Хочешь ещё воды? Тор коснулся высокого лба ладонью.
Нет, очень тихо прошелестел маг и снова замер, словно опять впал в глубокий сон, но вдруг его губы зашевелились. Тор, это ты?
Да, это я, Локи. Всё будет хорошо, слышишь, только борись, я умоляю, не опускай больше руки. Всё теперь у тебя будет хорошо, ты в Асгарде, в чертогах целителей, ты победил. Ты герой, слышишь?
Локи заметно скривился, хотя ему это стоило больших трудов.
Подожди, я целителей позову.
Нет, не надо никого, сглотнув вязкую слюну, прошептал Локи. Пить хочу ещё.
Тор снова напоил брата и уселся рядом на постель.
Я так боялся, Локи, так боялся, судорожно шептал Одинсон, сжимая тонкую ладонь в своих руках.
Только не зуди, я поспать хочу, сухо бросил маг.
Одинсон не обиделся, он немедленно замолчал и просто долго наблюдал за братом, казалось, тот стал дышать глубже. А может, ему просто приснилось, что маг пришёл в себя, Тор плохо спал в кресле, урывками, но брата не покидал. Тор задремал уже ближе к рассвету и проснулся от того, что услышал шорох. Одинсон немедленно открыл глаза, воззрившись на удивительную картину: Локи спал на боку и обнимал развалившегося на подушке рыжего кота. Котяра сладко спал, вытянув лапки и касаясь щеки и губ мага, Лафейсон выглядел таким умиротворённым, спокойным, но не каменно обездвиженным, а живым. Громовержец потёр глаза. Значит, не приснилось, брат пришёл в себя, может, услышал все его обещания и просьбы, а наобещал Тор много, очень много. Громовержец хотел немедленно пригласить целителей, чтобы провели диагностику, сделали что-нибудь для поддержания стабильного состояния, но сердце подсказывало ему, всё хорошо, Локи вернулся.
Просыпаясь, Локи не сразу понял, где находится, и что происходит. Первое, что он увидел и почувствовал, это мягкость постели. Сонно открыв изумрудного цвета глаза, маг фыркнул и уставился на наглую кошачью морду. Рыжий кот Фрейи потянулся, мурлыкнул, мягко сжал его нос между лапками и, причмокивая, открыл зелёные глазищи, глянул на предателя, хитро прищурился и потянулся к лицу, маг просто ошарашенно округлил глаза, когда его лизнули в нос. Собственно, на этом с нежностями было покончено, котяра перевернулся на другой бок, поднялся и побрёл куда-то по своим делам. Лофт проследил за ним ошеломлённым взглядом, рыжий прошёл мимо кресла у постели, где маг обнаружил чьи-то ноги, скользнул взглядом выше и замер в нерешительности. Локи просто лежал на боку и молчал.
Доброе утро, осторожно заговорил Тор, чувствуя себя неловко, он сидел в кресле, спина прямая, руки напряжённо сжимали подлокотники. Я хотел позвать целителей, но побоялся тебя разбудить. Как ты себя чувствуешь? Локи, не молчи, прошу тебя.
Нормально, хрипло ответил маг.
Лофт смотрел пристально, он отлично понимал, что вернулся, вырвался из мертвого забвения, хотя в какой-то момент он уже не хотел бороться, не собирался путать следы, убегая от тёмных врат. В сером тумане он долго блуждал по неизведанным землям, видел разные образы и слышал загадочные голоса, и всюду его настигали тёмные врата, за которыми его ждала Хель, вот уж кому не терпелось свидеться с ним. Первым желанием ётуна было распахнуть врата и по собственной воле войти в царство мёртвых, он сделал всё, что от него зависело, всё кончено, Стрендж и Один должны были справиться, а ему не место среди живых, просто не место, не теперь.
Но потом он вдруг услышал этот голос, умоляющий, обещающий, беспрестанно шепчущий этот призыв, эту отчаянную мольбу. Этот голос врывался в серый туман, разгонял его, расчищая путь, и Локи шёл наугад по серым пепельным землям, туда, откуда доносился голос брата. Может, это просто плод его воображения, как и обжигающие касания невидимых рук. Локи долго брёл, ведомый этим зовом, и, наконец, он перешёл неведомый рубеж, уставший от этого пути, и почувствовал как наяву горячие руки и шёпот. Брат желал ему доброй ночи, и маг уцепился за эту иллюзию, приложил последние силы, чтобы сделать ещё несколько шагов, и туман рассеялся, стало просто темно, маг ощутил своё тело, тяжёлое, уставшее, его охватила жажда.
