Может, Багиров обо мне уже и не помнит.
Я давно уже забылась тяжелым сном, когда его резкий голос заставляет подпрыгнуть на постели.
Грубокая ночь.
Бадрид в темноте, полностью одетый стоит возле кровати. Как скала. Как ангел смерти. Как приговор.
Тряпки убрать,делает шаг, вмиг оказываясь рядом со мной. Пронзает ледяными буравящими глазами.
Рывком отшвыривает простыню, которой я рефлекторно пытаюсь прикрыться, закрывая грудь.
Она летит на пол.
Но Багиров даже не смотрит на мое тело.
Медленно расстегивает ремень. Обхватывает свой огромный член, вытаскивая его из брюк.
Бадрид
Молчать! У тебя нет права называть меня по имени. Нет права прикрываться и надевать на себя что-то. Ты можешь открывать рот только для того, чтобы исполнить мой приказ и заглотить мой член.
Резко опускаю глаза. Черт. Я снова забылась.
Все, что могу видеть перед собой, только огромный вздыбленный, уже дергающийся и пульсирующий огромной головкой орган.
Глухо сглатываю, прочищая горло.
От одного его вида в нем начинает саднить и печь.
Но
Выдавливаю, справляясь с приступом паники.
Судорожно впиваюсь пальцами в простыню.
Моя семья Я должна знать
Сумасшедшая смелость, тем более, после того, как мне приказали молчать. Но я должна знать, что он решил! Должна!
Обрабатывай член, Мари.
Его ремень со свистом рассекает воздух у моего уха. Ударяет по матрасу с силой. Так, что я вздрагиваю.
Он не хватает. Не дергает на себя, как в первый раз.
Просто ждет. Ждет, пока я сделаю все сама. Водит рукой по огромному вытянутому перед моим лицом стволу, сжав пальцы.
Голова кружится от одного воспоминания, как я задыхалась. Резкий мускусный запах нещадно бьет в нос.
Подчиняюсь.
Аккуратно, медленно наклоняюсь над багровой головкой. Провожу языком, чувствуя, как он становится еще тверже. Как набухают под моими руками вены, когда обхватывая пальцами обеих рук разбухший орган.
Большой. Слишком большой. Еле обхватить двумя руками.
Сейчас уже не страшно. Даже, на удивление, не противно.
Поражаюсь, как он сумел поместиться у меня внутри.
Горло дерет спазмом, когда вспоминаю, как он толкался в меня прямо в горло. Кажется, даже до желудка.
Из глаз сами по себе брызгают слезы.
Продолжаю водить руками по всей длине.
Облизываю головку, чувствуя, как меня всю, будто насквозь прошибает его странным, терпким, чуть солоноватым вкусом.
Пытаюсь обхватить руками.
Осторожно втягиваю внутрь.
Видимо, слишком медленно.
Вижу, как его глаза опасно темнеют.
Из горла вырывается легкое рычание, а рука обхватывает мой затылок, резко дергая вперед голову.
Но, как ни странно, Багиров останавливается.
Не прокалывает меня, как в первый раз своим огромным, как раскаленная кочерга, членом до самых внутренностей.
Останавлявается, уперевшись в самое небо.
Дальше проползает медленно. Растягивая. Давая привыкнуть.
И все равно слезы затапливаются в один момент. Просто хлещут фонтаном.
Я давлюсь. Давлюсь и ничего не могу с собой поделать.
Делает новый рывок, и воздух сразу покидает легкие. Выжигает весь кислород внутри. Жестко. Одним движением. Одним обезумевшим толчком.
Даже не пытаюсь поднять руки и закрываться. Вывернуться. Будет только хуже. И все равно не поможет.
Но его раздутый член медленно и плавно покидает мое горло. Слишком медленно. Так, что, кажется, каждая раздутая вена оцарапывает его. Оставляет клеймо. Выжженный след.
Снова упирается мне в небо. До упора. Но теперь я хотя бы могу дышать.
Хотя по факту почти и не вдыхаю. Только трясусь, как в бешеной лихорадке.
Глотаю воздух и просто начинаю скользить обхватывая губами по всей длине. Не дожидаюсь следующего рывка, который прострелит меня насквозь.
По тихому вздоху сквозь зубы, со свистом и запрокинутой голове Багирова догадываюсь, что ему нравится.
Медленнее? Быстрее?
Если бы я имела об этом хоть какое-то понятие
Высуни язык и открой рот,лупит Бадрид очередным ледяным, хлестким приказом.
Послушно повинуюсь.
