Стук - Елена Стриж 15 стр.

 Вкусный?

 Да.

 Идем,  он встал и протянул ей руку.

 Куда?

 Идем,  повторил он и, взяв ее за руку, потянул за собой.

Вера поставила стакан и послушно пошла за ним. Они подошли к палатке, он откинул полог и вошел. Вера, пригнувшись, последовала за ним. В груди все сжалось, похолодело, сердце превратилось в кусок льда. Стало тяжело дышать. Наверное, Вера этого и ждала. «Но почему?»,  спросила себя и шагнула внутрь.

 Уютно.

В палатке было мало вещей, рюкзак лежал в стороне. Маленькая импровизированная столовая, где было все упаковано в пакеты, чтобы муравьи не добрались до съестного. Вверху висел ночник, а у самого входа дымилась таблетка от комаров.

 Не бойся меня,  спокойно сказал Изок.

Вера хотела сказать, что не боится, но засомневалась в словах. Вдруг лед, что сковал сердце, треснул. Гул удара в груди, нестерпимая жара, словно пламя, охватило ее тело. «Что?»,  только и успела спросить себя Вера, а сама уже была готова. «Но»,  она посмотрела на вход, словно ожидая кого-то увидеть, но чего-то испугалась и уже хотела сделать шаг назад. Но Изок дернул брезент, и вход тут же закрылся. Он нагнулся. Шуршание молнии запечатало проход. Вера облегченно вздохнула, словно именно этого и ждала.

«Кто ты такой?»,  проскользнула мысль, а рука уже коснулась его груди. Вера не знала, как поступить, хотя в душе уже давно согласилась с этим, но что-то шептало ей подумать. Пальцы скользнули вверх и коснулись его подбородка.

Черный взгляд приковал. Он как магнит не отпускал ее, Вера хотела отвернуться, опустить голову, но не могла. Что в них такого, почему все смотрит и смотрит в них. Изок пошевелился, снял с крючка темную ткань.

 Повернись.

Вера так и поступила, повернулась к нему спиной. Его пальцы коснулись ее мочки, и Вера вздрогнула. Так приятно, так неожиданно, горячо. Щекотка в груди заиграла, словно котенок с клубком ниток. Он вытянул руки, и темная ткань легла на глаза.

 Так будет лучше,  сказал Изок и затянул узел на затылке.

Вера сразу согласилась с ним. Она не могла ни о чем думать кроме его взгляда. А после того как глаза были закрыты, мир изменился. В груди, словно мячик, запрыгало сердце, ей стало весело, и эта Да, щекотка, она была всегда тут, только теперь Вера поняла это.

 Сними все.

Не приказ, не просьба, просто слова к действию.

Что из себя она представляет? Так, тело для развлечения, для интриг и сексуальных игр? Как часто Вера это делала, она и не знала, да и важно ли это. Она всегда слушалась своего поводыря, он никогда ее не подводил. Щекотка тянула ее вперед, она же останавливала от необдуманных поступков. Но Вера мечтала о новом шаге, чтобы в груди все рвало от неудержимого желания. Чтобы ее тело тряслось в агонии секса, а она, она

«Нет. Да, давай, не жди, что ты ждешь? Время истекает. Нет, не так, не сейчас. Да ладно тебе, ты же шла к нему сама, ну же. Но? Никаких но. Быстро, шлюха, сделай свое. Насладись минутами безмолвия. Прекрати так говорить. Я». Все эти мысли пролетели в одно мгновение. Она сжалась, но тут же расправив плечи, расстегнула пуговицу на рубашке.

Почему-то в голове промелькнули воспоминания из учебника истории, когда в Америке унижали рабов. И вот власть переменилась. Она белая, она дама, она стоит перед отпрыском бывших рабов и тот берет ее как наложницу.

Фантазия. Да, это так. Но именно она дала возможность Вере расстегнуть, а после снять рубашку. Щекотка буквально разрывала ее изнутри. Пальцы чуть дрожали. Вера сняла кроссовки, брюки. Она не думала, что на нее он смотрит, она просто должна раздеться. Еще секунда и лифчик упал куда-то на землю, грудь опустилась, но стыда не было. Туда же упали ее трусики. Все! Она чиста.

Пока Вера раздевалась, Изок надел на голову экшен с камерой, что используют велосипедисты, и нажал кнопку записи.

 Не бойся меня,  тихо, чтобы не спугнуть спокойствие Веры, сказал негр.

 Я и не боюсь.

 Ты замечательна.

