Да я не об этом, усмехнулся он. Что скажешь про концерт? Понравилось?
Я энергично закивала головой. Макс пошарил во внутреннем кармане куртки и извлек тоненький конверт, который небрежно бросил передо мной на стол.
Твой гонорар, коротко пояснил он. Твоего драгоценного Артёмочку я уже рассчитал. О-о, простонал Макс. Вы не представляете, какую длинную лекцию мне пришлось выслушать от Гаврюши. Макс имел в виду концертного директора Гаврилова.
Я пребывала в полном недоумении и восторге. О том, что мне и гонорар полагается, я даже мечтать не могла. Я приоткрыла конверт. Неплохая сумма за получасовое выступление.
Масенька, может быть, поедем уже! Я так устала! капризничала Анька
Да, конечно, я только заберу инструмент, согласился Макс, оставляя нас наедине.
Мы тоже начали собираться.
Ань, спасибо тебе начала, было, я.
Ай! Да не благодари, перебила меня Анька. Я же знаю, мой отчим не подарок. Заодно пошпионишь, чем там Мася без меня занимается.
Ничего себе! Анька еще и шпионку из меня хочет сделать!
А ты не боишься, зло поинтересовалась я, что твой парень будет жить с другой девушкой в одной квартире?
Анька смерила меня откровенно презрительным взглядом.
Прости, дорогая, но ты она попыталась подобрать менее оскорбительные слова на мой счет. Ты не в его вкусе. Ты такая Анька замялась и замолчала.
Какая? переспросила я.
Невзрачная, продолжила она, небрежно отбросив назад свои длинные локоны. Масе нравятся яркие, ухоженные девушки с хорошим вкусом. Намекала Анька на себя.
Классная у меня подруга, подумала я. У меня было такое чувство, что меня дерьмом облили, поэтому я, не вдаваясь в полемику, только смогла выдавить из себя: «Вот и прекрасно!»
До дома Волковых мы доехали быстро. Ночью пробок в этом районе никогда не было. Макс уверенно вел свою «Ауди», разговаривая с Анькой о предстоящих концертах. Я ехала сзади, как маленький ребенок, на которого никто не обращал внимания, и не встревала во «взрослые» разговоры.
Мы с подругой быстро сходили в дом за моими вещами. Анька, к нашему с Максом общему удивлению, засобиралась домой.
Я вообще-то думал, что ты тоже поедешь ко мне, разочарованно сообщил он, закрывая багажник.
Ну, Масик, не дуйся, я так устала Надо ещё с Виктором поговорить, насчет прослушивания оправдывалась Анька, притягивая Макса к себе за пряжку ремня.
Я села в машину, оставив их наедине. Наконец, они разомкнули объятия и Макс, смачно шлёпнув Аньку по заднице, сел за руль. Плотоядно улыбаясь, он проводил мою подругу взглядом, пока её фигура не скрылась за дверью особняка, и завёл мотор.
В третьем часу ночи мы добрались до моего нового места обитания. Ехали молча. Мы оба устали, да и тем для разговоров особо не было. Макс повесил чехол с гитарой на плечо и помог мне нести самую тяжёлую сумку. Мы зашли в лифт, мои нервы сдали.
Макс, позволь спросить, зачем ты согласился приютить меня? задала я мучивший меня вопрос.
Ну протянул он. Его красивые губы изогнулись в загадочной полуулыбке. Во-первых, ты сегодня спасла мою задницу, причем очень талантливо. Я не видел выступление полностью, но надо всё же отдать тебе должное. Умеешь ты души людские драть. Во-вторых, у меня свой корыстный интерес. И вообще, добавил он, пожав плечами, может у меня такое хобби помогать бездомным.
Что за интересы преследовал Макс, я спросить не успела. Двери лифта распахнулись и через минуту мы уже топтались в коридоре его квартиры. Макс щёлкнул выключателем и закрыл входную дверь. Потом снял с себя куртку и галантно помог мне снять плащ. Эта элементарная учтивость была мне чертовски приятна. Он повесил верхнюю одежду в шкаф, извлёк оттуда ключ и подошёл к двери, за которой была та самая всегда запертая комната, о которой упоминала Анька.
Опершись одной рукой о косяк, Макс на некоторое время застыл в нерешительности, сжимая ключ во второй руке. Он опустил голову вниз и закрыл глаза. Я смотрела на Макса с опаской. Вдруг он передумал, и мне придётся уйти прямо сейчас?
Макс, тихо позвала я его. Всё хорошо? Может, мне уйти?
