Но Лима сдаваться не собиралась. Когда все говорили, "вы знаете, кто ее отец?", они вкладывали в слова лишь тот смысл, что ее отец был богатым и влиятельным, но они забывали, или просто не знали, что, помимо этого, он был еще и огненным. И, хотя Лима, никогда не проявляла склонностей к огню, он жил в ней, и удерживая воду она чувствовала, как он распаляется в ней с невиданной силой.
Ты подчинишься мне, сказала она на древнем, как мир, языке сирен. Я дитя огня и воды, и ты подчинишься мне.
Тело ее охватило пламя. Синее и прозрачное, как морские волны в солнечный день, оно струилось от нее, покрывая собой толщу воды, так стремившуюся забрать ее жизнь или жизнь ее друзей, чьи голоса она слышала за своей спиной, чьи взгляды ощущала.
Синее пламя затянуло воду целиком, и Лима оглянулась: Ильмира плакала, безвольно повиснув в руках Даниэля. Ро стояла рядом сосредоточенно наблюдая за происходящим, забыв даже про свой леденец. Ирик, ректорша Эвелинаони были бледными, как мел и смотрели с сочувствием. Даниэль Глаза его пылали, и в их красном цвете отражалась синева.
Лима улыбнулась ему и, сорвав с шеи чокер, шагнула в воду. Охваченная синим пламенем она вздыбилась, и в ее водовороте сирена вступила в схватку с родной стихией.
Глава 27. Все точки над «и»
Даже сквозь сон Лима чувствовала сильную головную боль. Тело тоже болело, и она с трудом перевернулась.
Эвелина, ректорша академии, поправила съехавшее влажное полотенце, перед этим по матерински прикоснувшись губами к ее лбу, чтобы проверить температуру.
Как ты себя чувствуешь, милая? заботливо спросила она.
Пить хочется, слабо ответила Лима, облизнув пересохшие губы.
Пей побольше. Эвелина подала ей стоявший у кровати высокий стакан с водой. Лекарь сказал, что тебе нужно как можно больше пить.
Лима жадно выпила все, и ректорша промокнула рукой капли с ее подбородка.
Твой отец уже выехал. Совсем скоро ты будешь дома.
Что с озером?
Оно еще неспокойно, но, по крайней мере, вернулось на место. ТыГоспожа Эвелина запнулась. На ее глазах выступили слезы. Ты не должна была этого делать. Лима промолчала. У нее даже не было сил, чтобы думать о том, что произошло. Твоя мама тобой бы гордилась, ласково погладив ее по щеке, добавила ректорша.
В дверь тихо постучали.
Можно? В дверь просунулась голова следователя Киана. Госпожа Эвелина вопросительно посмотрела на Лиму, и та кивнула. Как вы себя чувствуете? спросил он, подходя ближе.
Как будто на меня обрушились тоны воды. Киан усмехнулся.
Не поверите, но так оно и было.
Шок просто, ответила Лима.
Чувство юморахороший признак. Жаль только, что мне до шуток, мисс Феррара. Озеро нанесло колоссальный урон. Это чудо, что обошлось без жертв.
Вы хоть что-нибудь нашли? с надеждой спросила ректорша.
Слабый след от проклятия, но, пока не разберем завалы, не поймем, куда он ведет. Сами понимаете, работа деликатная. Любая спешка может уничтожить его, так что, придется набраться терпения. Вы молодец, мисс Лима. Следователь улыбнулся. Вы не растерялись: и проклятие обнаружили, и время выиграли, чтобы его снять, и воду вернули на место. Вам очень многие обязаны жизнью.
Никто мне и ничем не обязан, ответила Лима. Я и свою жизнь спасала. В том состоянии, в котором находилась вода, она и меня не пощадила бы.
И все же вам обязаны, возразил следователь, ведь никто другой не попытался хоть что-то предпринять. Я лично прослежу, чтобы вас приставили к ордену за храбрость.
В дверь снова постучали, но дожидаться ответа не стали, и в комнату ввалилась Ильмира с распухшим от слез лицом и Ро, бледной и немного потерянной без своего вечного спутникаледенца.
Дадите нам минутку? Лима скинула со лба полотенце и приподнялась на локтях.
Только минутку, строго сказала ректорша и вытолкав следователя, оставила ребят.
Ты совершенно наглухо сумасшедшаяИльмира села рядом с Лимой с одной стороны, а Ро с другой. Ты бы видела, как ты зажигала!
Ты наполовину огненная, сказал Даниэль, обжигая Лиму странным взглядом. Он вошел следом за подругами.
