Я пострадавшую привезла. Ее машина сбила Это моя сестра, зачем-то соврала Марьяна.
Мы только по «скорой» принимаем, а такне имеем права! Вон, только что сообщилина шоссе автобус перевернулся, тяжелую травму везут. Езжайте в сто двадцать восьмую. Может, там примут
Где-то совсем рядом раздался вой сирен.
Вот, слышите? Едут уже! всполошился охранник. Освободите дорогу.
Глотая подступающие слезы, Марьяна повернулась и пошла обратно к машине. Ехать сейчас, среди ночи, искать эту самую сто двадцать восьмую больницу у нее не осталось сил. Ей казалось, что еще немногои она сама потеряет сознание. Еще и девица эта странная навязалась на ее голову! Но, с другой стороны, не бросать же ее одну, под дождем
Она открыла дверцу и устало опустилась на сиденье. Никогда в жизни еще не чувствовала себя такой беспомощной. Ее странная спутница сидела неподвижно, чуть сгорбившись, обхватив себя руками, словно ей было холодно, и, кажется, не замечала ничего вокруг.
Где ты живешь? спросила Марьяна.
Девушка не ответила, даже головы не повернула. Пожалуй, толку от нее не добьешься! «Что же теперь делать?»тоскливо думала Марьяна и не находила ответа. Поспать бы хоть немного, может, тогда в голове прояснится
Наконец она приняла решениеехать домой. И девицу эту с собой взять, куда же теперь денешься! Всего на одну ночь, а утром она что-нибудь придумает. Марьяна решительно тряхнула головой и сказала:
Ну, что ж, поехали.
Через пятнадцать минут они уже входили в ее квартиру.
Проходи, вот сюда Обувь только сними.
Марьяна щелкнула выключателеми прихожую залил холодный свет матовой лампы под потолком. Девушка покорно сбросила промокшие насквозь кроссовки и пошлепала по полу, оставляя влажные следы на гладком ламинате. Сейчас она казалась вполне симпатичной и вовсе не выглядела серьезно пострадавшей в аварии. О происшедшем напоминали только грязные джинсы да порванная голубая курточка-ветровка.
И все-таки Было в ее облике что-то странное, неправильное. Марьяна и сама никак не могла понять, что именно. Может быть, слишком старомодная одежда? Такие джинсы с лейблом «Орбита» носили лет двадцать назад, а кроссовки с тремя полосками уже переживают вторую молодость. Несовременная какая-то девушка. Но даже не это главное Ее лицо показалось Марьяне странно знакомым, и она изо всех сил пыталась вспомнить, где видела раньше свою незваную гостью.
Пыталасьи не могла.
Девушка стояла, растерянно оглядываясь вокруг. Вид у нее был довольно жалкиймокрая одежда облепила худенькую фигурку, волосы слиплись и лежали на плечах неаккуратными сосульками, губы дрожали и лицо казалось прозрачно-бледным.
Ты же мокрая вся! спохватилась Марьяна. Иди скорее под душ, горячий, а то простудишься. Держи вот халат, полотенце, сейчас будем чай пить
Она говорила быстро, излишне бодрым тоном, словно пыталась сама себя убедить, что все в порядке и ночное происшествие обойдется без неприятных последствий. Как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.
Девушка так же покорно скрылась за дверью ванной. Через минуту оттуда раздался плеск воды. Марьяна щелкнула кнопкой электрочайника, достала из шкафчика коробочку с любимым чаем, расставила на столе чашки веджвудского фарфора с бело-синим узором Сейчас хорошо бы выпить горячего.
Привычные действия немного успокоили ее. Как говорится, дома и стены помогают! Но почему-то сейчас кухня, оформленная в модном минималистском стиле, сверкающая белизной и хромом, показалась ей холодной и неуютной. Не то операционная, не то кабина космического корабля, но никак не нормальное человеческое жилье! Марьяна вдруг подумала некстати, что здесь невозможно было бы представить семью, сидящую за обедом. Да и когда она готовила в последний раз? Трудно вспомнить. Работающей молодой женщине недосуг возиться с кастрюлями, а чтобы утром сварить кофе, можно и вовсе к плите не подходить, ультрасовременная умная машина сама все сделает.
