MTV фальшивым голосом в трубке (наверное, и глаза скашивает там) убеждает, что случайно вышло. Я думаю: ну, суки, я вам покажу. Нет, дайте срок, дайте срок, я ух, я эх ну и т. д. что себе говоришь в таких случаях.
И сразу вспоминается мне случай из вологодского пединститута, как там один наш преподаватель старославянского был убежден, что такой человек, как я, крайне неформальный, скорее всего, будет отчислен чуть ли не с третьего курса. И потому был крайне удивлен, что на древнеславянском у меня все складывалось, как на родном. И вот однажды он спрашивает на лекции зал: мол, вот как это по-старославянски будет? Тут, как по жанру положено, только моя рука и поднялась. Все было верно. И препод сказал на все сто человек: «Вот. Правильный ответ. И это кто его дает? Да никто, в общем-то. У вас все выйдет значительно лучше, если приложите чуть старания».
Нет, ну не то чтобы он прямо этими словами сказал, но в этом смысле.
А у меня потом все годы были все пятерки. Назло, может быть, подлому гаду по старославянскому. Ну не все пятерки, но типа того.
По-моему, когда Наполеон умирал, он сказал: «Вот если бы герр такой-то знал, чего я в жизни добился» А этот герр был его учителем математики, что ли, в юности и считал Наполеона крайне тупым и неспособным: из вас, Наполеоне, ничего не выйдет
Параллель, не параллель, но мотивациядоказать сукам, на что мы способны, это сила.
14 сентября 2004 года
Я отношусь к тем людям, которые ходят в спортзал каждый день. Ну минимум три раза в неделю. Если это и не каждый день, то часто. Сегодня мне в спортклубе сказали: «Спасибо, что ходите каждый день».
И это значит, что я постоянно ощупываю свой живот. У меня выработался даже непроизвольный жест такойиногда на концерте, например, я ощупываю свой живот. Нет, это шутка, мне запретили это делать на концерте. А потому я это делаю везде, кроме как на концерте. Я проверяю пальцами, сколько там твердого, а сколько мягкого и насколько уже стало похоже на стиральную доску. Иногда мне кажется, что уже похоже. А иногда я понимаю, что все усилия тщетны. Например, так было сегодня.
Все усилия оказались тщетными, когда мы покупали мне купальник.
И он, конечно, был на два размера мал, но каким ужасным оказалось мое тело в купальнике, меньшем на два размера.
И поскольку мне терять уже нечего, я ем на ночь. Прямо сейчас. Зато безвредную капусту. Зато безумно острую, потому что корейскую. Зато малокалорийную. Зато не такую уж, потому что с подсолнечным маслом
Короче, это бредовая картина. Спорю, что не в одной моей голове крутятся идентичные мысли.
Я считаю, что люди делятся на три категории:
1. Те, кому безразлично, что они едят. В плане калорийности и влияния на фигуру. Таких людей, по моим наблюдениям, единицы. Или они тощие, или их фигура безнадежно утрачена.
2. Те, кто делает вид, что им безразлично. Таких примерно половина. По моим наблюдениям, самые большие ханжиэто мои знакомые мужчины. Те, которые говорят, что не парятся над тем, что едят. Но это смешно вообще. Стоит ему сказать: «Парень, да ты поправился немного»и станешь ему вечным врагом.
3. И те, кто только и делает, что парится о еде.
Покупает нулевой жирности все, переживает, что в этой стране нет йогуртов без сахара. Некоторые даже взвешивают еду на весах. При этом тот, кто так парится, по моим наблюдениям, как раз никог-да не добивается ничего. Они такие вот полноватые всегда.
14 сентября 2004 года, вечер
1. Во-первых, Патриаршиеэто больше не котлован, а пруды.
2. Во-вторых, тетя, которая достала из пакета бутылку водки и отказалась взять мой недопитый томатный сок («я никогда не запиваю»), сказала, что я вылитый кто-то из бразильского сериала.
3. Почему, собственно, меня никогда не приглашали сниматься в кино, ну, например, в бразильские сериалы?
4. Построили синагогу на Бронной. Она выглядит просто вызывающе. Эдакий ресинский ампир, но с гигантской менорой вместо двуглавого орла. Прям руки у меня, мирного человека, чешутся ее заграффитить. Представляю, как у экстремистов.
