Первое, что увидел Леон, открыв глаза, был сидящий напротив него на кровати Этьен. Часы показывали четыре утра.
Отвезешь меня в аэропорт, коротко сказал он.
Документы были при нем, вещи он решил забрать у Кристиана и Джоанны позже. Изабелла Рональдовна спорить не стала, напоила их кофе, и уже в пять они выезжали из ворот ее дома.
Высадив Этьена у входа в главный терминал, Леон решил, что домой ехать уже не имеет смысла. Да и поработать в тишине, пока Управление еще не превратилось в гудящий улей, тоже неплохо.
Въезжая на парковку, он с удивлением увидел там машину Кристиана. И судя по нападавшему на нее снегу, стояла она там как минимум всю ночь. Захлопнув дверь, Леон поднял голову и увидел тусклый свет в нужном ему окне.
Кристиана он застал на кухне в его приемной засыпающим кофе в кофеварку.
Ни свет, ни заря? спросил, прислонившись к дверному косяку.
Да, решил пораньше приехать, не оборачиваясь, ответил Кристиан, включил кофеварку. Из-за последних дней текучки накопилось.
Хватит врать.
Кристиан повернулся и посмотрел на него.
Ты ночевал здесь.
Это даже был не вопрос, а констатация факта. Помятый ворот рубашки, щетина и круги под глазами красноречиво говорили о том, где именно Кристиан провел ночь.
Пошли.
Махнув рукой, Кристиан направился в кабинет. Леон молча последовал за ним. Кристиан вытащил из кармана куртки сложенный вчетверо листок, что-то дописал на нем и протянул Леону.
Не волнуйся, бросив короткий взгляд на листок, Леон поднял глаза на Кристиана, я тебе ее из-под земли достану.
========== Последний рейс, или на выход, господа. ==========
«Не дури, Маргарита. И не строй из себя недотрогу. А то я не видел, как ты на его сына поглядывала!
Сыну двадцать, а ему!
И что? Красиво жить любишь? Шмотки красивые любишь? Так сделай хоть что-нибудь, чтобы заработать их!
Ты просишь меня? Лечь? Под старика? Да кто ты после этого!?
Ему и шестидесяти нет, не переломишься разок. Я все сказал.»
Она тогда сидела и глотала слезы. Ей восемнадцать, она влюблена в сына папиного начальника. Строит красивые планы. И вдруг Тот оказывается положил на нее глаз и недвусмысленно намекнул отцу, что, если тот хочет сохранить теплое местечко Он даже не думал. И не оставил ей выбора.
Как она тогда выжила? И физически, и морально? Тогда ли сломалась? Или позже, когда его сын в порыве разговора назвал ее шлюхой?
Но именно тогда и родилась в ней нынешняя Маргарита. С ее холодно-циничным отношением к мужчинам, с ее навязчивым желанием снова и снова наказывать их. За ее сломанные мечты, за ее разрушенную жизнь и убитую душу. Когда ей наскучили легкие победы, мужчины, что сами шли за ней, только улыбнись, она взялась за «тяжелую артиллерию». Сломать, подчинить себе сильного мужчину было непросто, тем сильнее тешила ее раненое самолюбие очередная победа. Она шла, перешагивая через них, втаптывая их, как когда-то один из них втоптал ее, оставляя после себя разрушенные семьи, сломанные карьеры, самоубийства, скандалы. Ей было плевать на них, ее разбитое сердце и мертвая душа уже никак не реагировали на сожженные в пепел «города», что она оставляла за своей спиной.
Когда она согласилась на первое «дело»? И с удивлением обнаружила, что ей это нравится? Нравится понимать, что и этот вид власти над мужчинами приносит пусть мимолетное, но удовлетворение. Нравится решатьжить им или нет, умирать долго или быстро. Когда на нее однажды вышел неприметного вида человек и спросил, не против ли она того, чтобы ее своеобразное хобби приносило ей еще и прибыль, она думала ровно один глоток коктейля. Так родилась «пиковая дама».
Дамы и господа, начинается посадка на рейс 8504 Париж-Барселона. Просьба пройти на посадку. Терминал В, правый выход.
