Он договорился с персоналом о том, чтобы им никто не мешал, и сам лично пошел искать своего протеже. Казалось не совсем правильным посылать за ним Доусона именно сейчас.
"Надо было вообще отправить эсэмэс", вдруг подумал Дрейзер и замедлил ход, когда до комнаты Лариона оставалось уже не более пары десятков шагов. Он собирался так и сделать, чтобы сохранить реноме, и даже достал телефон, когда вдруг услышал знакомый девичий голос.
Дрейзер не с первого раза поверил своим ушам. Замер с телефоном в руках.
Вдали послышался заливистый смех.
Так и сказал?
Что ответил Ларион, Дрейзер не слышалтолько то, что голос его звучал неожиданно мягко и лился легко. С Джоном Ларион ни разу так не говорил.
"А ты вообще с ним когда-нибудь говорил?" с неожиданной горечью спросил Джонатан у самого себя. Но тут же отмел эту мысль, утешив себя тем, что там, в кафе, Лариону все равно не было с ним так легко.
Потом до Дрейзера начало доходить. "Там моя дочь"понял он. Дрейзер никогда до этого дня не задумывался о том, может ли у Кейси быть парень. Может ли она сидеть у какого-то мужчины в комнате и болтать вот так вот. "Да какой из него мужчина"со злостью ответил Дрейзер сам себе и решительно направился вперед. За следующие двадцать шагов он необычайно отчетливо вспомнил себя во времена знакомства с Линдой. Он был тогда помладше Лариона, Линдапостарше Кейси, но От мысли о том, что может сделать взрослый парень с его четырнадцатилетней дочерью Дрейзеру стало совсем нехорошо.
Так, рявкнул он, шире распахивая дверь.
В одно мгновение в спальне Лариона наступила тишина. Кейси, сидевшая в единственном кресле, с удивлением смотрела на отца. Ларион стоял у входа в ванную в одних штанах. Футболку он держал в руках.
У Дрейзера дернулась бровь.
За мной, без лишних пояснений приказал он и кивнул на дверь.
Пап осторожно произнесла Кейси, чувствуя, что творится что-то не то. Мы хотели в теннис поиграть
В теннис тихо произнес Дрейзер, не глядя на нее. Он сейчас поиграет в теннис. Только со мной.
Под пристальным взглядом Дрейзера Ларион вышел в коридор. Футболку он натягивал уже по дороге. Он шел по этажу, все еще чувствуя взгляд, впившийся ему в затылок, но понимал, что обсуждать случившееся в публичном месте не стоит. "Если с ним вообще можно что-то обсудить", с горькой усмешкой подумал Ларион. И тут же Дрейзер втолкнул его в одну из комнат, где стоял бильярдный стол и на стойке высились бильярдные кии.
Тебе смешно? резко спросил Дрейзер, разворачивая его лицом к себе. Думал, не найдешь подхода ко мнетак обработаешь мою дочь?
Ларион в недоумении смотрел на оппонента.
Что? переспросил он.
Разделся. Животом на стол.
По спине у Лариона пробежал холодок. Однако, чтобы ни задумал Дрейзер, голос его звучал так, что ему невозможно было не подчиниться.
Ларион без лишних слов стянул футболку через голову. Расстегнул брюки и позволил им упасть на пол. Секунду смотрел на Дрейзера, силясь проглотить неведомо откуда взявшийся в горле ком.
Боли он не боялся, хотя и чувствовал, что она вот-вот придет.
Вы не позволите мне объясниться? спросил он.
Животом. На стол, почти прошипел Дрейзер, склоняясь к его лицу, и в глазах его пылала такая ярость, что Ларион счел за благо больше вопросов не задавать.
Он развернулся и выполнил приказ.
Дрейзер взял со стойки кий и прошелся по нему пальцами. А потом нанес первый удар.
Ларион стискивал зубы, но не издавал ни звука. Происходящее ни капли не походило на игру и не вызывало ни толики возбуждения, как это было раньше, когда они с Дрейзером оставались наедине. Костен молчал все время, пока Дрейзер не закончил одному ему ведомый счет.
Одевайся, скомандовал он.
Новое разочарование настигло Лариона, когда он понял, что Дрейзер пальцем к нему не прикоснется, не проверит, все ли хорошо.
Он повернулся и молча замер, глядя мимо нанимателя.
Теперь можешь объяснить, произнес Джонатан все тем же ледяным тоном.
Нечего объяснять, коротко ответил Ларион и умолк, силясь совладать с голосом. Кашлянул и продолжил:Я был не прав. Больше своей ошибки не повторю.
