Привалило-таки, не миновало. Напрасно молился Господу о милости. БЛЯТСТВО!!!
Хотя, пожалуй, нет, блятство было раньше, в течку. И зачем только поперся за этими футболками?! Не срочно же совсем было!
Вошедший без стука папа обнял едва не плачущего первенца и привлек к груди. Мужчина тоже увидел тесты, и сразу понял, где собака порылась. Вздохнул, целуя в висок. Спросил негромко:
Кто отец, знаешь? Данные его какие есть?
Ваня, не пытаясь отстраниться, но и не обняв в ответ, без особого желания буркнул:
Должны быть. Он мне свою визитку дал, как раз для такого случая.
Парнишке жутко хотелось отмотать время назад, предотвратить залет, но, увы, сделанное вернуть невозможно.
Я не стану рожать, даже не заикайся, сказал он с едва различимым, предупреждающим, потенциально грозящим перейти в истерику вызовом гладящему по плечам и спине папе.
Папа снова вздохнул, более чем горько, и разжал руки, отступил.
Ванечка, голос родителя жалко дрогнул и сорвался. Ваня, ты что удумал?!
Ваня стряхнул тянущуюся потрепать по щеке родительскую утешающую ладонь и фыркнул:
Аборт, разумеется. А ты сомневался? Не переношу младенцев! Рано мне пока!
Папа смотрел наполняющимися слезами глазами, но приблизиться более не пытался. Покусав губу, он качнул головой, отрицая, передумал плакать и предложил:
Вань. Давай не будем пороть горячку. Срок маленький, конечно, но решать здесь не одному тебе. Ты сейчас спокойно найдешь визитку, потом позвонишь этому своему альфе и расскажешь ему о ребенке. А потом и обсудим. Договор?
Ване не осталось ничего, как выдавить в ответ «договор». Хотя для себя он не сомневался, абсолютно. Аборт, и нечего тут нюни разводить. Впереди еще столько лет свободы, учеба, течки с симпатичными альфачами, интересная, хорошо оплачиваемая работа, а ему про подгузники и коляски толкуют.
Да ни за какие богатства мира он не свяжет себя ребенком! И звонить Сане не собирается, смысл? Деньги на «процедуру» есть, родители не нищие. К тому же, Саня тоже вполне может завести шарманку про оставить малыша. Бррррр.
Собрав использованные тесты, паренек раздраженно швырнул их в мусорное ведро, весь кипя изнутри возмущением, отодвинул с дороги все же пустившего слезу папу и мимо него прошел в коридор, где висела куртка. Зарылся по карманам, вытаскивая автобусные билетики, смятые купюры и прочий накопившийся мелкий мусор. Визитка обнаружилась в последнем проверяемом известный любому закон подлости.
Папа наблюдал за любимым старшим сыном из некоторого отдаления, мрачный, как грозовая туча, шмыгал носом и периодически промакивал рукавом веки. Вздыхающий Ваня предложил ему на ладони успевший немного потрепаться по уголкам прямоугольничек, но мужчина принимать бумажку не спешил.
Это ты, а не я, должен звонить, омега хмурил брови. Альфач же твой.
Ваня мгновенно окрысился. Вот заладил твой, твой. Да в курсах он, что не папин и не отца! Ладно. Сам нагрешил, самому и расхлебывать заваренную кашу. Но без Сани, пожалуйста, от него увольте.
Ваня сжал визитку в кулаке и вознамерился направиться, минуя кухню, прямо в свою комнату, но бдительный, легко раскусивший уловку сына папа ловко перехватил под локоть и удержал.
При мне, мужчина протянул отцовскую, взятую с полочки у двери мобилку. И не спорь. Номер набрать или сам справишься?
Ваню аж перекосило. Шарахнувшись от всевидящего и всепонимающего гнева родителя, паренек больно приложился затылком о выступающий в коридор, по несчастью оказавшийся за спиной угол стены, и зашипел дикой кошкой. Что ж, отмазаться от общения с Саней не получалось.
Более не споря и смирившись с судьбой-подлянкой, Ваня принял у папы телефон и ввел в него выбитый на визитке ряд цифр, моля Господа, чтобы или проигнорили, или заслали в почтовый ящик, оставить головосое сообщение. Увы, абонент был в сети и ответил после четвертого гудка.
Але, голос Сани доносился, словно издалека.
Ваня помялся, но папа стоял неумолимо, уткнув руки в боки, ждал. Пришлось подчиниться.
