Он был по натуре добряк и поэт,
Не то что товарищ по строю, корнет.
5
Он молча божественный стан обнимал,
Во взорах огонь вдохновенья сверкал;
Но были объятья его так безгрешны!
Его поцелуи так холодно-неясны!
Совсем не того бы хотелося ей
В тиши ароматных июльских ночей.
6
Неясным желаньем томилась душа!..
Она молода, и притом хороша!
"А этот глупышка!.."и пылкая Оля
Пурпурные губки кусала до боли.
"О, жалкий святоша, дитя идиот!"
Но тут прилетел к ней на помощь Эрот.
7
Плутовка ведь знала с шестнадцати лет,
Что толку в безусых особого нет.
Недаром она подсмотрела однажды,
А может быть (кто ее знает?), и дважды,
Как в этой беседке, у самой скамьи,
Прислуга творила амуры свои.
8
Как кучер Марину любовно ласкал,
Ей в очи глядел и в уста целовал
И слушала Ольга их речи украдкой,
Истомы полна непонятной и сладкой,
Боясь от влюбленных глаза отвести,
Дыханье в своей затаивши груди.
9
И, крепко обняв ее девичий стан,
Сергей поднимал голубой сарафан,
О чем-то просил он под пение пташек,
Чего-то искал между беленьких ляжек
Она защищалась: "Сережа, ведь грех!"
Потом поцелуи и сдержанный смех
10
А чудная ночь так тепла и душна!
В сорочках однех уж и он и она;
Они улеглись, он ей ноги раздвинул
И вдруг под живот что-то длинное вдвинул.
И стал ей все глубже и глубже совать,
Она же прерывисто, часто дышать.
11
С тех пор протекло уж немало годов
У Оли была уж толпа женихов;
Но сердцем ея не забыта картина,
Как кучер Сергей и кухарка Марина
На воле вполне отдавались любви,
И пели над ними в кустах соловьи
12
И Оля-плутовка решила, что ей
Такого блаженства не даст Гименей,
Что в выборе мужа должна быть свобода,
Что замуж не выйдет папаше в угоду
И только таила надежду в груди:
"О, если бы так же мне ночь провести!"
13
И вот над красавицей сжалился рок.
Но как он коварен и вместе жесток!
Ни ласки, ни взгляды, ни запах сирени -
Ничто не могло повлиять на тюленя.
Чего же он хочет? Чего же он ждет?
И вот к ней на помощь явился Эрот.
14
Весь вздрогнул поручик Амура стрела
Направлена верной рукою была!..
И сжата в безумных объятиях Оля:
Все чувства, все страсти рвалися на волю!..
А Ольга; о, хитрая бестия! Вмиг
К нему на колени всем корпусом-прыг!
15
Поэт растерялся Но хитрый Эрот
О прелестях Оленьки сладко поет:
Мой милый, как шли мы сюда по тропинке,
Совсем промочила свои я ботинки;
Сними их! Плутовка сама бы могла,
Но дело она политично вела.
16
Гусар наклонился дрожащей рукой
Шнурки развязал у ботинки сухой.
О, дивная ножка! Бессмертный Пракситель,
Ты б сам удивился, великий учитель;
Так мог ли в восторг от нея не придти,
В ком сердце лет двадцать лишь бьется в груди?
17
Я буду царицей, тымилым пажом, -
Сказала она, оглядевшись кругом.-
Пусть кров не богат, но зато он радушен,
Ты должен мне быть как царице послушен!
Шинель на полу в уголке постели
Удобней, чтоб двое улечься могли!
18
Вот так!.. Хорошо А теперь помоги
Стянуть мне противные эти чулки.
Какой ты смешной!.. Расстегни же подвязки! -
Шептала она, опустив свои глазки.-
Теперь отдохни. Впрочем, милый мой, нет!
Сперва расстегни мне атласный корсет!
19
Ты мог бы быть горничной, мой дорогой.
Меня раздеваешь ты смелой рукой
Ты чувствуешь мягкость и молодость тела?..
Минуты паденья встречаю я смело,
И имя, и честь, и невинность свою
Охотно пажу моему отдаю!
20
Недавно лишь я прочитала "Нана":
Любимых друзей не стеснялась она
Но мы ведь не знаем полнейшей свободы,
Должны подчиняться традициям моды,
По милости "света" почти с малых лет
Мы носим тюрнюры и тесный корсет.
21
Иль летом носить панталоны-зачем?
Их девушкам, право, не нужно совсем.
Без них, говорят, и опасно и стыдно;
Как женщины глупы! за них мне обидно!
Но я обошла этот глупый закон
И много уж лет не ношу панталон.
22
Я чувствую зависть к крестьянке, ей-ей!
Почти ничего не надето на ней,
Не любит она городские наряды,
А наших корсетов ей даром не надо!
Накинуты только на женственный стан
Сорочка да сверху один сарафан.
23
Движенья вольны, ничего ей не жмет,
А все же и это она задерет,
Неся от колодца тяжелые ведра,
И видны и толстые икры, и бедра,-
Она наготы не скрывает своей,
И зависть сердечно я чувствую к ней!
