А Тор в эти несколько дней стал раздражать мага и того сильнее, громовержец ведь отлично знал, что Локи в своих покоях, но ни разу не заглянул, как делал это в чертогах целителей, словно тот ночной поцелуй был его прощанием, окончательным и бесповоротным. Завтрак, обед и ужин Локи накрывали в его покоях, о том, что принц ещё не восстановился до конца, прислуге сообщили, и служанки появлялись на пороге, неловко постукивая в дверь. Локи был весь как на иголках, он ждал, когда же явится Тор со своими тирадами об их братской привязанности, станет рассыпать обещания вечной любви. Но Одинсон не приходил. Встретились они как раз на том самом пиру в честь победы, где шумные асы, как видно, совсем потеряли голову, если то и дело поднимали кубки за здравие Локи, славили его имя. Глупые асылишь бы повод был за что выпить!
Тор поддерживал каждый тост за Локи, но пил мало и выглядел удручённым, не в пример своим друзьям. Одинсон словно нарочно сел подальше от брата, всякий раз, когда маг ловил его пустой взгляд, громовержец опускал глаза, разрывая зрительный контакт. Один, как и положено царю, присутствовал на пиру, с уважением поднимал кубки с мёдом за героев, ныне живых и павших в бою, он как раз сидел рядом с магом и пару раз отвлекал его какими-то вопросами. Локи спокойно общался с царем, словно и не было между ними всех этих ссор и вражды.
Всеотец покинул пир после полуночи, как раз в самый разгар, когда молодые асы принялись травить байки, другие танцевали под весёлую музыку с прекрасными асиньями. Теперь мага отвлекали от прокаливания Тора асгардские воины, многие желали ему долгих лет жизни, другиедобрую жену и много детей, иные даже прочили место советника при царе. Лофта заболтали, он едва не упустил Тора из виду, тот выскользнул из зала одинокой поникшей фигурой. Маг тут же подскочил с места, попросил прощения и рванул следом за братом. Покладистость Тора раздражала, с чего вдруг он такой уступчивый, уже с кем-то спутался? Локи вышел в коридор, как раз заметив, как Тор понуро поворачивает за угол, маг немедленно бросился за ним, скрыв себя иллюзией невидимости. Лафейсон гнал от себя нехорошие мысли, но очевидное сложно не заметить, брат был сам на себя не похож. Брага не горячила ему кровь, друзья не могли его растормошить, он грубил Одину и был таким мягким и податливым, когда дело доходило до их общения наедине, теперь же он начал избегать Локи, и это всерьёз встревожило.
Локи ожидал напора, воинственного настроя, а вовсе не пассивной безучастности, ведь Одинсон так звал его в том мутном бреду, он умолял вернуться, он хотел, чтобы Локи жил. Неужели на брата так повлияло решение Локи покинуть Асгард, что мешало ему снова притащиться за ним в какое-то забытое всеми захолустье?
Мага невольно пробрало до костейможет, в этот раз брат не придёт за ним, не обманет, не согреет, не станет нарушать его одиночество. Тор впереди брёл по коридору в направлении своей комнаты, слежки не замечал, казалось, мир стал для него безжизненным и пустым, или он просто наплевал на своего братишку, устал за ним бегать.
***
Лафейсон долго стоял возле закрытых дверей в нерешительности. Если Тор больше не намерен напирать, значит, он сдался или уже перебесился, и в качестве любовника брат ему не нужен, может, нашлась уже кандидатура более удачная, чем опальный принц. Но Лофт видел собственными глазами, как Тор реагирует на красавиц Асгарда, даже на Сифравнодушно. Одинсона срочно надо растормошить, но как-то исподволь, не напрямую, получить ответы на свои вопросы, прежде чем принимать окончательное решение. Если Тор охладел и примирился с их разрывом, значит, так тому и быть, Локи уйдёт и больше не станет бередить сердце брата, а если всё ещё можно вернуть, возродить? По большому счёту, Локи нигде не найдёт себе места. В Мидгарде сейчас не безопасно, «Мстители» уж точно вычислят его и в покое не оставят, а в других мирах точно ещё остались сподвижники Таноса и враги самого Локи.
Лофт нервно потёр лицо, собрался с духом и постучал. Открыли не сразу, если бы маг не знал, что Тор один, решил бы, что кроме брата в спальне ещё кто-то есть. Пока за дверью происходило какое-то копошение, маг успел сто раз поменять свой тактический план: сначала он хотел просто поговорить, но чем дольше наследник не открывал, он всё больше склонялся к некоторому обману. Можно устроить маленький спектакль. Почему бы и нет? Дверь открылась неохотно, в дверном проёме показалась голова Тора, а за секунду до того маг напустил на себя усталый, удручённый вид изнеможенного после долгого пути странника.
