Не смей изменять мне с пионеркой! шептала Марика, грозно хмуря брови.
Она сама ко мне пристает!
И действительно, весь вечер Анжелика не отходила от Алекса ни на шаг, врала ему о своих успехах у парней и даже призналась, что проследила за ним от самой Красной площади.
Терпи! Полученная любовь обмену и возврату не подлежит! издевался над Алексом Жека.
Все остальные тоже не отставали и советовали Алексу не упускать свой шанс.
Представляешь, какая это будет шикарная месть Капустину! заразившись всеобщим настроением, сказал Миша. Он поседеет, когда узнает, что ты гуляешь с его дочкой.
Ничего Алекс не гуляет! запротестовала Марика. Ему не нравятся страшненькие: у нее вон вся тушь размазалась по глазамне девочка, а медведь-панда!
Алекс только усмехался:
Какие вы, женщины, жестокие!
Степанов смотрел на Лену, на Марику, на Пряницкоговсе они абсолютно спокойно относились к тому, что Алекс и его друзья нарушают режим пребывания.
Американцы вообще на удивление легко вписались в их компанию: Мэри Лу училась у девчонок готовить русские салаты, Алекс и Бобби отважно парились в бане и ныряли в снег. У обоих, правда, при этом глаза были по пятакутак ведь тем смешнее!
Степанов пытался отыскать в себе признаки нелюбви к ним, но у него ничего не получалось. Он невольно подчинялся воле коллектива: раз тот считал, что все нормально, то и Мише приходилось делать то же самое.
Однако Марика Седых порядком удивила его: это ж додуматься надонастолько беззастенчиво флиртовать с американцем! Мише было стыдно за нее, как будто она ходила голой.
Долг члена комитета комсомола обязывал его серьезно поговорить с ней и указать на ее ошибку, но он решил, что ничего не будет предпринимать.
«Пусть Ленку благодарит, улыбался про себя Миша. Это из-за нее я сегодня такой благодушный».
И действительно, при мысли о грядущем предложении руки и сердца у него теплело на душе.
«Даже Петру Ивановичу ничего не скажу, подумал он. Пусть Лена будет счастлива за свою Седых».
После шашлыков Лена с Марикой принялись мыть посуду, а все остальные уселись играть в дурака. Алекс с Жекой быстро сработались и три раза подряд разбили соперников.
Нечестно! шумела Анжелика. Они все карты просчитывают!
Так на то и игра! почти раздраженно бросила Лена.
Марика покосилась на подругу. По Лениному бледному личику было видно, что она вконец замучилась изображать радушную хозяйку.
Я сейчас выгоню всех отсюда, и у вас с Мишей будет возможность пообщаться, шепнула Марика. Ты справишься без меня или мне остаться?
Справлюсь, едва слышно проговорила Лена.
Так, товарищи, хлопнула Марика в ладоши. Уже поздно, поехали по домам!
Ох, как сладко трепетало сердце у Анжелики!
Алекс сам предложил проводить ее до подъезда! Жаль только, что Марика увязалась с ними. Неужели ей было так сложно догадаться, что она лишняя и ей лучше поехать домой, как это сделали Жека и Мэри Лу с Бобби?
Ну да делать нечего.
Всю дорогуи в электричке, и в метроАнжелика развивала достигнутый успех.
Если тебе надо кому-нибудь навредить, то я могу научить тебя как, говорила она Алексу. Нужно раздобыть небольшой, но сильный магнит, потом прийти в гости к твоему врагу, подождать, пока он куда-нибудь отлучится, и размагнитить пленки его магнитофона.
Здорово! восхитился Алекс. Обязательно возьму себе на вооружение.
«Если бы не Марика, он непременно б меня поцеловал!»с восторгом подумала Анжелика.
Они уже подошли к подъезду, когда она заметила сидящую на лавочке бабушку.
Ты где шлялась?! с ходу накинулась она на внучку.
Бабушка начала было Анжелика. И тут случилось самое худшее: в окно высунулся папа. Посмотрел на дочь, на Алекса
А ну марш домой! рявкнул он на весь двор.
Ну, мне сейчас дадут! испуганно пролепетала Анжелика. Она всей душой надеялась, что Алекс еще успеет спросить у нее телефон, но тут к ней подскочила бабушка и схватила ее за руку.
Иди-иди, неслух! пророкотала она.
И никакого прощания, никакого обмена телефонами не получилось.
