Локи захлопнул книгу, отложил на стол, поднялся с кресла и решил освежиться перед сном. Ясное дело, сегодня ему почивать одному. Будто он не привык быть один, его бросили давным-давно ещё в детстве, может, и к лучшему ему было умереть в Ётунхейме многие годы назад? Он не достоин править, не достоин жить. И пусть его тайны все до единой умрут в месте с ним. Зачем Тор спасал его тогда в Свартальвахейме? Зачем оттолкнул пару дней назад, когда в Локи летело смертоносное оружие мертвеца из Хельхейма? У Локи сдавило горло, хотелось что-то сделать, нечто безумное и яркое. Может, залить камеру своей кровью, полоснув ножом по горлу? Как назло столовые приборы уже унесли.
Локи вдруг зацепил взглядом мешковину под столом и, судорожно выдохнув, присел на корточки. Там была палка с острыми шипами, такой легко можно вскрыть вены. Тихо залить весь пол кровью. Почему бы и нет? Или кровать? Или сделать это в ванной, раздевшись донага? Его всё равно хватятся, когда принесут завтрак на следующий день. У Локи сильная магическая подпитка, но даже она не выдержит планомерного самоубийства. Боги тоже истекают кровью и умирают. О! Хель оторвётся на нём по полной программе за предательство, за оглушительное фиаско в Асгарде.
Себе уж Лофт мог признаться в том, что достоин такой участи. Лафейсон развернул мешковину, представляя, как утром Тору сообщат, что предатель мертв, истёк кровью в своей клетке, пересудов хватит на пару десятков лет. Локи быстро нашёл искомое, штыри приличные, вполне подойдут для его цели за неимением других колюще-режущих предметов. Он вовсе не ждал, что кто-то его остановит, нацелился на особо заметную на бледной руке вену, сжал остриё и уже хотел ударить, как заслышал динамичные шаги в коридоре.
Нельзя было отвлекаться, нужно бить, быстро, сильно. Но Локи вдруг отчаянно отталкивает от себя пыточный инструмент. Если он сделает это сейчас, и кто-то увидит, план не воплотится в жизнь. Нужно время и, по возможности, одиночество. Завтра у него будет время, он не станет тянуть, и к ужину братцу испортят аппетит сообщением о позорной смерти Локи в чёртовой камере.
Маг поднялся на ноги и отошёл к постели, присел на мягкую перину и нетерпеливо облизнул пересохшие губы. Через мгновение напротив камеры появились две фигуры: как и вчераТор и Огун. Локи едва сдерживал улыбку. Он молчал, когда брат миновал защитный барьер, ждал, когда друг молодого царя снова заточит их вместе. Иллюзия единения. Огун молча покинул подземелья. Тор облачён сегодня в простую белую рубаху, чёрные плотные штаны и ботинки, без накидки в руках, он держал уже знакомый Локи ларецодежда для принца. Но молота при нём нетвот это диво.
Скучал? спокойно интересуется Тор, замечая враждебный настрой брата.
Ты помешал мне вообще-то, отвечает Локи просто и без затей, наблюдает, как Одинсон опускает на пол ларец, открывает, вытаскивает одежду, чёрное и белое, вешает на спинку кресла, сапоги со шнуровкой ставит на пол. Одинсон замечает, что мешковина открыта, сверху лежит палка с шипами.
Помешал? переспрашивает Одинсон, поворачивая голову к Локи, тот не сдвинулся с места, только повернулся в его сторону, но подняться с постели даже не пытается.
Да, я хотел вскрыть себе вены, буднично сообщает маг и видит, как Тор хмуро переводит взгляд на пыточный инструмент и слышит голос Локи. Да, именно этим незатейливым предметом, подумал, вполне сгодится для моих нужд.
Тор стискивает пудовые кулаки, поворачивает голову, смотрит предупредительно, и Локи чувствует кожей, что братишка понимаетэто не ложь. И асу не нравится, эта небрежность в признании узника, его равнодушие и обречённость.
Значит, я вовремя, мстительно буркнул Тор. Не соблаговолишь переодеться?
Ммм, тянет Локи и улыбается, дышит полной грудью, Тор принёс с собой свежий ветер, который немного привёл мага в чувства, хотя ветер иллюзорный, но все же действенный. Игра мне нравится, но объясни, зачем я надеваю эту нелепую одежду?
