Зато на стуле в комнате папаши была свалена кучкой разная и недешевая косметика. При беглом осмотре вещей в шкафу погибшего Виктор обнаружил красивое, сексуальное кружевное белье, а так же немало «хорошей», целой одежды определенного, откровенного плана, три пары обуви на высокой платформе и приличный набор «взрослых» штучек типа фаллоимитаторов, наручников и плеток, недвусмысленно указывающих их хозяин занимался садо-мазо-проституцией. Здесь же валялся пакет с тюбиками увлажняющих интимных гелей, заживляющих мазей, и едва початая, просроченная упаковка антидепрессантов.
Не новость для Виктора, впрочем, про проституцию. Увы
«Эх, Валька, как ты докатился до подобной жизни? снова и снова спрашивал себя вздыхающий Виктор, бродя по заброшенной квартире. Ведь, когда я с тобой встречался, ты не был таким! Или был? Ведь я никогда не приходил к тебе домой, ты приходил ко мне, и выглядел вполне ухоженным, пах всегда чистым телом. Что с тобой стряслось, заставив измениться и превратиться вот в ЭТО?»
Набродившись и напугавшись вдоволь, мужчина вернулся в спальню Алешиного папы и принялся изучать содержимое шкафа омеги более тщательно. Он надеялся найти разгадку случившейся с Валей трагедии. Перевернул все омежьи шмотки, часть из них просто скинув на пол. И таки отыскал, в глубине ящика с трусами и шалавными чулками: разгадку не разгадку, позже выяснится, но солидную папку документов, медицинских справок, писем и фотографий. А еще пухлую тетрадь в истрепанной обложке, исписанную мелким, изящным почерком, видимо, дневник.
Находку Виктор сунул в подобранный тут же пакет и оставил притон конченого алкоголика и бывшего любовника. Почти три часа ночи, хватит. Даня и Алешка давно спят. Дома разберется и с папкой, и с дневником, на свежую голову.
Когда мужчина вошел в квартиру, тихо-тихо, стараясь даже не греметь ключами, первое, что он заметил на кухне горел свет. Уже догадываясь, кого именно там увидит, мужчина невольно улыбнулся.
И точно Алешка сидел за столом, в окружении кукол и Кира, подперев кулачком подбородочек, и при появлении отца вскочил и с невнятным, сиплым, простуженным вскриком бросился навстречу.
Ждал. Маленький, насквозь больной, терпеливо ждал возвращения отца! Наверняка, хитрулька, прикинулся перед Даней спящим, а потом вылез из кроватки, собрал игрушки и унес их на кухню. И плакал один. Вон глазенки какие красные и опухшие.
Отя омежка прижался всем своим тощеньким тельцем, всхлипнул в ухо. Где ты был? Очень долго Так долго
Он мелко дрожал, словно осиновый листик на ветру.
Виктор целовал сына и задыхался от чувства обретенного, наконец, счастья. Вот оно какое, оказывается шестилетнее, пахнущее шампунем и жаропонижающим апельсиновым сиропом, костлявое, обжигающе горячее через ткань крокодильей пижамки, со влажными на висках, растрепанными, завязанными в куцый хвостик волосенками и сопливым носом.
И другого сейчас не нужно. Жаль, что папа этого ребенка мертв. Ведь порадовался бы, скорее всего. И, возможно, достал бы из бара очередную бутылку водяры? Нет, спасибо. А с выводами насчет Вали надо бы погодить, сначала изучить его документы и почитать дневник.
«Завтра непременно начну», пообещал себе альфа, унося замученного, чихающего, клюющего носом сына в постель.
Работу мужчина снова решил прогулять Алешка важнее, да и не пристроен пока. Не бросишь же малыша без пригляду? И на Даню не повесишь, парнишка студент, лекции пропускает, дяде помогая.
Короче. Необходимо искать садик или няня. Тоже завтра...
====== Часть 9 ======
Последующие трое суток Виктор, несмотря на данное себе обещание, Валину папку не смотрел был слишком занят устройством Алеши. И пробегал бы, обивая пороги детских садиков, напрасно, не подмогни Женя «бывший» омеги, отец его сына Сашки, работал замдиректора сада. Ну, и попросил взять «хорошего мальчика, сиротку и сына друга» по знакомству, хотя группа Алешиного возраста и была уже укомплектована под завязку.
Заведение оказалось приличное, не чисто бюджетное, с доплатой и четырехразовым питанием, детей в нем можно было оставлять аж до семи вечера, что Виктора обрадовало обычно мужчина покидал офис около шести. И находилось как раз на середине пути между конторой и домом. Удобно, с полчаса езды всего. А рядом супермаркет, забрал Алешку и вместе с ним заскочил купить продуктов.