ГЛАВА 18
Когда ребята уехали, Лена еще долго стояла у окошка и смотрела им вслед. Свет в комнате был выключен. За окном шел снег.
Миша подошел к ней, ткнулся носом в горячую шею.
Помнишь, я сказал, что хочу с тобой кое-что обсудить? спросил он.
Да, я знаю
Все последние дни Лена готовилась с достоинством встретить этот удар судьбы, но в конце концов так и не сумела совладать с собой.
Я не переживу, если ты уйдешь от меня! беспомощно всхлипнула она.
Миша опешил:
Господи, глупыш! Да я вовсе не об этом! Неужели ты подумала, что я хочу тебя бросить?!
Лена подняла на него заплаканные глаза. У Миши аж горло перехватило от нежности.
Ну, маленькая Ну что ты? Разве я тебя когда брошу? С чего ты взяла?
Она пыталась не реветь и быть молодцом, но у нее ничего не получалось.
Миша усадил ее на кровать.
Ну что ты так переволновалась? Ты что же, все эти дни думала, что я хочу от тебя уйти?
Угу
А еще умная девочка называется! Больше никогда так не делай!
Угу.
И не носи в себе! А то знаешь, на нервной почве всякое может случиться.
Внезапно Лена прекратила всхлипывать.
Поздно: у меня уже все случилось, произнесла она едва слышно. Ты ведь и так знаешь, что я беременна.
В первую секунду Мише показалось, что это шутка.
Ну, беременностей на нервной почве не бывает.
Но Лена даже не попыталась улыбнуться.
Мне рожать через три месяца.
У Миши вихрем понеслись мысли. Через три месяца?! Но ведь это означало, что ребенок не его. Стало быть Ох, это не могло быть правдой!
Мир предстал перед ним в новом свете: и Ленина округлость, и ее полная грудь, перемены настроения, странные пристрастия в едевсе это имело свое объяснение.
Степанов чувствовал себя так, будто ему в спину воткнули нож. А он еще хотел сделать предложение!
Кто он? наконец выговорил Миша.
Ленины плечи дрогнули.
Не важно. Его больше нет и никогда не будет.
Кто он?!
Мише хотелось немедленно найти и убить этого человека.
Закрыв лицо руками, Лена принялась путано рассказывать про какого-то парня из Ялты, которого она встретила полгода назад. Но Миша ничего не понимал. В голове как в тумане плавали мысли: «Что делать? Что же теперь делать?»
Все бросить и уйти? Остаться?
А может, аборт? не своим голосом произнес он.
Лена только покачала головой:
Уже поздно.
Ну а раньше-то ты чем думала?!
От его крика Лена отшатнулась, будто он ее ударил:
Я пыталась У меня не было денег А потом врач сказал, что уже поздно, и я
Не договорив, она вскочила, хотела куда-то бежать, но вдруг споткнулась о ковровую дорожку и тяжело упала на бок.
Лена! Миша подскочил к ней. Ты ушиблась?
Она лежала на полу и плакала.
Тебе больно?
Миша попытался ее поднять, но у него ослабели руки. Его всего трясло. Он опустился рядом с нейничего не соображающий, ни о чем не думающий. Просто сидел и гладил ее по волосам.
«Я не могу ее потерять. В моей жизни есть только одно светлое пятно, и я не могу его потерять. Что я буду делать без нее?!»
На мгновение ему представилось, что все снова войдет в прежнюю колею: вечера в общаге за телевизором, вранье в курилках о неких таинственных незнакомках, сгорающих от любви, лихорадочные поиски кого-нибудь И поверх всегососущее чувство одиночества.
Внезапно Лена размахнулась и изо всей силы ударила себя кулаком в живот.
Ненавижу этого ребенка! Все из-за него!
Миша схватил ее за руки:
Ленка! Прекрати!
Ненавижу его!
Прекрати! Он ни в чем не виноват! И вообще детей бить нельзя!
Так что ж мне с ним делать-то? Ее голос сорвался на какой-то вой.
Сядь! Сядь Посмотри мне в глаза Я с тобой, поняла? Я тебе не брошу одну. Это наше общее несчастье. Вернее, не несчастье, а Я пойду работать, мы что-нибудь придумаем
Миша нес какую-то околесицу и мечтал только об одном: как бы самому не разреветься.
Черт! Воспитывать чужого ребенка Пеленки, распашонки Твою мать!
Лена! Ну не плачь ты, ради бога!
