Получив «добро» на свой проект, Лена принялась готовить плацдарм для светлого будущего. Она уже придумала, чем поразит Капустина: по сути, ей нужно было устроить что-то вроде телепередачис гостями студии, со зрителями и с ведущими в своем и Марикином лице.
Кроме того, важен был нестандартный подход. Проработав в школе больше года, Лена вдоволь нагляделась на то, как не надо учить детей. Больше всего ее раздражало то, что ученикам не особо разрешали размышлять. На все вопросы давным-давно были выведены правильные ответы и дети должны были просто их запомнить. Со временем ребята привыкали к этой системе. Спросишь их: «Что вы думаете о прочитанном?» В ответмолчание. И все ждут, чтобы учительница или пионервожатая подали знак о том, что именно они хотят услышать.
Зато если спросишь: «Почему вы считаете, что Гринев является положительным героем, а Швабринотрицательным?», тут же поднимается лес рук. Верный ответ уже дан, и нужно лишь разъяснить его.
Наша директриса думает, что ребенокэто пустая кастрюля, в которую можно залить все что угодно, жаловалась Лена Марике. Но это же не так! Когда дети играют между собой, они такое выдумывают! А в школе молчат!
В ответ Марика только усмехалась:
Зато когда ты уверен, что знаешь четкие ответы на все вопросы, ты можешь ни в чем не сомневаться.
Но ведь так нельзя жить! кипятилась Лена. Ведь это не знания, а вера получается! На моем дискуссионном клубе такого точно не будет. Мы будем вместе размышлять и искать новые пути!
В общем, Лена была уверена, что при таком подходе Капустин не сможет не обратить на нее внимание.
Алекс слабо представлял, что его ждет в советской школе. Да его, впрочем, не очень-то это и волновало. Гораздо интересней было смаковать предчувствия по поводу очередной встречи с Марикой.
Жека Пряницкий еще больше раззадорил его.
Ну что, охмурил девку? сердито спросил он Алекса. Я одного только не понимаю: как она может так нагло мне изменять? Идет на свиданку к чужому мужику, да еще сияет, как кремлевская звезда. Разве нельзя цивилизованно ходить налево? Ну, как я, например? Ходишьмолчи и никому ничего не показывай. А ей надо, чтоб об этом весь белый свет говорил! Никакого такта!
Лена встретила Алекса на крыльце школы. На ней был парадный костюм, светло-русые волосы убраны в прическу.
Привет! Мои пионеры уже собрались. Ждем только тебя и Капустина.
А кто этоКапустин? осведомился Алекс.
Политический обозреватель и журналист, произнесла Лена таким тоном, будто называла полный титул испанского гранда.
За дверями пионерской комнаты, где должно было проходить заседание клуба, творилось что-то невообразимое: стучали барабаны, вразнобой дудели горны, «Все будет сказано!»верещал чей-то писклявый голос.
Ни на минуту одних оставить нельзя! в сердцах сказала Лена. Постой пока в коридоре, чтобы я могла их утихомирить. А потом ты войдешь и мы тебя как следует поприветствуем.
Алекс согласно кивнул. Звуки за дверями живо напомнили ему его собственные школьные годы: стоило учителю выйти за порог, как все тут же начинали ходить на ушах, плеваться жеваными бумажками и скакать по партам.
Вообще, советская школа не так уж сильно отличалась от американской. Разве что вместо портретов отцов-основателей на стенах висел Ленин, да дети были одеты в форму: девочкив коричневые платья с черными фартуками, мальчикив синие пиджаки и брюки.
Внезапно в конце коридора послышался цокот каблучков. Это была Марика.
Привет! шагнул ей навстречу Алекс.
Но она едва посмотрела в его сторону:
Привет.
Алекс сразу почувствовал, что опять что-то пошло не так.
У тебя все в порядке?
Да.
Ты на меня за что-то обиделась?
Нет.
Тогда в чем дело?
Марика взялась за ручку двери.
Я слышала, как ты отзывался о нас, наконец произнесла она.
Когда? не понял Алекс.
Тогда! Когда я приходила к тебе в общежитие. Думаешь, я не понимаю по-английски?!
«Черт!»мысленно ругнулся Алекс. Кажется, на дне рождения Бобби он и вправду болтал что-то о политике партии и о СССР.