24
И, глядя на наш православный народ,
Ведь зависти чувство, поверь мне, живет
И в барыне светской, и в модной кокотке
Скорей все снимай Не боюсь я щекотки!
В награду, мой паж, лишь за скромность твою
Тебе покажу красоту я свою.
25
Теперь позволяю тебе расстегнуть
Я ворот сорочкискрывает он грудь.
Ея очертанья и правильность линий
Достойны бессмертного тела богини!..
Но я вся пылаю, горю как в огне,
Хоть только сорочка осталась на мне.
26
Вон блещет Венера! Богиню встречай,
Тебя ожидает блаженство и рай!..
Никто не касался девичьего стана:
Тебе одному это счастие дано!..
Любуйся же мною, целуй и ласкай!
Тебя ожидает блаженство и рай!"
27
Рассудок давно потерял уже власть:
Поэта сжигала безумная страсть;
Шептал он бессвязно горячие речи,
Целуя и шею, и груди, и плечи
Мундир и рейтузы давно уж снял паж
И бросил их в угол, где брошен палаш
28
А ночь ароматна, тепла и душна;
Внизу под обрывом чуть плещет волна;
В беседку приветливо смотрят сирени;
И Ольга, к нему опустясь на колени,
Объятая негою девичьих грез,
В волнах шелковистых душистых волос,
Прикрытая тонкой прозрачной сорочкой,
К нему прижималась днепровскою дочкой.
29
Любить я хочу!.. И любить без конца!
Не надо мне брачных цветов и венца!
Пить кубок блаженстватак пить его разом!
Пред пламенным чувством безмолвствует разум! -
Сухими устами шептала она,-
Нам эта минута судьбою дана!
30
Но все же искал он несмелой рукой
У женщины милой цветок дорогой.
В объятьях влюбленных красавица млела,
Горело атласное, гибкое тело
Расширились ноздри Не слышно речей,
Лишь пламя сверкает из дивных очей
31
Амур же, смеясь сквозь прозрачную мглу,
Пускал в них одну за другою стрелу
Моя дорогая, прелестная крошка! -
И смелым движеньем откинул ей ножку
Рука под сорочкой Сдержаться не мог
И вдруг ухватился за Олин цветок.
32
И вмиг, уж не знаю, что сделалось с ним,
Но Ольга лежала Венерой под ним.
Склонился над нею в восторге он диком,
Любуясь и девственным телом, и ликом
Мой милый желанный еще поцелуй!
Прижмися покрепче и слаще милуй!
33
Афинские ночи!.. Склоняется он
Над нею, прекрасный, как бог Аполлон,
Во всей наготе И в волненьи глубоком
Заметила Ольга пылающим оком,
Что между мускулистых толстых лядвей
Мотается что-тоне то, что у ней
34
Но здесь приведу я, читатель, для вас
Из Ольгиной книжки об этом рассказ.
Хоть нить прерывать и берет меня жалость,
Но, право, меня одолела усталость.
Потом мне придется ее превозмочь,
Придется писать и про Танину ночь.
35
Нельзя же суровым молчаньем пройти,
Как Тане пришлось эту ночь провести:
Она ведь ловила законного мужа,
А это рискованней много и хуже
А впрочем, не знаю Но друг мой Эрот,
Наверно, о Тане мне весть принесет.
36
Желанного отдыха дорог мне миг!
Я рад, что у Ольги нашелся дневник
И, к счастью, он начат о часе том сладком,
Который пришлось бы писать по догадкам,
А в этом мне сам бы Эрот не помог,
И наглым лжецом я б прославиться мог.
37
А к правде, читатель, ты сделался строг,
Зачем же гневить тебя сотнею строк?
Поэтому к пылким и юным поэтам
Я смело могу обратиться с советом:
Поэмы свои прерывая на миг,
Иметь под рукой героини дневник.
ДНЕВНИК ОЛЬГИ
1
Минуты бежали одна за другой
К нему прижималась я с лаской немой,
Со страстью безумной, с любовью свободной
А он был такой безучастно-холодный
Казалось, текла в нем вода, а не кровь;
Казалось, ему незнакома любовь!
2
Упрямством своим он меня пламенил
И женщины пылкое чувство дразнил
К нему прижималась я трепетным телом
Ведь мог бы тогда он движением смелым
Мне платье немного хотя приподнять
И девичье тело мое поласкать
3
Как чувство рассудок всегда победит,
Так я победила свой девичий стыд:
Чего мне стыдиться с возлюбленным милым
Огонь меня жег, разливаясь по жилам,
Он жег и ланиты, и груди мои,
И стройные ножки желаньем любви
4
И я прижималась к нему все тесней,
Всей силою пышных девичьих грудей,
И сладко и долго его целовала,
И страсть постепенно его разбирала
И вот развязал он у туфель шнурки,
Дрожащей рукою снял с ножек чулки
5
Взволнован он был и краснел, как кадет,
Но юбки снимал он с меня и корсет,
Шепча мне с одной из счастливых улыбок,
Что стан мой и строен, и девственно-гибок!..