Локи? ошарашенно вытаращил глаза Тор, он шарил глазами по уставшему лику, такому удрученному несправедливостями судьбы. Что случилось?
Лофт разве что глаза не закатывал, состроил вымученную гримасу, словно из него вырвали все кости, и он вот-вот рухнет на каменный пол и добраться смог только до покоев брата. Маг заметил, что старший брат был облачён в тёмно-бордовый халат, ткань струилась по его сильному телу, Лафейсон даже чуть слышно вымученно застонал, и этот стон был адресован скрывающемуся под одеждой крепкому мускулистому стану.
Да, я немного перебрал с непривычки, маг прижал ладонь ко лбу, решительно закатил глаза и на свой страх и риск повалился назад, уже успел всё проклясть, пока падал, но вдруг сильные руки подхватили его, прижали к себе «безвольное» тело.
Маг ликовал и злорадствовал про себя, клял Тора как последнего предателя за всю его показную отстраненность. И ведь не всё равно ему было, только придуривался, лицемер.
Локи? Боги! Что с тобой? громовержец точно не знал, что делать, но, судя по тому, как тот был взволнован, Лофт понял, что брат к нему вовсе не равнодушен, он обеспокоен, значит, есть шанс повернуть время вспять.
Мне бы прилечь, Лафейсон постарался выглядеть больным и уставшим, но, судя по реакции бога грома, тому хватило и «обморока» младшего, чтобы немного прийти в себя. Одинсон немедленно подхватил брата на руки и прошёл в свои покои, ногой спешно прикрывая дверь. Маг уже успел забыть, какие у златовласого бога сильные горячие руки.
Сейчас, всё хорошо, успокаивающе шептал асгардский воин, и кого он успокаивал, было не понятно. Не надо было так сразу пить много, побереги себя.
Тор опустил брата на свою постель.
Потерпи немного, я позову целителей, тебя живо поднимут на ноги, выпалил Одинсон, и Локи тут же раскрыл себя, Тор только что с неохотой выпустил мага из своих рук, выпрямился, как Лофт приподнялся на локте и с чувством непередаваемого самодовольства щёлкнул пальцами.
Маг достаточно восстановил свои магические силы и привычно сконцентрировался на магическом действии, в этот раз было даже проще чем когда-либо, Локи обжигало непрошеное желание. Пока продолжалась война, Лафейсон запрещал себе думать о брате, держался в тонусе, нельзя было себя выдать, и, вернувшись из мёртвых, ему было не до нежностей, хотелось хоть как-то решить уже, где его место, и жить дальше. Да и Тор явно занимался переоценкой жизненных ценностей. Им обоим нужно было немного времени.
В тишине щелчок пальцев показался оглушающим, халат с Тор слетел словно иллюзорный, обнажая крепкое мускулистое тело. Громовержец опешил на миг, затем нахмурился, он явно не понимал, зачем Локи это сделал. Лафейсон же чуть наклонил голову и улыбнулся, уставившись на предплечье брата, где красовалась так полюбившаяся Локи мидгардская татуировка. Локи демонстративно облизнулся и растянул губы в похотливой улыбке. С минуту они просто смотрели друг другу в глаза.
Лофт медленно приподнялся и сел на чужой постели, свесив ноги на пол, Тор же нагнулся к нему медленно, нерешительно, словно боялся напугать. Странный момент для них обоих, такого они ещё не переживали, хотелось наброситься друг на друга, и в тоже время оба медлили, Одинсон нагнулся и с такой нежностью коснулся губ брата, что у Локи защемило сердце.
Я не уйду, хрипло выдавил маг, обхватив лицо Тора, когда тот чуть отстранился, заглядывая в изумрудного цвета глаза в поисках ответа.
Правда? глупо переспросил Одинсон, губы его медленно, нерешительно растягивались в улыбке. Правда? Останешься?
Останусь, едва заметно кивнул маг, улыбаясь в ответ, и потянул Тора к себе.
Тор всё задавал однотипные вопросы в перерывах между нежными поцелуями, руки у брата были горячими, он обхватил ладонями его лицо, и словно бы это вовсе не Локи, такой податливый и уступчивый.
Останешься навсегда? шептал Тор.
Навсегда, отзывался Локи.
Со мной? не мог никак поверить Одинсон.
С тобой, вторил маг и, немного помедлив, нахально заявил, я же обещал, что буду с тобой в нашем будущем, а когда я тебе врал?