Он вернулся, совершенно точно, он впитывал чистую воду, слышал голос брата, настоящий, взволнованный, манящий. Но Локи так устал в этом нелёгком пути, ему едва хватило сил на несколько слов, затем он снова провалился во тьму. Теперь же, проснувшись, он смотрел на брата, который был напряжён не меньше его самого. Что они могут друг другу сказать?
Теперь всё будет хорошо, зачем-то брякнул Тор. Хочешь воды?
Локи задумался и вдруг пришёл к выводу, что он ужасно хочет есть, казалось, его желудок уже смирился с голодовкой, но теперь снова заныл в ожидании еды.
Я бы поел, неуверенно промямлил маг.
На этом разговор с Локи был закончен, как только Тор позвал целителей, сообщив, что Локи очнулся, его со всех сторон окружили. Одинсону даже не удалось накормить брата, этим занялись целители, ему снова накладывали свежую повязку, задавали вопросы относительно самочувствия, при этом обращались официально: «принц Локи», что, судя по виду, вызывало у мага подозрения. Одину немедленно сообщили о том, что сын очнулся, и всеотец явился взглянуть на Лафейсона. Верховный ас расспросил целителей о самочувствии мага, те доложили о его состоянии, и следом за тем он отдал приказ покинуть палату всем до единого. Тор отказался подчиняться. Лофт настороженно наблюдал за перебранкой брата и отца. Наконец, Один поставил точку в этой бесполезной ссоре и приказал воинам выставить Тора вон. Троица воинов, появившихся на пороге, едва уговорили Одинсона покинуть палату. Когда тяжёлые двери мягко закрылись, всеотец повернулся к постели, подошёл ближе и уселся на край.
Тебе сильно досталось, начал Один взволнованно. Мы опасались, что ты не очнёшься.
Может, так было бы лучше, спокойно ответил маг, в последнее время они нередко переговаривались с царём Асгарда, Один всегда был в курсе планов мага в этой войне, они делали корректировки и учитывали все возможные нюансы.
Я рад, что ты очнулся, уголки губ старца дёрнулись в подобии улыбки. Лофт мог не признавать, что видит беспокойство в глазах отца и его радость по поводу возвращения изменника и проходимца, себя любимого, но царь Агарда был этому рад.
Твой сын и умереть спокойно не даст, попенял маг. Локи полулежал в постели, ему под спину подложили подушки, раны на груди затягивались медленно, но сейчас ему было уже легче дышать, он не ощущал боль так остро, как в последней схватке с Таносом. Спасибо, что выгнал его.
Нам надо поговорить, Локи, Один тяжело вздохнул.
Прежде дай мне сказать, попросил маг напряжённо, Один кивнул, дозволяя говорить первым. Твой сын обещал мне свободу взамен на помощь, когда я встал на его сторону в Рагнарёк. Он не сдержал своё слово. Отпусти меня, просто дай уйти, я с самого начала не верил, что доживу до этого дня, потому не стал вперёд брать с тебя слово. Но сейчас самое время, мне многого не надо.
Всеотец ещё перед войной с Таносом заметил эту странную закономерность в отношениях братьев: Локи стремился сбежать от прошлого, от всего того, что знал, а Тор следовал за ним по пятам, не отпускал, не позволял Лофту оставаться одному. Всему этому должно быть объяснение и некоторые предпосылки, о которых верховный ас не мог знать.
Локи, тебя никто не удерживает, ты и так свободен, пожал плечами верховный ас, он говорил спокойно, ровно. В Асгарде знают о том, какую неоценимую помощь ты оказал всем девяти мирам, я восстановил тебя в правах. Ты всегда был мне сыном, хотя я был к тебе несправедлив в последнее время. Я не стану оспаривать твоё желание покинуть Асгард, но я буду рад, если ты останешься. К тому же, если ты покинешь Асгард, я не могу гарантировать, что Тор не рванёт за тобой.
Да, удручённо покивал маг, бросив взгляд на закрытые двери, одно то, с каким боем Тора выставили вон, доказывало правоту отца. С последним даже я спорить не могу.
Я не знаю, что произошло в моё отсутствие между тобой и Тором, но я сердцем чувствую, ты ему нужен, и без тебя он не найдёт себе покоя, Один замолчал, подумал немного и заговорил снова. Может, хватит тебе уже скитаться, останься дома, забудем о недопонимании, которое между нами возникло, просто будем жить дальше?
