И внутри меня обдает резкой, вязкой горячей струей.
Ослепляя окончательно.
Разрывая даже глаза на осколки этой неистовой вспышкой. Этим судорожным выстрелом.
Обвисаю прямо на нем.
Падаю спиной назад. Повалилась бы на ковер с его колен, если бы не продолжал удерживать за бедра.
Ловлю распахнутым ртом воздух.
И лишь одна. Одна мысль пульсирует в болезненных висках.
Это закончилось? Эта пытка в прошлом?
Почему тогда он не выходит из меня? Не отпускает?
А его член внутри все такой же твердый. Каменный. Все так же жадно дергается и пульсирует внутри. Выбивая клеймо каждой своей вздутой веной, которую я так остро чувствую судорожно сжатыми стенками.
Боль отступает. Я наконец могу вздохнуть. Втолкнуть воздух в по-прежнему, как тисками сжатую грудь, когда Багиров резко отшвыривает меня.
Прямо себе под ноги. На ковер.
Не смотрю на него. Не поднимаю глаз. Только впиваюсь судорожно пальцами в высокий мягкий ворс ковра. Чтобы не повалиться на живот окончательно.
Между ног все горит. Пылает. Пламенеет.
Чувствую, как горячая густая кровь стекает на белоснежный ковер, пачкая его.
Но даже сейчас не могу пошевелиться.
Вытри,мне прямо на лицо летят влажные салфетки.
Поднимаю их дрожащими руками. Занемевшими, не слушающимися пальцами.
Неверящим взглядом сквозь слезы впиваюсь в его лицо.
Все остальное, будто в пелене. Но его жестокие черты я вижу очень четко. Очень ярко. Как вспышку.
На красивом. Дьявольски. Нечеловечески красивом, идеально очерченном лице нет ни одной эмоции. Пустые ледяные черные глаза пронзают меня тысячами ледяных иголок.
9 Глава 9
Прямо перед моим лицом его огромный член.
Задыхаюсь, глядя на это огромное орудие.
Как он вообще мог поместиться во мне и не убить?
Смотрит четко вверх. Огромная головка, дергающаяся перед моим лицом измазана густой темной кровью. И такие же разводы почти по всей длине.
Дрожащей рукой обвожу по самому верху.
Сильнее, Мари. Увереннее.
Снова лупит приказом.
Он даже не смотрит на меня. Только на свой член. Наблюдает за тем, как я избавляю его от собственной крови.
Молюсь о том, чтобы все все же оказалось позади.
Начинаю тереть сильнее. Скользить, стирая следы своей девственности. Своего падения.
Теперь меня потряхивает жаром изнутри.
Наверное, я только сейчас, видя эту кровь, по-настоящему до конца осознаю, что со мной стало.
Я больше не девственница.
Я никогда не смогу стать женой. Ни первой, ни второй, ни третьей. Никем.
Я испачкана этим мужчиной. Осквернена. По собственной воле.
Внутри закипает отчаяние.
И ведь
Ведь еще неизвестно, пойдет ли он на уступки! Пощадит ли нашу семью!
В глубине души я все же надеялась. После того, как он на меня смотрел. Надеялась, что и правда нравлюсь ему. Что он относится ко мне как-то по-особенному.
Чего ждала?
Наверное, того, что он будет хотя бы нежным.
Или и вовсе пожалеет. Позволит уйти. Пообещает, что нашу семью не тронут.
Но сейчас. Когда даже в его глазах нет ни вспышки, ни тени того отклика, который я видела когда-то, понимаю, как была наивна.
Нет.
Для таких, как Багировы, не существует людей. Человеческого. Все онимошки, пылинки под их ногами. Которых раздавят даже не заметив. Их честь. Их репутация. Их бизнес и авторитет. Это единственное, что может иметь для этих людей значение.
Даже не верится.
Даже не верится, насколько всего за каких-то пару часов перевернулся весь мой мир!
Еще недавно я рассуждала о возможности выйти замуж за этого мужчину. Сходила с ума от его прикосновений. А теперь я просто вещь. Просто вещь у него под ногами!
Открой рот,следует новый ледяной и бесстрастный приказ.
Только хлопаю глазами, ничего не понимая.
Багиров резко надавливает мне на скулы, так, что мой рот распахивается сам по себе.
Хватает за затылок. Резко дергает на себя. Насаживает на огромный вздыбленный член.
Резко. Одним толчком. До самого упора.
Так, что горло раздирает единым ударом.
Он просто насаживает меня на огромный твердокаменный орган. Снова и снова.