Тор тихонько рассмеялся. И в этом весь Локи. Тор успел потерять надежду, похоронил своё будущее, ведь без брата оно будет серым и пустым. Но вот он сам пришёл, собрал по кусочкам его сердце, вдохнул в него жизнь, впихнул обратно в его грудную клетку и заставил биться.
Я так тебя люблю, шептал Тор, и Локи вторил ему, признаваясь в собственных чувствах.
Громовержец неторопливо избавлял брата от одежды, с упоением ласкал его тело, и в этот раз был таким нежным и осторожным, что магу вовсе не было больно принимать его после такого долгого перерыва. Одинсон готов был купать брата в нежности всю жизнь, лишь бы замолить свои ошибки. Он поможет магу освоиться в этой новой послевоенной жизни, когда им больше ничто не угрожает, и никто не посмеет встать между ними.
***
Тор проснулся как от удара, причём такого сильного, что из лёгких выбило воздух, он тут же дёрнулся и сел в постели, ещё не до конца понимая, где находится, и что происходит. Одинсон озирался по сторонам в ужасе от понимания простой и понятной правдыЛоки нет. Нет в постели, не слышно в купальне, нет в комнате и в его жизни больше нет. Сердце клокотало в груди, ныло, горло сжимало словно тисками.
«Ушёл», подумал Тор, едва шевеля губами.
Одинсон подскочил с постели как обезумевший, пытался найти глазами халат, но Локи ведь вчера его развеял, громовержец вмиг оказался возле платяного шкафа, выхватил оттуда первый попавшийся чёрный халат с золотой вышивкой и рванул к двери, не будучи уверенным, что успеет найти брата. Если маг сбежал, то ночью и след его уже простыл, но Тор не хотел верить в неизбежное. Он ринется на поиски брата в одном халате, это, конечно, глупо, но громовержец плевал на свой внешний вид и тем более на то, как это воспримут окружающие.
Неожиданно дверь мягко толкнули с обратной стороны, и Тор замер как истукан или безумец, увидевший призрак. В покои бога грома с подносом в руке скользнул Локи, растрёпанный, настороженный, на нём были чёрные штаны, сапоги, а сверху один из халатов Тора. В спальню он зашел, пятясь спиной, всё смотрел в коридор, будто за ним мог кто-то следить, и растерянного старшего он ещё просто не увидел. Взгляд Одинсона метался от подноса к чёрному затылку и обратно.
Локи переступил порог, ногой подтолкнул дверь, закрыл и обернулся, довольный чем-то, но только до той секунды, пока не вскрикнул, а поднос не полетел на пол. Тор так неожиданно появился у него за спиной, вырос как гриб, что это напугало. Маг едва успел взмахнуть руками, используя простую магию, затормаживая падающий завтрак. Поднос застыл в воздухе. Локи недовольно скривился и тут же подхватил его, прошёл мимо брата, не замечая, как тот багровеет, идёт следом. Едва Лофт успел поставить поднос с завтраком на прикроватную тумбу, громовержец схватил его и настойчиво повернул к себе лицом.
Локи опешил, открыл было рот, чтобы сказать что-то, но Тор тут же подался вперёд и несильно прикусил его нижнюю губу, горячие руки начали шарить по его телу, жадно, как будто впервые. Маг застонал, вовсе не жалуясь, но когда ладони собственнически прошлись по ягодицам, Лафейсон запротестовал.
Тор, ну хватит, я с таким трудом завтрак раздобыл, заныл Локи, обвиняя брата в спешке. Давай перекусим, успеешь ещё.
Я подумалТор не договорил, уткнулся Локи в шею, лизнул его сладкую кожу и поцеловал, чувствуя, как Локи вздрогнул в его руках. Хотел уже тебя искать.
Ах, вот оно что, засмеялся маг, погладил Тора по голове и смягчился, наверное, это достойное объяснение его странному утреннему поведению. Решил, что я ушёл? Ну ладно, прощаю тебя на первый раз. Я просто проголодался, да и задолжал я тебе завтрак в постель.
Ничего ты мне не должен, упрямо прошептал Тор, он дышал Локи в ухо, судорожно вдыхал и выдыхал воздух, боялся, что в его руках просто иллюзия, и она вот-вот рассеется. Просто будь со мной.
Я был, есть и буду, самодовольно ответил Локи, брат чуть отстранился, заглянул в глаза мага, тот улыбался. Обещаю и торжественно клянусь. Может, даже присягну тебе, когда ты станешь царём.
Такое далёкое будущее они ещё не обсуждали, и Тора даже порадовало, что Лофт уже видит перспективу их отношений. Значит, он останется, не соврет, не уйдёт. Но уж точно не присягнёт ему на верность, здесь, конечно, был сарказм, неприкрытая и наглая усмешка. Впрочем, Одинсон готов сбросить со счетов любые ядовитые речи, лишь бы брат был рядом.
