В статье, приклеенной Валей, написали отец семейства сошел с ума.
И ни слова не упомянули о том, что, на самом деле, повредившихся рассудком было двое
Виктор сидел и мял в руках тетрадь. Он онемел, по щекам катились крупные, потрясенные слезы.
Бесшумно подошедший Женя обнял со спины и поцеловал в макушку.
Может, все-таки расскажешь, что ты читал? шепнул в ухо. Это имеет отношение к нашему Алешке? Неужели дневник его папы?
Догадался сам, без подсказок. Умница. Виктор всхлипнул, крутанулся на стуле и порывисто обнял любимого. Живого, теплого, родного.
Спасибо, господи, что он есть
====== Часть 25 ======
Почитать не разрешишь? тронувший подушечками пальцев обложку Валиного дневника Женя не спрашивал, утверждал. Здесь же и о тебе написано, верно? И вряд ли много хорошего?
Ну, почему этот омега был таким догадливым? Безобразие, ничего от него не скроешь.
Виктор поморщился и отодвинул дневник.
С чего ты так решил? вздернул он, протестуя, брови.
Опирающийся пятой точкой о край стола Женя лишь усмехнулся, краешками губ, глаза его сохраняли в своей карей глубине колючие льдинки.
Просто предполагаю, по логике вещей, парень или уже молодой мужчина проигнорировал недовольную мину альфы и вернул тетрадку на место. Ты же бросил его беременым, вероятнее всего без гроша в кармане. Данные на аборт деньги не в счет, такой суммы надолго не хватит. А если он тебя еще и любил
Зрил в корень. И говорил, будто о пережитом лично. Но разве Женин муж бросал Женю беременым? Вроде, нет?
«Эх, Вик, Виктор моргнул. Замуж позвал человека, в любви признался, а не знаешь о нем ровно ничего»
Не бросал мы развелись по взаимному согласию. Просто развелись, когда между нами остыло. Я получаю на Сашу алименты. Женя сощурил веки в щелки и скрестил на груди руки. А вот мой друг вы незнакомы, не напрягай напрасно память именно такой, как Валя. Не в смысле пьющий шалава, он мрачно хмыкнул, папа одиночка. Сам сына растит, его альфач тоже отказался от ребенка и сунул денег на аборт.
Холодно, холодно, холодно. Куда исчез Женя, всего несколько часов назад сплетавший с Виктором пальцы и полную спокойного счастья улыбку? Испарился.
Не разумом, инстинктом сообразивший, как исправить создавшуюся, угрожающую едва наметившейся семье ситуацию, альфа взял со столешницы дневник и молча протянул омеге.
Тот неуверенно похлопал на предложенную тетрадь ресницами, вспыхнул по щекам смущенным румянцем, взял.
Уверен? спросил тихо.
Виктор кивнул и потупился. Тайны штука опасная, если встают между супругами разделяющим забором из колючей проволоки. Да и не содержал в себе Валин дневник особой крамолы.
Там очень тяжело? Женя не спешил открывать тетрадь, качал, положив на ладонь, как взвешивал.
«Эх, Виктор вздохнул, рассеянно продолжая обводить ногтем контур украшающего скатерть цветочного узора. Чужую боль на весы не кинешь и не оценишь в килограммах. Ее только через душу пропустить»
Спасибо, омега наклонился, поцеловал мужчину в лоб и так же быстро выпрямился. За доверие, мой родной.
Миг, и он вышел, унося дневник. Вряд ли сейчас станет читать ему детей нужно в садик будить, самому на работу собираться. Значит, позже, уже вечером, вернувшись после операций домой.
Вывод секса Виктор сегодня не дождется
Проводив жениха и детей, альфа отсморкал забитый нос, подышал над кипящей на маленьком огне кастрюлькой, накинув на голову полотенце, горячим паром с настойкой эвкалипта, достал из кладовки пылесос и, преодолевая лень с накатывающей волнами, ватной слабостью, принялся за уборку.
«Чистота необходима, твердил себе упрямо, влажно, натужно кашляя. Она залог здоровья».
Надолго его, больного, не хватило, но ковры пропылесосил. После ковров мужчина отправился на кухню запекать в духовке, с чесноком и специями, разморозившуюся рыбу.
Картошку, к рыбе, Женя с мальчиками уж как-нибудь наварят сами. А Виктор заслужил упасть и отрубиться, честным трудом.
Не заснулось. Лежалось, вроде, хорошо и уютно, но некая, мучившая мысль крутилась где-то у поверхности сознания, не давая уплыть в дрему. Что-то важное упустил альфа при чтении дневника Вали. Но что?