Стараюсь со стороны даже не представлять, как выглядит вся эта дикость.
Разнузданно. Порочно. Мерзко.
С распахнутым ртом и высунутым языком перед ним на коленях. С глазами, залитыми слезами. Напротив его вздутого воспаленного и дергающегося члена. Того, кто так совсем недавно упрекал меня в том, что я вышла за калитку отца темным вечером без сопровождения.
Дикость. Господи, какая же это дикость! Какая лютая пропасть, в которую я на всей скорости, просто кубарем слетела!
А Бадрид обхватывает рукой своей огромный член. Скользит от основания вверх кулаком.
И бьется. Бьется прямо в мой рот. С размаха. Выходя до конца и вновь заталкивая до упора.
Продолжая сжимать его внизу. Только благодаря этому я еще жива. Не проникает до конца. Не протаранивает на этой бешенной скорости, которая все ускоряется, меня насквозь.
Это длится, кажется, целую вечность. Его рывки становятся жаднее. Жестче. Яростнее.
Он просто выдалбливает меня. Лупит, ударяясь в горло.
Под хлипкие шлепки, что выстреливают из моего рта. Пошлые. Влажные.
Боже.
Меня ведь никогда даже никто не целовал!
А когда Алекса рассказывала про настоящий поцелуй с языками, мне становилось так дико. Как чей-то язык можно впустить в свой рот? Обмениваться слюнями? Это же непристойно
Скулы Бадрида сжимаются. До меня доносится тихий хриплый свист.
Его орган у самого горла замирает.
Твердеет. Становится таким безумно твердым, что я снова давлюсь. Пытаюсь сглотнуть, но он проталкивается дальше. Глубже. Снова в горло.
Расширяется. Растягивает меня так, что перед глазами темнеет.
Внутрь меня выстреливает его мощная горячая струя. Обжигающая. Переполняя своим вкусом легкие и кровь.
Снова еле подавляю рвотный рефлекс. Сейчас нельзя.
Хочется повалиться на постель, но я послушно глотаю все до капли.
Вылизываю его огромный, все еще до сумасшедствия, пугающе твердый член, когда он выходит из моего рта.
Старательно вылизываю. Медленно. Стараясь не пропустить ни пятнышка. Опускаюсь до самых яиц. Вычищаю черную поросль волос на твердом животе. Все вычищаю. Будто кошка.
Надеясь только на одно.
Что он успокоиться. Что ему достаточно хватило.
Если сейчас он меня возьмет, ворвется внутрь, я просто не выдержу. И так ощущение, что с меня там содрали кожу.
Даже при одной мысли, что он может сейчас туда войти, окончательно темнеет перед глазами и подкашиваются ноги.
Я не выдержу. Я завою. Начну уползать, пока не выползу просто на улицу! Через окно. Прямо так. Голая. И буду ползти по дороге. До самого родительского дома. И плевать мне на все последствия. На расплату. Потому что я. Этого. Просто не выдержу!
Еле подавляю вскрик облегчения, когда Бадрид все с тем же каменным лицом заправляет член в брюки.
Кажется, так замираю, что даже не дышу, наблюдая за этим. Не вспугнуть. Только бы не передумал!
Но молния на штанах защелкивается с оглушительным визгом, который приносит мне облегчением. Только сейчас чуть расслабляюсь и наконец позволяю себе спокойно вдохнуть.
Я дал твоей семье двадцать четыре часа на то, чтобы убраться из города,безучастно сообщает Багиров, проведя рукой по моим губам.После этого все, чем вы владели в этом городе, будет выжжено или взлетит на воздух.
Валюсь с глухим стоном на постель, как только дверь за Багировым захлопывается.
В горле саднит. Пальцы и кожа горят от его разбухшего члена, который до сих пор будто чувствую на себе.
В руках.
В горле.
Внутри себя, раздирающей складки и влагалище огромной дубиной. Раскаленной. Разбухшей.
Вся забита его запахом и вкусом. Вся перемазана.
Но нет сил подняться. Пойти и смыть с себя все. Или хотя бы вытереться.
Стон облегчения и тут же глухой удар сердца в груди. Будто я лечу в пропасть.
Да. Черт возьми, да. Я выкупила жизнь своей семьи.
Но
Я ведь продала, загубила свою собственную!
Только теперь. Когда дикое напряжение, бесконечный страх за семью наконец отступает, я в полной мере начинаю чувствовать эту боль.
Безумную. Раздирающую. И в своем теле и в своей душе.