Нет, всё в порядке, очнулся Макс и открыл глаза. Я просто завис немного. Устал. Макс снова выпрямил спину и вскинул подбородок. Эта квартира много раз сдавалась, поведал мне он, отпирая дверь и пропуская меня вперед. Но в этой комнате никто никогда не жил. Он щёлкнул выключателем. Кроме меня, добавил он.
Загорелся свет, и я ахнула от изумления! Я оказалась посреди самой настоящей детской: старинные советские шкаф и письменный стол, детский диванчик, обои с медвежатами, детские черно-белые фото на стенах, видавшие виды детские игрушки из 80-х. На диванчике сидел потрёпанный медведь. Я, поддавшись какому-то внутреннему порыву, осторожно прикоснулась к его плюшевой голове.
Макс стоял в дверях и внимательно наблюдал за мной. Я ожидала увидеть здесь музыкальную студию, кладовку со старьём, но только не детскую. Я, конечно, догадывалась, что этот дьявольски красивый и сексуальный парень был, как и все, ребёнком, но то, что он сентиментально хранил частичку детства в этой квартире, служившей едва ли не притоном, не укладывалось в моей голове. Он держал эту комнату запертой долгие годы, а сейчас он вот так запросто пустил МЕНЯ жить в этот храм детских воспоминаний?
Я взглянула на Макса совершенно другими глазами.
Завтра раздобудешь коробки и уберёшь всё лишнее, холодным тоном распорядился он. Не люблю, когда кто-то трогает мои игрушки, пошутил он. А может, и не пошутил. Я поинтересовалась, во сколько мне обойдется аренда комнаты. Макс покачал головой. Э нет, деньги меня не интересуют. С тебя уборка и готовка. Напишешь список, что купить.
Я рассеянно кивнула. Макс с порога кинул мне связку ключей, и я её неловко, но всё же поймала.
Ключ от комнаты будет только у тебя, советую его не терять и запираться на ночь, всё тем же строгим командным тоном продолжил он наставления. Сама знаешь, у меня бывают гости. Поэтому, если ты не хочешь, чтобы к тебе среди ночи ввалился какой-нибудь обожратый синькой ебанат, не забывай закрывать дверь на ключ. С хахалем своим встречайся где угодно, только не здесь. Курить на кухне. Если голодна продукты в холодильнике. Постельное в шкафу. Я очень устал, так что спокойной ночи. Макс со свойственной ему театральной вальяжностью развернулся в дверях на 180 градусов. И да! крикнул он уже из коридора. Ко мне без стука лучше не входить, я сплю голым.
Итак, Макс ушёл к себе, оставив одну. Он не дал мне возможности ни слова сказать в ответ, ни спросить о каком хахале он говорит. К тому же от последней его фразы я покраснела до кончиков ушей. Я так сильно смутилась и растерялась, что даже была рада остаться в одиночестве.
Наспех постелив себе постель, я заперлась, как и советовал Макс, и едва моя голова коснулась подушки, я провалилась в глубокий сон без сновидений.
Когда я проснулась на следующий день, было уже половина десятого. Я хорошо выспалась, поэтому настроение было супер. Я выглянула в окно. Машины Макса на парковке не было, значит, он уехал. Почему-то меня это порадовало.
Я проверила телефон пропущенных и смс не было. Порывшись в сумках, я нашла, во что одеться, свои мыльно-рыльные принадлежности, и пошла умываться.
На кухне я обнаружила приличную сумму наличных и скупую записку: «Купи всё, что посчитаешь нужным». Изучив содержание холодильника, я особо не удивилась типично мужской набор: пельмени, кетчуп, майонез и скисшее молоко. Что ж, придется приготовить оладьи.
Весь день я провела, как рабыня Изаура. Разложив свои вещи и выпив наспех кофе, я принялась отрабатывать свою крышу над головой. Весь день я мыла, стирала, готовила, сходила в магазин, чтобы прикупить кое-что из продуктов. В принципе, квартира не была грязной, просто требовалась небольшая уборка. В комнате Макса был «творческий» беспорядок: повсюду валялись листы бумаги, то с нотами, то с текстами, разбросанная одежда и обувь, а под диваном в гостиной я нашла пустую бутылку из-под рома и красивые женские трусики, забытые какой-то особой второпях. Они были на размер больше, чем носила Анька, поэтому я сделала вывод, что половая жизнь Макса весьма разнообразна и на моей подруге не заканчивалась. Я брезгливо выбросила их вместе с остальным мусором, решив о своей находке Аньке ничего не говорить.
