Рассекая воду, Лима так и слышала голос Ильмиры, осуждающей ее за то, что она хочет спасти огненного, ведь, если бы он утонул, проблем у нее поубавилось, но, несмотря на это, она продолжала плыть.
Озеро было очень глубоким, и ствол упавшего дерева находился на самом дне, как и Даниэль, придавленный его весом. Вода вокруг него была очень горячей, почти кипящей.
Зрачки его расширились, когда Лима подплыла ближе, ведь он не то, что никогда не видел, он даже и не представлял, как выглядят сирены на самом деле.
Тело Лимы приятно светилось изумрудным светом, плавно раскачиваясь в воде. От хвоста ее зеленая чешуя мягко переходила в жемчужную, покрывающую ее верхнюю часть тела. Волосы отдавали глубоким синим цветом, а глаза мерцали, как два сапфира.
Расслабься, раздался у него в голове мелодичный голос. Лима подплыла настолько близко, насколько позволяло дерево и, взяв его за лицо, прижалась к его губам, послушно раскрывшимся для глотка воздуха, который она ему давала вместе с поцелуем. А языком обязательно было шевелить? снова раздалось у него в голове. Лима отпрянула немного и, улыбнувшись, погрозила ему пальчиком. Шустрый какой! укорила она.
Отплыв еще немного, она проделала плавный, но неуловимый жест руками, и вода вокруг Даниэля забурлила, приподнимая ствол достаточно, чтобы он мог из-под него выбраться. Он выплыл из-под дерева, и Лима, взяв его за руку, быстро поплыла вверх.
На берегу озера уже толпились студенты. Там же были и ее подруги.
Не отрывая взгляда от лежавшего у ее ног парня, Лима встала, тряхнув мокрыми волосами. Ильмира накинула ей на плечи пальто.
Даниэль жадно вдыхал воздух, но молчал. Губы его слегка подрагивали, как будто он хотел что-то сказать, но никак не решался.
Ну, что, огненный? улыбнулась Лима, запахивая пальто. В горле першило, но она не обратила на это внимание. Теперь ты не сможешь сказать, что я тебе ничего не давала. Она закашлялась. Что это за вонь?
Лима! Ильмира в ужасе посмотрела на нее. Это хлор!
Время Для Лимы остановилось. Сердце глухо отбивало удары, с силой ударяясь об грудную клетку. Во рту появился сладковатый металлический привкус.
Как в трансе она оглянулась на озеро, над поверхностью которого парила густая желто-зеленая дымка, отдающая резким запахом хлора.
Хлорвыдавила она. В горле пекло, перед глазами плясали темные пятна. Ноги уверенно подгибались.
На помощь! с неподдельным страхом закричала Ильмира. Позовите на помощь!
При растворении в воде хлор образовал соляную кислоту. И, если парень, за которым Лима нырнула, был защищен от ее воздействия в силу огненной природы, то для сирены, дышавшей в воде, она была смертельной.
Из носа от поднявшегося давления фонтаном потекла синяя кровь. Мысли путались, и Лима плавно падала в темноту.
Сильные руки подхватили Лиму. Голова ее безвольно опустилась на горячее плечо.
С дороги! С дороги, вашу мать!
Студенты в страхе расступались перед Даниэлем с девушкой на руках бежавшего к академии, из которой уже спешили на помощь преподаватели.
Эта была самая напряженная ночь в жизни Ильмиры и Ро, ни на минуту не оставлявших Лиму, находившуюся на границе жизни и смерти.
Озеро с морской водой было для нее жизненно необходимо, но спасением для нее оно больше не являлось, и преподавателям, проявившим фантастическую изобретательность, общими усилиями удалось стабилизировать ее только к утру.
Даниэль, которого так и не удалось заставить уйти, также просидел около нее всю ночь, слушая ее мучительные хрипы и стоны, всхлипывания ее подруг, не обращавших на него внимания, и только к обеду, когда в академию подтянулись следователи и толпа лекарей во главе с отцом Лимы, он все-таки ушел.
Киан, взявшийся за расследование с огромным энтузиазмом и упорством, перерыл озеро и лес, вокруг него, вдоль и поперек, но никаких улик так и не нашел.
Вырванное с корнями дерево, отравленное озеро, случай утопления студентавсе это глубоко укрепило в нем уверенность в том, что в элитной академии что-то происходило, и в центре всего этого находились Лима и Даниэль, но доказать он ничего так и не смог, и расследование, зашедшее в тупик, пришлось закрыть.
