Этак красота словно была упрятана глубоко и зрела, невидимая посторонним, а теперь вдруг раскрылась, поразив весь свет своим неожиданным появлением, и ее увидели все, абсолютно все. Олечка с утра купалась в комплиментах, краснея от смущения и удовольствия, и Глеб замирал, мучаясь от невозможности коснуться ее опущенного лица, от невозможности провести по ее персиково-нежной щеке и зажечь в ее глазах исступление, которое, наверняка, сделало бы Олечку еще краше!.. А она ходила, как ни в чем ни бывало, и даже не смотрела в его сторону!
И что хуже всего, вокруг нее увивался этот чертов снабженец.
Пашка был женат, его жена работала под его началом, но это не мешало ему ходить налево и флиртовать со всеми мало-мальски симпатичными сотрудницами. На людях, на корпоративах, он не позволял себе слишком многогоумный, падла, всего лишь разговорчики, развлекающие его очередную жертву, вежливые ухаживания типа подай-принеси-налей, и такие острожные, вкрадчивые прикосновения, словно желая, чтоб его жертва привыкла к нему, к его праву ее касаться, и не отторгла его, когда он решится на большее.
Вот и сейчас он осторожно обнимал Олечку за плечи, что-то шепча ей на ушко, отчего девушка смущалась, краснела, а потом заливалась веселым звонким смехом.
И у Глеба просто воспламенялся мозг.
В столовой, куда Олечка спустилась наскоро перекусить, снабженец от нее не отстал. Он продолжил ворковать, что-то рассказывать девушкетравить байки он был великий мастак, и Глеб насилу сдержал себя, чтобы не подскочить к этой парочке и не наорать на них за то, что устроили шуры-муры на рабочем месте!..
Но потом он вспоминал, что Олечке он никто, и права указывать ей, с кем встречаться, не имеет, и с трудом переводил дух, успокаивался, делая глоток воды, туша пожар в груди. Однако, внезапно итак некстати проснувшаяся ревность не унималась, и Глеб с трудом смог пережить момент, когда Олечка отправилась на служебной машине в офис, расположенный у вокзала, а подлец-снабженец проводил ее до стоянки, помог усесться в автомобиль и прикрыл аккуратно за ней дверку.
Да мать твою, зло шептал Глеб, трясущимися пальцами отыскивая номер Вадима. Устроили тут
Зама он снял прямо с переговоров.
В голове полыхал пожар, пожирая остатки здравого смысла, рассудка и хладнокровия.
Сделай что-нибудь, без обиняков потребовал Глеб, едва услышал гневное бурчание в трубке. С этой девушкой, из клуба. Я хочу ее. Еще раз. Только ее.
Ты там совсем с ума сошел!? зашипел Вадим, явно прикрывая трубку рукой. Ты еще луну с неба попроси!
Сделай что-нибудь, повторил Глеб, слыша, как умоляюще дрожит его голос. Желание и ревность каленым железом прижигали его душу, и он думать ни о чем не мог, только как об Олечке и о том, что она должна принадлежать емухотя бы в закрытом клубе, хотя б с завязанными глазами.
«Ей будет хорошо со мной, униженно, как ребенок, выпрашивающий невероятного подарка, мысленно уговаривал какие-то воображаемые высшие силы Глеб, никогда до этого в Бога не верующий. И хер она завтра посмотрит на этого чертового скользкого говнюка! Да я все сделаю.»
Почти от физической боли он едва не застонал, представляя, как снабженец пытается чмокнуть Олечку в щечку на прощание. Господи, вот это влип! Сейчас, мучаясь, как грешник на сковороде, Глеб был согласен на все, на любую помощь Вадима. Подспудно он даже ждал, жаждал, что Вадим признается в том, что подложил Олечку под него, господи, пусть это будет правдой, ну, пожалуйста!..
Но Господь, видимо, решил, что всего одного дня ревности, выжигающей все живое, для Глеба маловато, и на его мольбы не откликнулся.
Я не боженька, грубо ответил Вадим. Обратись к администратору.
И что ему сказать? с надеждой спросил Глеб.
Я откуда знаю, что ты скажешь! рявкнул Вадим. Все вопросы к администратору. Все, отбой.
Ну, ведете же вы какую-то документацию, горячился Глеб, наседая на скисшего администратора. Неужели так сложноеще раз организовать встречу именно с этой девушкой?!
Нет, но администратор уже искренне пожалел о том, что взял у Вадима деньги. Клиент требовал именно эту девушку, а с ней, как на грех, не было ни единого контакта. А если поднимется скандал? Если до начальства дойдет? Но эта девушка ходит редко
Редко? уточнил Глеб, и администратор почувствовал прилив вдохновения.
