Я хотела обернуться, но не успела. Меня прижали к стене. Опять?
Корзун, требовательно произнесла я, стараясь не поддаваться его домогательствам. Но разве возможно не думать о руках, так трепетно ласкающих животик, о губах целующих шею, о твердой плоти, что терлась об мой оттопыренный зад.
Рома, подал он голос, опаляя своим горячим дыханием мое ушко.
Что? переспросила я, чувствуя, что в глазах уже темнеет.
Меня зовут Рома, Лера. Скажи это.
Я промолчала, зажимая губу, чтобы не застонать в голос.
Ты бы лучше спросила, как он здесь оказался и вообще по какому праву его ладони мнут твои небольшие груди, а губы касаются шеи.
Было откровенно плевать, но я задала вопрос:
Как ты здесь оказался?
У тебя классная тетка. Я ей все рассказал, и она не осталась равнодушной к моей беде.
Беде? возмутилась я, и уже хотела повернуться, но его колено раздвинуло мне ноги, а к попе теснее прижилась скрытая тканью, внушительных размеров плоть.
Всю ночь я думала, что не хочу иметь с этим человеком ничего общего, а сейчас просто растекалась лужицей у него в ногах. Слабая.
Какая же ты Старикова слабая.
Скажи, прорычал он и зубами подцепил кожу на шее. О, черт.
Рома.
Громче.
Р-рома, простонала я, и в мой рот тут же попал палец. Я прикрыла глаза и рефлекторно его всосала.
Умная моя девочка. Ты хоть прочитала мои сообщения?
Я помотала головой. Теперь даже стало любопытно, что он там пытался залечить.
Хочешь, чтобы я так объяснил? шепнул он, и просто стянул с меня маечку, обхватив грудь, сдавив сосочки.
Я уже не хотела. Мне ничего не нужно было, кроме заполненности, которая требовалась между ног. Там словно стало пусто. И я знала, прекрасно знала, что туда должно проникнуть.
Рома, я не
Не знаю, чего хочу, а Рома знал. Стянул с меня джинсы, заставив дрожать всем телом, и залез рукой в трусы.
Ох, детка, там так мокро.
Словно могло быть иначе.
Не доверяешь мне, но все равно течешь? твердо спросил он и резко развернул к себе, чтобы впиться настойчивым поцелуем в губы. И я не могла даже двинуться в его сильных руках, впрочем, я не пыталась воспротивиться его натиску. Обняв его за шею, я чувствовала только жажду. Всепоглощающую. Неутолимую.
Он был здесь. Такой близкий, такой любимый. И все остальное стало казаться неважным. Мир вокруг затуманился, и только два наших тела горели пламенем страсти.
Прошлые женщины, планы на учебу. Будущая жизнь. Зачем все это? Только он. Только сейчас. Только его рука в трусиках, и палец возле клитора, обводящий его по кругу.
О, мой бог!
Я мычала Роме в рот, пока он терзал меня губами и языком.
Он ускорил движения рукой и ощущения показались мне в разы острее, чем когда я ласкала себя сама.
Больше не в силах сдерживаться я отняла губы и застонала в голос, откинув голову на стену.
Он сжал мой подбородок рукой, заставляя смотреть на него, в его затянутые похотью глаза, продолжая свою изощренную, невыносимую ласку пальцами. Сильнее. Резче. Быстрее. В какой-то момент он начал откровенно тереть мою и без того распаленную промежность. Неистово. Остервенело. Глаза в глаза. Бурный поток удовольствия взорвался во мне ослепительной вспышкой. Я тряслась всем телом, выстанывая раз за разом:
Рома, Рома, Рома.
Мое проклятие, мой единственный возможный роман.
Он вновь поцеловал меня, на этот раз легко и чувственно, а затем резко оставил у стены и сел в кресло, к моему смущению еще и облизав свои пальцы, увлажненные моими соками.
Чтобы не сгореть со стыда я смотрела куда угодно, только не на Рому. В кабинете все было по одному. Одно кресло, один телевизор на стене, один столик, разве что заваленный журналами, о содержании которых не принято упоминать в приличном обществе. Но общество было далеко, а за закрытыми дверями порой происходить может все что угодно.
Собрался раскидать своих сперматозоидов по всей России? все-таки заговорила я, догадавшись о цели подобных комнат.
Они все принадлежат твоей яйцеклетке, так что можешь не волноваться, прищурился он и улыбнулся.
Мое лицо по жару уже могло посоревноваться с солнцем. Опять язык за зубами держать не можешь?