Девушка вышла из ванной порозовевшая, свежая и очень хорошенькая. «Скоро совсем красоткой станет! отметила про себя Марьяна. Только зажатая какая-то, скованная»
В упорном молчании незнакомки, в рассеянном взгляде больших серо-голубых глаз было что-то пугающее. Марьяна чувствовала себя крайне неуютно, хотя и старалась не показывать виду. Что поделаешь, раз привела кого-то в дом, приходится быть радушной хозяйкой!
Отогрелась? Вот и хорошо! Садись, пей чай, может быть, бутерброд хочешь?
Тонкие бледные пальчики крепко обхватили чашку. На запястье чуть блеснул узкий серебряный браслет с бирюзой Когда-то и у нее был такойдавно, еще в прошлой жизни. Марьяна сглотнула неизвестно откуда взявшийся тяжелый комок в горле. Ей не хотелось быть невежливой, но присутствие гостьи все больше угнетало ее с каждой минутой.
Как тебя зовут? спросила она, почти не надеясь услышать ответ.
Но девушка отвела рукой прядь мокрых волос, падающую ей на глаза, и тихо сказала:
Надя
Марьяна вздрогнула. Именно это имя когда-то дали ей родители при рождении, именно его она так хотела забыть, вычеркнуть из своей жизни Даже паспорт поменяла! Бывают же такие совпадения.
Она натянуто улыбнулась и направилась в ванную со словами:
Вещи твои сейчас заброшу в стиральную машинку, до утра все высохнет!
Маленькая ванная была заполнена клубами пара. Оставшись в одиночестве, Марьяна почувствовала себя немного лучше. «Хорошо бы и вовсе не выходить!»мелькнула шальная мысль. Когда-то, еще совсем маленькой, Марьяна любила прятаться где-нибудь, особенно если мама с папой принимались ругаться Тогда ей казалось, что стоит лишь забиться в уголок, где не слышны их голоса, закрыть глазаи неприятности исчезнут сами собой.
Нашла что вспоминать! одернула она себя. Ты давным-давно не ребенок. Дел полно, а времени мало, так что надо пошевеливаться.
Она сняла с крючка насквозь мокрую грязную одежду. Почему-то Марьяна с большим трудом заставила себя прикоснуться к этим вещам, словно это были не просто тряпки, а живое существо, на время затаившееся, но все же опасное, готовое укусить в любой момент. Она запихнула в стиральную машину джинсы, порванную курточку, поношенное нехитрое белье И в этот миг Марьяна увидела нечто такое, что все окружающие предметы на мгновение закачались перед глазами.
Этого не может быть! Никак не может! зачем-то сказала она вслух, но это не помогло.
В руках у Марьяны была майка, связанная крючком из разноцветного ириса. Вещь, конечно, не из тех, что купишь в магазине на каждом углу, но и ничего необычного в ней не было. Тем более что подобные штучки в стиле хиппи опять стали модными, и нарочито-небрежный хендмейд пользуется немалой популярностью у молодежи.
Но эту майку, именно ее она сама связала много лет назад! И ошибки быть не может, если памятен каждый столбик, каждый узелок Вот здесь немножко не хватило зеленых нитокпришлось докупать, и получилось не совсем в тон. А здеськрай обвязан, как бабушка учила.
Она вспомнила, как вязала эту майку по вечерам, сидя у телевизора. За окном, совсем как сейчас, моросил нудный осенний дождь, с экрана что-то вещал последний генсек, прозванный в народе «меченым» за большое родимое пятно на лысине, но в смысл его слов Надя не вникала совершенно. До того ли ей было? Это папа всегда зачем-то интересовался политикой и усаживался в любимое кресло, чтобы посмотреть программу «Время». Помнится, он еще недовольно косился на Надино рукоделие и ворчал, что это занятие больше пристало старушке на лавочке, но не молодой девице, студентке-первокурснице! Она не спорила, только улыбалась загадочно и счастливо.
Тогда, в семнадцать, у нее впервые появилась особенная, сладкая тайна и будущее виделось прекрасным и радужным
Только вот кончилось все плохо. Даже сейчас вспоминать неприятно.
Марьяна включила стиральную машину и тихо вышла из ванной на неверных, подкашивающихся ногах.
«Что же происходит?»с тоской и страхом думала она и не находила ответа.
Как такое могло случиться? Сбить пешехода на темной улицеэто, конечно, ужасно, но от такого не застрахован ни один водитель, все под Богом ходим.