Наступила тишина. Ларион мучительно хотел, чтобы Дрейзер понял его слова. Чтобы развернул его лицом к себе и поцеловал, как это было тогда, после кафе. Ларион почти не сомневался, что губы Джонатана легко сотрут обиду, а руки заставят забыть о все еще пылавшей на ягодицах боли.
Дрейзер тоже смотрел мимо него. Ярость из его взгляда ушла, сменившись усталостью. И, скосив на него глаза, Ларион понял, что тот сейчас находится наедине с собой.
Я пойду к жене, сказал Джонатан таким тоном, как будто сам себя убеждал. А ты до конца поездки носа не высовывай из номера. Близко к моей дочери не подходи. Понял меня?
Ларион беззвучно кивнул. Помолчал, и когда Дрейзер уже собирался уходить, произнес:
Позволено мне будет спросить, сэр?
Попробуй, бросил тот, не поворачиваясь к нему. Дрейзер подошел к стойке и теперь аккуратно устанавливал на место кий.
Что мне сказать мисс Дрейзер?
Джонатан все-таки бросил на него быстрый взгляд.
Мне все равно. Сам разбирайся, исходя из того, что уже ей наплел.
Они вышли в коридор и разошлись в разные стороны. Дрейзер действительно отправился на поиски жены и ее друзей.
Когда потом, в течение всего дня, мысли его возвращались к тому, что произошло в бильярдной, он раз за разом пытался понять, что именно так вывело его из себя, и не мог.
Кейси была умной девочкой. Может, слишком молодой, но он никак не планировал мешать ей строить личную жизнь. "Но почему надо было выбрать именно его?" в ярости думал Джон, и вот на этот вопрос ответа найти уже не мог.
Он чувствовал себя не столько преданным, сколько брошенным и бесполезным. Как будто все ушли на вечеринку, оставив его одного.
Ларион же к себе в комнату так и не пошел. Он из дальнего коридора услышал тихие шаги и понял, что Кейси все еще там. Поэтому осторожно свернул на лестницу, ведущую на крыльцо, и, стараясь не попадать в видимость окон, пошел к реке, куда они так и не добрались накануне.
"Надо будет что-то сделать", думал Джон, разглядывая смеющееся лицо Линды, когда они уже собирались обратно домой. Но он никак не мог придуматьчто.
ГЛАВА 17
Больше до окончания поездки они не виделись. Летели обратно тоже вроде бы вместе, но в то же время порозньЛарион в основном сидел в закутке для обслуживающего персонала. Иногда он поглядывал на Дрейзера, сам не зная, чего от него ждет.
Может быть, чтобы тот подошел. Может быть, чтобы погладил его по плечу. Поцеловал.
"Ха, у дочери на глазах"со злостью думал он.
Нет, позорить Дрейзера Ларион, конечно же, не хотел. Глядя издалека, как тот беседует с женой, Ларион необычайно остро ощущал, насколько важно для Джонатана сохранить это все.
Ларион невольно вспоминал собственную семью. Мать ушла от них, когда он был еще слишком маленьким, чтобы что-то понимать. Но они неплохо жили с отцом вдвоем, и иногда, вот в такие часы, когда казалось, что всему миру на него наплевать, Ларион думал, что все бы отдал за то, чтобы вернуться в те дни.
Он старался поменьше смотреть на Джонатана и не давать тому понять, о чем думает. Да и Джонатан выглядел полностью поглощенным досугом с семьей.
На деле Дрейзер боялся поднять глаза от лиц жены и дочери, потому что стоило ему это сделать, как он натыкался в глубине прохода на пристальный, выжидающий взгляд Лариона. Под этим неотрывным взглядом Джонатану становилось неуютно.
Нет, он не хотел прикоснуться к Лариону. Напротив, он предпочел бы не видеть его никогда, не встречаться с ним вообще, только бы сейчас на него не смотрели эти обвиняющие глаза.
Он привычно улыбался, потому что давно уже привык, что улыбкаэто единственное, что надо от него девочкам. Сколько себя помнил, Дрейзер ни разу не заводил откровенных разговоров с женой, и начинать теперь определенно было уже поздно. А Кейси Кейси была ангелом, которого он не хотел ничем задевать. Она тем более не должна знать о том, что произошло.
