В гримерке мне испортили все удовольствие, потому что Женька, солист группы «Конец фильма», сказал, что смотрел наше выступление из зала и это он и крикнул.
По дороге домой мы все летели и спали. Опять никто не знал, что это за море.
Прилетели в одиннадцать утра. Сейчас почти шесть вечера. Я уже час как не сплю.
Когда мы сходили с трапа в Москве, где было на двадцать градусов теплее, чем в Норильске, пацаны какие-то, раскинув руки, закричали: «Юг, бляха, юг!..»
28 сентября 2004 года
10.00. Прием у психолога.
Психолог сказала, что ей нечего со мной делать, и сказала, что это отлично, что я нахожу столько практических выгод в своей двойственности. Это и понятноя ж хитрая морда.
11.00. Выпивание кофе с любимым фотографом и девушкой с японской палочкой для еды в волосах.
13.00. Репетиция с Павлом Кашиным в домашних условиях. Павел Кашинприятный человек. У нас у обоих вьются кудри. У него сильнее. Мы будем отлично смотреться на концерте третьего. Это помимо того, что поем вместе хорошо. Показали эскиз гигантского рекламного щита нового альбома Павла. Оригинал был продан в Лондоне за двенадцать тысяч фунтов. Таких щитов будет по городу тридцать. Паша и его директор молодцы.
15.00. Записываем интервью на «Нашем радио», из чего выясняется:
1) что это возможно при наших отношениях с этой станцией;
2) что у них есть мой мобильник;
3) что торт на деньрожденевом концерте будут есть все, кому можно есть торт. Мы надеемся, что таких будет немного. Шутка.
16.00. Обед в секретной армянской забегаловке. Настолько секретной, что они были искренне удивлены, что мы пришли к ним есть. Выводы: долма лучше, чем лобио.
17.00. Репетиция. Я и Юта. Разложили на два голоса. У Юты оказалась специальная манера, которой она поет романсы. Юта сказала, что решила, наверное, записать альбом романсов.
18.00. Мне так нравится петь романсы, я так это люблю, что решаю дать концерт романсов. Мне запрещают это делать до выхода рок-альбома. Я страдаю, но соглашаюсь, потому что жестокие лапы шоу-бизнеса прочно взяли нас за горло, к которому тянется и рука голода. Так что это игнорировать нельзя. Пришлось отложить.
18.01. Приходит Марина Чиркунова с дочкой. Марина так дала романс, что аж шуба заворачивается. И что она в подполье с таким талантом делает? Делает свой камбэк, по последним данным. Мы все от нашего дуэта побежали мурашками. Два красивых низких и сильных голоса переплелись и всех взяли за сердце.
18.40. Пришла Лена Никитаева с девушкой. В плане, с ней пришла девушка, не подумайте чего. Размышляем над тем, нужен ли перфоманс. Я убеждаю всех, что мы сами по себе перфоманс, ничего дополнительного не нужно.
20.00. Конец репетиции.
20.40. Прибытие домой.
21.00. Ужин и свободное время.
29 сентября 2004 года
Разговор в машине:
И пора нам уже переписать наш райдер
Понятное дело, наш райдер вызывает у людей недоумение.
Светофор, встали.
Особенно в той части, где мы требуем автобусы типа «мерседес». С видеодвойкой.
Далась тебе эта видеодвойка. Это же мифическая видеодвойка. Все же понимают, что нам не надо никакой видеодвойки.
Может, и понимают.
Поехали. Встали. Мелкая пробка.
Но это воспринимают как, например, ну, например например «всем сть через одного».
Через одного?
Тут раздается голос с заднего сиденья:
А кому не досталось, тому что?
Тишина. Голос с заднего сидения сам себе отвечает:
Тому смотреть видеодвойку
Короче, райдер мы перепишем.
30 сентября 2004 года
Могу рассказать, как мы выбирали квартиры три года назад.
Цены на жилье были нереально низкими. Потому что недавно был дефолт. И однокомнатную квартиру можно было купить за пятнадцать тысяч долларов. Ровно эту сумму мне дало ОРТ на квартиру. Почему-то безвозмездно, чего за ним раньше не было замечено. После выборов сумма выросла до двадцати пяти. То есть можно было уже претендовать на двухкомнатную не в центре. Как раз в это время у меня случилась великая любовь, и мы решили скинуться. Сумма увеличилась вдвое, и можно было искать что-то в центре.