А что я такого сказал? начал он прощупывать почву.
Марика взглянула на него исподлобья.
Это не твое дело, как мы живем, понимаешь? Не нравитсякатись в свою Америку!
Но ведь тебе тоже многое не нравится в Советском Союзе! принялся защищаться Алекс.
Твоя матьидеальная женщина? перебила его Марика. Скорее всего, у нее все-таки есть кое-какие недостатки: может, нос кривой, может, она у тебя толстаяя не знаю. Но тебе бы понравилось, если б твою маму начали критиковать?
Алекс молчал, не зная, что ответить.
Родину, как и родителей, не выбирают: и я люблю ее такой, какая есть, сказала Марика и, оттолкнув Алекса, вошла в пионерскую комнату.
«Черт!»снова промелькнуло у него в голове.
Простите, вы и есть мистер Уилльямс? произнес кто-то по-английски.
Алекс оглянулся. Перед ним стоял невысокий человек: отличный костюм, шелковый галстук, изысканные очки
Меня зовут Валентин Капустин, представился он. Тележурналист.
Алекс равнодушно пожал ему руку:
Очень приятно.
Капустин смерил его заинтересованным взглядом:
А вы откуда?
Из Калифорнии.
О, я был там пару лет назад! Вечное лето, магнолии в цвету Не скучаете, нет? Наверное, многого не хватает?
В этой стране всего хватает; другой вопрос, что не всем, пробормотал Алекс. Пусть этот журналист обижается на его словаему было наплевать. Он вообще обозлился на всех русских: сами не имеют своего мнения и другим не дают!
Но вопреки его ожиданиям Капустин живо поддержал его:
Ну да, это сразу же бросается в глаза! Наше общество поделено на четкие касты: есть высшаячиновники, они как сыр в масле катаются; есть низшаяпролетариат. На словах ему принадлежит вся страна, а на деле у него ничего нет, кроме плакатов «Слава рабочему классу!» на каждом углу.
В этот момент дверь в пионерскую приоткрылась и оттуда выглянула Марика.
Товарищ Капустин! воскликнула она, заметив журналиста. А мы и не знали, что вы уже подошли. Вы давно тут? Проходите, проходите скорее! Дети ждут вас!
А меня они тоже ждут или я могу идти? осведомился Алекс.
Марика холодно посмотрела на него:
Ты тоже приглашен.
Ну, пойдемте! сказал Алексу журналист. Посмотрим, какие такие вопросы нам будет задавать подрастающее поколение.
Завидев гостей, пионеры дружно поднялись со своих мест.
Дорогие ребята! дрожащим от волнения голосом начала Лена. К нам в школу пришли два очень интересных человека: это Алекс Уилльямс, американский студент, и всем вам известный тележурналист Валентин Алексеевич Капустин. Тема сегодняшнего заседания: «Борьба прогрессивных сил за мир во всем мире». Сначала я зачитаю вам небольшой доклад, а потом мы послушаем комментарии наших гостей.
Дабы создать неформальную атмосферу во время дискуссии, стулья расставили в кружок. Алекс скосил взгляд на Марику: она о чем-то тихонечко перешептывалась с Капустиным.
«Вот старый козел!»с досадой подумалось ему.
Тем временем Лена принялась рассказывать о ситуации в Афганистане:
Душманы совершают диверсии против наших доблестных воинов, подкладывают на улицы детские игрушки, начиненные взрывчаткой
Алекс даже не пытался вникнуть в смысл ее речи: у него своих проблем хватало. Надо же было Марике подслушать его болтовню насчет политики! Теперь понятно, почему она сразу убежала из общежития. Кто бы мог подумать, что обостренный девичий патриотизм когда-нибудь будет мешать его личной жизни?
В этот момент он заметил, что сидящая рядом с ним пионерка в изжеванном галстуке не отводит от него глаз. Алекс подмигнул ей. Покраснев, та отвернулась, но потом, оправившись от смущения, принялась мигать ему в ответ.
У тебя есть бумага и ручка? шепотом спросил ее Алекс. Ему хотелось как можно скорее загладить свою вину перед Марикой, и он решил, что трепетная любовная запискаэто как раз то, что надо.