Не ты ли вчера сказала, что нам нужно здоровое потомство.
Что?
Я удивленно вскинула брови, и наконец, решилась посмотреть в его наглющие глаза.
Ну, не так сказала. Что-то про здоровье. Но всем же ясно, что женщины всегда стремятся найти самого сильного самца со здоровыми яйцами. Я и пришел проверить.
Он подмигнул, а меня уже потряхивало. Последние волны оргазма спали и теперь во мне включался присущий мне рационализм. И он кричал мне: «Беги дура! Он же больной!» Сердце же шептало: «Ты всегда знала, какой он веселый и тихонько посмеивалась над его шутками.»
Рома, я хочу выйти, сказала я и на негнущихся ногах пошла к двери. Она оказалась запертой.
Не раньше, детка, чем поможешь мне сдать экземпляр для анализа. Сам я боюсь, не справлюсь.
У вас было ощущение, что вас снимают скрытой камерой, настолько все происходящее кажется бредом? А, самое страшное, что вам в этом хочется остаться, остановить время и только смотреть, как длинные пальцы расстегивают ремень, тянут вниз замочек молнии. Медленно, протяжно. Да что же это!
Нет, это все неправильно. Надо понять, где родители оставили пробел в моем воспитании. Да еще такой, что, кажется я свихнулась. Я сошла с ума. Потому что только безумные, так завороженно смотря на твердую мужскую плоть.
Я облизнулась и неосознанно сделала шаг с Роме. Обычно это змея поддается гипнозу, но кажется, этот чертов змей-искуситель заколдовал меня.
Хочешь сказать, что вчерашний разговор в силе и ты здесь, чтобы доказать мне свою состоятельность как мужчины и эксклюзивную благосклонность? заговорила я, чтобы снять хоть часть охватившего меня дурмана.
У-у, черт! выругался Рома и сел ровнее, словно ему стало неудобно. Детка. Обожаю, когда ты говоришь умные словечки. У меня такой стояк на это, что иногда ладонь болела передергивать.
Самому? Ты же сказал, что не справишься.
Поймала, усмехнулся он и вдруг резко наклонился и схватил меня за руку.
А теперь поймай-ка его. Он просится в твои ручки.
А разве орава поклонниц не ждет великой благости коснуться твоей волшебной палочки?
Он рассмеялся. Опять. Кажется, у меня входит в привычку его смешить. Это конечно здорово, если бы не вся серьезность момента.
Окей, Старикова. Ты из меня прямо полового гиганта делаешь. Лестно конечно, но если по большому счету разобраться. Со сколькими девушками ты меня видела?
совершенно серьезно спросил он, поглаживая большим пальцем мою руку, от чего легкие импульсы мурашами разбегались по коже.
Я попыталась сосредоточится на его словах, но вид вздыбленного члена мне очень мешал. Я провела языком по губам и взглянула Роме в глаза. Он ждал ответа, часто опуская взгляд на мою грудь.
Кроме Лоры? смогла я выговорить, хотя мой голос напоминал скорее шепот.
Он чуть нахмурил брови и кивнул.
Кроме неё.
И вот тут я посыпалась. Потому что в голову ничего не приходило. Он был душой компании, любил пошутить, полапать девчонок, но ведь действительно Ни с кем не встречался. Ни с кем.
То, то и оно, усмехнулся он, правильно поняв мое замешательство и резко дернул меня на себя. Рукой заставив обхватить крупную, подрагивающую головку члена, пока его рука сжала одно из полушарий.
Рома, что ты.
Вчера мы договорились, что ты проследишь за сдачей анализа. Дезинфекцию я провел без тебя, сдал анализ крови. Знаешь, как мне было страшно? Теперь вот сперма. Незнакомое помещение, твои родственники. Я сам точно не справлюсь, шутливо лепетал он, одной рукой направляя мои пальцы на его члене, другой поглаживая мои сосок.
Врешь, конечно, хихикнула я на его шуточный тон в голосе, хотя внизу живота уже закручивался ураган, а сердце отбило неистовый ритм.
Вру, но ты ведь хочешь мне помочь? Я знаю.
Я сглотнула. Тело отяжелело, а ноги наконец подкосились.
Руками. Вверх и вниз, хрипло прошептал он.
Я все еще не могла двигаться, сгорая от стыда, смешанного с желанием.
Смелей Старикова. Это не экзаменационный билет.