Тетенька-риэлтер была мало того что мастер своего дела, так еще и крайне въедливая. Она показывала по пять квартир за раз и велела записывать на листочке плюсы и минусы каждой, а то потом забудем. Мы посмотрели квартир тридцать. Сразу договорились, что никто не будет никого убеждать, а купим ту, которая обоим понравится безоговорочно. И вот мы смотрели, смотрели, смотрели квартиры и ждали, какая же попросится.
Первой, я помню, мы посмотрели квартиру на Садовнической. Это улица возле Балчуга, там где речка и мостики. Очень красиво, почти Венеция. Улица была вся отреставрированаширокая дорога и дома в стиле девятнадцатого века. Квартира была на последнем этаже, так что открывалась перспектива завоевать чердак. Дяденька-хозяин рассказал, что в доме живет какой-то крутой перец, и поэтому въезд во двор со шлагбаумом, и видеокамеры стоят. Почему же мы ее не купили? Потому что в соседнем доме была электростанция.
Потом мы смотрели дом на кольцеквартиру, где жил Немирович-Данченко. Окна выходили прямо на Садовое, и какой-то маленький правнук Немировича все еще был там прописан. Поэтому мы ее не купили.
Потом мы смотрели дом Римского-Корсакова. Это реально целый дом, который ему кто-то подарил. Недалеко от Смоленки. Прямо там то есть. В квартире жила мощная женщина с характером и ее щуплый сын. Потолки там были нереального размераметра четыре. Особенно высокими они казались в туалете. Поднимаешь головукак в трубе находишься. Мощная женщина сказала:
А это у нас столовая, и показала в угол, а бюст я недавно выкинула.
Какой, говорю, бюст?
Ядвиги Эдмундовны. Нет, как это мы не знаем, ну Ядвиги Эдмундовны же.
А кто такая Ядвига Эдмундовна?
Это сестра Феликса Эдмундовича, гордо отвечает хозяйка.
И чтобюст прямо в комнате стоял?
Прямо в комнате
Мы решили не покупать квартиру с высокими потолками, потому чтомало ли, явится дух Ядвиги Эдмундовны, а у них семейка та еще.
Была еще одна квартира с высокими потолками в нереальном доме на Пушкинской. Это такая серая громада, построенная в 20-е годы лучшими архитекторами Москвы в духе того, как они тогда понимали слово «круто». Понимали так: бетонные стены в три метра, потолки пять метров. Еще там были здоровые коридоры между квартирами. Может, они там планировали мотоциклетные соревнования устраивать, я не знаю. Еще в доме располагалось много всегохимчистка, детский сад и так далее. Архитекторы 20-х любили, когда все в одном флаконе. При том, что дом был суперскими по архитектуре, и по качеству, и потому что Пушкинская, он был сильно загажен, и там, судя по всему, жило много нетрезвых личностей.
Владельцем квартиры оказался ушлый мужичонка. Мужичонкапонятно почему, а ушлыйпотому что квартиру перегородил горизонтально и продавал суммарный метраж: квартира плюс размер перегородки. Короче, он построил второй этажик, как на даче. На высоте двух с половиной метров у него была такая большая, как бы стеллажная, полка, которую он назвал вторым этажом. Там среди каких-то подушек тусовался его сын. Мужичонка искренне удивлялся, почему мы не хотим платить еще десятку за его стеллажик. «Она же двухэтажная, вы не понимаете»
По нынешним временам это вообще три копейки за такую квартиру, а тогда полтинник, который он заломил, было слишком. Поэтому мы не купили ее.
Еще я помню, как нам показали кондоминиум на Чистых прудах. Стоил он нереальных денегдвести тысяч. Показали с экскурсионной цельюкак у людей еще бывает. Там даже лифт был мраморный.
Помню квартиру пожилого диктора Центрального телевидения Ольги Высоцкойна Патриарших. Дом выходил окнами на пруды, но квартиру забраковали из-за того, что окна были узкие и света, типа, мало.
Была квартира на старом Арбате. Я говорю: «Давай, давай купим, ну давай же. Сто метров, эркер, цена какая-то низкая, комнат куча. И Арбат же старый, Арбат!» А мне: «Да ну, зеваки, обосный подъезд. Нет». Вот онподход лимитчика: Арбат, и вот подход москвича: зеваки, обосный подъезд. Не купили.