Во дворе копошится народ и что-то там у столиков заполняет. Я же человек любопытный. Я подхожу и спрашиваю:
А что это тут у вас происходит?
Здесь дают старым евреям помощь. Люди из очереди смотрят недобро.
А молодым где?
Люди из очереди начинают улыбаться и смеяться.
А молодые сами себе заработают.
На самом деле я иду в Авторское общество получать деньги за то, что я автор музыки и слов. Если вы не знаете, то у нас в стране платят деньги, если ты автор музыки и слов. Ну не те, конечно, что за границей. Там у меня давно уже был бы частный самолет, потому что мои песни все время в чартах. А здесь я обладатель серой сберкнижки. Деньги с которой можно снять только в Авторском обществе. Причем я никогда не знаю, есть они там или нет. Это такая игра: почувствовать, что пора идти в РАО (Авторское общество), прийти туда и спросить: «А есть ли деньги?» Иногда денег нет совсем, а иногда там тысяча долларов.
Сегодня стучу в окно и говорю:
Дайте денег.
Вы что, не видите, нет света.
Так я могу получить свои деньги?
Так я же вам говорюнет света.
А денег?
Окно закрылось. Так я и не знаю ничего про свою сберкнижку.
15 сентября 2004 года
Сегодня мне удалось целый час посмотреть телевизор. Оказывается, везде идут сериалы. В одном даже играет мой приятель Кира Иванченко, он бегает между скал и ищет какую-то Марину. И чтолюди это смотрят?
Увы, смотрят. Тут мне попалось одно маркетинговое исследование. О том, как проводит досуг средний класста самая продвинутая и приличная аудитория, которую хочется видеть на концертах. Так, короче говоря, у них на первом местетелевизор. А концерты, к слову сказать, где-то на двадцатом месте в приоритетах.
У меня распух глаз. В аптеке продали какие-то синие капли и сказали, что помогут. Капли капнулись ночью. Глаз истек синими слезами, после чего заснул. С утра вместо глаза был синий мешочек и немного зрачка. Полное ощущение, что мне прилично звезданули и это фингал. Что самое подлоеглаз при этом не прошел. Туча людей, с которыми мы сегодня встречались, ничего почему-то не сказали. Наверное, все думали: фингал так фингал. Вечером мне плюнули в глазэто народное средство. Верю и думаю, что завтра пройдет.
17 сентября 2004 года
Вчера мной был предпринят визит к преподавательнице вокала Анне Давыдовне. Она живет на платформе Лось, и короче всего к ней добираться на электричке. Это, конечно, отдельная песня. Чувствуешь себя насильно засунутым в магазин, где тебе все время что-то предлагают купить: советы риэлтора, чудо-зубные щетки, кроссворды-сканворды для тех, кто не привык скучать в дороге, пакеты суперкрепкие по пять рублей, карты метро и расписания электричек самые новые, восточные благовония Ну зачем благовония-то людям с мешками и в кожаных куртках? Каждый приходит и говорит: «И снова здравствуйте»причем серьезно, потому что это новый вагон, а в предыдущем он уже здоровался, поэтому «и снова». Странно, что люди покупают. Неужели им все эти вещи действительно нужны?
С тех пор, кстати, как на сайте отключены комментарии к дневнику, гораздо свободнее себя чувствую. Потому что, например, напишешь что-нибудь важное о жизни и смерти, а там пятьдесят смайлов или фраз, приравненных к смайлам. Мы ж никто не виноваты в том, что так. Значит, лучше, когда в чистом виде. Это же получается идеальный дневник. Сам себе искренне пишешь, а за тобой подглядывают молча.
Преподавательница вокала Анна Давыдовнакрупная голосистая негритянка, только белая. Показывала кассету своей ученицы Анны Шафажинской, оперной певицы, которая давным-давно живет за границей и поет во всех возможных опера на свете. Тридцать пять тысяч или типа того музыкальных премий, паваротти, шмаваротти и т. д.
Показывает мне видеокассету «Тоски», где Анна как раз Тоску играет. Тоска бегает по сцене и кричит: «Марио, Марио».
Очень она хорошая актриса.
Да, и голос замечательный, это уже я поддакиваю.
Редкое драмсопрано. Понятия не имею до сих пор, что это такое. А вот она, вот оналучшая сцена, показывает на телевизор Анна Давыдовна. Сейчас она зарежет тюремщика. Все прямо в восторге от того, как она его зарезывает.