Отец Лимы, продержавшей ее дома две недели, был категорически против ее возвращения в академию, но она настояла на своем и, побыв с ним еще неделю, чтобы он мог убедиться, что с ней все хорошо, все-таки вернулась.
Ро, Ильмира и Антонио хотели организовать для нее вечеринку, но в свете приближавшегося зимнего бала, решили подождать, чтобы и подготовиться получше, и отгулять погромче.
Озеро, которое чуть не лишило ее жизни, было очищено и перезалито. Стоя на его берегу, Лима отрешенно смотрела на закатное солнце. отражавшееся в зеркальной поверхности воды.
Академия гудела от музыки. У ее входа, вопреки запрету ректорши, пускали фейерверки. Ро с Ильмирой тащили из леса ящики с дурью, которую блондинка наварила накануне бала у старого колодца недалеко от сарая.
Они помахали ей рукой, хитро улыбаясь, и она помахала в ответ, жестом показав, что присоединится к ним через минуту.
Зима подкралась так незаметно со всеми теми событиями, и Лима, поежившись, запахнулась в тонкую шаль серебристого цвета. В руках она сжимала письмо, полученное от следователя Киана три дня назад.
Смахнув слезы с лица, она развернула письмо и, в последних лучах солнца, снова взглянула на наклонный почерк.
Дорогая мисс Феррара! Лима!
Вы даже не представляете, как я рад, что с вами все хорошо. Жаль только, что я не могу сообщить вам о том же.
Как вы знаете, расследование не дало никакого результата, но будьте уверены, я не остановлюсь, пока не найду виновного.
Личное дело, которое вы просили, прилагаю к письму. Признаюсь, меня оно тревожит, но я надеюсь, что в нем вы найдете ответы на свои вопросы и, возможно, увидите то, что я пропустил, и что может помочь в расследовании покушения на вас, о чем, я также надеюсь, вы мне сообщите незамедлительно.
От всей души желаю вам всего наилучшего. Пожалуйста, поберегите себя до нашей следующей встречи, хотя и было бы лучше для вас, если бы оснований для нее не было вовсе.
Следователь Киан.
Папка с личным делом студента Даниэля Кигана, которое она выучила наизусть, была надежна спрятана, но с той минуты, как она в нее заглянула, ей казалось, что слова так и застряли в ее голове, осколками раня душу и сердце.
Алекс говорил, что у него был младший брат от второго брака матери, но тогда Лима не запомнила его имени, а ведь звали его Дени, то есть так называл его Алекс. Младший брат Дени. Даниэль Киган.
Они были совсем не похожи: волосы у Алекса были светлее и гуще, а глаза были ласковыми серо-голубыми, в них никогда не вспыхивал огонь, прикосновения его рук были теплыми и приятными, а улыбка на его лице была нежнее солнца и никогда не покидала его.
Сложив письмо, Лима смахнула с лица вновь выступившие слезы и повернула к академии.
Зимний бал был в самом разгаре. Пузырьки с дурью открыто гуляли по рукам студентов, решивших в отсутствие преподов, праздновавших что-то свое в кабинете ректорши, оттянуться по полной.
Остановившись в дверях, Лима пробежала глазами наполненный зал. Светящийся шар бликами мелькал по веселым лицам, и только на одном из них, хотя и вовсе не веселом, блики вспыхивали красным.
Это был первый раз, когда они встретились после ее возвращения, и Лиме стало очень некомфортно.
Расправив несуществующие складки идеально облегающего ее тело жемчужного платья, Лима опустила глаза и, как можно увереннее, стала протискиваться через танцующих студентов к подругам, продававшим дурь из-под сцены.
На самой середине танцпола ее руки коснулся жар и по телу побежали мурашки. Динамичная музыка в миг стихла и разбившиеся на пары студенты плавно покачивались в такт медленной мелодии.
Потанцуем? с напряжением в голосе спросил Даниэль.
Лима, которой больше всего сейчас хотелось убежать, встретилась с ним взглядом и совершенно неуважая себя в тот момент, согласно кивнула.
Жар от него шел сильный, и в его теле тоже чувствовалось напряжение. Особенно в руках, слишком сильно прижимавших ее к себе, слишком чувственно касавшихся ее незащищенной платьем спины.