Марго села на свое место в бизнес-классе у окна и прикрыла глаза. Место рядом было пока свободно, но лежащие на столике перчатки говорили о том, что ее сосед уже в самолете. Наверное, к стюардессам пошел. Эти богачи, что летают бизнес-классом, вечно такие привереды! За каждый цент удавятся. Деньги, деньги
Впрочем, деньги не так уж плохо. Марго вспомнила утреннюю «молнию» Интерпола о загадочной смерти Пру. Дело сделано, как всегда, ювелирно. На ее карточку упала очередная сумма с неплохим количеством нулей. Но в этот раз она предпочла не испытывать судьбу и после дела немного залечь на дно. Желательно, где-нибудь под теплым солнышком. Учитывая, в каком бешенстве вылетел из ее квартиры Кристиан Да, жену он успел спасти. А вот друга
Ей понадобилось полдня, чтобы вернуть арендованную квартиру, хозяин не поверил своим ушам, когда она махнула рукой на возврат внесенного за полгода аванса. Билеты на рейс до солнечной Барселоны курьер доставил еще быстрее. Собирать чемодан она умела молниеносно. И вот еще чуть-чуть, и
Прощай, холодный Париж. Прощай, Кристиан
Кристиан. Из всех ее «побед» он был самой спорной. С одной стороны, она снова добилась, чего хотела. И этот стальной стрежень, казалось, прогнулся перед ней. Но вот эта оговорочкаказалосьи смущала ее. Марго не покидало ощущение, что даже при вроде бы очевидной победе, с Рокье она проиграла. Он сделал, что она хотела, но Она вспомнила его сильные руки, как в тисках, сжавшие ее запястья, вспомнила, как он прижал ее к кровати, и от его взгляда она уже чуть не кончила. Она раздразнила, спровоцировала его и получила лавину, цунами, ураган. Она в очередной раз одолела сильного мужчину, но, отдав ей свое тело, он сохранил и унес с собой свое достоинство, не дав ей опустошить его, растоптать, унизить. И стал первым, о котором она потом подумала, что не прочь и повторить. Жаль Жаль, что это невозможно. И она больше не увидит его глаз, не услышит его голоса, не почувствует вокруг себя его терпкий аромат с нотками сандала и корицы. Очень похожий на тот, что только что донесся до нее. А она еще думала, что Ambre Topkapi редкий экземпляр.
Сосед устроился в кресле поудобнее и затих. Наверное, сейчас смотрит на нее и думает, как бы начать знакомство. У Марго уже была аллергия на все эти «такая красивая девушка не должна скучать» и «позвольте вас угостить», а потому она предпочитала делать вид, что спит.
Дамы и господа, просьба пристегнуть ремни. Наш самолет скоро начнет взлет.
Голос стюардессы заставил соседа снова зашевелиться. Черт, почему она сразу не пристегнулась! Придется прервать «сон». Ничего, отбиваться от назойливых мужчин ей удавалось ничуть не хуже, чем покорять нужных ей. Марго выпрямилась в кресле и потянулась за ремнем. Но его правая часть затерялась между креслами. И тут Марго замерла взглядом на руке, протянувшей ей ремень безопасности. Глаза медленно поднялись по руке вверх. Плечи, шея
Давно не виделись.
Кристиан смотрел на нее таким же, как тогда в ее квартире, взглядом. Марго невольно дернулась.
Дальше иллюминатора не убежишь.
Как
Как я нашел тебя? он нагнулся и защелкнул ее ремень. Поднял голову. Его глаза прямо напротив ее глаз, дыхание снова обжигает шею.
Самолет загудел двигателями и медленно пошел на взлет.
Друзья великая сила. Кристиан вернулся в свое кресло, смотрел перед собой на какой-то рекламный ролик, что пустили по телевизору, что-то там о мерах безопасности во время полета. Найти тебя оказалось даже проще и быстрее, чем я думал. Хоть бы имя сменила, когда билеты покупала. Или настолько была уверена в себе?
Что тебе надо? наконец, нашлась она. Руки отчего-то вспотели, а сердце бешено забилось в груди.
Да вот решил проводить тебя. За знакомство не выпили, так хоть на прощаниеон жестом подозвал стюардессу, два бокала шампанского. Та кивнула и исчезла за своей шторкой. Этьен сказал, что тебе так и не удалось тогда на приеме попробовать его. Он повернул к ней голову, наткнулся на ее ошалевший взгляд. Я забыл сказать? Ты провалила свое последнее дело. По головке тебя за это не погладят Денежки-то поди получила уже.
Подошедшая стюардесса поставила на столик перед ними два бокала, доверху наполненные сверкающими пузырьками напитком.