Заставляя вспыхивать перед глазами яркие ослепительные всполохи.
Удар. Еще один. Еще.
Я задыхаюсь. Я давлюсь.
Рефлекторно судорожно выбрасываю руки вперед, чтобы защититься от его напора.
Но тут же одергиваю, слыша его предупреждающий рык.
Руки снова безвольно повисают вдоль тела, будто плети.
Резкий терпкий вкус пронизывает меня насквозь. Въедается в кровь с каждым толчком.
Я уже ничего не вижу. Не чувствую. Даже не дышу.
Только его удары.
Глубже. И глубже.
Мое лицо все жестче и жестче холодной размеренной рукой вбивается в его живот. Член, кажется, пронзает до самого сердца.
Вспышка. Еще. Еще удар. Хлесткий.
Захлебываюсь слюной, слезами, но Багиров совершенно равнодушен.
Удовольствие?
Судя по его каменному лицу, этот мужчина не чувствует совершенно ничего! Просто бьет. Просто таранит. Снова и снова.
Вбиваясь все глубже. Ударяя все сильней.
И каждый удар будто раскалывает меня на обломки. Все тело. До самых пяток. Отбивается в животе. Между ног, где все по-прежнему полыхает.
Он дергает яростно. Вжимает в себя вдруг так, что перед глазами окончательно темнеет.
Кислород перекрыт окончательно. Мое тело начинает конвульсивно дергаться под его железной, нечеловеческой хваткой.
Вот и все,мелькает на заднем плане сознания, когда горло снова пронзает раздирающей вспышкой.
Он меня убил. И так Даже лучше
И в тот же миг в горло ударяет горячая струя.
Пытаюсь вывернуться. Отстраниться. Захлебываюсь. Давлюсть окончательно.
Но Багиров уверенно тянет на себя. За волосы.
Оближи.
Отшвыривает, дав наконец мне возможность глотнуть воздух.
Обеими руками хватаюсь за горло. Судорожно дышу. Хватаю воздух. Темнота перед глазами чуть рассеивается. Но только чуть
Внутри как будто по-прежнему его член. Раздирает колом.
Облизывай. Мари.
Его член снова утыкается в мои губы.
Преодолеваю дичайшую судорожную дрожь.
Все. Все закончилось. Осталась самая малость. Просто облизать. Просто вычистить языком его сперму.
Его орган кажется раскаленным.
Послушно наклоняюсь губами над огромной головкой. Провожу языком, замечая, как вспыхивают темным яростным его глаза.
Теперь он смотрит. Следит за каждым моим движением. Яростно. С дико безумно горящими глазами.
Переполненными ледянящей тьмой. Дикой озверевшей похотью. Хриплый выдох выдает, как он сейчас напряжен.
Черт. Лучше было бы равнодушие. Такой горящий взгляд Багирова пугает еще сильнее.
Скольжу губами. Вылизываю. Стараюсь изо всех сил. Чувствую, как хватка на моих волосах становится слабее.
Опускаюсь лицом до самого основания. До самых яиц. Вылизываю все. Провожу языком, который уже распух и горит по каждой вене. Не пропуская ни миллиметра кожи.
Хватит.
Отпускает меня и теперь я действительно просто падаю ему под ноги. Ноги не держат. Хочется только одного. Свернуться калачиком. Кое-как уползти отсюда. И просто сдохнуть.
Пальцы и губы перепачканы его спермой. Почему-то резкий запах бьет в нос. Действует почти как нашатырь.
Салфеток нет. Да нет и сил даже утереть все еще текущие слезы.
Ты рано развалилась, Мари,громыхает надо мной бесстрастный жестокий голос.Я не закончил. Становись на четвереньки. Спиной ко мне.
Я не могу подняться. Даже если бы и хотела.
Руки и ноги просто обвисли. Только все тело ломит в мучительной судорожной дрожи.
Но он одним рывком ставит меня на четвереньки.
Нажимает на спину, заставляя прогнуться так, что моя голова оказывается полностью вжата в ковер.
он резко ударяет в промежность. Жестко, с оттяжкой врываясь до упора.
Трясусь. Дрожу. Еле сдерживаю рвотный спазм, который пронзает желудок.
Кажется, так все уже разорвано. До мяса. Сдерта кожа, а все внутренности расплющены его огромным членом.
Кажется, что мой крик разорвет мне барабанные перепонки, но на самом деле я только беззвучно распахиваю рот.
Но ему все равно.
Он бьется. Резко. Жестко. До упора.