Да, подтвердил он, тщательно изображая пренебрежение. Белая Лилия.
Это почему Лилия? насторожился Глеб. Лилия? Свое имя скрывает? Назвала выдуманные данные?
Привередлива очень, ответил администратор. Отказов от игрыи от предлагаемых партнеров, уже пять. Еще две лилиии она покинет клуб навсегда. Таковы правила. Не знаю, может, уже покинула. Скорее всего, так. Уверен в этом. По смене должны передать.
И он с озабоченным видом принялся листать журнал с записями, изображая бурную деятельность.
Однако, Глеба эти оправдания не тронули вовсе. Невозможность получить желаемое только еще больше раззадорила его, в его голове мелькнула отчаянная мысль, что если сейчас этот скользкий слизняк не найдет способа выманить Олечку на свидание, Глеб оттрахает ее прямо в офисе, на столе, так же неистово, как в клубе!
Ладонью он прихлопнул перелистываемые страницы, замял бумагу, и побледневший администратор вскрикнул от неожиданности, отдернув руки, по которым пришелся чувствительный удар.
Значит так, медленно и внятно произнес Глеб, глядя ледяными глазами в перепуганное лицо администратора. Напрягай свои мозги. Делай что хочешь. Но я хочу видеть именно эту женщину. Плачу любые деньги.
Простимулированные цифрой мозги администратора заработали, по его перепуганному лицу скользнула несмелая улыбка, и Глеб кивнул головой.
Во-от, протянул он, вижу, путь решения задачи ты уже видишь. Отлично. Жду результата.
Олечка ждала его во все той же, двадцать пятой, комнате, сидя в кресле.
На глазах ее была надета плотная повязка, как и в прошлый раз, и ноги под коротенькой плиссированной юбочкой широко расставлены.
Глеб даже сказал бывызывающе.
Нахально.
Она сидела, заметно волнуясь, то и дело облизывая пересыхающие губы, но вызов все равно ощущался в ее позе, с горд выпрямленной спине, отчего осанка девушки была прямотаки царской, в отведенных назад плечах, в приподнятом подбородке.
Госпожа.
Расставив ноги, широко разведя колени, она ожидала его, и ее тело словно говорило: подойди сюда и попробуй взять меня, если посмеешь. Иногда она прогибалась в пояснице, явно устав держать это положение, и тогда ножки ее переступали, набойки на высоких каблучках звонко цокали об пол, и этот звук резал нервы острее, чем самый откровенный крик.
Прекрасно выглядите, произнес Глеб. Его голос предательски хрипнул, но девушка, похоже, все равно узнала его. Того, кто доставил ей столько удовольствия. Кому она доверила свою тайну свои слезы. Поиграем?
В комнате повисла напряженная пауза, и Глеб чувствовал, что сходит с ума от напряжения и ожидания в эти бесконечные несколько секунд пока она молчала, с улыбкой обдумывая его предложение.
Роза, с вызовом произнесла и развела колени чуточку шире.
Ах ты ж, твою мать, чертовка!
Глеб почувствовал, что его трясет, пока он преодолевал эти несколько шагов по направлению к сидящей девушке. Его рука опустилась на ее бедро, стиснула мягкую кожу и поползла вверх, сдвигая и сминая тонкую ткань юбочки, и мужчина едва не взвыл, когда его ладонь коснулась теплого, чуть подрагивающего от волнения бока девушки, и он понял, что трусиков на ней нет.
Любишь играть погорячее, девочка? Я тебе устрою
Не против, если я привяжу тебя?
Этот вопрос Глеб выдохнул Олечке в ушко, зарываясь лицом в ее светлые рассыпавшиеся волосы.
Вот тут, его рука скользнула по округлому колену девушки и чуть притянула его к ножке кресла. И вот тут, ладонь мужчины жадно цапнула девушку за самое мягкое, самое чувствительное место на внутренней поверхности бедра, так что она испуганно и возбужденно охнула.
Роза, ответила она, подрагивая, когда его пальцы разгладили кожу, на которой проступали красные следы его пальцев. Дыхание ее участилось сердце колотилось так сильно, что Глебу казалось, что он видит, как вздрагивает белоснежная ткань ее блузки у девушки на груди. Но она отважно продолжала игру, щекочущую нервы, разливающую по крови адреналин и бешенное возбуждение, и Глеб понял, что сегодня хочет наказать ее.
За ревность, от которой он мучился целый день.
Что будет равноценно его страданиям, интересно?
