоест пререкаться, скажите мне, хорошо? ходжа налил себе еще чаю и взялся вылавливать из него чаинки. Оба купца мгновенно замолкли, наблюдая за ходжой.
Выслушай нас, о справедливейший! наконец сказал Васид.
Вот теперь я слушаю, кивнул Насреддин. Но если вы опять возьметесь за старое, я велю вас выпороть за непочтительное отношение к кази. Я вам не добрейший Шарифбек.
Купцы переглянулись, пожав плечами.
«Ага, сговорились! со злорадством подумал Насреддин. Поглядим, что вы там напридумали».
О кази! начал по новой Али. Я купил на базаре кувшин масла и повез его домой на телеге. По дороге ко мне подсел вот он, кивнул он на Васида. Он тоже держал в руках кувшин, такой же точь-в-точь как и мой и поставил его рядом с моим. А когда я приехал домой, то в кувшине вместо масла обнаружилась моча!
Он все врет, о кази! выкрикнул Васид. Это я купил масло, а когда приехал домой, то именно в нем оказалась моча! Прошу вас, верните мне мое масло.
Погодите, остановил их ходжа. Получается, в обеих ваших кувшинах моча? А где же тогда масло?
Нет, нет, только в одном! В этом-то все и дело!
Но как это возможно, если каждый из вас открывал свой кувшин дома и обнаружил в нем мочу?
Э, почесал затылок Али, и они переглянулись с Васидом. Дело в том начал было купец, но запнулся.
Я думаю, ходжа, спас положение Шарифбек, они хотят сказать, что решили проверить свои кувшины еще в телеге, когда прибыли домой.
Разве они живут вместе? сделал удивленное лицо ходжа.
Почему ты так решил?
Вы же сами сказали, что они одновременно прибыли домой.
Это я прибыл, сказал Васид, и решил проверить свой кувшин. А в нем оказалась
Я уже слышал, что в нем оказалось. Но скажи, почему ты решил проверить кувшин?
Мало ли что.
Зачем же ты ездишь с человеком, которому не доверяешь? Если ты знаешь, что человек вор, то следует держать свое имущество в руках.
Я не вор! возмутился Али. Это он вор! Он поменял кувшины.
У меня есть свидетельторговец, у которого я купил масло!
У меня тоже есть свидетель! Думаешь, ты один такой умный, да?
Ходжа, повел рукой Шарифбек, принуждая купцов замолкнуть, разве дело в том, что кто-то должен или не должен держать вещи при себе? Кази обязан вынести справедливое решение, вернуть украденную вещь ее владельцу и покарать виновного.
Я именно так и собираюсь поступить, заверил его Насреддин. И для установления истины в столь сложном и запутанном споре необходим хаким.
Но зачем он тебе понадобился, о ходжа? изумился Шарифбек.
Он понадобился им, а не мне.
Но они выглядят вполне здоровыми.
Только внешне, уверяю вас, почтенный Шарифбек.
Что за глупость?
А масло, превратившееся в мочу в одном из кувшиновэто, по-вашему, не глупость? Подменить их никто не мог, да и кувшинов было не три, не четыре, а всего два. А теперь ответьте мне, о мудрейший: разве могут два человека купить по кувшину масла, а после, ни с того ни с сего, в одном из них оказывается моча? Поэтому я и сказал, что им нужен хаким.
Но я все равно не понял, при чем тут хаким? честно признался кази.
Чего же тут непонятного? Купец Али торгует негодными лошадьми, а Васидтелегами, которые разваливаются на ходу, из чего можно заключить, что у них совсем плохо со зрением или с мозгами. Возможно даже и то и другое разом.
Купцы, сопя от возмущения, уставились на ходжу.
Э, ходжа, но, может быть, дело вовсе не в них? попытался спасти Шарифбек разваливающее на глазах дело, на изобретение которого он потратил немало сил.
Возможно и так. Но в таком случае, если они оба совершенно здоровы и при этом уверены, что покупали масло, то им следует разбираться не друг с другом, а с торговцем, продавшим это масло им, и не донимать меня глупостями о волшебном превращении масла в нечто! А на будущее могу дать вам совет: не мешало бы смотреть, что вы покупаете, повернулся ходжа к купцам. Приведите торговца, продавшего вам это масло, и мы возобновим дело.
Но мы покупали у заезжего купца, поскольку масло у него было недорогое, и он, верно, уже уехал, сказал Али, немного поразмыслив.
В таком случая я ничем не могу вам помочь, ответил им ходжа, вращая четки. Вся вина лежит на вас обоих. Ведь когда гонишься за дешевизной, всегда можно получить вместо масла то, что вы получили. Все, можете идти!
Но как же пробормотал Васид, указывая на горшок, в котором находилось масло.
Яблоко вашего раздора, то есть, масло оставьте в уплату за рассмотрение вашего столь путаного дела. Мочу можете забрать.
Шарифбек надулся, но ничего не смог возразить: Насреддину и в этот раз удалось выкрутиться.
Это не моя моча! воскликнул Али. Пусть забирает он.
И не моя! Сам забирай, в тон ему рявкнул Васид.
Не буду я ее забирать!
И я не буду. Нашел дурака!
Видите, почтеннейший Шарифбек, сказал ходжа. Я оказался прав. Их, вероятнее всего, облапошил тот торговец, что и немудрено.
Кази с мрачным лицом пожевал губами и вдруг рявкнул:
Все, идите! И заберите свой кувшин. Там разберетесь, чей он.
Али пожал плечами и поднял кувшин с пола, но в него мгновенно вцепился Васид.