Когда самолет наконец приземлился, Дрейзер подал знак Доусону, чтобы тот выводил персонал, потому что не хотел случайно столкнуться с Ларионом в проходе плечом. Дождался, когда выйдут все, и только потом стал спускаться по трапу сам. Он остановился и закурил, делая вид, что наблюдает, как Линда руководит разгрузкой. Краем глаза Джон следил за худой фигуркой, уже двигавшейся ко входу в здание аэропорта. Ларион чуточку прихрамывал, но за это Дрейзера совесть не мучила. Мучила еще за что-тоон сам не знал за что.
Домой Ларион ехал с мыслью, что первым делом, добравшись, откопает договор. Он не собирался его читать. Ему было уже все равно, что именно с ним сделает Дрейзерпо большому счету Костен был уверен, что тот его не убьет. Но собственная наивность и тот раздрай, до которого наниматель сумел его довести, Лариону абсолютно не нравились.
Он не привык думать долго или по два раза. Если что-то казалось ему правильным, Костен это просто делал. И сейчас самым правильным ему казалось послать к дьяволу Дрейзера со всеми его закидонами. Ларион так бы и сделал, если бы не договор. У него не было никакого желания видеть этого человека еще раз.
Отчасти Лариона пугали те многогранные и слишком разнообразные эмоции, которые Дрейзер заставлял его испытывать. Погружаясь в воспоминания о единственной ночи, которую они провели по-настоящему вдвоем, Ларион чувствовал, как кровь приливает к щекам, и понимал, что хочет еще. Его пугало то, что руки Дрейзера вызывают прилив крови к определенным местам, чтобы ни делали с ним. Даже если они причиняли боль, Ларион все равно хотел еще.
Но в то же время Костен необычно остро ощущал всю абсурдность своего положения и всю глупость того, что делал.
Дрейзер пользовался им. Дрейзер ни капли этого не скрывал. Он платил Лариону за то, чтобы выплеснуть на него всю злость, а затем снова быть примерным мужем и любящим отцом.
"И ты никогда, придурок, никогда не станешь частью того мира".
Какого "того", Ларион понимал несколько смутно. Ему понравилось общаться с дочерью Дрейзера, но уж точно он не хотел ближе знакомиться с женой.
Но главной причиной его интереса к договору было все же осознание того, что он не может даже надеяться на настоящую близость с самим Дрейзером. В первую встречу Доусон достаточно четко дал ему это понять, но тогда Ларион не осознавал до конца, какую странную тягу может пробудить в нем этот абсолютно незнакомый человек.
Оказавшись на кухне, Ларион побросал на пол счета, которые не успел оплатить, и, добравшись до столешницы, взял в руки контракт. Сел на диванчик у окна и стал листать.
"Когда?" вот единственный вопрос, который его волновал. Отыскав необходимую дату, Ларион испустил облегченный вздох.
До окончания испытательного срока оставалось две недели, и Ларион абсолютно точно не собирался этот срок продлевать.
"Осталось перетерпеть одну ночь, обнадежил он себя. Одну ночь ты как-нибудь переживешь".
Дрейзер в течение следующей недели ни разу не виделся с женой. Не то чтобы он был более занят, чем обычно. И смущения за то, что взял с собой на семейный уикенд молодого любовника, тоже не испытывал.
Даже приступы злости были не такими сильными как всегда. Дрейзером овладело почти незнакомое ему чувствотоска.
В последний раз она посещала его, когда он окончательно понял, что Лестер не будет с ним уже никогда. Было это лет шесть тому назад и привело к весьма печальным последствиямбраку с Линдой и последующей семейной кабале.
Сейчас падать было уже некуда, Джонатан был уже женат. Да к тому же никто ему не отказывал и никто его не бросал, но он все равно чувствовал себя так, как будто в эти выходные его пропустили через химчистку вместе с пиджаком.
Джонатан, при прочих равных, не привык врать себе. Он помучался день или два, прежде чем признал, что встреча с Ларионом прошла и закончилась совсем не так, как он хотел.
"А чего ты хотел-то, а?"
Сознание услужливо нарисовало ему голый зад, оттопыренный над бильярдным столом. Кий был у Дрейзера в руках, да Но потом он отбрасывал его. Опускал ладони на порозовевшие ягодицы и сжимал.
Ларион был таким податливым и сладким, что Дрейзеру все время хотелось его сжать. Даже больше, пожалуй, чем ворваться в него, Джон хотел просто касаться нежной кожи. Целовать обнаженные плечи, подрагивающие от страха.
Джон знал, что этот страх вызывает он сам, и это ни чуточки не смущало его. Он хотел вызывать страх. Чтобы потом насыщаться им, пожирать, пить как вино.