Нет, на экзамене легче. Там я всегда знаю, что делать и сказать. Но здесь. Сейчас я боялась отпугнуть счастье. И в тот момент, когда я провела по члену рукой, Рома резко выдохнул и схватился за подлокотники, крепко их сжав.
Возбуждающее зрелище.
Мысль, что он теперь в моей власти, заставила меня быть смелее, улыбнуться. В моих руках оказался долгожданный приз, такой крепкий, твердый, что я забыла обо всем. Лора. Шевченко. Родители. Все померкло перед желанием сделать Роме приятно. Сделать его своим.
Я водила по стволу двумя руками, без отчётливо размышляя, как это должно поместиться во мне. Растянуть. Доставить удовольствие.
Быстрее, родная, подал хриплый голос Рома. Чуть быстрее. О да, вот так.
Я следовала его инструкциям, двигая руками живее, чувствуя, как плоть в моих руках стала увеличиваться, хотя едва ли такое возможно, а в трусиках снова намокло.
В следующий миг он резко увел мою руку и согнулся пополам, громко зарычав. Собрал сперму в баночку, откуда она только взялась, натянул боксеры и взял меня к себе на колени. Лучше бы просто взял.
И в этот момент, когда его губы прижались к моим в благодарном поцелуе таком сладком, таком невероятно приятном в дверь постучали.
Мы почти кончили! хохотнул довольный Рома и схватил меня за голую грудь. Боже, я ведь почти обнажена, не считая трусиков. Хотела кинуться к одежде, но это наглец, только теснее прижал меня к себе.
Вдруг дверь распахнулась.
Папа! буквально слетела я с колен Ромы, глядя как грозный отец сияет трезубцем. Конечно, оружия у него не было, но злился он похлеще Тритона из сказки.
Я, насколько это в данный обстоятельствах возможно, скромно и быстро натянула одежду.
Дмитрий Прохорович, тем временем встал Рома и словно ничего не произошло натянул джинсы. Звон молнии в тишине пропитанного гневом помещения казался оглушительным. Я зажмурилась, потому что знала, что сейчас произойдет.
Папа ударил Рому. Тот только успел подставить щеку, чтобы не оказался сломан нос. Реакция отца была ожидаемой. Застать дочь в объятиях наглеца, в кабинете по сдаче спермы. Обнаженную. Ну, какой отец останется добродушным. Не скажет же он: «Молодцы, так держать, продлевать будете?» А ведь хорошо, что не убил.
Я подбежала к лежащему в кресле Роме. Он мотал головой, пытаясь прийти в себя и еле слышно прошептал:
Что дочь, что отец.
Ах да, я ведь тоже вчера его ударила и в это же место.
Сильно больно? спросила я, коснувшись набегающего синяка.
Хватит сюсюкаться с этим. папа высокий широкоплечий, эталон мужской красоты не мог подобрать слова, пока тянул меня к дверям.
Вы далеко ее не уводите, у нас свадьба в субботу. Мы с отцом замерли. Я точно опять покраснела, хотя казалось, это состояние кожи со мной уже срослось. Верно, малыш?
Вот уже точно гром среди ясного неба.
Папа сжал мне руку и резко повернулся к Роме, спрятав меня за спину.
Кто это сказал?
Я сказала Лера согласилась. Правда, Лера? посмотрел на меня Рона, тяжело поднимаясь с кресла.
То что папа был директором школы не отменяло того факта что он до сих пор занимается греко-римской борьбой. Он может испугать, но кажется Рома не боялся. Он хотел меня. Это не могло не заставить улыбнуться. Что я и сделала.
Отец повернулся ко мне. Буквально навис, как и его кустистые уже несколько поседевшие брови.
Лера, что несет этот недоумок?
Вот и слово наше, хотя, скорее всего сдержался. Обычно он не стесняется в выражениях.
Вообще он довольно умный, попыталась я вступиться за Рому, но отца это не удовлетворило.
Лера!
Мне предстояло ответить. Да или нет. Значит, Софа договаривалась о нашей свадьбе. Нашей с Ромой свадьбе. Правильно ж говорят: «Мечты могут сбываться.» Я загоняла фантазии о белом платье в самый дальний угол подсознания. И вот на тебе. Приехали.
Да, папа, услышал я свой тихий голос, даже не веря, что произнесла это.
Что, да, папа?!
Мы женимся в субботу.
Что за срань господня! рявкнул отец и тут же замер, словно рядом была мама, уже готовая дать ему втык. Он уводил меня, как куклу, глупо улыбавшуюся Роме. Тот только и успел крикнуть: Телефон включи!