Но встретиться с самой собой, да еще через столько лет? Бред, сумасшествие!
Не может такого быть.
Девушка все так же сидела за столомспокойная, почти безучастная ко всему происходящему.
Кто ты? выдохнула Марьяна. Кто ты на самом деле?
Гостья вздохнула и впервые за все это время посмотрела ей в глаза.
Ты сама знаешь, тихо ответила она.
Марьяна без сил опустилась на табуретку. В руках она еще держала зачем-то эту проклятую майку, а из горла рвались рыдания, не давая сказать ни слова. В лице девушки она теперь все явственнее узнавала собственные черты, словно смотрела на старую фотографию в альбоме.
Прошлое, проклятое прошлое, давным-давно похороненное в самых дальних тайниках памяти, теперь засасывало ее, словно трясина. Кажется, еще немногои мутная вода поглотит окончательно, сомкнется над головой, и не будет сил ни вздохнуть, ни крикнуть.
Марьяна закрыла лицо руками и горько, по-детски расплакаласьсовсем как много лет назад, когда она еще умела плакать
Сейчас, глядя на ухоженную и стильную бизнес-леди, вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову, что когда-то она была гадким утенком, нескладной бледной девочкой в очках с тощими косичками, всегда уныло висящими, как крысиные хвостики.
Эта девочка была очень одинока, несчастна, мучительно стеснялась своей некрасивости, много, не по возрасту, читала и большую часть жизни пребывала в придуманном, иллюзорном мире, пока грубая реальность не сталкивала ее на землю. Там, в мечтах, она была совсем другойкрасивой, сильной, уверенной в себе А главноелюбимой.
В жизни все обстояло совсем иначе.
Наденька Воронина появилась на свет в семье научных работников. Сколько она себя помнила, родители всегда ругались, бурно выясняли отношения, то сходились, то расходились. Дома кипели нешуточные страсти. В пылу бесконечных ссор отец часто кричал, что из-за женитьбы и рождения дочери не смог сделать научную карьеру:
Ты лишила меня будущего! Какая диссертация, когда рядом младенец орет? Кастрюли, пеленки, яичница Мещанское существование! Разве об этом я мечтал?
Не отставала и мама:
А мне, думаешь, легко? Целый день на работе, потомочереди, магазины, Надьку забрать из садика, убрать, приготовить, постирать Каторга, а не жизнь! Ты пришели на диван к телевизору, а мне крутиться. К ночи совсем никакая.
На Надю никто не обращал особого внимания. А ей хотелось только одногочтобы папа и мама любили друг друга и, если возможноее тоже. Хоть немножко.
Когда родители начинали выяснять отношения, Наденька хотела забиться в самый темный угол, спрятаться там и крепко-крепко заткнуть ушичтобы не слышать, как самые близкие люди обижают друг друга. В такие минуты ей казалось, что она ненужная, лишняя, что если бы не онавсем бы жилось гораздо легче и проще.
Иногда в разгар семейных баталий являлась бабушка Варвара Алексеевна и забирала Надю к себе. Пожалуй, эти дни были лучшими в ее детстве Бабушкина квартира, заполненная разноцветными лоскутными ковриками и вязаными салфеточками, где всегда пахло свежесваренным кофе, корицей и яблочным пирогом, казалась ей волшебным домиком, а она сама, вечно сидящая в любимом кресле-качалке с вязанием в руках, сказочной доброй феей.
Если Наденька плакала из-за того, что папа с мамой ссорятся, бабушка сдвигала очки на самый кончик носа, гладила ее по головеи от прикосновения морщинистых рук с длинными узловатыми пальцами на душе становилось легче.
Ты на них не сердись, говорила она, глупые они еще. Может, когда-нибудь и разберутся. Лучше принеси мне во-он ту коробочку!
В коробочке неизменно оказывались то иголки, то нитки, то ворох разноцветных лоскутков, бусинок и ленточек. Надя очень любила смотреть, как в бабушкиных руках они превращаются во что-то красивоекружевную салфетку, коврик-накидушку, футляр для очков или вышитую сумочку.
Что сработано, то свято! любила повторять Варвара Алексеевна. Что такое «свято», Надя не знала, но все, что делала бабушка, и вправду казалось ей необыкновенным.