Я знаю, что ты знаешь, кто я, с жаром выдохнул он ей на ухо. Лима вздрогнула, но не отстранилась. Даниэль же прижал ее еще крепче. Ты спасла мне жизнь, сирена, поэтому я оставлю тебя в покое, продолжил он, окатывая ее все новыми волнами жара, но за то, что ты сломала жизнь моему брату, ненавидеть я тебя не перестану.
Лима снова вздрогнула, всеми силами борясь с подступающими слезами. Если бы он только знал, как сильно она сама себя ненавидела за это.
Будь осторожна, сирена, добавил он, отстраняясь. Я не единственный твой недруг. И далеко не самый опасный.
С этими словами он разжал руки, и Лима выпорхнула из его объятий, как птичка, чью клетку, наконец, открыли. Заметив слезы в ее глазах, Даниэль нахмурился, мучительно скривив губы в немом порыве, но Лима уже уходила. Она бежала прочь от своего прошлого в объятия настоящего, куда более приятного.
Лима! с чувством прошептал Ирик, поймав ее на руки на выходе из зала. Я так волновался! Так скучал! Объятия его были приятно прохладными, и даже огненный взгляд Даниэля, поспешившего за ней следом, не могли заставить Лиму оттолкнуть его.
Не поверю, пока не докажешь, улыбнулась она, сглатывая горький ком.
Под пристальным взглядом Даниэля, она взяла Ирика за руку и повела в подсобку, дверь которой даже не потрудилась закрыть, и полностью стянула с себя платье.
Сегодня ей было плевать, что их кто-то может увидеть. Даже наоборот, ей хотелось, чтобы Даниэль видел, как Ирик ее целует, как нежит языком ее грудь, как ласкает пальцами ее половые губы, как входит в нее и как она изгибает спину, издавая сладкий стон удовольствия, как движется в ней, не отрываясь от ее губ.
"Вместо Ирика мог быть ты" подумала Лима, даже с закрытыми глазами чувствуя на себе взгляд огненного. "Но ты выбрал путь ненависти, и теперь можешь только смотреть, чего себя лишил".
Глава 17. Полезность
Смотрю на него, и внутри все переворачивается, скривившись, заметила Ильмира, бросив на тарелку недоеденный кусок бекона.
Лима проследила за взглядом подруги до Даниэля, вежливо беседовавшего с пристающей к нему весь ужин белобрысой девчонкой. Вежливость его то и дело перебивалась скукой, а взгляд так и прилипал к профилю Лимы, сидевшей с подругами через три стола от него.
Равнодушно пожав плечами, Лима отвернулась. Мыслями она была далеко от Даниэля и столовой, блуждая где-то между ночью, проведенной с Ириком и многочисленными шмотками и прочими элементами гардероба, которые она с подругами прикупила на выходных, да так и не разложила.
А девчонка та никак не сдается, усмехнулась Ильмира, продолжая наблюдать за огненным. Разве это не печально так липнуть к тому, кто терпит тебя из вежливости?
По-моему, как для того, кто тебя ненавидит, подала голос Ро, многозначительно посмотрев на Лиму, он слишком часто на тебя смотрит. Да и ходит почти по пятам. Ты же видела его сегодня утром на озере? Он так мило прятался за деревьями, вздохнула она, мечтательно облизывая леденец.
Не могу не согласится, поддержала блондинку Ильмира.
Лима, чье терпение их разговоров о Даниэле и ощущении его взгляда на себе, полностью исчерпалось, резко встала. Поправив короткую черную юбку и взяв в руки поднос с грязной посудой, она равнодушно прошествовала прочь, не сказав ни слова.
"Ну, сколько уже можно перетирать то, что новенький брат Алекса?" с раздражением подумала она, ставя поднос на стойку. "Даже я уже перестала об этом думать, так чего они не успокоятся?".
Тут, впрочем, она была не совсем права: подруги оставляли в покое Даниэля, когда в тысячный раз обсуждали отравленное озеро и строили догадки, кто мог это сделать.
Это тоже Лиму раздражало. Всего несколько дней назад с ней связывался следователь Киан и очень просил уделить ему немного ее бесценного времени. Само собой, Лима ему отказала, ведь по его голосу сразу поняла, что никаких сдвигов в расследовании все еще нет, но что-то ей подсказывало, что встреча их все равно ждет.