Я не могу всего тебе объяснить, Локи потёр ладонью лоб. Но в любом случае я здесь лишний, всегда так было, и этого не изменить. Яизгнанник, одиночка, у меня ничего нет, ни семьи, ни друзей.
Так найди себе друзей и обрети семью, Одина не обидело, что Локи вовсе не считает его и Тора своей семьёй, всеотец видел, что маг попросту сжигает мосты, он готов кануть в небытие, не оставляя себе пути назад.
Как ты себе это представляешь? у Локи сдавило горло от волнения и возмущения, говорить становилось сложнее. Асы ненавидят меня, даже тебе не подвластно их мнение, они смотрят на меня и видят предателя, среди них нет друзей, я не могу им доверять.
Мне показалось, что ты и Стивен Стрендж, маг из Мидгарда, неплохо поладили, пригласи его в Асгард, может, в его лице ты обретешь друга, осторожно предложил Один.
Зачем тебе всё это? устало спросил Лафейсон, он сам не рассматривал такую возможность, хотя идея была неплохой, а Стивен действительно казался интересной личностью, как для смертного.
Ответ лежит на поверхности, просто ты не хочешь его принимать. Сперва восстанови силы, если захочешь уйти, я не стану удерживать и уговаривать тебя, ты волен сам принимать решения. Но знай, что Асгард всегда открыт для тебя.
Один оставил право выбора за Локи. Перед уходом Один коснулся руки мага, накрыл своей шероховатой старческой ладонью, и Лафейсон не ушёл от этого прикосновения, принимая нежность как признак их общего прошлого. Царь Асгарда покинул палату.
Прошло несколько минут, прежде чем двери снова отворились, и в дверном проёме показалась голова Тора, он выглядел взволнованным, но не смел подойти ближе, топтался у порога словно ребёнок.
Я могу побыть с тобой? глухо спросил громовержец.
Проходи, кивнул маг, Лофт открыл было рот, но громовержец торопливо перебил его.
Послушай меня, пожалуйста, Одинсон пересёк разделяющее их пространство и уселся на кресло возле постели, на котором сидел с утра. Воин соблюдал дистанцию, и это в некотором роде насторожило мага, привычней ему было слышать самодовольные речи наследника, наблюдать свойственный Тору натиск, с каким он обрушивал свою правду на Локи при обычных обстоятельствах. Я не вправе тебя просить остаться в Асгарде, но я всё-таки сделаю это. Если ты захочешь, всё равно уйдёшь, но просто подумай, неужели ты и правда хочешь снова скитаться или вернуться в Мидгард, когда здесь есть такие обширные библиотеки и много чего ещё, что тебе так нравится? Просто останься, если не хочешь видеть меня, я не стану докучать, клянусь, даю тебе слово чести, что без веской причины не потревожу твоё уединение.
Локи вздохнул и отвёл взгляд. Тору нельзя было верить, но так хотелось. Лофт разрывался между желанием вернуть то короткое счастье, вернуться в то время, когда они проводили ночи в его клубе, не задумываясь о последствиях, предоставленные друг другу. Сейчас всё сильно изменилось, хотелось бежать из Асгарда, бежать от Тора куда глаза глядят, от его слов и обещаний. Одинсон всё подчиняет себе и своей воле, в конце концов, и его он подомнёт под себя, а Локи устал от этого: быть ведомым, быть вторым, быть младшим.
Я останусь только до тех пор, пока не восстановлю силы, после я уйду, и если в тебе осталась хоть капля уважения ко мне по старой памяти, ты не станешь мне мешать, выдал вердикт Локи, громовержец молчал, не заупрямился, доказывая свою правоту, отстаивая своё право настаивать на лучшем будущем для брата.
Я понимаю, кивнул Одинсон, принимая резкий ответ как должное, сердце обеспокоенно колотилось в груди, отчаянно хотелось напомнить Локи его обещание, но Тор не посмел, брат его не предавал до самого конца, был с ним заодно, а громовержец решил иначе, и это решение стало отправной точкой их разрыва. Я могу тебя навещать? Ты позволишь?
Маг хотел ответить отрицательно, на какой-то миг понадеялся, что брат сам всё поймет, но Тор ждал ответа и не строил догадок, он хотел услышать.
Приходи, нехотя отозвался маг, давая слабину и ненавидя себя за это.
