А ей самой хотелось разговаривать свысока! Ну или хотя бы на равных
Всю жизнь она ощущала себя частью великого народа, который первым в мире постиг истинность марксизма-ленинизма, который победил всех врагов, разгромил фашизм, первым полетел в космос. А Алекс имел наглость не ценить и не уважать эти величайшие достижения.
«Ну я тебе еще покажу кузькину мать, угрюмо думала Марика, шагая по залитому лужами перрону. Климат ему наш не нравится! А мне, может, твой нос не нравится! И лохмы твои распущенные! Тоже мне викинг недобитый! Ты бы еще бороду до пояса отпустил, а потом указывал нам, как жить!»
Дополнительный поезд, провонявший сортир, опухший проводник в майке
Марика сидела у окна и изо всех сил старалась не смеяться над Алексом. Ее преисполняло чувство превосходства туриста-походника над туристом-курортником: она знала, куда складывать багаж, где можно раздобыть кипятку и о чем разговаривать с попутчиками. Алекс же ощущал себя в плацкартном вагоне как жираф в тундре. Для него все было открытием: и торчащие с верхних полок сизые пятки, и влажное постельное белье, и густой запах домашней снеди, растекшийся по проходам.
Но больше всего его поразили попутчики-стройбатовцыгрязные, заросшие парни, одетые в телогрейки и некое подобие военной формы.
У них не было ни денег, ни продуктов, и Марика щедро делилась с ними своими припасами.
Вы не стесняйтесь! Хотите вареную картошку? А курицу?
Спасибо! благодарил за всех невысокий паренек с черной щетиной на щеках.
Еда исчезла со стола с поразительной быстротой. Попутчики ожили, развеселились и, стараясь не материться при даме, принялись рассказывать о том, как они в каком-то лесу строили дом для «бати».
Трудно было? посочувствовала им Марика.
А то! Десять дней на сухом пайке сидели.
Кто эти люди? спросил Алекс, когда странные попутчики вышли покурить.
Это внуки партизан, благоговейным шепотом отозвалась Марика.
Что? не понял тот.
Понимаешь, во время Великой Отечественной многие партизаны забирались так глубоко в леса, что и не знали об окончании войны. Продолжали жить в лесах, девушек из деревень таскали, женились Видишь, они как бы в военное одеты
Но такие грязные! изумился Алекс.
А ты поживи-ка с их в лесу! У нас до сих пор время от времени в газетах пишут: отыскалось очередное партизанское семейство. Старики уж все умерли, а их внуки-правнуки живы.
Но почему они здесь, в поезде? изумленно спросил Алекс.
А их в Москву на комиссию возили. Опросили, документы выдали. Теперь учиться пошлют.
Oh, man!
Ты по-английски-то не говори! толкнула его в бок Марика. Им что английский, что немецкийвсе едино. А на немцев у них рефлекс. Вообще лучше молчи!
Когда парни вернулись, Алекс смотрел на них уже совсем другими глазами.
Чтобы хоть чуть-чуть просмеяться, Марика схватила пакет с мусором и побежала в тамбур. Алекс вылетел за ней следом.
Ты что, с ума сошлаодна ходить по такому вагону?!
И тут Марику прорвалоона расхохоталась так, что едва устояла на ногах.
Что смешного?! нахмурился Алекс.
Да ничего. Я тебя просто пугать не хотела. Это не внуки партизан
А кто?
Это это амнистия!
То есть?
Ну, воры всякие, убийцы, грабители Их досрочно освободили из лагерей, и теперь они домой едут. Ничего страшного.
До Алекса наконец-то дошло, что над ним подшутили.
Развернувшись, он пошел обратно в вагон, взобрался на верхнюю полку и сделал вид, что уснул.
Амнистированные уголовники (или кто они там были?) вышли в Бологом. А до этого все лопали, бренчали на гитаре и пели.
Марика активно участвовала в общих развлечениях.
Гоп-стоп!
Семен, засунь ей под ребро,
старательно выводила она тоненьким сопрано.
Гоп-стоп!
Смотри, не обломай перо
Об это каменное сердце
Суки подколодной
Марика нарочно циничничала, смеялась над неприличными анекдотами и одна (одна!) ходила курить с этими типами в тамбур.