Чтобы видеть перед собой расширившиеся зрачки Лариона.
Дрейзер испустил тяжелый вздох. Потянулся к телефону.
Промелькнул в голове порыв послать эсэмэсон уже делал так один раз. Промелькнул и тут же исчез. "Что за ребячество? подумал он. Если хочешь что-то сказатьговори в глаза".
И, постукивая кончиком карандаша по письменному столу, Дрейзер стал размышлять, как бы развернуть все в ту сторону, в которую он хотел.
"Яхта", подумал он, представляя как стройное и гибкое тело Лариона изгибается в свете луны. Как блики лунного света, отражаясь от морских волн, скользят по его бедрам. Руки Лариона связаны над головой, и он прогибается и стонет, но не от боли, а от наслаждения, которое Джонатан сможет ему подарить.
Дрейзер сам не заметил, как на губах заиграла столь несвойственная ему улыбка. Он нажал кнопку вызова секретаря и ровным голосом приказал:
Доусон, приготовьте яхту к субботе. И назначьте посещение как всегда.
Хотя мысленно Ларион уже сказал себе, что перетерпит, каждый новый день в ожидании субботы сердце его билось сильней.
Он боялся. И не хотел. Не хотел, чтобы Дрейзер снова манил его удовольствием, причиняя боль. Чтобы снова владел им до самых глубин. Не хотел, чтобы тот заполнил его сознание собой. Не хотел. Не хотел. Не хотел.
Ему тяжело давалось проводить эти вечера в одиночестве. Большинство вечеров с первой встречи с Дрейзером он только и думал, что о его руках на своем теле. Даже набросал пару песен, которые вряд ли когда-нибудь в жизни решился бы кому-нибудь показать.
Ларион никогда раньше так сильно не западал. Небольшие приключения с девчонкой с соседней улицы определенно были не в счет. Тогда эмоции тоже были яркими, но уже на второй раз Ларион ощутил, что все как-то не совсем так. Слишком мягко, слишком гладко Слишком пресно для него.
Костен счел тогда, что просто Мириамне его тип. Она и сама была мягкой и теплой, притягивала своей улыбкой и согревающим смехом
Сейчас любое упоминание о смехе заставляло Лариона вспомнить о Дрейзере. О бархатистых нотках на дне его голоса, от звуков которого все внутри переворачивалось вверх дном.
Ларион балансировал на той грани между романтикой и прагматизмом, которая позволяла ему одновременно влюбляться и понимать, что он просто сходит с ума. Но это осознание никак не помогало избавиться от непрошеных чувств.
А стоило погрузиться в них с головой, как следом приходила обида и ощущение собственной неполноценности, стыд за то, как низко он опустился.
"Что ты позволяешь ему делать с собой?"
И хотя в паху при этой мысли наливалось свинцом, в груди поднималась тягучая волна обиды, и Лариона тянуло кого-нибудь ударить.
Из четырех отмеренных ему вечеров один он провел дома почти целиком. Ближе к полуночи не выдержал, пошел в клуб, где они играли иногда, и напился.
Костен не помнил, что произошло потом, только то, что когда проснулся ближе к полудню, ныла уже не только задница, пострадавшая от кия, но еще и разбитая скула.
На второй день Ларион рисковать не стал и сразу позвонил Тому. Они встретились вечером, посидели, обменялись новостями и на среду договорились о репетиции.
Ничего особенного за то время, пока Ларион витал в облаках, не произошлопродюсер все так же требовал отработать долг за рекламу, который составлял больше полугодового дохода, а каждый месяц к тому же обрастал процентами. Эту проблему Ларион воспринимал вяло, краем сознания, потому что давно уже привык, что ничего хорошего его впереди не ждет.
В среду они порепетировали. В четверг Ларион снова попытался напроситься с Томом в бар, но уже через полчаса понял, что все равно думает только об одномо встрече, которая ждет его в пятницу.
"Я не хочу"устало думал он, понимая, что деваться все равно некуда.
Эсэмэска от Доусона пришла в пятницу в девять утра. Ларион, которого разбудил сигнал телефона, замер с мобильником в руках, тупо пялясь на экран.
"Встречи не будет. У мистера Дрейзера дела".
Ларион поверить не мог своим глазам. Обида и пустота сплелись в груди тугим узлом.
"Ну и хорошо", подумал он и отбросил телефон.
ГЛАВА 18
"Ну и подавись, сэр Дрейзер", повторял Ларион самому себе остаток дня, чувствуя, как выходные стремительно теряют для него смысл.