Какой сюрприз, да? усмехнулась она, мысленно снимая шляпу перед Алексом. Секреты он хранил, как могила, хотя это и не было таким уж секретом.
Лима! В комнату влетел Антонио. Любимая! Прости меня! Он стал на колени. Я Я должен был что-то сделать Ты не должна была быть там одна Я
Перестань. Лима протянула к нему руку, и он с чувством сжал ее. Даниэль презрительно посмотрел на него. На его лице было отчетливо написано "трус". Все уже позади. Антонио поцеловал ее руку и положил голову ей на колени. Все хорошо, прошептала она, ласково погладив его по пыльным, спутанным волосам.
Минутка закончилась. Все на выход. Госпожа Эвелина вошла и жестом указала всем на дверь. Лиме нужен отдых. И вам всем тоже.
Озеро снесло почти все здание академии, оставив лишь то крыло, в котором находилась комната Лимы, поэтому подруги смогли остаться там на ночь. Других же студентов, не покинувших академию по тем или иным причинам, размещали как попало и куда попало.
Лима, проснись!
ЧтоЛима тяжело вынырнула из сна. Что такое, Ро? Только не говори, что опять потоп, сонно пробормотала она. Я просто не смогу
Ильмира пропала.
Что? Сон мгновенно отступил. Как пропала? Лима встала и огляделась по сторонам.
Не знаю. Я встала, а ее нет. Блондинка тряхнула волосами. Лима, у меня дурное предчувствие. Что если
Не выдумывай! Лима, поморщившись от боли, встала с кровати и натянула сапоги. Заклинание поиска пробовала? Ро отрицательно покачала головой. Так, а чего ты ждешь?
Блондинка подбежала к кровати Ильмиры и, отыскав на подушке волос, прошептала заклинание. Волос вспыхнул, наполнив комнату запахом серы, и, стал абсолютно белым и светящимся.
Взявшись за руки, подруги вышли в коридор, в котором на дополнительных кроватях спали студенты, которых не удалось разместить более комфортно.
Светящийся волос пролетал над ними, освещая их лица, но ни над одним не останавливался, продвигаясь дальше.
У покореженной двери центрального входа он завис, словно думая, куда же теперь, и, немного повисев, потянулся на улицу. Подруги в нерешительности переглянулись, но все же пошли за ним.
На улице было сыро. Вышедшее из берегов озеро размыло все на своем пути и, чтобы не растянутся в грязи, девушки старались идти как можно осторожнее, но в лесу пришлось на свой страх и риск ускориться, так как светящийся волос двигался очень быстро, постоянно пропадая за деревьями, пока совершенно не исчез.
Куда он делся? Лима оглянулась.
Не знаю, ответила Ро, сжимая ее руку крепче.
Смотри! Лиме удалось рассмотреть очертания здания. Это же наш сарай! Наверное, он туда полетел! Идем!
В сарае зловеще мерцал дискотечный шар. Серебристые зайчики бегали по лицам Ильмиры, Даниэля и Антонио.
Ильмира!
Лима в ужасе кинулась к подруге, не обратив внимание на ее беззвучные движения губами, но, врезавшись в невидимую стену, пошатнулась и упала.
Какая же ты наивная, Лима. В голосе Ро четко проступила насмешка.
Ильмира, начавшая хвостом развязывать веревки, которыми была привязана к стулу, метнула убийственный взгляд на блондинку, спокойно разворачивающую леденец. Антонио глупо задергался, не в силах освободиться. Даниэль полыхнул огнем, испепелив и веревки, и стул, но невидимую стену пробить не смог.
Такая глупая, продолжала блондинка, не спеша обходя Лиму по кругу.
РоЛима не верила в происходящее. Ей было бы легче сдержать сто океанов, чем принять то, что ее лучшая подруга все это делала. Ты Не может
Я же сказала, что ты глупая, усмехнулась Ро. И на удивление живучая. Я столько сил потратила, чтобы протащить кислоту в академию, столько ее влупила в проклятое озеро, а ты только прокашлялась, да проперделась, пожаловалась она. Хотя это не совсем твоя вина. Она повернулась к Даниэлю, все еще не оставлявшему попыток пробить невидимую стену. Я верно просчитала, что ты кинешься его спасать, ведь он брат Алекса, но ошиблась, не приняв во внимание вероятность того, что и он кинется тебя спасать. Знаешь, это было так трогательно, как ты ночью стонала и звала Алекса, в то время, как он держал твою руку. Ну, да ладно! Я была даже рада, что ты тогда не сдохла. Смерть твоя была бы не из приятных, но не столь эффектной, как на поле во время игры. Хотя, мне и в этом не повезло. И кто бы мог подумать, что и с проклятием не повезет. Ро присела на корточки напротив Лимы, все еще лежавшей на полу. Вот скажи мне, сирена: как ты смогла снова не сдохнуть? Да еще и героиней стать!