Он обошёл вокруг девушки, внимательно рассматривая ее обнаженное тело. Камера снимала все, что он видит. Мужчина присел и посмотрел на ее наивно-гладкий лобок. Губки чуть надулись, словно обиделись. Изок посмотрел на своего палача, тот дергался и уже почернел от злости. Негр зашел ей за спину и так же внимательно посмотрел на ее попку, притронулся. Вера ждала и мысленно поблагодарила его за это. Его взгляд опять упал на набалдашник. Он о чем-то на секунду задумался, а после встал и тут же обнял ее тело.

 Я не знаю, говорят, у вас он большой,  Вера имела в виду не у самого Изока, а у негров.

 Это все сказки, страшилки для девочек. Ты ведь не такая?

 Нет,  сразу ответила она.

Его рука тискала ее грудь, а член как штык упирался в поясницу. Вера в мыслях задрожала. Щекотка подкралась так близко, что она уже с трудом сдерживала себя. «Зачем мне эта повязка?»,  подумала Вера, хотела уже снять, но остановилась. «Тогда все пропадет. Нет, не сейчас. Я не готова»,  сказала себе и, выгибая плечи назад, подставила грудь для его рук.

Он играл ею, то чуть сжимал, то плавно водил ладони вверх и вниз. Грудь подпрыгивала, качалась, соски то сжимались до боли, то таяли.

Блаженство, что это такое? Ради этого люди готовы на все. Они строят дома, мосты, покупают одежду и яхты. Они идут в ресторан и пьют вино. Они занимаются сексом и просто трахаются. И все это для одного, для блаженства, что испытывает их тело, их сознание.

Он положил ее на свой спальник. Почему-то Вера боялась будущего, но Изок не спешил. Он гладил рукой тело, наслаждался его видом. Его камера старалась запечатлеть все нюансы, каждую царапинку и родинку. Он как криминалист замечал тонкости, вот брови приподняты вверх, вот сережка, а вот шнурок со свистком, который Вера забыла снять.

 Я хочу тебя,  с трудом произнесла Вера.

 Повтори.

Он нагнулся поближе к ее губам.

 Я хочу тебя. Хочу,  повторила она и хотела коснуться его лица, но мужские руки опередили ее.

 Ты получишь. Здесь никого нет, можешь кричать, плакать, смеяться.

 Да,  прошептала она.  Да, да,  бесконечно повторяла Вера.

Его руки коснулись ее лобка. Он удивленно смотрел на него, не мог понять, почему он такой. Почему бархатистый. Словно здесь никогда не росли волосы. «Ангел»,  промелькнула мысль в его черной голове. Палец ткнул в детскую щелку, Вера вскрикнула, но тут же замолчала, прикусив губу. Он надавил пальцем и тот, не встречая сопротивления, заскользил.

Негр тащился от увиденного. От того, что делает, от того, что снимает, от того, что ему предстоит сделать. Он вытянул палец. Член ныл от перевозбуждения.

 Я хочу тебя,  еле слышно прошептала Вера.

 Я сейчас.

Он раздвинул ее ноги, между губок появилась расщелина. Она блестела, была мокрой, словно девушка, что облизала свои губы перед поцелуем. Негр коснулся ее пальцем, тело вздрогнуло и чуть приподнялось. «Да»,  прошипел он про себя и стал погружать его в глубь ее норки.

 Ах,  довольно простонала она.

Черный палец, как червяк, проник как можно глубже. Она задергалась, но тут же успокоилась. «Да»,  сказал он немым голосом и, вынув палец, внимательно посмотрел на него.

 Я хочу тебя, хочу,  говорила Вера, раздвигая шире ноги.

Ее губки издали слабой «хлюп», раскрылись, показывая вход в розовую пещерку. Негр задрожал от увиденного. Быстро встал на колени между ее ног, немного нагнувшись вперед, ткнул свой набалдашник. Его размер был огромным по сравнению с тем, куда ему предстояло проникнуть. Но негр не мог остановиться, ему надо было туда попасть, он не мог иначе.

 Я осторожно,  предупредил Веру и чуть надавил им.

 Ой,  тут же последовала ее реакция.

Негр не сказал ни слова, чуть отодвинулся и еще раз осторожно надавил им.

 Ой,  прореагировала Вера.

Ему это понравилось, и он еще несколько раз осторожно ткнул набалдашником в ее узкую норку. И каждый раз Вера ойкала, не то от удовольствия, не то от слабой боли, что он ей причинял.