Жаль, что все хорошее быстро кончается Проходило несколько дней, и Наденька возвращалась домой, глотая слезы и прижимая к груди очередной бабушкин подароккуклу с глазами-пуговицами, клоуна в красном колпаке с бубенчиками, плюшевого мишку или смешную собачку. Этими игрушками она очень дорожила. Казалось, они всегда хранили тепло бабушкиных рук, ее улыбку, голос Когда становилось грустно, Наденька раскладывала их на кровати и подолгу играла с ними, гладила, разговаривала, прижимала к себе и часто засыпала с ними в обнимку. Иногда ей даже казалось, что куклы и зверюшки и вправду понимают ее. Наверное, они были единственными друзьями ее детства. Во всяком случае других у нее никогда не было.
Тихая девочка, отличница в больших очках, типичный «гадкий утенок», она и в школе не пользовалась популярностью. Мальчишки обходили ее стороной, если только не дразнили и не дергали за косы, а девочки смотрели с брезгливой жалостьювот уродка! И те, и другие становились милыми и дружелюбными, если только просили дать списать домашнее задание. Сначала было очень обидно, но потом Надя смирилась и даже не пыталась сблизиться со сверстниками. Что ж поделаешь, если уродилась не такой, как все
Бабушка умерла в то лето, когда Надя закончила школу. Экзамены она сдала на одни пятерки. Правда, золотая медаль ей не досталась, ее получила Лена Фролова из параллельного класса, но и серебрянаяэто уже кое-что!
Варвара Алексеевна на радостях испекла свой знаменитый пирог с яблоками, и они вместе долго сидели за чаем. Надя рассказывала, как волновалась, как на экзамене по математике чуть не допустила глупую ошибку и заметила ее только в самый последний момент перед тем, как сдать работу, как по английскому ей достался сложный перевод, а вот на истории повезлобилет она знала назубок, как будто нарочно выучила! Бабушка молча слушала ее, чуть улыбаясь и с любовью поглядывая.
Совсем ты взрослая стала вздохнула она, скоро заневестишься, недосуг будет меня навещать!
Да ладно тебе, бабуля! Надя покраснела и отвернулась. Я об этом не думаю. Мне в институт поступать надо.
Даже бабушке она не смогла бы рассказать о том, что выпускной вечер стал для нее вовсе не праздником, а настоящим позором. Всех одноклассниц приглашали танцевать мальчишкивсех, но только не ее! В актовом зале гремела музыка, сверкали разноцветные огни, и пары одна за другой выходили в круг света. Только она одна весь вечер стояла у стены, мучительно стесняясь своих очков в тяжелой оправе, волос, которые так и не удалось уложить в модную прическу, дурацкого розового платья с оборками, второпях купленного мамой на месткомовской распродаже
Сама себе она казалась ужасно некрасивой и жалкой. Когда другие пошли гулять по Москве, чтобы встретить первый рассвет своей взрослой жизни, Надя вернулась домой. Кажется, ее отсутствия даже никто не заметил.
Утро выдалось ясным и теплым. Солнце вставало из-за горизонта, окрашивая облака в нежно-розовый цвет, а она шла, глотая слезы, и думаланеужели так будет всегда? Неужели в ней есть что-то такое (кроме невзрачной внешности, конечно!), что отталкивает других людей, оставляя ее в одиночестве? Новые босоножки на высоких каблуках с тонкими ремешками натерли ей ноги до крови, но мысли жалили гораздо сильнее.
В то утро по дороге домой Надя дала себе словонепременно стать психологом, чтобы помочь таким, как она, стать счастливее. Конечно, конкурс в МГУ огромный, но она поступит, обязательно поступит! Если уж наука помогает людям летать в космос и расщеплять атом, пересаживать органы и поворачивать реки вспять, то неужели нельзя найти способ лучше понимать друг друга?
От этой мысли стало немного легче. Надя присела на бордюр, сняла неудобную обувку и пошла босиком.
На следующий день Надя отправилась подавать документы в университет. Теперь она занималась день и ночь, чтобы добиться своего. Скоро вступительные экзамены, и надо работать! Новая цель занимала все ее мысли. Недавние переживания казались какими-то мелочными, несерьезными. Подумаешь, внешность! Подумаешь, платье! Думать о тряпках и кавалерах могут только недалекие особы. А у нее впереди совсем другое будущее.
Бабушка только улыбалась и лукаво смотрела на нее: