Постойте Луи удержал его за запястье, но что еще сказатьне нашел. Он вдруг понял, что в самом деле не знает о своем собеседнике абсолютно ничего, и хотя, казалось бы, этого следовало ожидатьведь он видел Кадана всего лишь второй разэто открытие отозвалось в сердце непрошенной тоской. Он не хотел его отпускать, но уверенность, которая подтолкнула его к тому, чтобы начать разговор, теперь испарилась без следа.
Кадан тем не менее остановился ненадолго, будто бы давая ему шанс, но так и не дождавшись никаких слов, наклонился к уху Луи и прошептал:
Не грустите. Чтобы ни произошло, я никогда не оставлю вас.
Он быстро поднес руку Луи к губам и легко поцеловал пальцыа затем растворился в толпе посетителей, оставив Луи в недоумении гадать, что произошло только что.
ГЛАВА 5
Последние слова Кадана крепко въелись в сознание Луи. "Что он имел в виду?" раз за разом задавал он себе вопрос. И в то же время от этих слов ему становилось тепло.
На следующий день, сбежав от Рафаэля, Луи снова отправился в кафе Хугельмана. Несколько часов сидел он с чашкой кофе, глядя на Дунай и надеясь, что рыжеволосый шотландец снова появится за угловым столомно тот так и не пришел.
Луи расспросил всех официантов, пытаясь выяснить, кто и что знает о немно те лишь улыбались насмешливо и говорили в ответ:
Многие хотели бы узнать его лучше, герр граф. Но у нас не принято много болтать.
Луи оставалось лишь скрипеть зубами.
Он, к своему стыду и разочарованию, все отчетливее понимал, что в самом деле не знает о мальчике, привлекшем его внимание, ничегои более того, без всякого сомнения, о Кадане вздыхает далеко не только он.
Оставался один, самый очевидный путь, чтобы выяснить о нем хоть что-то: попытаться вызнать что-нибудь у Рафаэля. Но при мысли о том, что кузен знает о Кадане куда больше его, Луи разбирала такая злость, что он терял всякую способность связно вести разговор.
В тот день он так и ушел домой, не найдя того, что искал, но продолжал теперь приходить в кофейню Хугельмана каждый деньи каждый день оставался не у дел. Через некоторое время, впрочем, прислушиваясь к разговорам поэтов, отдыхавших после декламаций стихов, он заметил, что имя Кадана в сочетании с фамилией Локхарт то и дело скользит в воздухе.
Как он пел в Персифале герр Гаррах, вам никогда так не петь.
Подумаешь, отвечал собеседнику раздосадованный герр Гаррах, зато он никогда не сможет того, чего могу я, он произвел руками неприличный жест, заставив Луи нахмуриться.
А мне больше нравится, как он исполняет арию Орфея, слышал Луи в другой раз.
Ему бы петь женские партии, с таким голоском.
Вы не правы, голос вполне мужской. Люблю, знаете ли, несломавшиеся голоса.
Как и все сейчас. Но эта мода скоро пройдет.
Со временем от нечего делать Луи пристрастился к бильярду, в который играли здесь же.
Эта игра в Вене пользовалась всеобщей любовью и приобрела невероятную популярность, и здесь, в кафе Хугельмана, с удовольствием сходились те, кто хотел продемонстрировать свое искусство. Бильярд в Вене был весьма распространен, а мастера игры пользовались не меньшей известностью, чем выдающиеся актеры и певцы, и не было бы преувеличением сказать, что они были настоящей приманкой для клиентов, которые знали всех по именам и толпами собирались вокруг столов, чтобы посмотреть на игру.
Азартных игр Луи не любил, а вот проверить свою ловкость и сноровку был не прочь.
Здесь тоже разговор часто заходил об опере, а не о шарах.
Мне не нравится это новое веяние, говорил один из его постоянный партнеров, граф Эстерхази, эта мода выпускать на сцену полумужчин.
Позвольте, спорил с ним другой игрок, барон Шварценберг, мода эта была всегда. Еще тысячу лет назад в турецких странах весьма ценились высокие голоса.
Луи ежился. Он начинал догадываться о том, чего ему следует ждать. И хотя он по-прежнему не знал о заинтересовавшем его мальчике ровным счетом ничего, кроме того, что тот пел как Аполлон, почему-то от мыслей о его возможной ущербности сердце Луи прихватывало тоской.
В конце концов он не удержался и задал Рафаэлю этот, более всего интересовавший его вопросблаго Рафаэль заговаривал о своем увлечении теперь почти каждый раз, когда оказывался с Луи вдвоем. От него, впрочем, тоже невозможно было добиться ничего, кроме бесконечных "ах" и "ох", "как он поет"
А твой мальчик, случайно, не кастрат? равнодушно раскуривая сигару, поинтересовался Луи, делая вид, что ему все равно.
Рафаэль замер, прерванный на полуслове, глаза его расширились, и он быстро-быстро закивал.
Это так пикантно, полушепотом сообщил он, наклоняясь вперед и как бы откровенничая с Луи, ты когда-нибудь пробовал, ну Ты знаешь, как у них там?
Луи покачал головой. Изображать холодность и равнодушие ему всегда удавалось хорошо, внутри же все содрогнулось от мысли, что у кого-то поднялась рука изуродовать то совершенство, что он дважды успел увидеть перед собой.
От одной мысли о том, чтобы изучить его со всех сторон, у меня в паху пробегает жар, продолжал тем временем Рафаэль, я все смотрю на него и пытаюсь понять он качнул головой, отгоняя, видимо, образ, от которого избавиться никак не мог, но Все, что я могуэто видеть его в одежде и издалека. Скажи, Луи Хочешь еще раз посмотреть на него вместе со мной? Послушать, как он поет?
Луи бросил на кузена быстрый взгляд. Соблазн увидеть Каданахоть бы и так, из зала, из сотни таких же других, был велики в то же время это означало признать, что он всего лишь один из них.
В субботу он будет петь в "Похищении из Сераля" постановка продлится шесть часов. Всесильные небеса, можно будет шесть часов смотреть на него.
Нет, резко ответил Луи и потом только качнул головой, в субботу у меня другие дела. Оперу я не слишком люблю. Не понимаю этой модывыпускать на сцену полумужчин.
Рафаэль фыркнул, слегка обиженный.
Он не полумужчина, сообщил он, отворачиваясь, он андрогин. Совершенное существо, лишенное пола, явившееся из древних легенд.
Может быть и так, но в субботу я с тобой не пойду, Луи встал, намереваясь отправиться в дом, а ты иди. Уверен, постановка пройдет хорошо.
Он поднялся в спальню и долго в тот вечер не мог уснуть. До субботы оставалось еще три днявремя ползло медленно и шипело на него, как змея. Сердце заходилось в стуке, стоило Луи подумать о том, что он теперь знает, как отыскать Кадана. Но слушать оперу в субботу он в самом деле не пошел.
Добравшись до здания театра, он издали наблюдал, как Рафаэль покидает свой экипаж и заходит в вестибюль. Вечер был ясным, и солнце еще не зашло.
Луи выбрал местечко в одном из трактирчиков, спрятавшихся в проулках за зданием театра, и, устроившись у окна, стал смотреть и ждать.
Казалось, шесть часов не закончатся никогда. Улица была пустагуляющие обходили ее стороной.
Наконец с театральной площади послышался шум, парадные двери Оперы распахнулись, выпуская поток людейи Луи тут же встал со своего места. Бросив несколько монет на стол, он вышел за двери и постарался занять позицию у задних дверей. Тут тоже уже начинала собираться толпаэтого Луи не ожидал. Он увидел цветочницу в отдалении и, всучив ей целый гульден, отобрал корзину цветов. Впрочем, таким изобретательным он оказался не одинпоклонники с букетами цветов уже отталкивали друг друга, чтобы подобраться поближе к выходу.
Вместе со своим приобретением Луи устроился чуть в стороне, теперь он уже не представлял, сумеет ли увидеть Кадана вообщенаверняка тот, в отличие от него самого, знал, сколько здесь людей.
Пс, послышалось из-за спины, и кто-то дернул Луи за рукав. Не успев сообразить, что происходит, тот оказался в подворотнеи незнакомка в черном капюшоне стояла перед ним, прижимаясь спиной к противоположной стене. Черный просторный плащ оттопыривал кринолин, а от капюшона исходил сильный запах косметики и духов.
Это мне? насмешливо поинтересовалась она не совсем женским голосом. И Луи вдруг понял, что перед ним не девушка.
Затем двумя быстрыми движениями незнакомец избавился от юбки и скинул капюшони Луи захотелось расцеловать оказавшееся совсем близко лицо.
Я уж думал, мне вас не отыскать, сказал Луи растерянно.
Кадан отобрал у него цветы.
Бросьте здесь, иначе нас могут узнать. Идемте со мной.
Он потащил Луи за рукугорячие пальцы его обхватили запястье графа, и того обдало жаром. Кадан почти бежал впереди, сворачивая то в один проулок, то в другой, пока они не оказались достаточно далеко от шумных улиц.
Ну, он развернулся и тут же оказался прижат спиной к стене, зачем вы пришли?
Луи наклонился, пристально вглядываясь в его глаза. Ему до безумия хотелось поцеловать розовые губы, оказавшиеся прямо перед ними в то же время ощущение того, как легко он может получить желаемое, вызывало острый приступ болезненной тоски.
Вам не впервой очаровывать мужчин? вместо этого спросил он.
Не говорите глупостей, Кадан на секунду насупился, но тут же улыбка озарила его лицо, ревность вам не идет.
Луи продолжал стоять, прижимаясь к нему вплотную и разглядывая его лицо, пока наконец не решился поднять руку и провести кончиками пальцев по волосам.
Я хотел узнать вас, сказал он, помните, вы сказали, что я ничего не знаю о вас?
Да, это так лицо Кадана теперь пеленой накрыла настоящая грусть, и Луи показалось, что он смотрит куда-то сквозь него, а я ничего не знаю о вас.
Но хотели бы узнать?
Кадан закусил губу и быстро кивнул. Луи показалось, что на это недолгое мгновенье маска слетела с его лицаи стоявший перед ним рыжеволосый юноша стал еще родней.
Пригласите меня куда-нибудь, попросил Луи.
Я? Кадан удивленно приподнял бровь.
Ну да. Я чужой в этом городе, не знаю совсем ничего, Луи немного преувеличил, потому что Рафаэль уже успел показать ему все злачные места. Но ему хотелось, чтобы Кадан выбрал место встречи сам.
Ну хорошо, улыбка осветила лицо его собеседника, и Луи показалось, что солнечные лучики заиграли на его щеках, завтра, герр граф. Я буду ждать вас Буду ждать у моста. С самого утра.
В восемь?
Нет, в шесть часов утра.
Как прикажете. А сейчас? Вы позволите мне проводить вас?
Кадан колебался.
Разве что до угла, наконец сказал он, иначе в следующий раз вам слишком легко удастся меня отыскать.
ГЛАВА 6
Отыскать в Вене подоконники, не украшенные горшками с цветами, без клетки с певчей птицей, стены, не скрашенные взбирающимися вверх вьюнами, было невозможно. И все же эти заросли мало походили на настоящие лужайки и берега реки. И выглядывая из самых верхних окон своих домов, венцы неизменно останавливали взгляд на зеленых шапках холмов, где виднелись высокие кроны Венского леса. Там, среди густых безлюдных чащоб, лишь изредка выглядывали из-под сени деревьев малюсенькие деревеньки, да скользили в прохладной тени изящные олени. В будний день здесь можно было почувствовать себя в одиночестве, зато в выходные и праздники лес наполнялся звоном голосов гуляющих здесь людей.
А проведя день среди чистых ручьев и шорохов листвы, жители города с удовольствием забирались в какой-нибудь кабачок на окраине или ресторанчик, укрывшийся под густыми ветвями в самом лесу. Гуляли и по одиночке, и семьями, и с компанией друзей. Обитатель Вены не находил большего удовольствия, чем, сложив в корзину еду, усесться в экипаж и поспешить на пикник под сень деревьев. Самое незначительное событие могло послужить причиной для отъезда за город и долгой прогулки: к списку официальных религиозных праздников венцы с радостью добавляли дни поминовения местных святых-заступников, чудотворных икон, чудесных явлений святых и по каждому случаю спешили выбраться на природу.
К семейным и церковным добавляли еще и праздники императорской семьи: тезоименитство императора и его родни, и просто народные. Одним из таких старинных и почитаемых всеми венских праздников был "голубой понедельник" из-за особенностей местных нравов нужный в Вене больше, чем где-либо еще. "Голубой понедельник" становился продолжением воскресенья и помогал пережить томную грусть воскресных сумерек последних летних дней, навеваемую воспоминаниями о том, что на следующий день придется возвращаться к работе.