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
нацарапал он на выданном пионеркой листочке.
Спешил! Летел! Дрожал!
Вот счастье, думал, близко.
Радуйся,
радуйся,
ты доконала!
Теперь
такая тоска,
что только б добежать до канала
и голову сунуть воде в оскал.
Взор кинув, полный весь огня,
Своей красавице безгласной:
«Прости, не позабудь меня!»
Воскликнул юноша несчастный.
Сложив листок в несколько раз, Алекс бросил его на колени к Марике. Она развернула его, посмотрела. Через минуту послание вернулось к отправителю: красной ручкой были исправлены орфографические ошибки, а внизу стояла оценкатроечка с минусом.
Мистер Уилльямс! вдруг обратился к Алексу мальчик в больших пластмассовых очках. А что вы думаете по поводу ситуации в Афганистане? Ведь это ваши соотечественники науськивают душманов на наших солдат.
Алекс поспешно спрятал письмо в карман.
Э-э Ну-у Мне кажется, что политикаэто вообще мерзкая штука. На самом деле и ваша, и наша страна заботятся лишь о том, как бы заполучить побольше влияния и заработать побольше денег.
Он никак не ожидал, что его слова произведут эффект разорвавшейся бомбы.
Ничего подобного! возмущенно загалдели дети. Это все США! Мы этого никогда не делали!
Лена заметалась между стульями:
Успокойтесь, ребята!
Наконец тишина была восстановлена.
А вы что думаете, Валентин Алексеевич? обратилась она к тележурналисту.
Тот повернулся к Алексу, но теперь в его взгляде не было ни доброжелательности, ни симпатии.
Не судите всех по себе, молодой человек, строго произнес он. Наша партия и правительство делают все возможное для того, чтобы установить мир во всем мире.
И дело не в деньгах! тут же поддержала его Марика. В отличие от американцев, мы помогаем другим странам бескорыстно. Что может дать СССР Куба? Ничего!
Ничего, кроме базы для атомных подводных лодок и аэродромов для военных операций в Африке, пробурчал себе под нос Алекс.
Капустин окаменел лицом:
Мы не стремимся ни с кем воевать. Коммунисты всего мира борются за права трудящихся, а не за власть и не за деньги. Возьмите, к примеру, Коммунистическую партию США. Разве у нее столько средств, сколько у республиканцев или демократов?
Его слова вконец разозлили Алекса. Чего они все на него напали?
Коммунисты СШАэто очень маленькая и слабая партия, которую никто не воспринимает всерьез. Потому-то у нее ничего и нет, упрямо произнес он.
Маленькая партия?! изумленно переспросила Лена. А кто же устраивает забастовки и демонстрации?!
Как правило, профсоюзы.
Не может быть! Рабочие всего мира знают, что их интересы в полной мере могут представлять только коммунисты!
Кроме рабочих Венгрии, которых коммунисты давили танками в пятьдесят шестом году, кроме рабочих Чехословакии, которым тоже досталось во время Пражской весны. А рабочие Западной Европы и Америки и вовсе считают коммунизм опасной заразой, которую нужно всячески искоренять.
В пионерской комнате повисла тягостная пауза. Присутствующие смотрели на Алекса как на совершенно больного человека.
Валентин Алексеевич, прервал тишину звонкий голос Марики, да скажите же вы ему!
А я вам скажу! ледяным тоном отозвался журналист. Вы еще ответите за эту провокацию! Устроить в школе подобный бедламэто Я еще поговорю с вашим начальством! Идем, дочь! приказал он девочке, подмигивавшей Алексу, и, схватив ее за руку, кинулся к двери.
Алекс простоял у пионерской комнаты около часа. Дети давно разошлись, но Марика и Лена все не выходили.
«Глупость какая! Из-за подобной ерунды устроили целый скандал!»ворчал про себя Алекс. Он никого не оскорбил, ничего не наврал Он просто высказал свое мнение. Ведь его, собственно, за этим и пригласили на этот диспут!
Хотя, с другой стороны, он же знал, что с русскими нельзя обсуждать политические темы.
А Капустин какой дрянью оказался! Сначала улыбался Марике и Лене, вел себя джентльменом, а потом разом свалил на них все беды человечества: «Вы за это ответите!»