Сам-то в это веришь? улыбнулся Тор, волнение понемногу отступало, утро началось слишком неожиданно и не с самых приятных мыслей, а теперь всё вроде приходило в норму.
Это всё вопросы будущего, отмахнулся Локи, усаживаясь на кровать, сейчас думать о таких вещах было пока рано. Я сейчас чуть на караульных не нарвался, вот был бы прецедент.
Я думал, ты магией скрываешь себя, удивился Тор.
Да, но, видно, я ещё не до конца восстановился, а вчера я вообще слишком много энергии потратил, вот сегодня и пришлось поберечься.
Одинсон понял, что укол был в его адрес, хотя вчера он и не усердствовал, вообще был очень терпелив и осторожен.
Ты в порядке? вдруг обеспокоенно поинтересовался Тор, опустив ладонь на колено брата. Может, к целителям?
Маг скривился и закатил глаза.
Слушай, хватит меня к целителям посылать по любому поводу, взбрыкнул Локи.
Прости, я просто волнуюсь, Тор понуро опустил голову.
Лофт решил сгладить свою грубость и перевёл взгляд на поднос, начал перечислять, что там успел урвать с кухни, где ещё не собралась рано поутру прислуга. В большом зале, где вчера праздновали победу, ещё не успели убрать, но там практически не осталось ничего съестного, поэтому пришлось идти на кухню.
Так, у нас есть кувшин молока, булочки с клубничным джемом и холодные крылышки утки.
Тор нагнулся и прижался щекой к плечу мага, тот вздрогнул, обернулся, с удивлением наблюдая, как брат ластится к нему словно кот, рука бога грома мягко поглаживает скрытое тканью штанов колено. Одинсон был даже слишком подозрительным с самого утра, должно быть, его сильно обеспокоило исчезновение Локи, впрочем, пускай привыкает, Лафейсон не собирался сидеть в его комнате вечность.
Ты будешь есть или нет? подозрительно поинтересовался Локи.
Ты кушай, отозвался Тор, вздыхая. Тебе надо набраться сил.
Ага, покивал маг, и в голосе его слышалась претензия. Чтобы ты меня ещё разок объездил, да?
Ты устал? громовержец с большим трудом отлип от брата, хотя рука осталась на прежнем месте. Я же не настаиваю. Мне, что нельзя обнять тебя, поцеловать?
Лофт усмехнулся, брат жался к нему, словно потерянный и чудом нашедшийся пёс. Магу даже стыдно стало его оговаривать.
Ну, можно, всё можно, только позавтракать дай спокойно, Локи заелозил на постели.
Одинсон убрал от него руки, даже чуть-чуть отсел.
Завтракали молча. Лофт ел как-то беспорядочно, сначала булку с молоком, потом мясо, а, наевшись, начал отламывать кусочки от ароматной выпечки и совать Тору в рот, Одинсон был не против, намеренно задевал губами пальцы брата, облизывал с них джем, а Лафейсон недовольно сопел. Тор отхлебнул пару глотков молока из кувшина, а маг взял поджаренное крылышко, отломил кусочек мяса и любовно впихнул ему в рот, Тор жевал, глупо улыбаясь. Когда же с утренней трапезой было покончено, маг утянул брата в купальни, где Одинсон уговорил Лофта позволить себя намыть.
После Лафейсон покинул Тора, чтобы переговорить с отцом, Одинсон старался реагировать спокойно, но получалось с большим трудом, каждую секунду он ожидал, что брат взбрыкнёт и исчезнет, но этого не произошло.
Локи обещал остаться навсегда, и он остался.
========== Эпилог ==========
Пять лет спустя.
Тор сидел на золотом асгардском троне с удручённым видом, наблюдая за тем, как Локи медленно ходит взад-вперёд и разглагольствует на разные лады об одном и том же.
Сказать что Тор слушаетпожалуй, нет. Молодой царь смотрит, причём пристально, то на плечи мага, то на сильные руки, скрытые парадной одеждой. Гардероб Локи состоял из множества однотипных костюмов, портной замучился шить на брата, поскольку Тор в последнее время всё чаще, не утруждаясь тем, чтобы раздевать возлюбленного брата, раздирал его вещи в клочья. Одинсон опустил руки на широкие подлокотники, состроил такую мину, что едва ли кто-то мог усомниться, что он ловит каждое словововсе нет, он не слышал ни звука, и Локи просто убьёт его, когда поймёт, что громовержец глух к его речам. Впрочем, он мог насладиться тем, как Лофт вдумчиво шевелит губами, иногда царственно жестикулирует, держит спину прямо, с достоинством.