Привет, Саня, Ваня нервно сглотнул. Это я, Иви. Надеюсь, ты помнишь, какой. Да, тот, с которым ты недавно провел течку. Голос паренька завибрировал от злости. В общем, так, Саня, соблазн швырнуть аппарат о стену и разбить вдребезги заставил трястись губы, но пристальный влажный взляд папы давил, требуя выполнения обещанного. Тут такое дело нарисовалось В общем
Саня выслушал блеяние омеги предельно внимательно, не перебивая, без воплей ужаса и причитаний. А выслушав, поразительно спокойно сказал:
Иви, нам нужно встретиться. И срочно, пока ты дров не наломал. Назови, куда и во сколько, подъеду.
И Ваня тут же, не сходя с места, понял альфа за беременность и за роды. Хоть бы замуж не позвал
Кафе на углу рядом с универом знаешь? спросил обреченно. Сегодня в три удобно, у меня в два сорок лекции кончаются.
Саня помолчал, шуршал чем-то в трубку, похоже, листал дневник, проверяя, назначены ли на это время дела, а после подтвердил да, вполне, и сбросил вызов.
Довольный, просветлевший лицом папа забрал мобилку и похлопал окончательно сникшего сына по плечу.
Вот и умничка, похвалил мужчина, и улыбнулся одними глазами. Встретитесь и обговорите, что, дальше как. Может, еще передумаешь с абортом-то. Парень хоть хороший?
Ваня скривил родителю кислейшую из имеющихся в его мимической коллекции мордочку, в знак глубокого протеста, подавился и со стоном, без предупреждения, метнулся в туалет, обниматься с унитазом недорыганные час назад остатки завтрака резко попросились наружу.
====== Часть 6 ======
На лекции Ваня не пошел слишком тошнило, кружилась голова и ноги отказывались держать напрочь. Слабость после последнего посещения туалета накатила такая, что парнишка с трудом, по стеночкам, дополз до спальни, по дороге несколько раз едва не грохнувшись. Упав на постель, прямо поверх покрывала, он долго лежал, «любуясь» и «наслаждаясь» танцующими перед глазами темными мушками, давя накатывающую волнами дурноту, думал о предстоящем аборте, а потом незаметно уплыл в сон.
Разбудил Ваню трясущий за плечо папа.
Сынок, мужчина выглядел взъерошенным. Давай, продирай глаза, хватит валяться! К тебе твой альфач пришел!
Омежка подскочил было, не соображая спросонья, и едва не рухнул с постели на пол комната вдруг закружилась стремительным вихрем и потемнела, будто резко настал вечер, зазвенело в ушах.
Папочка, бедняга, со стоном, беспомощно рухнул обратно на подушки. Папочка, мне плохо и его тут же вывернуло, пеной и желчью неоднократно уже опорожненный желудок оказался совершенно пуст.
Дальнейшие события почти все прошли мимо сознания парнишка очень смутно, отдельными, короткими урывками помнил, как мышцы сводило судорогами, вроде, мельтешили вокруг белые халаты, его держали какие-то незнакомцы, кто-то кричал, потом укол в плечо, и наступил мрак.
Очнулся Ваня в незнакомом месте, похожем на больничную палату и пахнущем антисептиками, один, с дикой тошнотой и головокружением, впрочем, ненадолго новый приступ судорог опять отправил его в глубокое беспамятство.
В следующий раз Ваня пришел в себя уже в другой больничной палате и не один рядом, на стуле, сидел, держа за запястье, папа и спал, примостив голову на стену. На щеках мужчины виднелись просохшие дорожки слез, миловидное лицо заметно осунулось и пугало нездоровой бледностью, с залегшими под закрытыми глазами синеватыми тенями.
Лежащий на спине Ваня озадаченно смотрел на спящего снизу и прислушивался к собственному состоянию. Вроде, ничего особо не болело, так, саднило в горле, словно от простуды, да потягивало неприятно низ живота. Тошнота больше не мучила, голова не кружилась, хоть и была тяжелой. В локтевом сгибе левой руки что-то мешало. Глянув, омежка увидел тянущуюся от установленного на штативе, рядом с кроватью, пластикового, на треть, примерно, наполненного прозрачной жидкостью пакета, прозрачную же, гибкую, тонкую, соединенную с приклеенной к телу, воткнутой, скорее всего, в вену, иглой трубочку и догадался капельница.
Что, к ебене фене, с ним стряслось? Отравление? Ранний токсикоз? Почему больница и капельница, почему было так ужасно плохо, а теперь нет? Почему папа явно долго плакал и так выглядит?