Чего-то все же не хватает Не находишь? Он посмотрел на нее и вдруг достал из кармана две маленьких коробочки. Я знаю, ты предпочитаешь напитки с особым вкусом.
Марго вздрогнула, потому что поняла, что в коробочках. Кристиан тем временем открыл их и высыпал содержимое по очереди в бокалы. Пузырьки еще больше зашипели, словно рождественские фейерверки.
В одном бокале твоя любимая пыльница мохнатая, в другомобычная сода. Он посмотрел на нее. И пусть судьба сама решит, кому что достанется.
Ты готов рискнуть своей жизнью, лишь бы наказать меня? усмехнулась она, за насмешкой пытаясь скрыть вдруг охвативший ее страх.
Не буду врать, что мне все равно, но я готов принять любой исход. Либо ты навсегда покинешь этот мир, и тогда дышать в нем станет легче всем, в том числе и мне. Даже если Джоанна не простит меня.
Ты что, признался ей? не поверила она своим ушам.
Я не мог ей врать.
Она бросила тебя.
Я ушел, чтобы дать ей время все обдумать. И если она не вернется ко мне, то и второй исход меня не расстроит. Потому что жить без нее, это все равно, что не жить вообще.
А если я не выпью?
Выпьешь, спокойно ответил он, и она тут же почувствовала уткнувшееся ей в бок дуло. Так у тебя хотя бы будет выбор. А если ты откажешься, выбора у тебя не будет. Поверь.
Она верила. Верила, что он нажмет на курок. Верила, что для него жизнь без жены не имеет смысла. Верила каждому его слову и жесту. Черт возьми, когда он перехватил инициативу? Своим неожиданным появлением выбив ее из равновесия, которое она безуспешно пыталась теперь вернуть.
Ты, конечно, не заслуживаешь этого, но я все же дам тебе право первого выбора.
Он придвинул бокалы друг к другу, дуло пистолета еще больше впилось в бок, еле слышно щелкнул затвор.
Тебя тут же арестуют! Ее последняя попытка.
Плевать. Выбирай.
Она отвела от него взгляд, посмотрела на бокалы. Пятьдесят на пятьдесят Чертово благородство! Но так у нее действительно хотя бы есть шанс. Вдох-выдох. Интересно, он видит, как дрожит ее рука. Глоток за глотком. Как только она поставила свой бокал обратно на столик, он тут же взял второй и спокойно выпил.
Прощайнаклонившись к ней, прошептал он.
Она откинула голову на спинку кресла, закрыла глаза. Почувствовала, как он поднялся. Черт! Противоядия у нее нет. И судя по концентрации порошка, один из них не поднимет глаза к теплому солнцу Барселоны.
Отчеты из Лондона уже на вашем столе, господин директор. Вызванные вами начальники отделов соберутся к десяти.
Секретарша едва поспевала за Алексом Фротенбергом, директором Интерпола, стремительно идущим по коридорам штаб-квартиры в Лионе. Утренняя «молния» о смерти Пру разбудила его, еще не было шести, и вынудила выехать в офис раньше привычного времени. Звонком из машины поднял с кровати секретаршу. Благо та жила чуть ли не в квартале от штаб-квартиры и, пока он ехал, она успела прийти и почти все приготовить. И сейчас спешила за ним, отчитываясь об уже сделанном.
Хорошо. Фротенберг вошел в кабинет, бросил куртку в кресло. Кофе покрепче. И вызови мне Шуста прямо сейчас.
Секретарша кивнул, подняла его куртку, повесила ее на вешалку и вышла из кабинета. Фротенберг сел в кресло, не включая компьютера, задумчиво крутился в нем, кусая губы. Думать о том, что смерть Пру очередное звено в серии загадочных убийств, не хотелось. Маньяка им еще не хватало А может, его устранили, потому что он что-то выяснил? И подобрался к убийце слишком близко? Чертова его привычка ничего не говорить, пока не будет уверен.
В дверь постучали.
Звали, босс? в дверном проеме показалась голова Филиппа Шуста, руководителя отдела оперативных разработок особо важных преступлений.
Заходи, кивнул Фротенберг, посмотрел на Шуста. Что тебе известно о Пру?
Пока ничего, еще не успели даже запросить Париж о деталях. Ждем.
Некогда ждать! Ты должен был уже позвонить туда сам, разбудить, если понадобится, хоть самого президента! У тебя что каждый день убивают директора Управления?