Мысль о том, что и завтра можно отдохнуть, оставляла незамутненным счастье воскресного дня, а приятное ожидание "голубого понедельника" лишь увеличивало очарование воскресенья, совмещавшее в себе радость сегодняшних наслаждений и ожиданием новых грядущих удовольствий.
Луи к привычке венцев выезжать за город каждый выходной до сих пор причаститься не успел. Семья Лихтенштайнов по большей части имела в такие дни разные интересы и разные дела, потому Эрик, с одной стороны, предпочитал оставаться в городе и встречаться с друзьямитакими же высокопоставленными аристократами, как и он сам; Рафаэль, с другой, проводил время за игрой в бильярд или изучением винных карт. Само собой разумеется, что Софи не стала бы приглашать Луи на такую прогулку вдвоем.
Кадана, однако, ничто не удерживалоглядя на своего знакомого, который Луи по-прежнему казался, напротив, очень, очень старым, Луи вообще невольно отмечал, что любая принужденность и любые обязательные границы этикета чужды ему.
Кадан вел себя непосредственно и легко, улыбка почти не сходила с его губ, и в то же время стоило Луи попытаться дотронуться до него, как тот ускользалбудто солнечный зайчик, который нельзя поймать, как бы ты того ни хотел.
Они встретились, как и договаривались, у моста. По распоряжению Кадана Луи нанял экипаж, и, устроившись внутри, они направились к окраине города. Кадан сидел на скамейке напротив Луи и держал корзину с продуктами в рукахиз-под белого полотенца, вытканного синей нитью, виднелись горлышко бутылки и сыр.
С кем вы отправляетесь в подобные поездки, когда меня рядом нет? будто бы шутя поинтересовался Луи, хотя на самом деле с тревогой ожидал ответа.
Кадан был настолько уступчив и поддавался ему так легко, что невольно закрадывалась мысль о том, как часто он заводит себе подобных друзей. Тем более что Луи знал, что представляет из себя актерская средакаждый актер и каждый певец, известный в свете, так или иначе имел мецената, а часто и более одного. Естественно, что завидев состоятельного на первый взгляд ухажера, Кадан мог проявить к нему интерес. Но Луи знал, что ему нечего предложить. Того немногого, что он успел увезти с собой, вряд ли хватило бы, чтобы прожить долгую и безбедную жизнь и дать этому красивому юноше то, к чему он привык. От подобных мыслей Луи охватывала грусть. "Если бы я встретил вас раньше" думал он.
Всего за несколько месяцев все его состояние превратилось в прах. Он еще питал слабую надежду вернуть себе владения, но новости из Франции каждый раз разбивали его надежды на тысячу мелких осколков. Робеспьер победно шествовал по стране, и речи о том, чтобы вернуть все на свои места, не шло. Сам Луи не слишком поддерживал короля, хотя дворянская честь и диктовала ему выступить на его стороне. Он видел, во что превращается двор, и как отличается дворянская жизнь от той, которой жил остальной народ. И как бы ни красиво звучали слова о благородстве, он не видел этого благородства в распухших от многочасовых трапез телах вельмож. Но и выступить на стороне революционеров позволить себе не мог.
Погрузившись в собственные безрадостные мысли, Луи не заметил, как на лице Кадана отразилась грусть.
Ни с кем, сказал он, большую часть выходных я провожу в репетициях.
Пение требует много усердия? машинально спросил Луи.
Можно сказать и так, уклончиво ответил Кадан и отвернулся к окну. На какое-то время наступила тишина. Так, в молчании, они добрались до опушки леса. Луи расплатился с кучером, и оба двинулись по тенистой дорожке, бегущей мимо деревьев.
Я расстроил вас? спохватившись, спросил Луи, когда заметил, что улыбка так и не вернулась на лицо его спутника.
Нет, это, наверное, ваша собственная тоска так действует на меня.
Луи замолк. Со своей тоской он ничего поделать не мог, потому лишь поймал одно запястье Кадана, улучив момент, и поднес к губам.
Кожа юноши была нежной, а Луи будто током прошибло, когда он ощутил ее на своих губах. Кадан дернулся и посмотрел на него, и в глазах его стояло отражение тех же чувств.