Ронадрывно произнесла Лима. Но почему? За что? Мы же подруги! Лучшие подруги!
За что? злобно рассмеялась блондинка и ударила ее по лицу. За то, что ты отняла у меня все! Сначала был Алекс. Встав, блондинка загнула палец. Я любила его и терпеливо ждала, когда ты наиграешься с ним
Я любила его! Блондинка пнула ее ногой, яростно сверкнув фиолетовыми глазами.
Если бы любила, вскричала она, то сделала бы все, чтобы его не посадили. Помнишь, что ты тогда сказала? Я все улажу. Но нет! Ты не уладила! Почему? Ах, да! У бедной-бедной Лимы умерла мама, и она пустилась во все тяжкие! Бедная-бедная Лима, ядовито прошипела она, покачивая головой. Знаешь, моя мать тоже умерла, и отец, но я же не сорвалась с цепи, не стала пьянствовать днями и ночами напролет, закидываться дурью и раздавать ее налево и направо, чтобы посмотреть, сдохнет от нее кто-нибудь или нет.
Не смей вспоминать мою мать! процедила сквозь зубы Лима.
А то что? засмеялась Ро. Ты ничего не можешь мне сделать, сирена. Ты выдохлась, и вся твоя сила ушла вместе с озером. Лима поджала губы. Увы, но блондинка была права. Озеро забрало все: и воду, и огонь. Так вот, переключившись, продолжила она. Ты забрала Алекса, но я смирилась. Я наивно подумала, что хоть мне его и жаль, но на нем свет клином не сошелся, и я встречу другого. И я встретила! И знаешь, что? Он был влюблен в тебя и бредил о вашей свадьбе. Представляешь? И каждый раз, когда ты раздразнивала его, он бежал ко мне и совал свой член в рот, называя меня твоим именем, а когда ты, наконец, соизволила обратить на него больше внимания, перестал и это делать, ведь он получил тебясвой главный трофей. Антонио, мать его так, получил тебя! Ты забрала и его!
Ты больная! презрительно выплюнула Лима.
Я не больная, ягениальная! Блондинка взлетела вверх, зависнув над Лимой. Глаза ее пылали безумием. Вы думали, что я только и умею, что дурь варить, но это не так. Мне подвластны и огонь, и вода, и воздух, и земля. Я повелительница всех стихий! Она рассмеялась. Вы сдохните! Все до единого! И мне ничего за это не будет! Но сначала, блондинка опустилась на землю возле Лимы, и в руке ее блеснул нож, я срежу твое прекрасное личико. Ты, надеюсь, не против?!
Даниэль, внезапно переставший колотить невидимую стену, замер и начал усиленно жестикулировать.
А валяй, гордо задрав подбородок, ответила Лима. Боковым зрением она увидела то, что увидел и Даниэль, но чего в своем безумстве не видела Ро. А, точнее, кого. Ты ведь так хочешь быть мной! А, Ро-в-ро? Лицо блондинки исказилось.
Не называй меня
Окончание фразы затерялось в крике, когда грифон, ночевавший в сарае и разбуженный какофонией удивительных интонаций блондинки, прыгнул на нее и повалил на пол, грозно щелкнув клювом.
Нож выпал из ее рук. Лима подхватила его и со всей силы всадила "лучшей подруге" в руку по самую рукоять. Блондинка закричала снова, и невидимая стена, созданная ее чарами, исчезла.
Грифон отступил, и его место занял Даниэль. Огонь, исходивший от него, опалил блондинке волосы, и охватил ее таким вихрем, что будь она хоть десять раз повелительницей стихий, погасить его ей было бы не под силу, и в нем она оставалась вплоть до прибытия следователя Киана с напарницей.
После долгого и изнурительного допроса Лиму, Ильмиру, Даниэля и Антонио отпустили. Последний хотел подойти к Лиме, но ни Даниэль, ни Ильмира этого не позволили.
Ро во всем призналась: и в проклятии, которое наложила на ребенка, чтобы вода, его преследовало, и в запуске трезубца во время игры, и в отравлении озера, и в утоплении студента, которого она заманила на озеро, предварительно подмешав ему в напиток одно из своих зелий, которое так и не было обнаружено в его крови, но, тем не менее, вырубившее его на берегу, с которого она уже и перетащила его в воду, а затем в кабинет.