Спасибо, Тор неловко поднялся со своего места. Ну, я пойду, а ты отдыхай.
Как ни странно, Тор не обманул, он не докучал своим присутствием, заходил только с утра, следом за ним мага навещал Один, проводил в палате не больше пяти минут, интересовался здоровьем, лишних вопросов не задавал, целители отчитывались перед ним лично. Физические повреждения у Локи сходили на нет, энергетический дисбаланс сменялся стабильной циркуляцией магических потоков, теперь Лафейсону больше не нужно было принимать помощь, он мог сам дойти до купальни, располагающейся в соседней комнате, самостоятельно принять ванну. Каждый день он сам себе напоминал, что должен покинуть Асгард как можно быстрее, он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы покинуть чертоги целителей, но тянул вот уже полторы недели. Чего он ждал? Зачем оттягивал неизбежное?
Отчасти Локи было приятно, что его не донимают, не называют предателем и не намерены держать в клетке как опасного преступника. Целители относились к нему так же, как мидгардские врачи к больным смертным, их не интересовало, чиновник ты или нищий, богатый или бедный, праведник или грешник, они просто делали свою работу, не допускали панибратства и косых взглядом, обращались только уважительно. Принц Локи, так его называли, это обращение уже набило оскомину, он вовсе не принц и уж тем более не в Асгарде. Ему пора бежать, но что его держит? Сбежать под покровом ночи или выждать момент ранним утром? Локи не мог определиться. По истечению второй недели маг всё же решил убраться из Асгарда спонтанно, под покровом ночи как вор, и решение это пришло только от того, что ночь была удушающее жаркой, хотелось вырваться на воздух. Локи ещё лежал в постели под тонкой простынёй, света в палате не было, только скопления ярких созвездий невероятной красоты отбрасывали отблески, если приподняться на локтях, можно полюбоваться на спящий город из окна. Но Локи не хотел смотреть, не желал сам себя расхолаживать и предаваться воспоминаниям, он просто лежал с закрытыми глазам, готовя спонтанный побег. Вот-вот ему хватит сил взбрыкнуть, подняться и уйти как есть, в светло-зелёной пижаме и тапочках.
От размышлений мага отвлёк странный звук, далёкий и едва слышный, Лафейсон напрягся, когда отчётливо услышал, как осторожно распахиваются двери, как кто-то проходит в палату, за собой не затворяет, движется по комнате так тихо, что если бы Локи спал, едва ли услышал. В голове мага сразу проскользнула неприятная мысль, кто-то всё же пришёл расквитаться с ним. Но не последовало удара, некто остановился рядом с постелью, короткий шорох, и маг ощутил, как щёку опалило горячим дыханием. Ётуна охватило тревожное оцепенение, сменившееся колючим страхом, когда его губ коснулись чужие, горячие, мягкие губы, колючая щетина чуть задела нижнюю губу, и Локи судорожно выдохнул.
Спи, спи, мой хороший, на грани слышимости проронил Тор. Я больше не потревожу, я знаю, что виноват перед тобой, прости меня за всё.
Локи словно сквозь вату слышал лёгкие удаляющиеся шаги, как дверь мягко затворяется, его затрясло от пронизывающего холода, словно Тор содрал с него кожу и ушел, оставив посреди ледяной пустоши. Он попрощался, но зачем? Понял, что брат сбежит, не простившись, и улучил момент сказать ему эти нелепые слова и подарить поцелуй, после которого у Локи всё везде начало зудеть, напоминая, какими нежными могут быть губы брата. Этой ночью Лафейсон плохо спал, наутро он превратился в комок нервов, троньи заискрится, огромных трудов ему стоило не заорать на Тора, когда тот с утра пришёл его проведать, но громовержец вёл себя как тень, на подначки не отвечал, только смотрел на Локи, будто пытался запомнить его в деталях.
Локи попросил Одина позволить ему пару дней провести в своей комнате в замке, так как он уже оправился, но ещё не принял окончательное решение, остаться в Асгарде или покинуть отчий дом. Всеотец был только рад, в ответ предложил устроить пир в честь победы, где асы могли бы отпраздновать, где Локи мог бы развеяться. Маг нехотя согласился поприсутствовать, хотя ему претило пить в окружении асов, делить их победу. То, что он сам внёс ощутимый вклад в исход войны, старательно минимизировал потери, он не находил себе достойной причины радоваться и бахвалиться своими победами.