До тех пор, пока перед глазами окончательно не темнеет, а меня не отшвыривает на пол, как рваную тряпку.
Тело только подрагивает, скутившись на ковре.
Чувствую, как из него вытекает вязкая липкая влага.
Но мне все равно.
Я уже ни на что не реагирую. Кажется, миллиарды иголок пронзают все тело. Ногти. Волосы. Губы. Горло. Лицо.
На меня со шлепком падают сверху влажные салфетки. Но нет сил даже пошевелить руками, чтобы их поднять.
Последнее, что вижу, как Багиров просто переступает через мое тело и выходит. С громким стуком за ним захлопывается дверь.
Блеск. Блеск его начищенной туфли. Прямо перед глазами. Последняя вспышка. Перед тем, как я проваливаюсь в полную и абсолютную темноту.
10 Глава 10
* * *
Резкий свет бьет по глазам, когда открываю тяжелые, налитые свинцом веки.
Горло саднит до жути. Так, что невозможно сглотнуть.
Между ног сразу же ощущаю болезненную, простреливающую насквозь вспышку.
Вся кожа горит. Печет.
И даже мягкое белье, на котором я лежу, не облегчает этой боли. Наоборот. Каждое касание снова и снова заставляет меня вздрагивать.
Глухо стону, пытаясь подняться и снова падаю в постель.
Пытаюсь вспомнить, как здесь оказалась.
Память подкидывает ощущение, как в полной, простреленной болью темноте, меня подхватывают чьи-то руки. Прижимают к горячей, огромной, стальной груди. Чьи-то пальцы нежно перебирают волосы, а в лицо бьет резкий запах дорогого виски.
И несут. Бережно укладывают. Кажется, на миг я пытаюсь разлепить глаза и вижу прямо перед собой черный мрак взгляда Бадрида
Нет.
Это все, конечно, бред. Просто бред воспаленного сознания.
Он не мог принести меня сюда. Не мог нести на руках. К тому, кем я теперь стала, Багиров побрезгует прикоснуться. После всего После всего, что натворила Алекса
Видимо, это мое подсознание так просто играет.
Я вдруг осталась одна. Совершенно, совсем одна!
Ему хочется найти защитника. Того, кто бы меня спас. И вот оно подкидывает того, кто, казалось бы, мог идеально подойти для этой роли. Того, в чьих руках власть. Того, кто единственный способен защитить. Того, кто почти убил меня вчера. Во всех смыслах.
Со стоном протягиваю руку к стакану воды рядом на тумбочке.
Глотаю залпом, чувствуя, как даже вода хочет вылиться из меня наружу.
Горло тут же пронзает диким спазмом. Так, что рефлекторно обхватываю руками.
До сих пор меня словно прошивает насквозь. С обеих сторон его обезумившими толчками. Его неистовым, огромным, раскаленным членом.
Рядом со стаканом белая таблетка. Хватаю и проглатываю, даже не задумываясь. Если есть хоть что-то, способное облегчить мне боль, я должна этим воспользоваться.
Но все же скорее это противозачаточное.
Беременность рабыни уж точно не входит в планы Багирова.
А, значит, это нужно выпить как можно скорее.
Кажется, даже по моим костям проехались танком. Они ноют просто нещадно.
Но, немного отдышавшись, я заставляю себя подняться.
Пошатываюсь. Чуть не заваливаюсь на спину, сделав первый шаг с постели.
Между ног тянет так, что каждое движение отдается острой болью. Глухим стоном.
Но я не имею права разлеживаться.
Вспоминаю все, что мне известно о наложницах. Они точно не получают своих комнат. Выполняют самую грязную работу. Не те, которых выбрал хозяин, нет. Те, которые пришли своим телом оплатить позор или долг. Оскорбление
С ними не разговаривают. Они не имеют права поднимать глаза даже на слуг. Безмолвные и молчаливые. Безымянные. Просто вещи.
По щелчку пальцев, по первому приказу господина обязанные его обслуживать. Ублажать во всех смыслах. Всегда. Оставаясь бледной тенью. Даже есть на кухне со слугами, и то не имею права. Прав нет. Никаких. Ни прав, ни человека. Ни-че-го.
Поэтому валяться мне точно здесь нельзя. Нужно встать. Привести себя в порядок. Пока меня отсюда не выволокли за волосы. И не отправили драить туалеты. Или какое унижение придумает для меня Бадрид? Какую кару назначит, кроме той, которую уже взял?
Тело раскалывается нещадно.
Таблетка все же не остудила боль. Значит, была не от нее.