Алекс видел, что она постоянно бросала на него заинтересованные взгляды: мол, как отреагируешь? Что скажешь? Но Алекс ничего не говорил. Чтобы ничем не выдать своих эмоций, он накрыл лицо газетой «Советский спорт» и уже оттуда, через потайную щелочку, подсматривал за ней.
Он уже сам был не рад, что отправился в эту поездку. На кой черт стоило так рисковать? Нарушать режим пребывания?
Ну да, конечно, Алекс надеялся, что общее дело хоть немного сблизит его с Марикой. Вопреки всему он не хотел отступать и упрямо шел к своей цели. Но о каком сближении можно говорить, когда она с самого начала связалась с какими-то каторжниками? Все повторялось: в школе она променяла его на Капустина, в посольствена типа в светлом костюме, здесьна десяток парней в драных фуфайках.
Разумеется, эти типы знали, что Марика ехала с Алексом.
Кто это? спросил один из них.
Никто равнодушно пожала она плечами.
Так говорят о нелюбимых мужьях, которые уже осточертели своими выцветшими трусами и вечным баскетболом по телевизору.
Впрочем, один раз Марика сделала попытку помириться с Алексом. Встав на нижнюю полку, она заглянула к нему под газету:
Хочешь яблочка?
Но Алекс брезгливо отвернулся от протянутой к нему ладони:
Вымой руки. От тебя пахнет дешевым табаком.
Разумеется, она обиделась.
Ночью Алексу не спалось: из окна дуло, соседи храпели, Марика тоже все никак не могла угомониться. Наконец ему удалось кое-как устроиться, заткнув щель в раме полотенцем. Но тут из прохода вынырнула какая-то тень с чемоданом.
Этот человек тоже был в военной форме: Алекс разглядел фуражку и лейтенантские звездочки на погонах.
Новый попутчик расположился напротив Марики, долго смотрел на нее, а потом вдруг решительно пересел к ней на ноги.
«Вот черта с два я буду за нее заступаться, злорадно подумал Алекс. Пусть терпит».
А я из отпуска в часть еду сказал молодой человек.
Марика натянула одеяло на плечо и отвернулась к стенке.
Давай спать, а?
Но лейтенант явно не собирался оставлять ее в покое.
Не, я спать не буду, громким шепотом отозвался он. Я с тобой поговорить хочу. Я мальчишка-кипяток, у девчонок просто шок!
Алекс с удовольствием прислушивался к происходящему внизу. Кажется, Господь Бог наконец-то решил покарать некую грешницу, и это, по мнению Алекса, было более чем справедливо.
А знаешь, за что мне отпуск-то дали? произнес лейтенант. Я нарушителя задержал. Я на границе служу.
Поздравляю.
Нет, ты послушай
Постепенно все увеличивая и увеличивая громкость, он принялся рассказывать о том, как какой-то нарушитель десять дней скитался в болотах, а потом вышел к контрольно-следовой полосе.
А тут мы с товарищем Игнатовым идем! радостно заорал лейтенант. Мы ему: «Стой! Стрелять будем!» А он через ограждение как сиганет! Перебежал на другую сторону, упал на колени, землю целуетдумал, что уже в Финляндию попал. А мы с товарищем Игнатовым к нему так спокойно подходим. «Вставай, говорим, отбегался. Это не граница, а наша учебная полоса: мы на ней преследование отрабатываем. А до границы еще пять километров с гаком».
Лейтенант подождал реакции слушательницы и, не дождавшись, решил зайти с другой стороны.
А ты куда едешь? осведомился он.
В Выборг, буркнула Марика.
О, я там был! Никогда не ходи на местный рынок. Там жулья столькобез калькулятора не сосчитаешь! У меня знакомый пацан пошел джинсы покупать, так ему только одну штанину вручили. Эти сволочи как делают? Разрежут джинсы пополам, упакуют в целлофанку и продают каждую штанину по отдельности.
Лейтенант пододвинулся к Марике еще ближе и как бы невзначай положил ей руку на колено.
А ты красивая томно произнес он.
«Так, кажется, настала пора вмешаться», подумал Алекс.
Это ты ее при дневном свете не видел, проворчал он, свешиваясь со своей полки. На самом деле она девушка на любителя: у нее пышные ноги и длинная грудь.
Никак не ожидавший подобного вторжения, лейтенант отскочил от Марики.
А ты кто? Муж, что ли? встревоженно спросил он.