И вдруг осенило. Виктор подскочил и широко распахнул воспаленные глаза.
Алеша. Выросший в полупритоне, при вечно пьяном, сдвинутом разумом папаше, но говорящий правильно, четко, без дефектов фикции, имеющий весьма богатый словарный запас. Умеющий аккуратно есть и читать. Откуда? Кто развил ребенку речь и научил его не чавкать за столом? Кто показал буквы? Не Валя же! И не Макс на момент рождения омежонка рыжик уже был мертв.
Оставался Николай или соседи. Возможно, и те, и другие сразу. И теперь потерявшие Алешу из виду. Наверняка, переживают, волнуются за мальчишку, капают в рюмки с коньяком валерьянку.
Найти, срочно. И успокоить. Сегодня же!
Идея захватила, пинала действовать. Принять душ, побриться, одеться и вперед! Спать ночью.
Опрос Алешиных соседей занял немного времени Виктору крупно подфартило застать у подъезда, на лавочке, двух греющихся на позднем осеннем солнышке, мирно беседующих дедулек.
Старички омеги внимательно выслушали вежливо обратившегося к ним альфу, пожевали бесцветные, утратившие, с возрастом, упругость губы, малость постучали зажатыми в руках палочками об асфальт и подвинулись, пригласили присаживаться.
И вот что рассказали:
Захаживал к Вальке один, хороший такой мужик, небедный, альфа, как ты. Регулярно захаживал, много лет. До пуза его еще захаживал. Цветов с тортами не носил, самого Вальку носил, когда тот ужирался. К брюхатому ходил, уже с тортиками. И как Валька с мозга съехал, тоже захаживал, пару раз в неделю. Алешку, детенка бедного, забирал с собой, потом, часа через три-четыре, вертал обратно. Почему насовсем к себе не взял от такого папаши? И, с осуждением: А кто вас, отцов, разберет заделаете ребенка случайному омеге в течку, на стороне, перед законным мужем потом труситесь
И добавили, посовещавшись:
Николай его зовут. Фамилии не знаем, отчество Павлович. Ездит на черном джипе. А телефон его у Вали в хате порой, в мобилке. У Вали мобилка была, дешевая, из старых моделей, на кнопках. Дорогую он бы вмиг пропил, шалавень поганая.
Виктор поблагодарил дедулек от души за дельный совет и откланялся. Ключи от Алешиной ну, и Валиной, конечно квартиры, валялись у него в машине, в бардачке.
Здесь теперь воняло куда забористей, чем неделю назад не выброшенный мусор продолжал гнить на кухне. Даже через насморк пробило.
Зажав нос пальцами, Виктор прошел в спальню Вали и повторно перекопал шмотье омеги. Мобилка простенькая, потертая, как и сказали старики, кнопочная нокия нашлась на стуле, в куче косметики, но не включалась батарея в ней оказалась полностью разряжена. Схватив аппаратик, мужчина выметнулся из квартиры обратно.
Дома у него, в шкафу, запакованная в мешочек, на верхней полке, лежала на всякий случай, про запас старенькая, но рабочая подзарядка для нокии.
Надо же, не зря хранил, получается
Комментарий к Поройпорыться, рытьискать.
====== Часть 26 ======
Номеров в телефонной книжке Вали оказалось около трех десятков, бОльшая их часть шла под разнообразными кличками и прозвищами.
Не знающий, кем был записан Николай, Виктор, дурея, листал всяких «мощных сукОв», «жадин», «жополизов» и «всегда нальет». Не то, не то, дальше по мнению мужчины, к доминанту Николаю, возившему беременому от другого альфы омеге тортики и обучавшему чужого ребенка грамоте, такие погонялова не подходили.
«Нудила», опять не то. «Господин отсоси мне сладко». Неее. Нежное «Порочка моей попочке» тьфу. «Шкуродер» с тортиками не сочетается. «Дам даже мертвым» в последние годы Валя и Николай не имели интимных отношений. «ЖКХ СВОЛОЧЬ» хих, ну, Виктор ЖКХ тоже не любил. «Сдача тары» Николай и пустые бутылки? Кхм.
«Протечки и засоры» сантехник? «Вобляди» соседи, доставшие с ремонтом, служба опеки? «Ебанашка, но милый» собутыльник любовник? «Альфач-уебун» еще любовник, из случайных? «Альфач-уебун Гоша», «альфач-уебун Мих», «альфач-уебун Дэн» и «альфач-уебун Родик» ох, короче. Любил покойный потрахаться, но изобретательностью не страдал.