Он взял ее ноги, приподнял, Вера согнула их в коленях. Теперь вход был открыт, и негр продолжил начатое. Набалдашник осторожно тыкался в норку, словно массировал ее. Вера вскрикивала, в голосе звучали нотки удовольствия. Изок выпрямился и чуть сильней надавил. Он с каким-то испугом смотрел, как его шишка стала медленно проваливаться.

 Мммм

«Она довольна»,  ухмыльнулся негр про себя и чуть сильней надавил.

 Мммм

Он сдерживал себя, хотелось быстрей закончить, член ныл, словно его зажали в тисках. Он чуть вышел и снова стал погружаться. Еще немного. Негр удивлялся, как его палач смог полностью погрузиться ее хрупкое тело.

 Ах,  выдохнула она, когда он остановился.

«Преисподня»,  подумал Изок и стал выводить его наружу. Он скользил легко, словно там был уже много раз. Она то постанывала, то упиралась ему в грудь, то чуть шире разводила ноги, помогая ему. Набалдашник вывалился, и губки сразу стали смыкаться, запечатывая вход в ее норку. Он как под гипнозом наблюдал за этой удивительной трансформацией ее тела. Через минуту губки сомкнулись, словно там никого и не было.

 Я закончу,  сказал Изок.

 Да,  был ее ответ.

Она ахнула и, чуть прогнувшись в пояснице, подставила ему свой передок. Его палач, расталкивая ее алые губы, вновь вошел в пещерку.

 Ух,  с облегчением произнесла Вера и, раскинув в стороны руки, приготовилась.

Кроны сосен шумели, у них своя музыка. Они танцевали вальс с ветром, что кружился среди деревьев. Иногда они поскрипывали, а иногда замирали, и тогда лес погружался в дремоту. Солнце поднялось, его лучи обжигали траву, стрекозы притихли, даже дятел, что с самого утра где-то без устали долбил своим носом по дереву, и тот притих.

Вера вышла из палатки, поправила на себе рубашку и, вильнув попкой, быстро скрылась в кустах.

 О боже,  простонал Изок, вставая и держась руками за ноющие яйца.

Негр шлепнулся в воду и, остывая, поплыл по течению.

Стук

Ольга Петровнанаша героиня, преподаватель химии. Ее возраст ближе к тридцати пяти годам. Юность уже давно прошла, но она по-прежнему бегает по училищу на каблучках, цокает ими по бетонному полу. Красит волосы в ярко-рыжий цвет, за что неоднократно получала замечания от директора. Но, несмотря на это, продолжала упорно носить рыжую шевелюру. Ольга Петровна, неофициально будем ее звать, Оля или Ольга. Ее мужа зовут Игорь Иванович. Что за стандартный подход к имени и отчеству? Но что есть, то есть, можно только улыбнуться. Он старше своей жены на целых одинадцать лет, работает в главке и отвечает за транспортное сообщение с севером. В общем, важная шишка. А что важным чиновникам полагается? Правильно. Животик, вот и он не исключение.

Оляучитель в третьем поколении, и этим очень гордится. Она любила еще с садика ходить к бабушке на уроки, сидела смирно и рисовала. Все ученики чуточку побаивались ее бабушки, опасались и ее мамы и вот теперь побаиваются и ее. Она это знала всегда, когда отворачивалась от класса или писала на доске формулы. Знала, что не всем дается ее предмет, а многие так ничего и не поняли в нем, вот и трясутся не только за зачет, но и за ее строгий, холодный взгляд. Отец у Ольги работает профессором психологии в областной больнице, она много книг прочитала на эту тему. Он рассказывал ей, чем отличаются люди, что на земле нет одинаковых людей, и что американцы придумали делить людей на категории, накладывая на каждого свой штамм или проще, матрицу психологического поведения. Она внимательно все изучала, присматривалась к окружающим, смотрела на их глаза, улыбки, мимику, походку и жесты. Со временем ей было достаточно посмотреть на то, как человек одевается, и уже могла достаточно четко описать его характер, а если посмотрит на руки и лицо, то секретов не оставалось. Читала человека как книгу. Что ей больше всего нравилось, химия или психология? Не могла сказать, но химия была любопытна, как тайна, а тайны она любила.

Пятнадцать лет Пятнадцать лет уже работает в училище. Стала заслуженным учителем, но несмотря на это, она все та же девчонка, что сидела за партой и робко смотрела на своих одноклассников, особенно на мальчиков. А вот с ними у нее не очень получалось. Нет, они конечно же были, ходила на свидания, в кино. Но первый раз поцеловалась только в институте. Порой считала себя недотепой и верила в принца.