И с дерзостью пылкой любимых повес
Он влажной рукой под сорочку полез
6
И грудь поднялась перекатной волной,
Когда он за перси схватился рукой:
Дыхание сперлось, и замер мой лепет,
И всю охватил меня сладостный трепет
В истоме я вся замерла Из мужчин
Туда не проникнул еще ни один
7
В блаженстве немом я закрыла глаза
Моя расплелася густая коса
Для нас незаметно летели мгновенья
Я помню его поцелуи, моленья
Очнуласьи вижу сквозь душную мглу,
Что я у скамейки лежу на полу
8
Он чудные речи шептал в тишине,
Все ниже и ниже склоняясь ко мне
Сверкали глаза его черные дивно,
И сжала я ножки свои инстинктивно.
Напрасно!.. Уж я без сорочки была
И скрыть волосами красот не могла.
9
Хотела прикрыться шинелью Зачем?
И он ведь стоял обнаженный совсем!
Стыдиться нам не было с милым причины!
Он был в полном смысле красавец мужчина!
И я не дурнушка какая-нибудь,
Могла перед ним наготой щегольнуть!..
10
А главное-молоды, полные сил,
И юности жар в нас еще не остыл
И там, на просторе, друг другом любимы,
Вполне отдаваться восторгам могли мы
И я в упоеньи глядела, как он
Склонялся все ниже, как бог Аполлон.
11
Он тела коснулся Вся вздрогнула я,
Какая-то сила толкнула меня
Я телом прижалась к горячему телу
Чего-то ждала я и тайно робела
И он опустился на ложе любви
И сжал трепетавшие груди мои
12
Уста поцелуем горячим закрыл
И, помню, о счастье минутном молил
Но я не могла в те минуты постигнуть -
Какого же счастья он хочет достигнуть?!
О, как же мужчины лукавы, хитры!
Гораздо хитрей они нашей сестры!..
13
Ведь как перед тем он стыдился, робел!
Теперь же вдруг сделался ловок и смел
Он нежно меня отодвинул от стенки.
И с силою стал разжимать мне коленки
Но я упиралась в могучую грудь,
Напрасно стараясь его оттолкнуть.
14
И странный предмет меж мускулистых ног
Вниманье мое на мгновенье привлек:
'Такой же у кучера был, у Сергея,
Но только потолще и много длиннее
Ужели ж друг милый мне лезет на грудь,
Чтоб этот предмет под живот мне воткнуть?
15
Такой ведь огромный! Не может быть он
В отверстие узкое мною вмещен!
Иначе должно быть мучительно больно.
И ужас мне в сердце закрался невольно,
И я за него ухватилася вдруг:
Он страшно горяч был и твердо-упруг
16
В руках я держала всю прелесть мужчин
Но власть потеряла; он был властелин
Шептал он так сладко:О милая крошка!
Не бойся, подвинься направо немножко!
Назад подалася доверчиво я,
Он руки мне сжал и-упал на меня!
17
И быстрым движеньем, шепча о любви,
Раздвинул он полные ляжки мои
Я вскрикнуть хотела, да поздно уж было;
И странное чувство меня охватило:
Ужели прельщает мужчин уголок,
Который таится меж девичьих ног?
18
Он, правда, пушист и заманчив на вид
Ужели же он-то любовь и таит?..
И вспомнились мне и Сергей и Марина
Так вот она цель и блаженство мужчины!..
Но тут мои мысли прервались на миг, -
Мой милый в святилище девы проник!
19
Явся замерла Что уж было затем? -
От счастья потом я не помню совсем!
Минуты те были блаженнейшим бредом,
И страх не внушался мне милым соседом
И я прижималась, а он напирал,
Все глубже и глубже в меня запускал
20
Из чаши блаженства я жадно пила,
Инстинктом давала ему, что могла
И сладко мне было, и больно сначала,
И сердце не билось, и грудь не дышала
Я ножками тело его обвила
И жадно из чаши блаженства пила
21
Но вдруг у меня что-то там порвалось,
И слабо от боли мне вскрикнуть пришлось
Закрыла глаза и раскинула руки,
Дрожа вся от страсти и сладостной муки
Он чаще совать стал и замер зашлось!
И к гибкому телу он словно прирос!..
22
Но тут я всем телом и силою ног
Дала уж сама ему новый толчок
И вдруг обессилела Слабо целуя,
В дремоте невольной прильнула к нему я,
И сладостный сон смежил очи мои
Под песни, что пели в кустах соловьи.
23
Когда я очнулась, он все еще спал,
И ветер его волосами играл
И долго и тщетно старалась понять я,
Зачем я в беседке?.. И что за объятья?..
И кто же раздеть донага меня мог?
Кто рядом со мною, девицею, лег?..
24
И вдруг, отогнав сновидения прочь,
Припомнила я проведенную ночь:
Восторги, объятья и бурные ласки
И щеки покрыла мне алая краска:
Сюда я невинною девой пришла -
Теперь же я женщиной грешной была
25
Заря загоралась. И легкой стопой
С обрыва спустилась я к Волге родной;
Немного остыла и в неге безмолвной
Я вся погрузилась в холодные волны.