В любом случае нужно было поговорить с девчонками и объясниться.
Алекс решительно дернул на себя дверь пионерской комнаты.
Марика!
Заплаканная Лена испуганно вскочила при его появлении.
Чего тебе?
Но Алекс практически не заметил ее. Он видел только черный силуэт Марики, стоящей напротив окна.
Нам надо поговорить
Убирайся вон, отозвалась она неживым голосом.
Ну хотя бы выслушай меня!
Убирайся! Ты что, не понял?!
Внезапно она схватила первое, что попалось под рукупионерский горн, и с силой запустила им в Алекса. Тот едва успел отскочить. Раздался грохот, звон
Ты с ума сошла?!
Алекс пулей вылетел за дверь. Вот ведьма! Ведь запросто могла убить этой дудкой! Попала бы в висок, и всепоминай как звали.
Ну и сиди там! прокричал по-английски Алекс и быстрым шагом пошел прочь.
ГЛАВА 11
Миша узнал обо всем, когда в комитет комсомола пришло письмо за подписью директрисы школы и Капустина. Они в подробностях описывали сложившуюся ситуацию и требовали принять меры.
Ты что, больной совсем, что ли?! наорал Миша на Алекса. Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! Если Лену с Марикой по твоей милости лишат комсомольских билетов, то их могут выгнать из института! А им меньше года до диплома осталось!
Нечего было приглашать меня! рявкнул в ответ Алекс. Что я такого сказал? Мы на эти темы сто раз в колхозе разговаривалиничего, никто не возмущался особо.
Думать башкой надо было! То колхоз, а то школа!
Пошел ты!
Сам пошел!
На следующий день у Миши состоялся серьезный разговор с Леной.
Они сидели на лавочке в институтском скверике. Кругом тишина, покой В прозрачных лужах плавали кленовые листья.
Меня из школы выгнали, всхлипнула Лена. Директриса сказала, что таких, как я, к детям нельзя подпускать на пушечный выстрел.
Миша молчал, собираясь с мыслями. Ему стоило огромного труда держать себя в руках. Это ж надо было до такого додуматься! Без спросу, без санкции начальства притащить иностранца в советскую школу!
Помнишь, я тебе с самого начала говорил, что этот американецмудак, каких поискать? наконец вымолвил он. А ты мне: «Он хороший, он хороший»
Да мы с Марикой сами виноваты покачала головой Лена. Ох, что теперь будет?
Что, что Разбирать вас будут на заседании комитета.
Думаешь, выгонят из комсомола?
Это мы еще посмотрим. Я ведь там тоже буду присутствовать Да и ребят можно будет попросить, чтобы они отнеслись помягче.
Лена ткнулась головой ему в плечо:
Мишенька, прости меня, Христа ради! Просто мы так надеялись, что Капустин пригласит нас на телевидение Я хотела, чтобы у меня тоже было хоть какое-нибудь дело Хотела, чтобы тебе не было за меня стыдно
Миша растроганно обнял ее.
Ленка, ну не плачь! Ты же знаешь, что я тебя и так люблю. И мне никогда за тебя не бывает стыдно.
Она подняла на него покрасневшие глаза:
Даже сейчас?
Миша, как мог, успокаивал Лену, но у него у самого было невероятно пакостно на душе. Он совершенно не мог себе представить, как будет судить Лену. А судить надоникуда не денешься.
Еще больше его волновал вопрос насчет первого отдела: докладывать обо всем случившемся или не докладывать? Доложишьподставишь Лену с Марикой. Не доложишь, получится, что он выгораживает Алекса.
«Надо признаваться, решил Миша. Все равно рано или поздно кто-нибудь донесет на девчонок. Просто надо будет так подать дело, чтобы все перевалить на американца».
Н-да, кажется, наш мистер Уилльямс маленько оплошал, процедил Петр Иванович, прочитав Мишин рапорт. А что он там конкретно наговорил?
Миша подсунул ему заранее приготовленные выписки из доноса Капустина.
Клеветал на советский строй? усмехнулся Петр Иванович. Это у них обычная практика. Ну что ж, примем меры: напишем уведомление в международный отдел института и велим им как следует проработать нашего мистера Уилльямса.
А выслать его нельзя? с надеждой спросил Миша.