Немного поразмыслив, стоит ли это делать, не будет ли это «слишком», я всё же выстирала его одежду и поменяла постельное белье. К тому же грязных белых футболок, что показалось мне странным, была просто тьма. Я насчитала штук 15, если не больше. Некоторые были просто покрыты коркой из грязи, так что пришлось изрядно повозиться. Мне хотелось, чтобы Макс не пожалел о своем решении, пустить меня в свою жизнь. Именно в жизнь, а не в квартиру, потому как приоткрыл для меня частичку своей души.
Было уже около десяти вечера, когда я, с мокрыми после душа волосами, грела себе ужин на плите. Послышался звук открываемой двери, и в прихожей загорелся свет. Пришёл Макс. Моё сердце зашлось от счастья и волнения.
Привет, сосед! бодро поприветствовал меня Макс, зайдя в кухню. Он поставил на стол пакеты с продуктами и подошёл ко мне сзади, почти вплотную, заглядывая через моё плечо в кастрюлю с борщом. Пахнет аппетитно! Покормишь? выдохнул он мне прямо в ухо.
От его близости меня будто жаром со спины обдало, а по шее пробежали мурашки.
Да конечно! Сейчас! засуетилась я, накрывая на стол. Макс протянул руку к тарелке с оладьями, и я шлёпнула его по руке. Помой-ка руки!
Да я один только протянул Макс.
Он приобнял меня за плечи, отодвигая от стола, другой рукой всё же схватил оладушек и, засунув его в рот, отступил на пару шагов, сияя от счастья. «Как ребёнок», подумала я. От этой мимолётной близости с Максом у меня голова шла кругом. Пока Макс принимал душ и переодевался, я разложила продукты и разогрела еду, приходя в себя. В пакете, что принес Макс, я обнаружила бутылку бренди. Не зная, куда её деть, я засунула бутыль в холодильник.
Когда Макс сел за стол, то сиял он, как новогодняя елка. Он, конечно же, оценил мою уборку, оставалось надеяться, что и мои кулинарные шедевры придутся ему по душе. На столе был борщ, куриные крылышки, запечённые в духовке, и оладьи.
Я не знала, что ты любишь, поэтому приготовила это, немного смущаясь, проговорила я.
Да всё супер! заверил меня Макс. Я вырос в интернате, поэтому в еде неприхотлив. Если бы я знал о существовании борща, то купил бы водки, вместо бренди. Где он кстати? Макс оглядел кухню в поисках бутылки.
Эм в холодильнике, ответила я.
Макс поднялся с места и достал бутылку из холодильника.
Глупышка, рассмеялся он. Тёплым, бренди гораздо вкуснее.
Я смутилась. Откуда мне было знать? Макс достал из шкафа два стакана.
Выпьешь со мной? спросил он.
Я замялась с ответом.
Ой, да брось! Давай по чуть-чуть, для связи слов в предложениях. Я уже уяснил, что ты не слишком разговорчива, уговаривал Макс. В Грузии детям с 1011 лет разрешают пить вино, сказал Макс, наполняя бокалы почти доверху.
Я уже не ребёнок, обиженно сообщила я. Я уже совершеннолетняя.
О! Ты перестала быть малолеткой? Поздравляю! усмехнулся Макс. Ну, с новосельем! произнес он тост.
Мы выпили, и некоторое время молчали, занятые едой. Макс ел, как на приёме во дворце. Я впервые ужинала с человеком, который сидя на обычной кухне, вёл себя так высокомерно. Медленно, тщательно пережёвывая каждый кусочек, он держал спину прямо, а голову высоко, немного вскинув подбородок. Движения его рук, были ленивы и грациозны. Разве этот парень только что хватал руками оладьи? Мне стало немного неудобно за своё поведение. Я всегда ела, как дикарка, быстро, набивая едой полный рот, и с таким аппетитом, будто у меня не было во рту ни кроши несколько дней, но большой неловкости я не почувствовала. Напротив, в обществе Макса я чувствовала себя уютно и раскованно. Он на каком-то ментальном уровне располагал к себе.
Как прошёл день? первым нарушил молчание Макс.
Хорошо, ответила я. Устала только, и мне бы пароль от вайфая не помешал. А твой?
Тоже устал. Работы сегодня было просто море.
Я вот тоже думаю себе работу подыскать.
Хочешь, пойдём к нам, предложил Макс.
Ну не знаю неуверенно протянула я. Мне кажется, я не справлюсь.