* * *
Уже дома, не смотря на благодарность за беспокойство я пыталась объяснить отцу, что уже далеко не девочка. Ну, то есть, еще девочка, но мне не восемнадцать, а мою неопытность скоро исправит Рома.
Отец побурчал, покричал, разбил пару тарелок. Все это кстати совершенно не пугало маму. Странные у них отношения. Потом отец и во все решил не впускать меня из дому.
А учеба!? Экзамены!?
Пусть теперь репутация поработает на тебя. До свадьбы хренас два ты увидишься с этим плейбеем.
Плейбоем, уточнила я.
Плевать. Иди в свою комнату, а я еще с Софой разберусь. То же мне, устроила в своей клинике дом свиданий, проговорил отец зло, а потом закрыл меня дома, предварительно забрав с собой, все время улыбающуюся маму.
Странные отношения. Впрочем, теперь понятно, почему я схожу с ума по Роме. Это наследственное безумие, влюбляться в безумных мужчин.
Глава 5. Ночные разборки
Я лежала в своей постели и тихонько плакала. Кажется я была права. Раньше. Не стоило доверять Корзуну. И да, он снова Корзун. Не стоило мечтать о несбыточном. Платье. Фата. Кольцо. Смешно. Все это можно было выбросить. И забыть, как страшный сон. Ну, пусть и не такой страшный, но обидный и болезненный.
На самом деле я сама виновата. Забыла об этой Лоре. Уже забыла, как Рома, ну то есть Корзун трахал её в своей раздевалке, даже не стесняясь чужих взглядов. Что удивительного, что это попало в Ютуб?
И теперь, весь институт в курсе интимной жизни этой парочки. И да, теперь их считают парочкой. А я осталась одна. Не то, чтобы одна. Леля с Валькой поддерживали, как могли, но я надеялась на Корзуна. Хоть бы один звонок. Хоть бы одно сообщение. Но почти неделю от него ни слуху, ни духу. А завтра должна была состояться свадьба. Наша свадьба!
Отец молчит, но я знаю, что он доволен. И от этого еще больней. Разве не должны родители желать детям счастья? А мое счастье это Рома. Я точно знаю. Но счастье где-то, не со мной.
Я уже заливала слезами вторую сторону подушки, чувствуя острое опустошение. Словно со слезами ушли все силы, вся душа. В итоге все-таки начала засыпать. Медленно погружалась в дрему, по привычке считая родинки, которые заметила на теле Ромы еще, когда мы пару лет назад ходили в бассейн, как вдруг завибрировал телефон.
Он был под подушкой, и я не глядя, сквозь сонный туман сдвинула блокировку и всмотрелась в сообщение с незнакомого номера.
И тут же подскочил, как ошпаренная.
«Помоги мне детка. Иначе быть тебе вдовой».
И адрес. Незнакомый, хотя это и неудивительно в таком-то огромной городе.
Я рванула сначала к входной двери и уже натягивала сапоги, (вдруг там грязь) и одевала на ночнушку ветровку, как перед моими глазами, в потемках возник отец. Его лицо не было заспанным. Скорее злым.
И куда это мы на ночь глядя?
Там Рома! лепетала я. Он кажется в опасности?
На порно студии масло для тела не подвезли?
папа! вскричала я, и попыталась прошмыгнуть мимо него. Но он стоял, словно постовой на границе. Это серьезно! Я чувствую. Он поэтому не звонил. Не мог.
У него вроде как отец есть.
Да какой отец, название одно. Опять, поди с какой-то девкой зажигает! уже кричала я. Сзади послышались мамины тихие шаги. Мама скажи ему! Я должна помочь Роме. Я люблю его! А ты только и рад, если я навсегда дома засяду. Но я больше не маленькая девочка. Я устала быть хорошей.
Дима, твердо произнесла мама и в этом слове было все. Требование. Мольба и шантаж. Несочетаемые вещи. Но эти двое понимали друг друга с полуслова.
Даже если ты вдруг встанешь на панели, ты все равно останешься хорошей, сказал отец, после минутного раздумья и вытянул раскрытую вверх ладонь. Я безропотно вложила телефон, все правильно поняв. Он собирался помочь.
В душе, как в темном море, снова надеждой засветился маяк.
Не центр, мягко говоря, подал голос отец.
Нина. Бронежилет принеси.
Зачем? изумилась я, еще раз вглядываясь в экран телефона. Что папа там увидел?