Она вытерла слезы кулаком.
Мишка Я так тебя люблю Так люблю
Через пятнадцать минут они решили, что поженятся.
Идея пригласить Алекса к себе возникла у Марики еще на даче.
«Приведу и оставлю ночевать! с тайным восторгом думала она. И наплевать на велосипед в прихожей!»
Света с Антоном должны были уехать с ночевкой к свекрови. А баба Фиса ложилась спать в десять часов.
«С утра она пойдет за молоком, и мы с Алексом успеем улизнуть, решила Марика. Никто ничего и не заметит».
Теперь ко мне! объявила она, когда они вошли в метро после проводов Анжелики.
Алекс сжал ее руку:
Хорошо.
Ехали молча. У Марики в голове вертелась одна-единственная мысль: «Я хочу постичь существо на «А»». Ей нравилось, как это звучит.
И все же, когда они вошли в подъезд, застарелое чувство стеснительности и неудобства вновь нахлынуло на неедаром, что Алекс уже был здесь. Она внимательно следила за ним: как он отреагирует? Что скажет? Но он совершенно не обращал внимания ни на выщербленные ступени лестницы, ни на отсутствие лампочек на площадках.
Пошли! прошептала она, открыв дверь своим ключом. Только тихо, а то соседку разбудим.
Первое, что они увидели, были развешанные по всему коридору сырые простыни и панталоны бабы Фисы.
«Чокнутая старуха! чуть ли не простонала Марика. Нашла время стирать!»
Пробравшись сквозь лабиринты влажного белья, они прошмыгнули в ее комнату. Марика включила настольную лампу, освещая свое царство: книжные полки, заваленный бумагами стол, побеги традесканции в стакане.
Чаю хочешь? спросила она. Со зверобоем? Мне мама прислала из Горького.
Алекс кивнул, и Марика побежала ставить чайник. В кухне было все привычно: холодильник, бабы-Фисины кастрюли на плите А совсем рядом, за стенкой, находился совершенно нездешний человек. Ее Алекс. И в это трудно было поверить.
Марика возвращалась назад, как вдруг дверь бабы-Фисиной комнаты слегка приоткрылась.
Ну-ка, подь сюды! поманил ее упитанный палец с рубиновым кольцом.
Марика вздрогнула:
Что?
В обуви проперся через весь коридор! придушенным шепотом зачастила баба Фиса. Кто полы будет мыть?
Да вымою я, вымою!
Но соседка не собиралась так просто сдаваться.
Ты слишком легко живешь, девонька! Думаешь, что тебе все можно, да? А ну как это шпион какой-нибудь, а?
Баба Фиса
Ты хоть об этом подумала? Нет? А я подумала! Мне твоя тетка-покойница велела приглядывать за тобой.
У Марики в комнате сидел Алекс, а ей приходилось тратить время на переговоры с сумасшедшей старухой.
Занимайтесь собой, а не мной! грубо рявкнула она и захлопнула свою дверь перед ее носом. Сердце ее колотилось, руки тряслись от бессильной ярости.
Что-то случилось? спросил Алекс, прислушиваясь к стенаниям в коридоре: «Нахалка! Я к ней по-хорошему, а она! Я вот милицию сейчас вызову»
Стараясь успокоиться, Марика обняла его.
Не обращай внимания. Ей уже не то что милиция, ей «скорая помощь» не поможет.
И чтобы заглушить вопли соседки, она включила телевизор.
Нежностьэто когда хочется тихонечко поцеловать мужчину в самый центр ладони. А потом просто уткнуться в нее лицом и вдыхать его особый, ни с чем не сравнимый запах.
С длинной гривой светлых волос. Небритый. Уставший. Ни черта не понимающий ни в Марике, ни в ее стране.
Он говорил с сильным акцентом. Он пил чай со зверобоем и удивлялся его вкусуу него в Америке такого не бывало. Он думал, что русские произносят тосты под любой напиток: под вино, под чай, под компот.
За тебя! сказал он, поднимая свой бокал.
Он смеялся над Марикиными рассказами.
В нашем дворе обитала компашка придурков, с которыми я воевала. Они меня всегда дразнили: «Марика, Марика, не подшита старенька». А в самого мерзкого и крикливого мальчишку я была влюблена.
А что было потом?
Потом я увидела, как он плачет из-за ушибленной коленки, и решила, что это недостойно мужчины. Пришлось влюбиться в Гущина из соседнего подъезда. Он никогда не плакал и всегда всех бил.