В арбатских переулках, на Сивцевом Вражке, в аккурат возле канадского посольства. Милейшая большая коммунальная квартира. В отличном состоянии. Адекватная цена. Не купили потому, что одна тетенька там делала веночки на кладбища, и вся квартира была в этих веночках.
Забраковали Дом на Набережной и высотку на Котельнической, забраковали на Смоленской, и на Новокузнецкой, и на Маяковской, хотя соседкаЛюбовь Полищук, и на Охотном Ряду, где владельцыбрат и сестра с догом, потому что вид не понравился.
Смотрели квартиру в суперветхом доме. Бывший жилой кооператив актеров МХАТа. Того, Чеховского. Наверху квартира Книппер-Чеховой. Дверь открыл дяденька-еврей научного вида с бородкой и в шлафроке. В натуральном шлафроке с поясом с кистями. В квартире был круглый столстарый деревянный, и все стены в книгах, и латунные ручки дверей, а над круглым столом низко висела лампа с зеленым абажуром. Из окна явственно виднелся Кремль. Мы ушли в заднюю комнату и зашептались. Мы хотели эту.
Когда дяденька съехал и вывез книги, стол и зеленую лампу, оказалось, что полы под углом скатываются вниз, перекрытия деревянные и потолок протекает. И надо менять все, и менять ванную и кухню местами, потому что прогнил пол и ванна вот-вот рухнет этажом ниже. Зато башенки со звездами никуда не делись и смотрели прямо в наши окна. Тут мы и живем. И с удовольствием, замечу.
6 октября 2004 года
1. Сегодня на репетиции у меня порвались штаны. Просто взяли и на одной штанине разошлись поперек, по горизонтали. А потом была деловая встреча в пальто. Это очень круто выглядит, когда все не в пальто, а ты в пальто. Очень хочется сказать: это не потому, что пафос, а потому, что штаны у меня порвались. Но нельзя.
2. Читаю книжку, где написано, что главноеэто выражать индивидуальность. Только это типа сейчас и интересно. Знать бы для начала, где именно и какая моя индивидуальность, а уж я ее выражу.
3. У меня на рабочем столе стоит картинка в рамочке. На ветке сидит симпатичный такой волк и смотрит на луну. Не могу объяснить, но эта картинка мне кажется ужасно хорошей. То есть там, наверное, должна была сидеть ворона с сыром, но вместо нее сидит волчарыч такой. Я думаю, он мечтает. У него еще лапы на коленях сложены.
11 октября 2004 года
Про поездку в Самару. Двойственные впечатления.
Мизантропическая часть.
Мы ехали поездом. Это долго. И сразу стало понятно, почему Ремарк писал, что в сложных условиях, как никогда, начинаешь ценить простые бытовые радости, комфортные мелочи. Например, если в поезде нет вагона-ресторана, а остановок всего две, по пятнадцать минут каждая, и обе в ночи, и одна из них называется пугающим словом Потьма, то каким бы крутым артист ни был, но есть хочется по-человечески. А никак Теперь я знаю, что проводнику выдают два ведра угля и к середине ночи уголь почему-то весь прогорает. Мы сидели, кутаясь в одеяла, а нас еще хотели заставить сдавать белье. Но мы не сдались.
На остановке Рузаевка ведро яблок стоило пятнадцать рублей, а полведра можно было купить за пять. Проводница сказала: «Покараульте вход в вагон, я так и быть еще полведра угля принесу».
Не то чтобы условия были прям нечеловеческие, нету нас с собой было почти десять литров пива, куча странной ресторанной еды, от души пропитанной уксусом, которую нам дали в дорогу, и два наших купе, но см. первый абзац. И потомтекст мизантропический, как и было сказано.
Книжка «Ночной дозор», которая должна была скрасить дорогу, оказалась настолько посредственной, что мне удалось преодолеть только двадцать страниц. Потому что там весь смак заключается в наличии в Москве противоборствующих волшебных сил. А когда все это уже знаешь, интриги не остается. Так что это литература «на троечку» и даже без чувства юмора. Да простит меня Лукьяненко. Это же экшнрубятся, мочатся, а диалоги-то и не вспомнишь.