Все мои мечты. Все планы на жизнь! Яркие сны и глупые, пусть детские наивные мечтания!
Все это уничтожено!
Как дорогие мне вещи. Память о детстве. Мои рисунки. Наброски. Заметки, где я накидывала переводы, мечтая, что когда-нибудь счастливо выйду замуж и открою свое бюро по языкам. Ну, или маленькое туристическое агентство!
Пусть смешно и наивно. Пусть я не мечтала никогда стать королевой. Женой главы огромного клана. Пусть. Но это была моя жизнь! Моя и мои мечты!
И самым страшным потрясением в ней стало то, что меня вдруг унесло. Я вдруг влюбилась в жениха сестры и дико переживала о том, что могла бы стать его ВТОРОЙ женой!
Боже!
Вот теперь по-настоящему выкручивает, выламывает, выворачивает ребра. Насквозь. Так, что, кажется, они просто с мясом вылетают из груди.
Будь ты проклята, Алекса! Будь. Ты проклята!
Ради чего? Ради чего пришлось загубить столько жизней? Ради того, чтобы раздвинуть ноги перед каким-то байкером?
Любовь, видите ли, ее накрыла!
Любовь!
Ценой стольких жизней и всей моей судьбы!
Обхватываю подушку. Впиваюсь в нее зубами.
Все, что я могу. Все, что мне остается,это просто тихонько выть от собственного бессилия!
12 Глава 12.
Бадрид
Расскажи мне, Ингвар, как это ты вдруг решил, что можешь задержать мои поставки?
Блядь.
Я дожился до того, что хлещу виски прямо во время работы. Охренеть.
И не важно, что это мой кабинет.
В самом дорогом и роскошном клубе столицы.
Не важно, что Ингвар сопля под ногами. Хотя кто-то, конечно, и их клан признает авторитетным.
Это все херня.
Главное. Что я никогда не прикладывался к спиртному больше, чем нужно. И уж тем более, не когда выясняю работу с поставками.
Да и с чем угодно.
В работе нужен четкий разум и крепкая рука. Чтобы не промахнуться, когда заметишь, как подозрительно моргает оппонент. Переговорыэто тоже искусство вовремя увидеть угрозу и первым выхватить ствол. Какой бы авторитетной и сильной ни была твоя семья, твоя империя.
Всегда могут найтись отчаянные, которые хотят занять твое место. Всегда.
Бадрид
Блядь. Расплывается в улыбке.
Еще и руки в стороны расставляет, как будто я его, на хрен, лучший друг. И он обниматься предлагает. Ну, или чтобы показать, что его руки на безопасном расстоянии от ремня, за которым может быть ствол. Тогда это разумный ход. Но все равно неприятный. Морщусь.
Это всего лишь проволочка. Всего два часа. Задержки. На перевалочных пунктах и границах сейчас оххххх, как неспокойно. Но все будет в порядке. Товар будет в свой срок. Ведь сутки не закончились. Все будет. До полуночи. Обязательно. И поверь. К нему я приложу свои искренние извинения. Почти половину моей доли. А это немало. Это то, за что мои люди могли бы жить месяц. И я примчался к тебе сразу, как только мне сообщили, что произошла задержка. Сам. Ты же знаешь. Я никогда. В жизни бы не пошел против тебя. Мысли бы не допустил напортачить. Хотя бы напортачить, Бадрид! О другом я даже думать боюсь! В мыслях другого слова не называю, когда речь идет о тебе!
Глотаю то, что осталось в стакане. Одним махом. Больше половины.
Да. Таможни. Границы. Поставки.
Мой брат Роман. Который называет себя Градовым. Паршивая овца, давно покинувшая семью.
Умудрился поднасрать так, что до сих пор разгребать и разгребать остается.
Грохнул членов десяти! Десяти, мать его, влиятельных семей!
Устроил нам, блядь, войну кланов. Почти, на хрен, престолов!
Теперь каждая семья против нас ополчилась.
Пока еще открыто выступать не решается никто. Да и хрен тут решишься. Знают. Что если ударим, то снесем одним махом.
Но и нам взрыв делать не резон. Потому что тем взрывом и нас накроет.
Снести может все. Дочиста. До основания.
Потом уже никто и никогда не соберет тех осколков.
Так и действуют. Исподтишка. Проверяют на прочность.
Проблемы в парламентах трех стран начались с нужными нам законопроектами. Положили под стол. Под сукно, блядь. И краев не найти. Каждый божится, что проголосовал.
И концерн наш по технологиям вдруг глюкнул. Все, на хрен, программы зависли.