Экзаменационная неделя шла к концу и разговоры о том, где и как студенты планировали провести каникулы, наполняли коридоры монотонным гулом. И единственное, что удерживало Лиму от реализации идеи затопления академии, чтобы все эти придурки стихли, было то, что все они уедут, и, наконец, наступит тишина, и больше никто не будет смотреть на нее и шептать за ее спиной, что она чуть не умерла.
В этом году она не собиралась проводить каникулы дома. Отца все равно целыми днями не бывало, а стены родного дома давили на нее вместе с воспоминаниями об Алексе и о матери.
Подруги, которых у нее язык не повернулся отговорить оставаться с ней, уже во всю планировали, чем занять время и так далее. Конечно, она им была очень благодарна, но, честное слово, если они и дальше будут доставать ее Даниэлем и отравленным озером, она пошлет их куда подальше.
В коридорах академии было холодно. Родители столько денег вбухивали в обучение детей, а руководство все никак не могло что-то сделать с отоплением.
Жадные ублюдки! выругалась Лима, натянув рукава белого свитера.
Остановившись у окна, она выглянула на улицу. Пушистые хлопья снега лениво опускались на промерзшую землю, будто укрывая ее одеялом. Озеро, чьи воды никогда не поддавались морозам, призывно светилось в садившихся сумерках.
Оно всегда было ее любимым местом для отдыха и восстановления, но даже после его очистки и перезаливки, оно казалось ей оскверненным, и плавала она в нем уже не так часто и без прежнего удовольствия и умиротворения.
Поежившись, Лима отвернулась от окна и направилась к лестнице, мечтая снять колючий свитер и новые, натиравшие сапоги, и залезть под одеяло.
Центральная дверь академии душераздирающе заскрипела и вместе с потоком морозного воздуха в холл ворвался снег. Мускулистое тело протиснулось внутрь, оставляя на снегу следы круглых подушечек с прочерком когтей над ними.
Не двигайся, острым, как лезвие бритвы, голосом произнес Даниэль.
Глаза его светились красным, а в руках полыхало огненное копье, занесенное для броска.
Голова грифона со светящимися глазами с золотым отливом мотнулась в его сторону. Клюв устрашающе щелкнул.
Даниэль, от жара которого начал таять снег на полу, поднял копье еще выше, отклонив туловище немного назад.
Ты что совсем придурок? накинулась на него Лима. Немедленно убери свою палку! Он просто пришел погреться!
От неожиданности ее слов, глаза Даниэля погасли, а копье так и зависло вместе с рукой. В изумлении он уставился на хрупкую, тонкую, как тростинка, девушку, бесстрашно идущую навстречу огромному зверю, как минимум на две головы выше ее.
Най-най, тихо произнесла она, задрав голову. Най-най. Все хорошо. Замерз, да?
Грифон, мотнув головой, издал приятный гортанный звук и, опустив голову, ткнулся Лиме в плечо.
И голоден, наверное, улыбнулась она, ласково поглаживая грифона по пернатой шее. Пойдем со мной. Посмотрим, что у нас есть для тебя на кухне. Грифон послушно пошел следом за ней.
Даниэль растерянно проводил их взглядом и тоже поплелся следом.
На кухне было тепло и уютно. Тетя Тая, единовластная хозяйка всего съестного в академии, была душой очень доброй и всегда припасала что-нибудь для живущих в лесу зверей, иногда заглядывающих в академию в поисках еды или просто тепла.
Раньше Лима часто вместе с Алексом помогала ей, но теперь по ходу у нее был новый помощник.
Достав из морозилки огромный кусок мяса, Лима протянула его Даниэлю.
Раз уж ты здесь, то сделай хоть что-нибудь полезное, строго сказала она. Сейчас, мой хороший, я тебе еще молочка налью, проворковала она грифону, терпеливо ожидавшему свой поздний ужин.
Мясо в руках огненного молниеносно начало таять. Забрав у него оттаявший кусок, она отдала его грифону, и кивнула на большую белую миску, стоявшую на кухонном столе.
Молоко тоже подогрей. Даниэль молча выполнил ее просьбу, хотя и прозвучала она как приказ.
Сунув палец в молоко, Лима удовлетворенно кивнула и, как-то совсем по-детски облизав палец, забрала ее и осторожно придвинула к чавкающему зверю.
Кушай, мой хороший, кушай, проворковала она, погладив грифона по голове.