Тор не пытается хоть как-то затронуть тему вчерашнего инцидента после порки, и Локи его в этом поддерживает. Сложно объяснить, зачем нужна другая одежда, отличная от принятой в Асгарде. Одинсон и сам толком не знает, он просто не хочет воспринимать Локи в момент, когда тот причиняет ему боль, как брата, он предпочитает думать, что его бьёт кто-то другой. Ведь Тору претит думать о том, что это норма, когда его младший брат вымещает на нём злость, а с другой стороны громовержец понимает, что Лофту это нужно, просто нужно, и они должны это пережить и идти дальше.
Только в этой нелепой одежде ты можешь быть моим хозяином, отвечает Тор серьёзно.
Локи мечтательно улыбается, ответ его устраивает, он поднимается с постели. Сегодня узник более спокоен и расслаблен, хотя ещё десять минут назад готов был покончить со всем этим, со своей жизнью. Маг подошёл очень близко, потянулся за одеждой, подхватил мидгардские тряпки, нагнулся за обувью. В этот раз Одинсон не отступил, поскольку близость Тора брата не смущала.
Я быстро, Лафейсон окинул его странным взглядом, немного подумал и добавил. Кандалы не надевай, рубашку не снимай.
Тор кивнул, соглашаясь. Не похоже, что брат злился хоть в половину столь же сильно как вчера, но это ещё хуже, скорее всего, сегодня он будет исключительно жесток, нет ничего более опасного, чем обманчиво спокойный Локи. Маг удалился переодеваться, снова примерил на себя личину хозяина. А Тор вдруг задался вопросом: как всё пройдёт сегодня? Просто порка или порка с продолжением? Локи понравилось вчера, или он просто перетерпел, кончил, конечно, Одинсон постарался довести дело до конца, и при этом не просто механически, а вкладывая душу в процесс. Тор застонал от досады и злости. Что с ним происходит? Он просто прикидывает варианты или надеется, что Локи позволит снова застать себя врасплох?
Возможно, им стоило бы поговорить обо всём, что произошло, об их жизни, о правильных и неправильных поступках, поплакаться друг другу, выпить хорошего мёда и подраться. А проснувшись с утра, забыть обо всем, что их отдалило друг от друга, и жить дальше.
Дверь в ванную открылась, и Лофт неспешно прошёл в комнату. Тор тут же забыл обо всём на свете. Локи выглядел так же как и вчера, но его образ сегодня раскрывался совершенно иначе, казалось, он соблазнял, а вовсе не злился. Одинсон вдруг осознал, что они не обсудили, в какой позе стоит находиться рабу, становиться на колени было поздно, и ас лишь покорно опустил голову, соглашаясь быть подвластным.
Подай мне хлыст, ты знаешь, какой мне нравится, попросил маг, и Тор покорно нагнулся, чтобы взять игрушку, подозрительно отложил в сторону палку с шипами и быстро нашёл искомое, выпрямился и рукоятью вперёд подал брату. Хорошо.
Пленник забрал хлыст и медленно скользнул к молодому царю, который снова пришёл в его обитель. Хотелось ударить под дых пышущего самоуверенностью аса, этого Одинсон точно не ожидает, но Лофт не стал.
Что мне сделать, чтобы порадовать тебя сегодня? Тор говорил без вызова, а голос его неожиданно охрип. Локи попытался сохранить самообладание, внешне ему это удалось, а вот внутреннене очень.
На колени, приказал Локи, хотя первоначально у него путались мысли по этому поводу, не хотелось так утверждать свою власть, но неосторожная фраза, эта незатейливая насмешка разозлила мага. Тор подчинился, попытался спокойно отреагировать, когда Локи прошёл мимо, остановился у него за спиной, но даже для него очевидно, братец использует хлыст и сегодня. Снимай рубашку.
Одинсон ухмыльнулся. Надо было всё это сделать с самого начала. Воин быстро расстегнул и скинул рубашку, небрежно отбросил под стол поверх мешковины. Локи окинул взглядом отчётливые гематомы отвратительных оттенков на спине брата, тот напряг спину, готовый к удару, покорно опустился на колени.
Пленник вскинул руку: свист, удар. Тор сжимает зубы, разумеется, он не обработал спину вчера, даже Огун не знает, что Локи вчера его выпорол. Маг систематически наносит несколько сильных ударов, но вовсе не в порыве праведной ярости, он контролирует себя, без горячности и спешки. Это больно, больнее чем вчера, ас ещё толком не оправился, хотя он не покажет своей слабости. После пятого удара всё прекращается. Одинсон ждёт очередного удара, но Лофт медлит, подходит ближе, касается плеча прохладными пальцами, чувствуя лёгкую дрожь, прошившую тело брата, раб не поднимает головы, волосы свисают, закрывая лицо.
Хочешь, чтобы я продолжил? неожиданно мягко спрашивает Локи, касается светлых волос.