Да какой муж! Врач я ее, горько отозвался Алекс. Мы с ней на симпозиум по нервным патологиям едем. Я по ней диссертацию защищаю.
Схватив свой чемодан, лейтенант пулей вылетел в проход и исчез во мраке.
Ну ты и гад! прошипела Марика, стукнув в полку Алекса кулаком.
Он вновь свесился вниз.
А что, ты хотела завести роман с этим пограничником? Ну тогда извини, что помешал. Я просто подумал, что тебе нужна помощь.
Господи! Забери его от меня! Куда угодно! простонала Марика, накрываясь с головой одеялом.
ГЛАВА 15
Толкучка города Выборга встретила их шумом, суетой и особым нервным возбуждением, которое в просторечии именуется «золотая лихорадка».
Сразу чувствовалось, что здесь делаются большие деньги. Финские туристы везли сюда одежду, обувь, пластинки, парфюмерию, посуду На границе все это оформлялось как личные вещи или подарки друзьям, а на советской стороне тут же перепродавалось местным спекулянтам.
Опасаясь милицейских облав, торговцы не раскладывали свой товар на прилавках, а ходили между покупателями с большими сумками и предлагали: «Зонтики импортные нужны? А пижамки детские? А бритвенные лезвия?»
Марика с затаенным ужасом приглядывалась к этой обители зла. Она чувствовала себя лазутчиком, пробравшимся во вражеский лагерь: все-таки слова лейтенанта-пограничника произвели на нее должное впечатление.
Время от времени в толпе мелькали серые фуражки милиционеров. Завидев их, спекулянты тут же застегивали сумки, поднимали воротники и, как тараканы, бросались врассыпную. Но сегодня у милиции не было намерений проводить облавы. Доблестные блюстители порядка просто обходили владения и собирали дань за свою слепоту, глухоту и немоту.
Волкисанитары леса, пробормотала Марика и, схватив Алекса за руку, потянула его прочь. Хоть они еще и не вступили на порочную дорогу спекуляции, ей все равно было страшно.
Продавца электронных часов с музыкой они отыскали почти сразу. Вроде он не выглядел законченным жуликом: румяное молодое лицо, кепка, мохеровый шарф
У вас сорок «будильников» будет? заговорщически спросила Марика.
Да хоть сто! заулыбался парень.
Алекс тщательно пересчитал часы и спрятал их в сумку.
Не пожалеете! Не часики, а игрушки! суетился продавец. Семь мелодий поют. Лучше, чем куранты на Спасской башне.
Все, пойдем отсюда, скомандовала Марика Алексу, как только сделка была совершена. Нам еще надо найти, где переночевать.
В гостиницы соваться было бесполезно. Во-первых, для прописки в них требовались паспорта, а во-вторых, там все равно никогда не было мест. Так что заезжим спекулянтам оставалось ночевать либо на вокзале, либо на частной квартире.
«Комната на сутки дешево сдается баба Галя», гласил приклеенный на забор листок из школьной тетради.
Не нравится мне это объявление, нахмурилась Марика. Звучит как реклама подпольного борделя.
Да ладно! беспечно отозвался Алекс. Он уже устал, замерз и хотел спать. Если бы это был бордель, они бы приписали что-нибудь поинтересней: «Прелестная баба Галя сделает ваш досуг незабываемым! Для желающих могу пригласить подружекбабу Клаву, бабу Маню и бабу Меланью Герасимовну».
Может, лучше на вокзал пойдем?
Ага! Ты будешь лежать на сумке, сумка будет лежать на мне, и в результате вы мне все ноги отдавите. Идем к бабе Гале! В конечном счете бордельэто не самый плохой вариант.
Квартиру бабы Гали они еле нашли. Внутри подъезда было сумрачно и пыльно. Сочный запах тушеной капусты витал над лестницами.
Алекс остановился перед дверью под номером три.
Ну что, звонить?
Звони, обреченно вздохнула Марика.
Звонок у бабы Гали был мощный, как пожарная сирена.
Кто там? проговорил из недр квартиры надтреснутый голос.
Мы насчет комнаты, по объявлению.
Дверь приоткрылась на ширину железной цепочки, и в образовавшуюся щель выглянул желтый старушечий глаз.
Деньги с собой?
С собой, с собой, отозвалась Марика.