Даже тебя?
Нет, вместо меня он бил тех, кто жил на соседней улице.
Алекс слушал песню «АББА» и подпевал как раз в тех местах, где Марика никак не могла разобрать слов. Она мерзла (батареи до сих пор были едва теплые), и он предложил ей свой свитер, пропахший костром. А когда она отказалась, прижал ее к себе. Сначала осторожно, потом все крепче и крепче.
А в это самое время, задыхаясь от злобы и слез, баба Фиса писала донос в КГБ.
Марика так и не спала. «Вот усну неизящно, что тогда Алекс обо мне подумает?»смеялась она про себя.
Ночь, а в комнате было светло. Может, из-за луны, может, из-за фонарей.
Побеги традесканции в стакане. Справа лампа. Черный хлеб на разделочной доске.
Прямо сейчас Марика жила с Алексом в одном городе. Она спала с ним, ела, разговаривала, дышала А еще заплетала в косичку прядь его разметавшихся по подушке волос. И ей хотелось, чтобы так было всегда. Хотелось иметь право безбоязненно приводить его к себе в дом, раздевать, заниматься с ним любовью и полноправно удивляться красоте его спины и вен на руках.
Но этого «всегда» у них не могло быть. И впервые Марика начала подсчитывать дни до его отъезда.
Алекс проснулся первым. Комната была залита солнцем, по стене двигалась тень от заснеженной березы за окном. И все тело болело после вчерашнего. Вот что значит забросить регулярные тренировки!
Марика спала. Алекс смотрел на нее улыбаясь. Как же хотелось осторожно поднять край одеяла и дотронуться до смуглого, нежного и бесстыжего! Но ведь тогда разбудишьа это непозволительное кощунство.
Русская девочка Алекс вспомнил, как она вчера мучительно сомневалась: привести его к себе или нет. Есть запретнельзя! А она не понимала, почему нельзя, сопротивлялась и неосознанно боролась за свою свободу.
«Так Иаков боролся с Богом в ночи, подумал Алекс. Не зная, кто его враг и насколько велика разница между ними».
Храбрая девочка!
Меню на завтрак: кофе, бутерброд и три с половиной поцелуя, промурлыкала Марика, открывая один глаз.
Интересно, как выглядит эта половина?
А вот так! Она накинула на Алекса одеяло и там, в нагретом за ночь «домике», поймала его губы.
О нет! Это не половина! Это большой советский Царь-поцелуй!
Так не говорят!
Почему? Бывает же Царь-пушка и Царь-колокол.
Ах так? Вот тебе тогда поцелуй «Статуя Свободы»! Вот тебе поцелуй «Белый дом»! Вот тебе поцелуй «Рональд Рейган»!
Не хочу целоваться «Рейганом»!
А кем хочешь? совсем расшалилась Марика. Брежневым? Он любил целоваться. Особенно с мужчинами. Чмок-чмок-чмок!
Растрепанная, в халате, застегнутом не на ту пуговицу, Марика выскочила на кухню. Ее буквально распирало от любви и веселья. Они пол-утра провозились с Алексом, борясь, дурачась и стараясь не шуметь.
Зачем ты привела его в наш дом? внезапно раздался жесткий вопрос. Света сидела за кухонным столомв пальто, в берете. Скомканные перчатки валялись на полу у плиты.
Марика почувствовала себя так, будто ее подстрелили на лету. Она беспомощно оглянулась: в зеркале прихожей отражалось сгорающее от любопытства лицо бабы Фисы.
Алексмой друг, как можно спокойнее сказала Марика. Но голос выдал, что она боится и чувствует себя как нашкодившая кошка.
Света поднялась и закрыла дверь в кухню.
Так это правда, что он иностранец?
Марика потерянно кивнула:
Он американец.
Осуждения сестры она боялась больше всего на свете.
Ты ведь знаешь, каких трудов мне стоило устроиться в наш НИИ? тихо спросила Света.
Знаю.
Как ты думаешь, что будет, если мое начальство узнает, что ко мне в дом приходит американец? Мы занимаемся военной продукцией! Нас проверяют так, что тебе даже не снилось!
Марика молчала. Что говорить? Все было яснее ясного.
А что будет с Антоном? продолжала Света. Он ведь только-только кандидатскую защитил, его заведующим лабораторией назначили А о родителях ты подумала?