«ГОСПОДИН» большими буквами и простое «мой Дом» уже ближе к истине.
Посомневавшись, альфа решил начать с «мой Дом», памятуя с родственниками Валя не общался. Номер он набрал со своей мобилки.
Через четыре длинных гудка жутко гнусавый мужской голос твердо ответил: «алло», особо выделив двойное «л». Последовавший за «алло» громкий чих пояснил «дом» жестко простужен, куда хуже Виктора.
Я могу поговорить с Николаем? спросил Виктор.
«Дом» похрипел, откашлялся и разрешил:
Можете. Николай слушает. Только, пожалуйста, побыстрее у меня бОшка от температуры раскалывается.
Так и сказал бОшка, с нажимом. Виктор невольно улыбнулся этот неведомый Николай ему понравился, свой искренностью и простотой, что ли.
Предложение вырвалось само, без участия разума:
Николай, вам лекарства какие подвезти надо? Ну, для бОшки, например, для насморка? Я на машине, если адрес скажете, заскочу по дороге в аптеку, куплю
В динамике на несколько мгновений воцарилось удивленное молчание, потом Николай хмыкнул, и Виктор готов был поклясться, хоть и не видел сейчас лица собеседника улыбнулся.
А давайте, добрый человек, ответил, и его голос заметно повеселел. Буду благодарен, третьи сутки трупом дохну, из дома выползти сил нема. Заодно и перетрем, когда подъедете, зачем вам понадобился. Но предупреждаю я заразный, чтобы потом без претензий.
Он назвал адрес и отключился. Не так и далеко, в соседнем районе. Удобно.
Виктор оделся потеплее на улице изрядно, по-зимнему промозгло, ветрило, осень-то заканчивалась, скоро снег повалит взял свой паспорт, папку с документами на Алешу, добавил к ним, поразмыслив, Валины фотографии, те, на которых омега был с сыном, и покинул квартиру.
Он и ждал, и боялся грядущей встречи с Николаем. Но надо. Хотя бы для того, чтобы поблагодарить альфача за участие в судьбе мальчонки.
Николай не открывал довольно долго. Наконец он распахнул дверь, и мужчины уставились друг на друга через порог, изучая.
Доминант Вали оказался совсем не молодым, мелкорослым, худым и некрасивым, напоминал внешне подвижную, умную обезьяну. Сходство с приматом усиливали бритый череп, торчащие лопухами крупные уши и красный, распухший нос. Представить его в обтягивающей черной коже и с плеткой, отдающим коленнопреклоненному Вале приказы, у Виктора не получилось воображение спасовало. Но, тем не менее, мужик был домом. И об этом не стоило забывать.
Эээ, растерянно вякнул альфа, и протянул пакеты с лекарствами и продуктами. Вот. Я еще в магазин зашел, купил кое-что по мелочи, из еды
Обезьян смотрел, щурил припухшие веки, руки в карманах халата. Потом убрался с дороги, пропуская в квартиру.
Проходите, буркнул, хрипя, со смешком, не разувайтесь, полы холодные. Будьте как дома, но помните, что вы в гостях.
Его зрачки запульсировали узнаванием, или Виктору примерещилось?
Сюда, дом, шаркая сваливающимися с ног растоптанными тапками, поманил за собой. На кухню. Раз уж я встал, чай себе заодно закипячу. Горло дерет, жесть.
Виктор послушался и пошел, куда велели. Попутно он оглядывался, пытаясь понять, куда попал. Валя в дневнике писал Николай женат и у него трое детей подростков в коридоре, под вешалкой, кроссовки стоят, в ряд, четыре пары, явно не взрослых размеров, на полочке, возле настенного зеркала, тюбик туши, мини плеер с мотком наушников-капелек, кожаный черный, молодежный напульсник с медными заклепками валяется, небрежно брошенный признаки присутствия в доме хотя бы одного подростка налицо.
Тогда почему не озаботились купить больному отцу жаропонижающих?
Оглянувшийся Николай, похоже, проследил осуждающий взгляд гостя и снова коротко рассмеялся.
Костик, муж мой, в больнице, уже с полгода примерно, ребятня на море, пояснил с охотой, не дожидаясь вопроса вслух. Я их к солнышку отослал, погреться. Вернутся послезавтра. Кто ж знал, что именно сейчас грипп поймаю. Невовремя, да? и хрипло, жалко закашлялся в кулак, булькая горлом.
Садитесь, не маячьте, велел Виктору, кивая на стол с задвинутыми под него стульями. Чай заварю, за чаем и поговорим, с чем, кроме лекарств, пожаловали.