И главный вопрос что с ребенком? Нежеланный плод до сих пор внутри, или?..
Разбудить папу и спросить показалось пареньку самым верным решением.
Пап, окликнул он, завозившись в попытке немного приподняться. Папа!
Собственный голос показался чужим некое хриплое карканье, зато спящий родитель мгновенно подорвался.
Несколько секунд мужчина непонимающе хлопал припухшими, покрасневшими веками, после глухо охнул и бросился обнимать сына.
Ваня, залепетал, через всхлипы. Ванечка, мой родной Ты очнулся Теперь все будет хорошо, Ванечка
Бормотание ревущего в тридцать три ручья омеги абсолютно ничего для Вани не прояснило, кроме того, что он, Ваня, похоже, серьезно заболел. Чтобы обычно спокойный и уравновешенный папа бился, хватаясь за его руки, в истерике?!
Чувствуя, как из самых глубин души поднимается грозящая затопить разум паника, парнишка и сам, невольно, расплакался, затряс папу в ответ и тоже залепетал похожую испуганную несвязицу.
Такими их обоих и застал вошедший без стука врач цепляющимися друг за друга и буквально подвывающими на два голоса.
Успокаивались омеги долго, не без помощи лекарств. Папу в конце концов увел кто-то из медбратьев, Ваня же уплыл в крепкий химический сон без сновидений.
Спал парнишка до утра. А когда проснулся, в палате вместо папы сидел отец, мрачный и усталый, заросший, минимум, четырехдневной щетиной. Видеть отца небритым Ваня не привык, а седина в его висках поразила омежку в самое сердце.
Да что такое с ним, если родителей узнать нельзя?! Он умирал, что ли? Кто-то уже объяснит внятно, не пугая, или нет?!
Заметив, что Ваня открыл глаза, отец встрепенулся и облегченно разулыбался.
С возвращением, сыночек, выдохнул, и наклонился обнять. Сухие губы альфы прошлись по лбу нежным поцелуем, а в груди у омежки сначало плотно, звеня, напряженно сжалось, словно пружина, а потом рванулось наружу. Вместе с криком.
Отя! парнишка заметался в обнимающих руках отца. Отя, что со мной?!
Истерика накрыла и заставила, скуля, впиться в отцовские плечи так сильно, что несколько ногтей обломалось.
Отя!!! Пожалуйста!!! Скажи!!! Что! Со! Мной!!! Скажи!!!
Альфа сгреб сына в охапку, притиснул к себе плотно-плотно и закачал, как маленького, целуя, куда попадется в нос, в глаза, виски и щеки, заплакал.
Ничего, сыночек, зашептал. Уже ничего. Ты вне опасности, клянусь А дети Детей ведь можно и усыновить
Вот таким образом, из уст отца, Ваня и узнал, что более не беременный. А еще что и вправду едва не умер, именно из-за беременности, вызвавшей тяжелейший токсикоз и отек мозга редчайшее осложнение.
Спасая молоденькую омежью жизнь и жизнь плода, врачам пришлось продержать Ваню в лекарственной коме, на аппарате искусственного дыхания, несколько суток, в тщетных попытках стабилизировать состояние, а когда терапия не принесла успеха, прервать беременность.
К сожалению, аборт не прошел гладко, и развившееся после него острое инфекционное воспаление навсегда лишило Ваню возможности забеременеть повторно. Омежка, увы, стал бесплодным.
Известие о бесплодности парнишку огорчило не особо, от слова совсем.
«Ну, и ладно. думал он, прекращая реветь и утешая продолжающего шмыгать носом расстроенного отю. Тоже, мне, беда не залететь. Зато трахаться могу теперича в полное свое удовольствие и без последствий, ура»!
Когда отец малость успокоился, то принес сыну в палату поднос с завтраком, и посаженный им на подушки Ваня поел с аппетитом. Настроение у избавившегося от перспективы подгузников омежки было отличное, чувствовал он себя вполне сносно.
И сколько меня тут продержат? пытал парнишка, жуя, печально глядевшего отца. Домой охота!
Тот лишь качал головой не знал, но пообещал выяснить позже, вечерком, после работы. Когда Ваня насытился, мужчина забрал у него опустевший поднос, сводил в туалет и обратно без поддержки омежка бы не дошел, от слабости шатало и ласково распрощался, оставив долечиваться.