Кое-как доползаю до душа, иногда придерживаясь за стены.
Глухо стону, когда тело охватывают теплые струи воды.
Соски горят. Будто их плавили каленым железом. Между ног страшно прикоснуться. Все разбухло. Растерто. Все болезненно до жути.
Но я осторожно ввожу внутрь несколько пальцев, вскрикивая от боли.
Мне нужно проверить. Рассчитывать на доктора в моем случае смешно.
Облегченно выдыхаю, понимая, что, кажется, разрывов все же нет.
Только засохшая запекшаяся кровь. Много крови.
Резкий запах вызывает тошноту. Кружит голову. Но с этим я справлюсь.
Вымываю кожу, стараясь смыть с себя всю боль. Даже его запах. До хруста. Долго взбиваю пену на волосах. Кто знает. В следующий раз у меня может и не быть возможности помыться ароматными средствами.
Выходя, замечаю на столе поднос с едой.
От одного запах скручивает рвотный рефлекс.
Но я себя заставляю. Пересиливаю. Впихиваю кусочки еды, напоминая, что должна набираться сил.
Распахиваю шкафы. Заглядываю в тумбочки.
Ничего. Ни клочка одежды, кроме единственного полотенца, которое обнаружилось в ванной.
Значит, Бадрид так решил. Я должна быть обнаженной для него и всегда готовой.
11 Глава 11.
Вас надо осмотреть. Ложитесь.
Едва успеваю завернуться в простыню, когда в комнату входит женщина средних лет.
Не глядя на меня, она просто становится рядом с постелью.
Это доктор.
В белом халате. Она тут же достает какие-то инструменты и надевает перчатки.
Я возьму анализы.
Сухо поясняет, все так же глядя мимо меня. Куда-то в сторону.
Молча ложусь на постель.
Бадрид озаботился тем, нет ли у меня разрывов?
В сущности, это, похоже, неплохой знак.
Или он подозревает, что я могла поступить так же, как и Алекса?
Считает, что я могла быть с мужчиной, а после устранить последствия операционным путем? Хочет меня проверить?
Отгоняю эти мысли. Ведь, если так, то моя жертва была напрасной.
Он не примет такого. Раздавит нас всех.
Впрочем, если бы он думал так, то вряд ли была вчерашняя ночь.
Наверное, просто обычный осмотр. Без всяких подвохов и подозрений с его стороны.
Или Забота?
Все в порядке,подводит итог доктор, пока я болезненно морщусь от прикосновений внутри.
Надеюсь, вы выпили таблетку. Это от нежелательных последствий незащищенного акта.
Только киваю. Хотя. Судя по всему, ее мой ответ не интересует вообще. Она по-прежнему на меня не сморит.
Противозачаточные вам пропишут по результатам анализов.
Теперь она забирает мазки. А после берет зачем-то на анализ и кровь.
Я только молча подставляю руку.
Стараясь, чтобы мое лицо не пылало так сильно.
Кажется, о кожу щек можно обжечься.
Это позор.
Быть просто любовницей, а ведь всей правды она даже не знает!
Я ниже. Ниже, чем просто женщина, отдавшаяся мужчине без свадьбы. Я просто рабыня. И то. Если Бадрид так решит. Если не вышвырнет и не откажется от сделки по старой традиции.
Знает ли она, кто я? Из какого рода?
Надеюсь, что нет.
Пусть думает, что я одна из глупых девушек, которые ищут богатства и сладкой жизни в постели того, кто обладает властью и деньгами.
И все же
Мучительно хочется провалиться сквозь землю.
Не думала, что секс не с мужем будет гореть на моем лбу, как клеймо!
А ведь это так. Теперь все будут знать об этом!
Она забирает последние анализы и выходит.
А я с облегчением выдыхаю и остаюсь наедине со своими тревогами и тяжелыми мыслями.
Где Бадрид? Что он решил в итоге? Что со мной и нами всеми будет дальше?
Ожидание сводит меня с ума. День неумолимо катится в вечер.
Никто не приходит. Не отдает никаких приказов.
Уже совсем темно, когда все же расслабляюсь.
У него хватило жалости дать мне передышку? Только вот тревога за родных сжирает меня дотла.
Он мог бы сообщить. Хоть бы слово. Одно. Через слуг. Простил или нет. Не более.
Или он сам еще не принял своего решения?
Ну, да, понимаю с горечью, лежа на кровати и бездумно глядя в потолок.
Вчера я его точно не впечатлила. Может, и не надо было быть такой правильной. Тогда был бы хотя бы какой-то опыт, а так