Все один к одному.
Каждую секунду мы теряем миллиарды.
Я даже чувствую, как они с шелестом пролетают сквозь пальцы. Каждую. Гребанную. Секунду.
Нет. Я где-то Градова даже могу понять.
Где-то очень сильно в глубине души. На самом донышке. Так, на уровне крупинки.
Отец сто лет назад подписал брачный договор. Соединил его и Мириам Вольскую, дочь одного из наивысших кланов планеты.
Ну и что, что Роман ушел из семьи и открестился?
Договор предков, это святое. Я даже Алексу готов был в жены взять. Даже не думал оспаривать, хоть, по большому счету, из семья для нас ни интереса, ни ценности не представляет!
Но есть традиции. Нерушимые. Вечные.
Наши деды договорились когда-то об этом По дружбе.
Вместе бизнес поднимали. Его дед моему в свое время жизнь спас. Из-под пули вытащил.
Скажем, кровная благодарность. Дань уважения. Так было принято в наших семьях испокон веков.
Но Ромка. Сначала психанул и ушел из семьи, заявив, что не желает иметь с нами ничего общего. А после и вовсе свихнулся на какой-то шлюхе. Жить с ней начал. В дом к себе привел.
Признаю.
Девушка оказалась не совсем шлюхой. Может, мы с Арманом даже где-то перегнули, когда выкрали ее и отправили на аукцион для богатых извращенцев.
Но цель была правильная. Благородная. Направить наконец заблудшего младшего брата на путь истинный! Открыть ему глаза на эту шлюху и заставить все-таки жениться на девушке из правильной семьи!
И что?
Этот идиот просто взял и поднял мой клуб на воздух! А перед этим умудрился пристрелить десяток людей и мне руку!
Мог пристрелить двоих. Троих. Ну, пусть и десятерых. Но, мать его, из одной семьи, а не по одному из каждого клана!
Хотя брат вызывает, конечно, уважение. Пошел против всех. Доказал, что имеет право на собственное мнение и свой выбор.
Проблем создал так до хера, что до сих пор душат нас всех. Но право доказал и тут я готов протянуть и пожать ему руку.
Не признать нельзя. Не прогнулся.
Потому что мы-одна кровь. И слабостей в нашей семье нет у ни кого. Никто слабинки не даст. Никогда. Хоть ты его продырявливай.
Пришлось самому с отцом разговаривать. Убедить обезумевшего от ярости старика не трогать Градова и его женщину.
Хотя он и тут успел. Так по отцу ударил, что проблем еще больше стало. Без меня справился.
Но проблемы лезут и лезут. Как, мать его, грызуны из всех прохудившихся щелей бомжацкого дома!
Можешь налить себе виски,невероятно щедро предлагаю Ингвару.
Все равно пока товар не будет на моих складах, он отсюда не выйдет.
И мы оба это прекрасно понимаем.
Потому и примчался. Сам. Чтобы не приволокли его сюда с простреленными коленями.
Это серьезный товар. Крупная поставка оружия, которое уже ждут. Каждая секунда промедления не доставляет Ингвару шансов на нормальное функционированием его организма.
Бадрид.
Смачно отпивает мой виски. Откидывается на стуле. Даже глаза от наслаждения прикрывает.
Да. Мой вискиэто напиток богов. Нигде такого нет.
Но, раз расслабился, значит и правда. На границах это обиженные Градовым семьи препятствия устраивают. Мой поставщик чист. Иначе продолжал бы дергаться и отказался.
Говорят, ты семью Булатовых отпустил.
Что, блядь?
Вскидываю глаза.
Чувствую, как сжимаются кулаки и челюсти.
Кровь с полоборота закипает в венах.
Охренеть.
Поставщик будет рассуждать о моей личной жизни? Трепать то, что никого, кроме меня одного не касается?
Хотя, о чем я думал. Конечно. Это феерический пиздец.
Невеста, блядь. Невеста самого Багирова! За пару дней до свадьбы вдруг не просто оказалась не девственницей, а еще и залетела!
Впрочем, сам факт свадьбы особенно не афишировался. Это дело скорее семейное, как и причины, по которым я собирался забрать в свой дом в качестве супруги Алексадру Булатову.
Подробностей, естественно, не раскрывали.
По официальной версии, у нас возникли исключительно семейные разногласия. Бизнес не сложился, который мы должны были объединить. Естественно, врач, которому Булатова поведала свою отвратительную тайну в расчете на аборт и на вшитую девственную плевру, получил достаточно денег за свое молчание.