Они причиняли боль, но были так сладки
Он раздевал ее неспешно, аккуратно, чувствуя, как она вздрагивает от каждого прикосновения его рук, задыхаясь от волнения и неведения того, что он задумал. Но привязать себя позволила без какого-либо сопротивления, руки к поручням и ногидля этого ей пришлось максимально широко их развести, и Глеб, закончив, на шаг отступил, любуясь ее обнаженным белоснежным телом, чья мягкость так красиво контрастировала с жесткостью черных ремней, фиксирующих ее бедра.
Бессовестно раскрытая, осторожно двигающаяся, отыскивая наиболее удобное положение, девушка показалась Глебу невероятно красивой. Вот именно такаясвязанная и беззащитная, не имеющая возможности прикрыть свое тайное местечко. Он вообще находил женщин очень эстетичными созданиями, особенно в такой вот позе. Бедра у них тогда казались более округлыми, и мягким даже на один взгляд. Каждая складочка на животикекак свидетельство беспомощности и беззащитности. Обычно ведь женщины скрывают животик, а в этой вынужденной позе его не уберешь, не скроешь, и тогда открывается правда.
Покрасневший от возбуждения треугольничек между ножек, припухшие половые губки просто манили, требовали, чтобы он прижался к ним губами, ощутил их влажность и мягкость. Самое нежное, самое прекрасное место в женском теле, сводящее с ума своим естественным запахом, запахом самки. Иногда этот запах спокойный, уютный, сладковатый, как хлеб. Иногда стойкий, мускусный, как благовоние, и его невозможно отмыть с пальцев с первого раза. Он волнует и напоминает в течение дня о том, как хорошо было ночью
Иногда это отчетливый запах орехов, а иногдаострый запах свежести.
Глеб любил вдыхать этот изысканный аромат, свидетельствующий о желании. И ласкать женщин языком там тоже любил, особенно когда она становилась на колени, а он удобно устраивался у нее между ног.
Нет ничего трогательней и прекраснее, чем женщина, терпеливо ожидающая наслаждения.
Сначала она поджимает от нетерпения бедра, потом расслабляется, позволяя гладить себя, прислушивается к своим ощущениями нетерпеливо постанывает, сама ласкаясь об язык мужчины, чтобы, наконец, кончить, и выдохнуть свое удовольствие резкими грубыми стонами.
«Но языкэто слишком нежное и мягкое удовольствие, посмеиваясь, дума Глеб, обходя девушку кругом и поглаживая ее обнаженную грудь, вслушиваясь в ее сбивчивое дыхание.
А нам нужно что-нибудь посерьезнее и почувствительнее.»
На столике в полутьме были разложены всякие штуки; поблёскивающие хромированным металлом и какие-то незамысловатые, до ужаса напоминающие бытовые приборы. Глеб взял одну такую пластиковую штуку, с небольшой округлой головкой. Нажал кнопку переключателя, и странная штука ответила ему чуть слышным жужжанием.
То, что надо, полагаю, негромко проговорил он, посмеиваясь, и Олечка настороженно завозилась, ее ручки, крепко схваченные мягкими кожаными петлями, цапнули подлокотники кресла.
Когда вибрирующая головка коснулась ее кожи, Олечка оглушительно взвизгнула, сжавшись и засмеялась, пытаясь вывернуться из-под щекочущего вибрирующего предмета. Ее кожа покрылась мурашками, как от сильного холода, и Глеб удовлетворенно хмыкнул.
А так?
Коварно прикоснувшись к соску, Глеб с удовольствием увидел, как от воздействия тот мгновенно подтянулся, стал острым и жестким. Олечка шумно втянула воздух сквозь стиснутые зубы, подчиняясь его ласке, и задышала часто и шумно, когда вибратор чуть надавил, прижимаясь плотнее, вжимаясь в мякоть груди. Казалось, вибрация пронизывает ткани, тревожит чувствительными покалываниями каждый нерв, и тело девушки против ее воли начинает изгибаться, стараясь вывернуться из-под острого раздражителя.
Глеб зашел за спину девушки и, обхватив ее за шею, принудил улечься на спинку кресла. С этой позиции она показалась ему еще более беспомощной и напуганной, животик ее часто вздымался и чуть заметно дрожал, и Глеб, вкрадчиво скользнув по напряженному, покрасневшему соску пальцами, приложил вибратор ко второму соску, поглаживая его прямо-таки с садистским наслаждением и прислушиваясь к долгому, мучительному стону, вырвавшемуся у Олечки из раскрытых губ.