Одному Ване валяться оказалось чудовищно скучно, ни книжки, почитать, ни телика, позырить, в палате не имелось. Потому паренек некоторое время просто лежал, наслаждаясь ощущением сытости, и раздумывал над не желающим отпускать и сосущим пиявкой вопросом от чего, покидая палату, отя столь грустно вздыхал и смотрел полными страдания и тоски глазами? Вроде, не стряслось ничего чудовищного?
Неужели Ванино новенькое бесплодие стоит того, чтобы переживать и лить слезы?
Непонятно.
Как можно убиваться по подобной ерунде? Глупости все. Никому не нужны младенцы. Ване точно.
====== Часть 7 ======
Забирать Ваню из больницы приехал, неожиданно, только Саня. Которого, вообще-то, омежка не звал и видеть не жаждал.
Удивленный донельзя, Ваня принял у робко улыбающегося альфача роскошный букетище кремовых, благоухающих роз. Парнишка настолько растерялся, что даже не пикнул, когда его обняли и поцеловали в щечку.
Хорошо выглядишь, просто сказал Саня, прерывая едва случившееся объятие и подхватывая с пола собранную Ванину сумку с вещами. Для того, кто неделю назад на тот свет рвался. Только бледненький пока, но ничего, время долечит.
Ваня слепил нелюбимому противнючую мордочку и покрепче прижал к груди цветы.
Почему именно ты? спросил он, с легким испугом. Родители где? Случилось что, а мне не сообщили?
Альфач покачал головой.
Ничего ужасного, ответил, продолжая улыбаться, но намного уверенней и ярче. Так, маленькая авария с канализациией, уже устраняют. В общем, твой папа как раз этим сейчас занят и позвонил, попросил меня за тобой заскочить. Ты же не против?
В принципе, Ваня, конечно, не возражал Хотя и понимал, не дурак не случайно папа обратился именно к Сане, приметил, очевидно, что у парня интерес к сыну. Вот и пытается пристроить, как умеет. Эх. Придется, позже, дома и без лишних ушей, объясниться с родителем, зачем навязывает без спросу ухажера.
Вслух омежка ничего не вякнул, разумеется, сдержался. Ну, сватают его, да нет проблем. Не обязан замуж выходить.
А розы красивые. И пахнут закачаешься
Перехватив букет поудобней, парнишка еще раз втянул ноздрями его чудесный, туманящий разум, сладостный аромат и предложил:
Стоим зачем? Может, двинем?
И они двинули. Забрав в регистратуре Ванину выписку, спустились, бок о бок и касаясь плечами, на лифте в лобби, оттуда по длинному коридору без окон прошли к стоянке.
На улице оказалось более чем прохладно и накрапывал мелкий, противный дождик.
«Вот ведь блять», ругнулся про себя Ваня и зябко поежился его куртка почему-то не грела. Или это приболевшее тело хулиганило?
Саня, не останавливаясь, поманил за собой к рядам припаркованных машин, и омежка послушался, пошел, куда ведут.
Вскоре альфа тормознул перед серебряной маздой средней потертости. Пикнув вынутым из кармана брелоком сигнализации, альфа шустро забросил в багажник Ванину сумку и распахнул перед переминающимся с ноги на ногу, мерзло трусящимся омежкой переднюю левую дверцу.
Прошу, он приглашающе взмахнул рукой. Залазьте, сударь, карета ждет-с!
Зараза, скалился настолько задорно и белозубо, что Ване очень захотелось улыбнуться в ответ. Что ж, парнишка не стал сдерживаться.
Спасибо, искренне поблагодарил он, ныряя в спасительное тепло салона, а сам, с недоумением, вздохнул.
«Хм, мелькнула мыслишка, а Саня-то ничего такой, оказывается, симпатичный. Почему я раньше не замечал, какая у него улыбка здоровская»?
Альфач аккуратно захлопнул за омежкой, устраивающимся на сиденье и нервно принюхивающимся к до сих пор висящему внутри запашку собственной, въевшейся в обивку, течки, дверь и гибко скользнул за руль. Для своей крупной комплекции он двигался более чем изящно.
Ты занимался танцами? вопрос у наблюдающего, засмотревшегося Вани вылетел самопроизвольно, без участия мозга.
Саня глянул из-под густых, загибающихся на кончиках черных ресниц и утвердительно хмыкнул.
Ага, в голосе альфача зазвучали мягкие, бархатные нотки, породившие в солнечном сплетении у замершего рядом паренька копошение мурашек. А как догадался?
Ваня очнулся и пожал плечами.