Кашу сварить десять минут, и ужин готов, потом поиграть вместе, поболтать и почитать сынишке на ночь книжку. Со школой, по идее, проблем тоже не ожидалось администрация детсада записывала детей в первый класс сама.
Жизнь определенно налаживалась!
Еще два дня Виктор разбирался на работе с накопившимися за его отсутствие делами. Разгреб кучу отчетов, переругавшись с третью коллектива, отпинался от грядущего корпоратива и с честью удалился на наступившие выходные, субботу с воскресеньем.
Альфа ощущал необыкновенный прилив энергии, казалось, он готов свернуть горы Алешка поправился, садик есть, с работой порядок, к тому же Женя Да, он и омега начали встречаться, пока весьма робко, поужинали дважды в ресторанчиках, много говорили по телефону.
Женя более чем нравился Виктору, смазляяявый, хих, гибкий, стройный, в меру широкоплечий и подкачаный, изящный, замечательно ароматный, следящий за своей внешностью, обладающий тактом и юморной.
С омегой было легко и весело, тепло. Его хотелось обнять, припасть ему за ухом, где кожа самая нежная, губами и нюхать, нюхать Вот только Женя пока не позволял вольностей, держал дистанцию, с расстояния потягивал тонко вырезанными ноздрями идущий от Виктора запах. Разбирался, похоже, в собственных чувствах к альфе.
Насколько молодой, красивый папа-одиночка, по профессии оперирующий хирург, симпатизировал бумажному червю, отцу-одиночке соседу? Почему разошелся с отцом Саши и имел ли постоянного любовника? С кем коротает течки? Даже настоящего возраста Жени Виктор пока не знал. Вопросы, сплошные вопросы, на которые на данный момент у альфы не имелось ответов.
Намеки Женя игнорировал или отшучивался, а спрашивать в лоб было неудобно. Вот и кружили, принюхивались, приценивались, общались.
Зато Саша и Алеша быстро нашли общий язык, дети есть дети, у них все проще альфенок постучался в гости, омежка впустил и угостил конфеткой из бара, показал новую железную дорогу, Саша глянул и впечатлился. И полетела дружба.
Вдвоем гулять. Вдвоем играть. Вдвоем переворачивать вверх дном кладовку в поисках интересного. Вдвоем кормить кукол и ужинать. Вдвоем реветь, подравшись и оторвав нечаянно лапу Киру, и вдвоем же умолять, в слезах, папу Женю спасти покалеченного дракончика и пришить лапу обратно. Вдвоем объесться привезенными Даней сливами четыре кило слопали, и не подавились и мучиться животиками под общим одеялом. Вдвоем напустить полную ванну мыльных пузырей и залить Сашину квартиру не выключенной водой.
Здорово вдвоем. Поодиночке гораздо скучнее
В субботу, пока Женя убирал дом и готовил, Виктор, пользуясь солнечной погодой, сводил Сашу и Алешу в парк аттракционов и укатал обоих до полуобморока и рвоты.
На следующий день, соответственно, в воскресенье, полы и кафель драил Виктор, а Женя забрал детей в океанариум, а после в кино, на мультфильм.
Альфа закончил наведение чистоты довольно быстро в течении недели не запускали с Алешкой, молодцы сполоснул трудовой пот и завалился отдыхать перед телевизором. И тут вспомнил про «наследство» Алешиного папы. Самое время полистать, когда сына нет!
Достав папку, мужчина вновь прилег на диван. Открыл, и принялся раскладывать по покрывалу содержимое.
Здесь обнаружилось много чего непонятная медицинская документация, фотоснимки разной давности, письма в пожелтевших конвертах и газетные вырезки. На фотографиях был, в основном, Валя.
Маленький, славный, хорошенький и хрупкий омежонок-школьник в каштановых кудряшках. Серьезный подросток. Глазастый, улыбчивый, скромный юноша. Уже вполне зрелый, периодами подпитый, шлюховатый, отвязный парень.