Еще у меня был с собой последний номер журнала «Роллинг стоун», где было напечатано интервью с Джоном Ленноном 1975 года. Это просто срыв башни какой-то. Вот вы когда-нибудь читали интервью с парнем, который умер, того времени, когда он был жив? Это очень странно. Он пишет, что год не был с Йоко и что вот уже три дня как они вместе. Что только что оформил юридически разрыв с «Битлз» и все финансы оформил, рассказал, как ходил на концерт Джорджа (Харрисона) и что тот не в лучшей форме, с его точки зрения. Говорит про пару своих пьяных дебошей, как бегал с женской прокладкой на голове, которая почему-то крепко села, и спрашивал у официанток: «Ты знаешь, кто я?» И как собирается дожить до шестидесяти. Читаю и думаю: парень, ты же давно умер
Последним мизантропическим впечатлением была прогулка по улице Михаила Агибалова и вдоль парка имени Щорса. Мы шли мимо деревянных развалюх и спорили:
Да тут не живет никто. Вон как все набекрень и какое все ветхое и пыльное.
А спорим, живет? Целый район таких домов не может просто так стоять.
Тут из дома, в котором люди жить не могут, вышли три человека в тренировочных штанах с вытянутыми традиционно коленками (вернее, третьей был тетя с задницей крупной величины, обтянутой лосинами), и все трое стали чинить звонок в совершенно покосившемся доме. Вернее, тетка всем указывала.
Ненавижу такую породу баб, которая мужикам вечно указывает, как и что делать. Вот специально же вышла указать. У меня тетка такая же.
А я даже не знаю, какие там породы есть
За разговорами мы обошли этот район, который вызвал во мне такую неизбывную тоску, что захотелось пойти и надраться в стельку. Но вместо этого мы купили мне шоколадку с орехами. Малость отлегло
Филантропическая часть.
На нашем концерте было тысяча двести человек. Мне подарили: пять гигантских букетов сложного сочинения в кудрявых обертках; одну бутылку водки «Белая березка»ледяную и запотевшую; одну горилку «Немиров»; одну бутылку красного вина; две бутылки шампанского и один рисунок.
Зал пел слова хором. Мы были поражены.
Концерт происходил в половине второго ночи. Люди приехали, помимо Самары, из Ульяновска, Новокуйбышевска, Димитровграда и откуда-то еще.
Когда мы пели «Шелковый путь», люди жгли зажигалки, когда пели «Девчонки не плачут», они пели все припевы.
Единственное, чего мне хотелось бы добавить, это больше диалога с залом. То есть он был, но по ходу они ждали, что вставит, а не то, что им будут истории рассказывать. А мне интеллектуальный контакт нужен, лично мне он нужен ничуть не меньше, чем переполненность энергетикой нас всех.
Мне тут сказали: может, люди не ждали и не были готовы, что я с ними буду разговоры разговаривать, как в Москве. А может, все по-другомупотому что их так много было. Еще мне в объяснение рассказали анекдот.
Один чувак проводил отпуск на даче, работал в огороде, все там себе делал красиво, с лопатой не расставался, мозоли натер даже. Вот он вышел на работу и едет в лифте с секретаршей, девушкой без чувства юмора.
А откуда у вас мозоли такие, Михаил? спрашивает она.
Это я по вам так скучал, Наденька, отвечает он.
И девушка расплакалась.
Еще про Самару.
Мы жили на вокзале. Фраза звучит так, как будто мы бомжи.
На самом деле там вокзал круче, чем аэропорт Домодедово, такая конструкция из голубого стекла нереальная. И гостиница там нереальная. На ночь после концерта мы посмотрели в номере кусок фильма, где дяденьке одному вырезали яйцо, и он все равно хотел иметь его при себе. Поэтому послал друга скрасть яйцо. Тот его долго пытался скрасть, потом уронил в лестничный пролет. Яйцо упало прямо на поднос, который уносили в столовую. И там один доктор его съел вместо пирожного.
Еще нас там все время кормили. Это такое гостеприимство. И поскольку там «Жигулевское» пиво, нам с собой его дали ведра. Пацаны взяли и выпили почему-то на обратном пути. Все до капли.
Сегодня мы приехали с утра, и целый день все хотят спать. Потому что, пока мы были на гастролях, наступила зима.
14 октября 2004 года
Мы уезжаем в Кишинев, а оттуда в Одессу. Там довольно тепло, судя по прогнозу.
Очень странно трансформируются желания. Сначала я боюсь летать самолетом и могу ехать как угодно долго, лишь бы не лететь. Потом я пару раз езжу сутки на поезде и понимаю, что мне безумно жалко времени, которое я провожу в этом вот самом купе. И хочу лететь.