Ну, хоть попробуй. Работа не сложная, платят нормально, чаевые хорошие, главное не тупить. Ты умная, быстро въедешь. И с учёбой можно совмещать. У нас много студентов работает, уговаривал меня Макс.
От того, что он назвал меня умной, я снова засмущалась. Было приятно услышать это от него.
Думаю, было бы чудесно! согласилась я.
Завтра я всё устрою, пообещал Макс.
«Офигеть, думала я про себя, теперь мы ещё и работать будем вместе». Я сама не заметила, как выпила свой бренди. Макс разлил остатки и выбросил бутылку в мусор. Мы оба были уже навеселе.
Я оладьи не ел, наверно года три. В армейке жратва была хуже всего, признался Макс, отправляя в рот оладушек. Мммм протянул он, почти как у мамы. Попрошу при случае у неё рецептик для тебя.
Но я думала, что твоя мама умерла? удивилась я.
Моё замечание было, судя по всему, некстати. Было очевидно, что Макс проболтался, ляпнул не подумав, потерял бдительность. Он нахмурился, перестал есть и, не проронив ни слова, встал из-за стола. Я немного растерялась. Макс вышел из кухни и вернулся с пачкой сигарет в руках. Он протянул её мне, угощая, но я отрицательно покачала головой. Настроение внезапно испортилось у нас обоих, и я почувствовала себя в этом виноватой, но мне было ужасно любопытно, что скрывает Макс. Я выжидающе смотрела на него. Он открыл окно и закурил, облокотившись на подоконник.
Нет. Она жива и здорова. Просто мы живем не вместе, наконец проговорил он, глядя на меня, сквозь табачный дым.
Тогда почему ты жил в интернате? не унималась я.
Уверена, что хочешь знать? уточнил Макс. Его тон стал грубым и циничным.
Я энергично закивала. Мне хотелось знать о нем всё, и как можно подробнее. Макс устало потёр подбородок, взъерошил свои волнистые волосы и, немного подумав, не торопясь начал рассказ:
Я не знаю, кто мой отец, мама воспитывала меня одна. Мы жили небогато, но были счастливы. Потом у мамы появился мужик Макс сделал паузу и потушил окурок. Затем вернулся за стол и взял свой бренди. Сначала было всё хорошо, но потом Макс сделал большой глоток. Костяшки его пальцев, крепко сжавших стакан, побелели от напряжения. Потом он начал пить и обижать нас с мамой.
Слушая Макса, я боялась шелохнуться. Макс делился со мной сокровенным. Почему он рассказывает мне всё это? Он мог бы просто уйти от вопроса. Я живо представила маленького мальчика с фотографий в детской, лицо которого сейчас и было передо мной, моё сердце сжалось от боли и предчувствия чего-то ужасного.
Мне было семь, когда всё случилось, продолжал Макс. Я пришёл из школы и сел за уроки, в своей комнате, когда эта пьяная скотина позвала меня. Он смотрел телек, а меня заставлял его переключать, ну, знаешь, типа пульта. И вот я сижу на полу, переключаю его, переключаю И что-то отвлекся А он схватил ремень, и начал меня херачить с такой злостью, будто бес в него вселился.
Макс медленно встал и повернулся ко мне спиной. Когда он задрал футболку, я ахнула и заревела через всю его широкую загорелую спину красовались белые шрамы-отметины. Макс плюхнулся обратно на стул, и только зло усмехнулся, видя мои слёзы.
Я плакал и звал на помощь маму. Я не понимал, за что он меня наказывает, грустным, но по-прежнему ровным тоном продолжал рвать моё сердце Макс. И тут удары прекратились, и этот урод рухнул рядом со мной замертво. Я увидел маму с утюгом в руках. Ей дали восемь лет, но вышла она раньше по УДО. Макс вздохнул и закинул в род оладушек. Прожевав, он продолжил. Не знаю почему, да это уже и не важно, моей тёте не разрешили меня взять к ней, поэтому семь лет я прожил в интернате. Тётя заперла мою комнату и сдала квартиру. На эти деньги она мне и купила первую гитару. Мама после тюрьмы, по понятным причинам, не смогла найти себе достойной работы, поэтому тётя помогла ей купить дом в деревне, где она сейчас и живёт. Там ей спокойней. А я говорю, что сирота, чтобы её никто не трогал. Понимаешь?
Я ничего не ответила. Да и что я могла ответить? Я ревела в голос, закрыв лицо руками, не в силах сдержать рыдания. Макс чертыхнулся, видя моё состояние. Он обошёл стол и встал передо мной на колени, отнимая руки от моего зарёванного лица.