Я немедленно распоряжусь. Шуст направился обратно к двери, но был остановлен Фротенбергом.
Сиди! Скоро подтянутся остальные, сам уже при всех позвоню.
Шуст сел за стол совещаний, то и дело молча посматривая на Директора. Один за другим стали входить руководители Отделов и Управлений.
Ну, что, все собрались? Фротенберг обвел взглядом сидящих за столом, замер на одном пустом стуле.
Месье Дикай просил его извинить, он немного задерживается, ждал какого-то важного посетителя. Прочитав его мысли, сказала секретарша. Он уже идет.
Что за посетители в такой ранний час? удивился Фротенберг, но продолжить мысль не успел.
Дверь открылась, и в кабинет вошел Люк Дикай, руководитель отдела внутренних расследований. На нем не было лица, синяки под глазами выдавали ранний подъем. Люк был другом Пру, и Фротенберг прекрасно понимал его состояние сейчас, а потому не стал ругать за опоздание.
Люк, он кивнул на пустой стул, дождался, пока тот сядет, повернулся к остальным. Итак, я позвал вас
Месье.
Люк прервал шефа, чем немало удивил всех находящихся за столом. Вообще такое не практиковалось и, более того, не приветствовалось и считалось нарушением субординации. И если Люк позволил себе такое, значит, имел на это очень уважительную причину. А потому Фротенберг не стал ругать подчиненного, а с интересом посмотрел на него.
Что такое, Люк?
Месье, у меня есть основания полагать, что к смерти Этьена напрямую причастен один из находящихся здесь людей.
Брови Фротенберга взлетели вверх, по сидящим за столом прокатилась волна.
Вы же знаете, что Этьен до того, как его подключили к делу о гибели агентов разведок, расследовал случаи коррупции в Интерполе.
Заметьте без весомых на то оснований, хмуро вставил руководитель отдела безопасности.
Возможно, вам они и казались безосновательными, но Этьен никогда не кидался напрасными обвинениями, повернулся к нему Люк, просто не выдвигал их, не получив стопроцентных подтверждений.
Этьен был у меня как раз незадолго до его перевода к делу о смертях, кивнул Фротенберг, и говорил о том, что у него скоро будет информация, которая заинтересует меня.
Так вот, кивнул Люк, полчаса назад я узнал, что на приеме в Париже Этьен получил информацию, которая дала бы ему возможность назвать конкретные имена. И я уверен, что покушение на него напрямую связано именно с этим, и он не просто очередная жертва загадочного убийцы.
Люк, это слишком серьезные обвинения. Фротенберг внимательно смотрел на своего подчиненного.
Я знаю, месье. Но готов ответить за каждое свое слово, потому что уверен в них.
Слишком самоуверенно, не находите, месье Дикай? Шуст посмотрел на него.
Ни в коей мере, месье Шуст. Люк был спокоен, словно знал что-то, что позволяло ему так вести себя. Для меня это уже дело принципа. Я знал о расследовании Этьена и то, что мне стало известно, дает мне основания вместо него назвать это имя одного из нас, кто замешан в коррупции, кто покрывал других участников преступной цепочки, включающей не самые простые чины не только Интерпола, но и НАТО. Там, кстати, сегодня утром уже прошли первые задержания после того, как мы поделились с коллегами своей информацией.
Мы? повернулся в его сторону главный безопасник.
Мы, кивнул Люк и посмотрел на Фротенберга. Месье, мне придется вас огорчить, но последние пять лет рядом с вами работал человек, который покрывал убийства, шантаж, вымогательства вместо того, чтобы расследовать их. И более того, получал за это деньги. Вас не смущало, что по результатам отчетов у Отдела оперативных разработок все славно и ладно. Только ли причина в отличной работе по профилактике преступлений, как утверждал месье Шуст, Люк повернулся к Шусту.
Вы всегда любили брать на испуг за неимением конкретных фактов, Люк, спокойно отреагировал тот на его выпад под молчаливый взгляд Фротенберга.
Вам нужны факты?
Было бы неплохо, усмехнулся Шуст.
И тут за его спиной щелкнул включатель проектора, погас свет, и на экране на одной из стен появились кадры. Все сидящие за столом обернулись, и от увиденного слова застряли в горле каждого из них. Фротенберг медленно поднялся из-за стола.
Знакомые цифры?