И тут Тоска валит на стол тюремщика и поет: «Мори, Мори Донато». И прямо натурально так скрипит зубами, и лицо страшноев общем, сцена что надо.
Она, поясняет мне Анна Давыдовна, про себя в это время говорит: «Умри, падла», потому так здорово выходит.
У меня отличное настроение. Все встало на рельсы, где, наверное, у всех положительносмотрящих людей и стоит. Глаз еще немного опухший, но плевок подействовал. Хотя моя преподавательница вокала совершенно серьезно считает лучшим среди всех средств мочу, но я говорю: «Спасибо, он уже прошел».
Сегодня уеду в Питер. Дописывать вокал. А я это люблю.
Я даже читаю Сэлинджера.
И сейчас пойду в спортзал. Сразу после того, как сварю себе овсянку.
Вот стих напоследок. Навеяно реальными событиями.
Ее в засаде ждал агент
Секретной армии блондинов,
Но этот сладостный момент
Исчез, как голос Робертино.
И ужас, сколько тонких стен,
И не завесить звук картиной,
Но этот сладостный момент
Исчез, как голос Робертино.
И все ушло, и вместе с тем
Воспоминанья не противны.
И этот сладостный момент
Исчез, как голос Робертино.
Идея записать альбом романсов возникла спонтанно. Сначала просто существовала программа, где я пела классические романсы под аккомпанемент рояля и скрипки. Романсы жили параллельно с рок-музыкой. Это была совершенно другая стилистика, даже концертный костюм разительно отличался. Рок-концертыэто майка и джинсы, а вот концерт романсовбелые рубашки вплоть до вечерних платьев.
Альбом решили писать очень быстро. 16 ноября у нас стоял в расписании концерт романсов, и мы решили: почему бы не сделать и презентацию диска романсов? Осталось только к этому времени его записать. На один из наших концертов мы пригласили представителей звукозаписывающей компании JRC. Они посмотрели и сразу были покорены исполнением. Мы договорились, что альбом выпустим вместе с ними. Они нам пообещали, что романсы заиграют на радио, сказали, что уже договорились с радио «Шансон» и «Русским радио», но потом это оказалось неправдой. Никаких радиоротаций в итоге не было. У диска вообще не было никакой рекламной кампании и промо. Однако он очень хорошо разошелся, уж не знаю почему
Альбом мы все равно издали. Нам заплатили деньги вперед, и на них мы купили портостудию взамен той, что отобрали ребята из первого состава. Я помню, как мы лихорадочно делали обложку для этого диска. Позвали ко мне домой мою подругу-фотографа и сказали ей: у нас есть два часа, сделай нам обложку. С ней приехала ее подруга с ворохом каких-то своих платьев. Мы выбрали кремовое в цветочек, мне только-только по размеру. Так и засняли. Это и стало обложкой: в платье в цветочек я стою у стены у себя дома.
Сам альбом записывали очень быстро, на большом подъеме. Дело происходило дома у звукорежиссера «Ва-Банка». В паре мест нам был нужен странный звук ударных. Выволокли из кухни большую чугунную кастрюлю и по ней стучали. В нескольких местах записали мой свист. В общем, работалось нам весело.
Наша звукозаписывающая компания, узнав о выходе альбома романсов с другой компанией, подняла шум. Шумэто мягко сказано. На самом деле наш продюсер Максим говорил, что ни в коем случае нельзя издавать альбом романсов, что мы его кидаем, что он вложил в группу семьдесят тысяч, а мы таким образом шлем его на А мы ему говорили, что мы должны выпустить, что сердце артиста просит этого альбома. Тогда он заявил, что будет подавать на нас в суд. Мы сказали: подавай. В суд он так и не подал, альбом романсов вышел. Буря стихла.
25 сентября 2004 года
Про Норильск.
Все три дня прошли у меня в полусне. Дело в том, что лететь туда четыре часа (половина пути до Америки) и там разница во времени четыре часа. То есть ложишься в пять утра, а в Москве только час ночи. Встаешь на завтрак в десять, а в Москве шесть утра и так далее.
Когда мы ехали из аэропорта до гостиницы, все спали. Не спал только Шура, и он сказал, что пейзаж похож на ад. Серые горы, трубы, и из них валит дым.
На самом деле это был никакой не ад, это была сказка. В смысле сон. Сначала мы ели. Потом спалии так два дня, кроме концерта. Некоторые не спали, потому что пили.