Кази мне сказал!
Нет, мне! Чего привязался?
А я говорю: мне!
Видите? Теперь они дерутся из-за кувшина с мочой, усмехнулся ходжа, и Шарифбек только хлопнул себя по лбу ладонью.
Вон отсюда, оба! гаркнул он, и купцов в один миг вынесло в дверь. Дурачье, процедил сквозь зубы Шарифбек и повернулся к ходже, протягивая свою пиалу. Налей и мне чаю!
С превеликим удовольствием.
Ходжа взял в руки чайник, но налить не успел: в двери вломился чайханщик Сахоб.
О кази! Насреддин окинул его долгим взглядом и опустил чайник.
Слушаю тебя, чайханщик Сахоб.
Защиты и справедливости!
Да, да, я понял тебя. Дальше, нетерпеливо перебил его Насреддин, опуская чайник. Шарифбек заглянул в свою пустую пиалу, нахмурился, но ничего сказал и взялся вертеть в руке пиалу, пытаясь напомнить ходже о себе. Но тот, казалось, не замечал ничего вокруг.
Вот его корова, Сахоб схватил за рубаху бедняка, что прятался за его спиной, и вытянул его вперед себя, взбесилась и забодала мою насмерть. Прошу наказать его как следует.
Как его наказать, решу я, осадил чайханщика Насреддин. Расскажите по порядку, как было дело.
А чего тут рассказывать? Его корова забралась на мой двор, я ее хотел прогнать, а она набросилась на мою и проколола ей рогами бок.
Так ли все было, как говорит почтенный Сахоб? спросил ходжа у бедняка.
Так, но
Говори правду и ничего не бойся, подбодрил его ходжа.
Правда в том, кази, что мой сосед Сахоб убрал часть забора
Да, да, я решил сделать ремонт, закивал чайханщик.
«Ну, разумеется, подумал ходжа, и как раз в тот момент, когда кази приспичило опорочить меня. Что-то ты еще скажешь».
Он убрал забор, а моя корова случайно забрела в его двор. И когда я прибежал на шум, все было кончено.
Хм-м, потрепал бородку ходжа.
Да что тут долго думать, ходжа? не выдержал Шарифбек. Дело проще простого: Сахобу нанесен ущерб, и этот босяк должен возместить его.
Не все так просто, уважаемый Шарифбек, не согласился с ним Насреддин. Сахобу нанес ущерб не босяк, как вы изволили выразиться, а бестолковое животное, не имеющее понятия о чужих и своих дворах и ремонтах заборов. Какой спрос с животного? Возможно, уважаемый Сахоб даже напугал его, и оно случайно, от страха, сделало то, что сделала.
От страха или нет, вскипел чайханщик, сжимая кулаки, а моя корова померла! Кто мне возместит убытки? Знал бы наперед, что так выйдет, я бы ее до смерти забил палкой, выпалил он.
Так ты, о несчастный, бил ее палкой? прищурился ходжа.
А что мне оставалось делать, если она не хотела уходить с моего двора? прорычал Сахоб, не обращая внимания на знаки Шарифбека заткнуться. И это вообще никакой не суд, а насмешка!
Ах ты, гнусный живодер! Да как только твой язык повернулся оскорбить меня, кази? прикрикнул на него ходжа. Не хотел по-хорошему, тогда получай: тебе надлежало всего лишь позвать соседа, чтобы он прогнал свою скотину. Ты же, вместо того, чтобы поступить таким образом, взялся избивать почем зря чужое животноеоно и отплатило тебе за побои. Так чего же ты еще хочешь? К тому же ты сам признался, что едва не извел чужое имущество, за что тебе следует возместить своему соседу ущерб в размере ста динаров.
Ста динаров?! охнул пораженный Сахоб. Да вы что, с ума спятили?
И двести динаров за двойное оскорбление кази. А если не успокоишься, то я велю всыпать тебе двадцать палок по пяткам.
Но?..
Также в уплату за мою работу тебе надлежит внести четверть коровьей тушитреть мне и две трети справедливейшему Шарифбеку, ходжа обернулся к кази и склонил голову, приложив ладонь к груди.
Справедливо, согласился с ним Шарифбек облизнувшись. В этом я с тобой полностью согласен.
О Шарифбек! воскликнул, падая на колени, Сахоб.
Все, иди! Да не забудь принести нам с кази шашлык, слышишь? Что касается этого босяка
Он может идти, Шарифбек, поскольку ни в чем неповинен.
Мда! только и сказал на это Шарифбек, которому хотелось положить в свой карман часть назначенной Насреддином суммы. Ты можешь идти. И ходжа, налей мне, наконец, чаю!..
Жалобщики валили без остановки целый день, и уже к вечеру ходжа изнемогал от усталости, а от всех этих глупостей, которые ему приходилось выслушивать, у него кружилась голова, но «больной» Шарифбек никак не мог остановиться. Гора мешочков с деньгами росла у его ног, и он уже давно позабыл о причине, по которой решил сделать Насреддина кази. Он едва не визжал от счастья, когда ходжа вытаскивал деньги из очередного проигравшего дело просителя, которыми сегодня оказывались исключительно люди из числа обеспеченных и даже богатых. Такого прибыльного дня у него давно не было, если вообще когда-нибудь был. Но наконец и Шарифбек пресытился, устало завозился на подложенных ему под бок мягких подушках и дал отмашку закрыть двери.
Все, на сегодня достаточно! сказал он усаживаясь.
Двое стражников закрыли двери перед носом очередной пары торговцев, и в комнате воцарилась тишина.