Один, в окружении неизвестных Виктору людей, то ли родителей, то ли родственников. Юный и свежий, лучезарно счастливый и по уши влюбленный, в обнимку с молоденьким, смазливым альфочкой. После, спустя период времени резко повзрослевший, кривовато улыбающийся, высветленный до неестественного блонда и без вьющихся локонов, со скрытой тоской в зрачках, целующийся с другим, темноволосым, симпатичным, дорого одетым, крепким альфачом средних лет у бассейна, на яхте, на пляже под пальмой. Связанный, чувственно изогнувшийся, явно изрядно выпивший, обнаженный, на черном шелке простыней, загорелые спина и бедра в сети багровых, припухших рубцов, а в зубах зажата плеть
Извивающийся у шеста стриптизера, пьянющий вдрабаданище, вероятно, течный, в вызывающем наряде шлюхи и с соответствующим макияжем накладные, угольные веера ресниц, пунцовый, похабно округленный, припухший рот, короткий красный топ, открывающие упругий зад красные же шортики, сетчатые черные чулки с кружевными алыми подвязками, черные, под колено, лаковые сапоги на высокой платформе и снова плеть, небрежно засунутая подмышку
Абсолютно трезвый и посвежевший, беременный, без следа косметики, сияющий тихим, обращенным внутрь светом, оглаживающий, через ткань простенькой, трикотажной, голубенькой кофточки-разлетайки, округлый, выпирающий животик
И, конечно, с Алешкой, младенцем и постарше. Совсем-совсем погасший, как мертвый. Затасканный, отчаявшийся, со следами бурных пьянок на ярко накрашенном, осунувшемся лице.
Медсправки Виктор убрал на опосля, не было терпения сейчас разбираться, а вот газетные вырезки заинтриговали.
Заметок шести-семилетней, примерно, давности было десятка полтора. К некоторым из них прилагались фото. Мужчина вгляделся в заголовки, в снимки, и волосы у него на загривке зашевелились, а под футболкой пробрало полчищем диких, холодных мурашек размером с домашнего, откормленного кота.
«Страшная авария на главном городском сухопутном мосту, десятки пострадавших, более восьми погибших.»
«Виновник цепного, кровавого столкновения на мосту трассы Б-21 сбежал с места аварии.»
«Владелец автомобиля, врезавшегося в школьный автобус на мосту трассы Б-21, В. А. Варшин, признанный виновником страшной автокатастрофы, пока не найден.»
«Разыскивается В.А.Варшин, 1979 года рождения, признанный виновным»
«Сорок шесть человек получили травмы от легких до угрожающих жизни. Девять умерли на месте. Кто виноват? Пьяные за рулем»
И покореженый в груду рваного металла, до боли знакомый Виктору серебристый фольдсваген-гольф.
Блядь-вашего-папу-за ногу-въеб!!! Почему нет ни единой заметки о том, что машина, как вскоре выяснило следствие, на момент происшествия уже трое суток официально числилась в угоне? Нет, только истеричные, орущие статьи первых двух дней.
А по датам получалось, если подсчитать Валя как раз ходил на четвертом месяце беременности. Неужели известие отец его нерожденного ребенка преступник, и доломало молодого, похоже, травмированного первой, неудачной любовью и последующей жизнью на содержании у доминанта омегу, свернув на безнадежный путь алкоголизма и беспорядочных половых связей? Вряд ли, судя по фотографиям. Валя хотел и ждал ребенка Виктора, несомненный факт! Вон как улыбался в объектив, с ладошкой на пузике.
Нечто жуткое, стершее личность, стряслось с бедным омегой или на последних месяцах его беременности, или вскоре после родов. А ответ нужно было искать не в газетных вырезках, на страницах дневника.
Альфа раскрыл дневник Вали дрожащими от нетерпения руками. О каких тайнах покойного поведает простенькая, старая, истрепанная тетрадка в клеточку? И написал ли омега о нем самом? Если написал, то что? Плохое, хорошее?
Мужчине предстояло выяснить. И да, было страшновато, но жутко, до судорог, любопытно.
Комментарий к Мои любимые и уважаемые читатели. Кнопка жду проду это круть. Но. Ее нажатие не отменяет написания внятных отзывов. Автор огорчена вашей ленью. Подумайте, сколько времени и сил, в основном, душевных, затрачивается мной на каждую главу. Не обижайте молчанием ту, которая выдает вам интересную, качественную проду минимум дважды, а то и трижды, в день и снит ее ночами. Имейте совесть.
====== Часть 10 ======
Судя по датам, Валя начал вести дневник в шестнадцать лет, впервые влюбившись в ровесника из параллельного класса. Почерк у него, тогдашнего, был четкий и разборчивый, читать оказалось легко.
Стиль тоже понравился. Грамотно построенные предложения, минимум ошибок, яркие, красочные, пусть и недлинные описания событий и много-много розовых, наивных, сопливых чувств, хоть ложкой ешь.