Хорошо? спросил он, лаская ее соски. Она не ответиланетерпеливо возясь в кресле, она пыталась зачем-то свести ноги, и ремни впивались в ее кожу, только подчеркивая ее соблазнительную мягкость.
Что такое? посмеиваясь, произнес Глеб, продолжая свою беспощадную игру. Он чуть наклонился над девушкой, его ладонь соскользнула с часто вздымающейся груди на ее животик, провела меж ног.
Девушка была абсолютно мокрой. Уже сейчаса ведь они только начали! Проведя пальцами меж припухших губ, он неспешно погрузил палец в ее лоно и почувствовал, как внутри сжимаются ее мышцы, когда она пытается свести ноги вместе.
Какое возбуждающе ощущение!..
Так чувствительно? притворно удивился он. А представь, каково там
Прижавшись щекой к ее горячей мокрой щеке, вслушиваясь в каждый ее жадный вздох и стон, Глеб медленно провел вибратором вниз по ее коже, чуть коснулся задрожавшего бедра, и резко вжал его в раскрытую влажную мякоть меж ног.
Олечка с криком выгнулась, но Глеб удержал ее в том же положении, прижимая ее содрогающееся тело к спинке кресла, и водя игрушкой меж дрожащих ног девушки.
Может, прекратим? промурлыкал Глеб, глядя, как Олечка рвется освободиться, как черные ремни жестко впиваются в ее тело. Нет? Одно твое слово.
Олечка скулила, дрыгаясь в его руках, опуская голову, словно желая заглянуть, увидеть, что он там вытворяет с ее телом, и снова бессильно откидывалась на спинку, багровея от напряжения.
Ну-у? Глеб отыскал напряженный упругий клитор и целенаправленно нажал на него, отчего девушка испустила жалкий крик и забилась, заметалась в удерживающих ее ремнях.
Ро-оза, упрямо прорычала она, трясясь всем телом. Роза
Очень хорошо, произнес Глеб и отнял вибратор от ее извивающегося тела.
* * *
Одежда, казалось, покинула его тело незаметно, словно растворившись в воздухе, и когда Глеб прижался к привязанной девушке, ее тело показалось ему обжигающе горячим.
Медленно, наслаждаясь каждым мигом беспощадного прикосновения, он провел пальцами по раскрытому мокрому лону девушки, растирая ароматную влагу по ее коже, прислушиваясь к каждому движению ее напряжённых мышц, чувствуя, как под его рукой ее возбуждение лишь нарастает. Он отыскал пальцами ее клиторслишком чувствительный после игры с вибратором, возбуждённый, крупный и упругий, и так же нарочито медленно погладил его, чуть прижав, потеребил, с удовольствием ощутив, как тело девушки остро реагирует на его ласку. Олечка зашлась в громких криках, вздрагивая от самого лёгкого прикосновения его пальцев. От дрожи ее мышцы становились твёрдыми, как камень, и Глеб, поглаживая самым кончиком пальца вершинку чувствительной точки на теле девушки, с удовольствием почувствовал, как ее влага, ее сок, заливает ему руку, а проникнув пальцами в ее лоно, уловив мелкий трепет ее нутра, он понял, что девчонка кончила.
Коварно, напыжившись и скрыв от него свое первое наслаждение, которое, вероятно, было быстрым и неглубоким
Ах, вот как, протянул он, погружая пальцы а ее жаркое лоно, трахая ее нещаднотак, что она завелась тут же, снова, и, постанывая, мелкими толчками подавалась вперёд, стараясь принять его пальцы глубже и доставить себе ещё больше удовольствия. А где же слезы? Их не будет?
Олечка упорно молчала, прикусывая губки. Пальцы Глеба двигались все быстрее, все жёстче, и Олечка нетерпеливо постанывала, желая, чтобы внутри ее ласкали совсем не пальцы, но Глеб не торопил события, хотя сам был уже возбужлен настолько, что, казалось, ещё немногои он кончит от одних стонов девушки. Ему неожиданно остро понравилось играть с ее телом, ласкать и гладить девушку где угодно, вслушиваясь в ее нетерпение, в ее умоляющие стоны, видеть, как она выгибается, следуя за его рукой, выпрашивая, чтобы прикосновение было плотнее, чувствительнее.
Он разглаживал ее набухшие от желания губки и с удовольствием наблюдал, как девушка, поскуливая, виляет задницей, нетерпеливо крутится, пытаясь заставить его коснуться жаждущего лона хотя бы одним пальцем. Казалось, она сходит с ума от возбуждения, и его дразнящие прикосновения, не приносящие ей разрядки, сейчас доведут ее до исступления.