У нас был большой антинаркотический фестиваль «Пчелы против меда», э-э нет «Рок против наркотиков». Поэтому поехали мы, «Серьга» и «Концы» («Концы»это «Конец фильма»).
Из нас действительно никто не употребляет наркотиков, и мы все плохо к этому относимся. Еще была команда силачей во главе с Турчинским, которых сразу отличишь от других людей. Это порода килограммов по сто, и всеодни мускулы. У них даже задницы в штаны не помещаютсятакие они мускулистые. Они были лигой силового экстрима, или, по-простому, качки. Которые таскают КамАЗы и поднимают каменные шары по 200 килограммов.
Норильскэто Заполярье, поэтому там, например, есть Заполярный драматический театр, и в магазине сувениров можно купить оленьи шкуры и унты.
Мы пролетали над каким-то морем, и никто не зналто ли это Баренцево, то ли Северный Ледовитый океан. Потому как в географии никто не силен. Плохо учились в школе по географии.
В Норильск простой человек попасть не может. Туда виза нужна, как в Канаду. Город закрытый. Такой мрачны-ы-ы-ый. Там, наверное, жизнь проходит в сплошной депрессии. Или станешь философом, глядя на все эти пейзажи и теряясь глазами в долгой полярной ночи, или начнешь зашибать деньгу и станешь иметь отношение к «Норильскому никелю», где, очевидно, залежи денег.
Только деньги никак не сказываются на городе. Потому что городские власти жмотятся, что ли. То есть им, видно, плевать, как там что выглядит, поэтому даже у главного Дворца спорта и культуры ступени все щербатые, а рядомгоры мусора.
Цены вполне московские, равно как и доходы. Куда, блин, они это там тратят, а?
Про концерт. Пришел почти весь город. Те, кто не пришел, смотрели по телевизорушла прямая трансляция.
Прямая трансляция. Два корреспондента местного телевидения:
Ну что-то они никак не начинают
Да Тогда пойдем поговорим со зрителями
Да, пойдем
Привет, а вы на кого пришли?
Мы на «Серьгу».
А вы? Вы любите рок?
Нет, я не люблю рок, я так просто, потанцевать пришел.
А вы на кого пришли?
Я на «Серьгу».
Блин, смотрю и думаю: они нас там что, совсем не знают?
А вы зачем пришли, ребята?
А мы хотим на Бучч посмотреть.
О, думаю, клево!
Вам нравится группа «Butch»? У ведущей в ковбойской шляпе появилась тема для разговора, она оживилась даже.
Не, мы отрицательно относимся. Но посмотреть хотим.
Ё-моё, думаю, это лучше, чем ничего.
У меня болело горло. Оно у любого болело бы. Потому что там минус десять было. И поэтому было неприкольно гулять. Холодно. И город очень маленький. Там живут двести пятьдесят тысяч человек.
Так про концерт. Мы спели семь песен. Начали с «Чувства на волю». Я говорю залу:
У вас же тут проблема с выражением чувств.
Зал:
Неправда!
Я:
Тогда покажите это.
Зал вяло взревел.
После того как мы сыграли «Стерву», я:
А вы вообще любовью как занимаетесь? Вы вообще ей занимаетесь?
Зал (бодрее, чем в начале):
Да!
Я:
Так «да» или «ДА»?
Зал:
ДА!
Ну вот после этого у нас с ними все стало получаться хорошо. «Утренний свет»глубокая такая песнякак-то везде там дошла. Директор Оля мне сказала, что из зала как будто пошла тепла волна. Потом мы спели «Девчонки не плачут». Барабанщик решил сыграть в два раза быстрее. Поэтому мы чуть на сцене все не родили. Но зато людям было в кайф отрываться. Там был такой слэм, и дяденьки-милиционеры из оцепления отлично пританцовывали.
Последней песней мы сыграли «Встану».
У меня есть такой проверочный ход. Если я говорю: «А сейчас мы сыграем последнюю песню» и зал ревет громко «нет», значит, у нас все отлично получается и мы друг другу нравимся. Ну вот, зал заревел «НЕ-Е-ЕТ», и мне показалось, что если бы это был наш сольный концерт, то мы стали бы любимой командой города Норильска.
Отлично мы поставились на уши последней песней, и мужской голос из первого ряда отчетливо прокричал: «Лена, ты молодец!» Мне было чертовски приятно.