Академию восстановили быстро, и учебный год продолжился, но ни Лима, ни Ильмира, ни Даниэль с Антонио в ней почти не появлялись вплоть до середины апреля, когда окончательно были завершены все опросы, проверки и экспертизы, и в судебном порядке Ро была отправлена в тюрьму на очень долгий срок.
Поверхность озера была гладкой и спокойной. Ее не тревожили доносившиеся со стороны академии веселые голоса студентов, протиравших в приятный весенний вечер штаны и юбки возле фонтана, журчавшего напротив центрального входа.
Лиму они тоже не беспокоили и, глядя на лунную дорожку, она задумчиво потягивала из бутылки абсент.
Я искал тебя. Спину ее обдало жаром.
И нашел, ответила она, не поворачиваясь. А зачем? Шаги Даниэля она узнала еще издалека.
Ильмира тебя тоже ищет. Он присел рядом, неодобрительно посмотрев на бутылку, выпитую уже наполовину.
Лима равнодушно пожала плечами и, не сводя взгляда с озера, сделала несколько глотков абсента.
Знаешь, что происходит с сиреной, когда она поет? неожиданно произнесла она. Конечно, не знаешь, огненный, продолжила она, не дав ему ответить. Когда сирена поет, она отдает с пением часть своей силы, и песня та настолько прекрасна и пленительна, что даже вода не может перед ней устоять. Моя мать очень хорошо чувствовала воду и в тот день она уловила надвигавшийся шторм. Солнце светило ярко, и никто кроме нее, не знал об этом. Местные рыбаки отплывали, не зная об опасности, и она, зная, что ей не поверят, начала петь, чтобы они вернулись домой, и они вернулись, не в силах противиться, но вместе с ними на ее голос пришел шторм, и солнце почти скрылось за его высокими волнами. Мать ужаснулась того, что сделала, ведь на пристани было много людей, а шторм был силен настолько, что снес бы и их, и прилегающие к берегу дома. Она вышла навстречу волнам, пытаясь прогнать их, остановить, но вода разозлилась на нее за то, что та призвала ее, а теперь прогоняет, и потребовала свое, а когда мать отказала, вода забрала ее, потому что была сильнее. Ее тело искали неделю, и мы с отцом не оставляли надежду, что она выжила, но в тот день, когда твоего брата арестовали, ее нашли, и мне пришлось выбирать между ним, добровольно взявшим на себя вину, чтобы защитить меня, и отцом, убитым горем, у которого кроме меня больше никого не было. Что я выбрала ты знаешь.
ЛимаГолос Даниэля был очень нежным, полным сочувствия и понимания.
В начале нашего знакомства, проигнорировав его протянутую к ней руку, продолжила она, ты спросил меня: какого мне быть такой красивой, популярной и желанной? Помнишь? Я отвечу тебе сейчас. Это очень, очень хреново. Голос ее был пропитан горечью. А теперь уходи, огненный. Я ответила на все твои вопросы, и хочу побыть одна. ХотяОна посмотрела на недопитую бутылку абсента. Похоже, что компания у меня все же есть. И очень даже неплохая.
Даниэль поднялся на ноги и с печалью посмотрел на пьющую девушку, так и не удостоившую его взглядом. В свете луны она была еще прекраснее. Сильная и слабая одновременно, такая волнительная, такая грустная, такая одинокая, и он почти физически ощущал ее боль и очень не хотел оставлять, но, как и многие другие, включая его брата, он не мог не сделать так, как она хотела.
Глава 28. Поездка
Автобус, забитый студентами, мучительно поскрипывал колесами, подпрыгивая при каждом кривом повороте, сопровождавшимся то ямой, то кочкой.
Большая часть студентом скучилась в правой стороне, куда полудневное солнце почти не попадало, но, даже несмотря на открытые окна, дышать в автобусе было нечем.
Даниэль, прикрути свою печку, простонала Ильмира, на автопилоте обмахиваясь веером. Пот по ней стекал ручьями. Представители земли, как и воздуха, очень плохо переносили жару.
Ничем не могу помочь, ответил Даниэль. Его ковбойская шляпа была опущена на глаза. Я и так вам все солнце закрываю, сидя здесь.
Ты здесь сидишь не поэтому, усмехнулась Ильмира, а чтобы лучше было видно промежность Лимы. Лима, повернулась она к подруге, он тебе еще дырку там не пропалил?
Успокойся, Ильмира, ответила Лима, лениво отдернув край короткого белого сарафана с будоражащими фантазию рюшами на груди, он там уже все видел.
Несмотря на то, что она принадлежала к водной стихии и, в общем-то, особо жарко ей не было, но кожа все равно влажно прилипала к горячей обивке из кожзама на сидении автобуса.