Ольга сидела за столом учителя, смотрела в аудиторию и представляла себя на их месте. По спине пробегали мурашки, ладони становились влажными и горячими, и тогда она замечала буквально все. То, как смотрит на нее Валя. Девочка, умничка, у нее с рождения одна нога чуть короче, поэтому прихрамывает. То, как на Валю смотрит Алексей, тоже рыжая голова, вечно о чем-то мечтает и постоянно рисует. Кстати, очень красиво рисует. Но как говорится, в семье не без уродов, так и в группе есть свои отпрыски. Дмитрийничего не скажешь, он не задиристый, ему вообще на все начхать, может ни сказав ни слова, посреди урока выйти. Так он проявляет свое превосходство, вот только перед кем. Оля могла многое рассказать, даже о тех учениках, которые не учились в ее группе.

Уже осень. На улице темнеет достаточно рано, дождей давно не было, иногда это время называют бабьим летом. Прохладно, но целый день светит солнце, листья высохли, пожелтели и практически все уже опали. Она быстрым шагом шла домой. Зябко, тонкий плащ не спасал от холодного вечернего воздуха, да и шарфик мало чем помогал, но она все равно прижимала его к груди.

* * *

Обычно я шла через улицу, там светло, но сейчас прохладный воздух изменил мой привычный маршрут, и решила сократить путь. Обойти училище и прошмыгнуть в дыру в заборе, перейти двор, и сразу выйдешь к остановке. Однако не все так гладко пошло. Обычно пожарный выход в здание был закрыт, но сейчас дверь была приоткрыта и оттуда доносился чуть сдавленный голос девушки. По тембру еле слышных слов сразу поняла, что девушка настойчиво кого-то уговаривает ее отпустить. Не стала долго думать. Если девушка не хочет, значит нет! Неважно, что там происходит, в конце концов, это учебное заведение.

Я распахнула настежь дверь. Тусклый фонарь еле светил на углу здания, но этого было достаточно, чтобы я различила, как фигура девушки была прижата к холодному полу темным силуэтом, ее джинсы наполовину стянуты к коленкам.

 Вон!  Крикнула я.

Темная фигура мгновенно соскочила с девушки. Сразу узнала Валю, она в моей группе. От этого я вскипела от злости, захотелось схватить его, но не успела. Он так быстро прошмыгнул мимо меня, что даже не увидела его лица. Через мгновение наступила тишина, как будто никого и не было. Сама растерялась, повернула голову в сторону забора, но там даже листья на кустах не шевелились. Странно, удивляясь самой себе, быстро повернула голову в сторону Вали. Та все так же лежала на полу, джинсы полуспущены, лишь только темные трусики были на ней, да и то перекошены.

 Прекрати рыдать!  Я понимала, что в этой ситуации нельзя сюсюкать, нужно было быть строгой, но внимательной.

Подошла к ней, помогла встать и навести порядок с одеждой. Девушка не плакала, она только тяжело дышала и с трудом справлялась со своей одеждой.

 Кто это был? Ты его знаешь?  Спросила ее, она кивнула.  Кто?

Валя замялась, было видно, что не хочет говорить.

 Можешь не говорить, если ты сама этого не захочешь, но я должна знать, кто он?  Поправив ее волосы, вывела на улицу и прикрыла дверь.

Она еще с минуту пошмыгала носом, я не торопила ее, ждала.

 Это Алексей,  и, еще раз шмыгнув носом, добавила,  Смирнов.

 Смирнов?  Удивленно переспросила ее.

 Ага.

Вот это да Знала Смирнова, он в ее же группе, действительно «смирнов», его почти не видно, сам себе на уме. Знаю, что занимается астрономией и бегом.

 Расскажи, что случилось?  Попросила ее, мне до сих пор не верилось, что это он.  Пойдем,  и, взяв ее под руку, повела на улицу.

Ее немного трясло, то ли от пережитого, то ли от холода. Пошмыгав носом, начала

 Он уже почти всех девчонок в нашей группе перепробовал.

 Что значит перепробовал?  Не удержалась и спросила я.

 Ну  Она замялась.

 Говори как есть, надеюсь пойму.

 Ну  Она не решалась сказать, и, помолчав несколько секунд, прошептала.  Перепробовал, это значит занимался сексом

 Что?!  Вот тебе на, сама удивилась тому, что услышала.

Алексей учился на первом курсе, и они мне казались еще детьми, что бы в этом возрасте уже Наверное, я просто отстала от этой жизни. Интересно, а у меня когда вообще был последний раз секс? Что за нелепые мысли