Пока мужчина возился с чайником, наполнял его водой и ставил на огонь, Виктор продолжал осматриваться.
Кухня Николая ему понравилась в меру просторная, чистая, уютная, с современной техникой. В раковине ни единой замоченной тарелки, клеенчатая, клетчатая скатерка тщательно протерта от крошек.
Очевидно, дом любитель порядка, если, даже больной и не держащийся на ногах, в отсутствие своего омеги и детей, не засирается. Молодец, уважуха. Сам Виктор, когда болеет, на чистоту плюет с высокой колокольни
На подоконнике кухонного окна лежали, в аккуратной стопочке, несколько детских книжек, расскраски и упаковка фломастеров, рядом с ними, в открытой картонной коробке, были свалены игрушки несколько ярких пластмассовых машинок, сине-оранжевый дракончик из плотной ткани, уменьшенная копия Кира Алеши, и две куклы-пупса, в омежьих костюмчиках, желтом и голубом. Вряд ли они принадлежали кому-то из подросших сыновей хозяина квартиры.
И вновь Николай проследил взгляд Виктора. Мужчина заметно изменился в лице, помрачнел и поспешно отвернулся, словно испытал укол боли.
Чай, он поставил перед гостем ароматно парящую мятой с лимоном чашку, придвинул сахарницу. Печенек никаких, извините, нету, могу предложить бутерброд с сыром.
Виктор слазал в наибольший из принесенных им пакетов, выудил пачку печенья и положил на столешницу, к печенью добавил мешочек вафель в шоколаде.
Присевший на стул рядом Николай закинул на язык две капсулы жаропонижающего, сглотнул их насухую, по слюне, не морщась, и фыркнул.
А вы предусмотрительны, глаза обезьяна откровенно смеялись. Не ожидал, спасибо. А теперь сделайте последнее доброе дело расскажите, зачем я вам понадобился. Не дружбу же вы мне, с бухты-барахты, явились предлагать.
Виктор поперхнулся глотком чая. Дружбу? Елки-палки, зеленые моталки, а ведь с Николаем хотелось дружить! Без шуток, хотелось такие, как он, сразу располагающие к себе люди редко попадались на жизненном пути альфы.
Смущенный, мужчина помялся и ответил честно:
Я пришел из-за Алеши, сына Валентина. Сообщить вам, что с мальчиком все в порядке. Понимаете, я его отец, Виктор Варшин.
Николай крупно передернулся всем своим худым, мелким телом и буквально взлетел из-за стола, опрокидывая чашки. Миг, и мужик врезал начавшему привставать Виктору в физиономию, сметая на пол и вышибая из глаз фонтан искр.
Мощно приложил обезьян, от души и сердца. Будто и не трясся полсекунды назад в температурном ознобе
Додумывал Виктор, сидя возле стола и держась за разбитый, обильно текущий кровавой юшкой нос. Николай же навис сверху, поднимая крепко сжатый аж костяшки побелели кулак для повторного удара.
Кулак у него был не маленький, в отличие от росточка. Тяжеленный, каменно твердый.
Так вот ты какой, Виктор Варшин, прошипел доминант Вали сквозь судорожно стиснутые зубы, приятно познакомиться, сволочь!
И на не успевшего прикрыться локтем Виктора будто обрушился потолок, отправляя в темноту.
====== Часть 27 ======
Виктор очнулся по-прежнему на полу. Альфа не знал, долго ли пребывал без сознания, но прекрасно помнил, что привело его в лежачее положение. Морда обезьяна маячила близко-близко, приглашала, лупила зенками, лишь руку протяни коснешься.
Ну, Виктор и «коснулся», от души и с огромной злостью. Получивший смачный хук в челюсть слева Николай крякнул и сел на тощую жопу, заморгал.
Ааа, блядь. Вякнул хрипло, хватаясь за ушибленное место.
Бээ, блядь. Не задержался с ответом Виктор. Подтерев под носом сочащуюся кровяку рукавом, вернувший кулачный должок альфа приподнялся на локте и в упор уставился на хватающего ртом воздух потенциального противника. Еще подеремся? предложил, с хищной усмешкой. Я, к твоему сведению, любезный, профессиональный самбист, с шести лет занимаюсь.
Голова у мужчины кружилась и изрядно гудела, но навалять обезьяну он был вполне в силах.
Николай скривился, будто разжевал половинку лимона без сахара, и еще раз потер челюсть. Похоже, драться он не хотел. Хитрый, гад, как сам кулаками махал норм, а сдачи получил сразу сник. Вперед наука не саб перед ним покорный, отнюдь. Пусть сдерживает натуру-то прущую, доминантную.