Избранника юного омежки звали Андреем, или, по-простому Энди. Альфочка был из весьма богатой семьи потомственных ученых-физиков, но именно на нем природа отдохнула с размахом занятые научными исследованиями родители не вылезали из лаборатории и не уделяли сыну времени, не развили в нем особых талантов. Недалекий и хулиганистый, предоставленный сам себе подросток развлекался в меру собственного скудного разумения: «шлялся», шпынял школьников помладше, отбирая у бедняжек деньги и ценные вещи, тусил с кучкой таких же не пригляженных хулиганов в гаражах и по подвалам, курил, пил пиво и казался застенчивому, скромному Вале мужественным, сильным, взрослым и свободным.
Нравился ли Валя Энди по-настоящему? Безусловно, да. Однажды, на очередной школьной дискотеке, парнишка вдруг обратил на смотрящего влюбленно омежонка внимание и не дернул, как обычно, за волосы, пригласил, смущаясь, потанцевать. А после предложил встречаться. В результате Валя вошел в компанию Энди на правах его пары.
Энди же лишил омегу девственности, буквально через две недели. Валя отдался альфочке, не дожидаясь наступления течки, получил большое удовольствие от соития, а переполняющий душу и сердце восторг полного обретения любимого выплеснул на страницы дневника.
Подростки продолжали встречаться и активно занимались сексом, везде, где припрет, по укромным и не слишком местечкам. Курить и выпивать Энди Вале не разрешал, однажды, поймав с сигаретой, матерно отругал и пригрозил прибить, и вообще относился к своему омежке бережно, держа в стороне от драк и разборок.
А потом Валя потек, и юная пара сорвалась в гон, без ведома родителей уединившись в заброшенном гараже.
И там, в этом гараже, на старом матрасе, они пометили друг друга, а Энди, глупый, увлекшийся, позабывший про осторожность Энди заделал Вале ребенка.
Понявшие, что натворили, подростки жутко перепугались. Оба заканчивали выпускной класс, на следующий год отличник Валя собирался поступать в университет, на историческое отделение, Энди в техникум или профучилище, куда возьмут с троечным аттестатом, и ни создание семьи, ни рождение детей в их планы не входило.
Оставался аборт. Снова не заикнувшись родителям ни полуслова, подростки поскребли по сусекам, собрали требующуюся для медпроцедуры сумму и вдвоем, парой и держась за руки, явились, красные и трепещущие, на прием к оменологу.
И здесь юнцов ожидал пренеприятный сюрприз оказалось, у Вали имелся загиб матки, с такой патологией аборт технически невозможен.
Оменолог искренне посочувствовал Вале, назначил кучу анализов, прописал витамины, железо в таблетках и велел носить и рожать.
И Валя стал носить. Деваться ему уже было некуда. Рассказать о беременности отцу и папе, людям весьма строгих правил и очень религиозным, омежка побоялся, к родителям Энди, которых едва знал в лицо, обратиться не смог. Но ведь растущего живота долго не утаишь
Скандал получился зубодробительный. Рыдающего, икающего и исхлестанного ремнем Валю буквально вышвырнули из дома в ночь и дождь, разрешив захватить рюкзачок с минимумом личных вещей, следом кинули несколько смятых бумажных купюр, с наказом избавиться от позора и сгинуть.
Омежка подобрал с земли сумку и потопал к Энди. А куда ему еще было идти?
Родители любимого поразились известию о скором прибавлении, но неожиданно отнеслись с пониманием. Ревущего в тридцать три ручья Валю определили в комнату Энди вторым жильцом, как жениха, выдали сухую одежду, отогрели и накормили до отвала оладьями.
Ну, и начали готовиться к свадьбе.
За месяц до назначенной церемонии бракосочетания продолжающего периодически шляться по компаниям Энди зарезали в случайной драке.
Гибель любимого стала для Вали чудовищным потрясением. Прямо на похоронах омежка хлопнулся в обморок, и у него начались схватки. Спустя почти сутки родовых мук он, извывшийся и искричавшийся, произвел на свет крохотного, недоношенного, мертвого альфенка.
Из больницы бедняжку никто не забрал отец и папа не хотели даже слышать о «принесшем в подоле сыне», а родителям Энди он без ребенка был не нужен.
Валю выписали на улицу, в чем привезли рожать. Посреди зимы, в мороз и без гроша денег.
Несколько дней после больницы юный омега ночевал по подворотням и подвалам и добывал себе пропитание из мусорных баков, пытался устроиться на работу уборщиком или посудомойкой, но ему отказывали.