Они прошли в небольшую прихожую, где старуха еще раз внимательно осмотрела своих будущих жильцов.
Женаты? подозрительно спросила она.
Марика с Алексом переглянулись.
Ага, отозвался тот.
Ну тогда проходьте. Только денюшки вперед!
Под постояльцев у бабы Гали была выделена крохотная комнатушка, все убранство которой составляли продавленный диван и гладильная доска.
Кинув сумки в угол, Марика с Алексом с блаженством растянулись на диване. Хоть бабкина квартира и не была райским уголком, все-таки тут было сухо и тепло.
Есть хочешь? спросила Марика.
Угу.
Расстелив газету на гладильной доске, она достала из сумки пару банок с килькой в томате. Хлеб, купленный в ближайшей булочной, был свежим, лимонадсладким. Кажется, жизнь начала налаживаться.
А все-таки мы провернули это дельце! сказала Марика, задорно поглядывая на Алекса.
Опасность миновала, все устроилось как нельзя лучше, и она уже не могла держать на него зла.
«Он, конечно, все время выпендривается, но ничего, мы с него эту спесь собьем, думала она. В конечном счете ему от меня нужно гораздо больше, чем мне от него. Кто распугивает всех моих ухажеров? Кто мне дорогущие подарки делает? Кто первым приползает мириться? Влюбилсязначит, будь добр уважать меня и мою страну!»
Внезапно Марика вспомнила, что им предстоит ночевать на одном диванчике. Интересно, пристанет к ней Алекс или не пристанет?
Давай посмотрим, что мы купили, сказал он, вытряхивая все часы на диван.
Марика принялась раскладывать их по цветам: красные к красным, зеленые к зеленым, серебристые к серебристым. Вид целой кучи дефицитного товара еще больше развеселил ее. Алекс обещал поделиться с ней прибылью пятьдесят на пятьдесят и даже по самым скромным подсчетам Марику ожидало несметное богатство.
Знаешь, как эти «будильники» ценятся в Москве! торжествующе проговорила она. Это тебе не «Полет» и не «Чайка»: такие часики будут престижнее, чем «Командирские»!
Погоди! перебил ее Алекс. Поведение некоторых часов ввело его в легкое недоумение: на одних высвечивались какие-то дикие цифры, другие вообще ничего не показывали.
Марика взяла из его рук «будильник» с красным ремешком.
Слушай, я что-то не понимаю тихо произнесла она.
Больше половины часов были мертвее покойников.
Ты куда смотрел? чуть не плача, простонала Марика. Она уже представила себе, как явится домой с грудой неработающих часов, которые придется раздарить соседским ребятишкам.
Да я вообще в электронике не разбираюсь! отозвался Алекс.
Ты же говорил, что разбираешься!
Я говорил?!
«Естудей»как в насмешку, запел какой-то из «будильников».
Блистательное будущее, которое казалось столь очевидным, обрушилось, как дом после взрыва.
Марика схватила горсть часов, собираясь раздолбать их о стену, но Алекс успел перехватить ее руку.
Прекрати!
Отстань от меня!
Прекрати, тебе говорят!
Скрутив Марику в бараний рог, он прижал ее к дивану. Теперь «Естудей» доносилось откуда-то из-под ее спины.
Несколько минут прошло в молчаливой борьбе. Шуметь было нельзя: за стенкой находилась баба Галя. От обреченности и бессилия Марика разрыдалась. Слезы скатывались в уши, губы тряслись.
Пусти-и-и
Алекс разжал руки.
Марика вытащила из-под себя часы и, столкнув их на пол, отвернулась к стенке.
Алекс молча собрал все в сумку.
Это была жуткая ночь. Ни Марика, ни Алекс так и не уснули: вздыхали, ворочались, чертыхались А в сумке, как назло, ежечасно что-то трещало, пиликало и пело.
Марика мысленно прикидывала, что, если даже они сумеют продать все работающие часы по сто рублей, им едва-едва хватит на возврат долгов Алекса. А как же Лена? А как же планы на новое демисезонное пальто? Марика-то уже размечталась, что будет богата, как татарский хан после удачного набега на Русь.
Алекс, ты спишь? позвала она.
Нет. Я думаю.
О чем?
Он приподнялся на локте.
О нашем спасении. Может, приехать на рынок, найти этого спекулянта и отобрать у него наши деньги?