Я боюсь
Не бойся, я осторожно.
Что ты осторожно?
А чего ты боишься?
Я боюсь увидеть тебя голым
Почему?
Потому что я не знаю вдруг я не смогу совладать
Ты не хочешь?
Я не знаю
Почему?
Мне очень стыдно И страшно И хорошо
Мне тоже с тобой хорошо
Ты меня презираешь?..
Почему???
Я развратная! Я очень развратная
Ну что ты. Просто тебе хочется Это нормально.
Андрей
Да.
Ты меня любишь?..
Разве ты не видишь?
Это не любовь
А ты?
Не знаю
А так? он охватил абсолютно голую попочку и, не отрывая взгляда от испуганных и недоверчивых глаз, плавно толкнул навстречу тазом. Между раскрытых обнажённых половых губок под намокшей тканью плавок заскользило.
Мама М-м-м-м. зашептала и тихо застонала она, смежив веки, и прильнула к нему.
* * *
Она всегда считала мастурбацию непристойной. Однажды, впервые прикоснувшись пальчиком к своей письке и испытав постыдную сладость, она мнила себя грязной и похотливой и дала обещание никогда больше не И ей успешно удавалось сдерживаться до дня, в который они с Андреем просидели часа четыре, соприкасаясь гениталиями хотя бы и сквозь одежду. Это было очень, очень стыдно. Она чувствовала, что из неё медленно вытекает какая-то слизь и тяжёлыми крупными каплями стучит об пол. Её трусы насквозь промокли, а на Андреевых брюках спереди расползлось тёмное пятно, так, что ему потом пришлось попросить с собой полотенце, которое он так и не вернул (мама впоследствии спрашивала о нём, и Юле пришлось врать и отнекиваться). Тогда, лишь захлопнулась дверь, она сразу прислонилась к ней спиной и запустила руку в склизкие трусики, не помня себя, нашла пальчиком свой пупырышек и, совершив несколько неумелых движений, кончила впервые в жизни, окутанная с ног до головы в сладостную мерцающую истому. И с тех пор не могла с собой совладать. Словно заядлый наркоман, каждый раз клялась, что ни разу не коснётся лобка, и каждый раз не могла сдержаться. Бывало, она подолгу валялась перед сном в кровати и терпела. И, чем дольше терпела, тем сильнее назревали соски, и тем мокрее становилось между ног. В этой лихорадке ей приходили в голову любимые с детства звери: идущий леопард, под пятнистой шкурой которого ходили сухие мощные мышцы, огромная мохнатая горилла, хватающая и уносящая в лес беззащитную девочку, и осьминог, крепко держащий своими щупальцами, обнимающий, скользящий, душащий. Наконец, она срывалась, и с каждым разом всё более умело доводила себя до экстаза. Перерывы постепенно сокращались, и в скором времени она не засыпала без этой процедуры. Ей по-прежнему было стыдно, но больше она уже не давала себе глупых обещаний: приняв как данность свою наркоманскую сущность, она втайне считала себя похотливой проституткой. Именно поэтому Юля была уверена: стоит ей увидеть его голым, и она, естественно, как всегда, не выдержит.