Ты волен поступать, как того желаешь, проскрежетал Одинсон, не поднимая головы.
Нужно было вылечить спину, за день гематомы сошли бы, укоризненно поучал Лафейсон.
Не до того было, бросает Тор и поднимает голову, силясь показать своё превосходство даже на коленях. Игра наскучила? Выбери что-то более кардинальное, повесились.
Не в твоём положении мне указывать, Локи встал прямо перед ним и осторожно коснулся колючей щеки, поросшей золотистой щетиной.
Лофт вдруг открывает для себя новые грани Тора, он тоже устал после боя за Асгард, днём он, должно быть, занимается восстановлением города, а ночью приходит к нему и толком не спит, а с утра снова рутина. Но старший брат об этом ни словом не обмолвился, не стал обвинять его в том, что он отнимает драгоценное царское время.
Рабы не всегда послушны, криво усмехается Тор, наслаждаясь поощрительным прикосновением к лицу. Он знает, что дальше должен снова приласкать Локи как вчера, всё по плану, брат точно хочет, но сегодня Одинсон тоже хочет сам, без указки.
Лафейсон отходит раньше, чем гость успевает что-то предпринять.
Вставай, бросает пленник.
Одинсон хмурится, но выполняет приказ. Только не понимает, отчего так мало ударов? Почему Локи не продолжил его пороть? Что-то здесь нечисто. Воин выпрямляется, поворачивает голову и тут же замирает на месте, Локи снова командует.
Ко мне спиной, резкий тон брата немного настораживает, но раб покорен, больше не вертится. Снимай штаны.
Что? сглатывает бог грома, хмурится.
Плохо слышишь? насмешливо интересуется сын Лафея. Снимай, я сказал.
Одинсон сжимает кулаки, Локилюбитель изрядно перегнуть палку, впрочем, Тор здесь по собственной воле. Ему хватит силы сладить с братом даже без молота, но так он сделает хуже, и на это Одинсон не решится. Судя по командному тону, пленник начал входить во вкус, теперь он царь в своём крохотном мирке, который сузился до небольшой комнаты в подземельях Асгарда. Громовержец выполняет приказ спокойно, хотя руки у него немного подрагивают, когда он расстегивает пуговицы на штанах, небрежно скидывает обувь, стягивает штаны вниз, выпутывается из плена одежды полностью.
Ас смотрит вперёд перед собой, упираясь взглядом в стену, не слышит, чувствует мягкие шаги за спиной. Локи подбирается ближе, бесшумно как кот, но Тор чувствует его, спина горит после вчерашней порки и сегодняшней добавки.
Безупречен, тихо шепчет Локи и касается рукой сильной спины.
От прикосновения Тор закусывает нижнюю губу и прикрывает глаза, сам не понимает, боль тому причиной или чудесная прохлада тонкой ладони. Тор с сомнением относится к комплименту и тут же резко распахивает глаза, когда другая ладонь проходится по ягодицам. Локи не даёт Тору понять, что задумал, и прижимается всем телом к нему сзади, убирает золотистые волосы на один бок и касается губами изувеченной спины, сукровица мажет белую рубашку. Одинсон не дёргается от боли только потому, что испытывает смешанное чувство, губы брата нежные, сухие и нажимают небольно.
Локи
Замолкни, шепчет маг, вызывая дрожь по всему телу бога грома, и заговаривает снова, умоляя. Молчи, хорошо?
Хорошо, неожиданно соглашается Тор.
Локи накрывает плечи брата ладонями и скользит по всей длине рук. Это всё странно, но Одинсон не спрашивает, молчит, ждёт и наслаждается. Всё-таки сегодня у брата другой настрой, нежели вчера. Они делают успехи, или это просто очередной обман?
Ты должен был меня отпустить, выдыхает Лофт в спину брата, касается губами отвратительной гематомы, и зачем он задаёт вопросы, если хочет, чтобы Тор молчал? Почему не отпустил? Как долго ты будешь приходить ко мне? Как быстро забудешь, что я вообще существую? Расстроишься, если я вскрою себе вены, а, Тор?
Я этого не допущу, ты же знаешь! яростно рычит Тор, и Локи не успевает его урезонить, старший брат резко оборачивается, маг злится, всё не по плану. Собственно, плана и не было, просто он надеялся контролировать аса, но снова не удалось. Одинсон хватает младшего за плечи, пленник смотрит загнанно. Ты мой брат, Локи. Как ты не понимаешь, всё это для тебя, ради тебя. Я готов терпеть боль, которую ты мне причинишь, я иду на это осознанно. Тебе и того чаще было больно от моего безразличия, от того, что я тебя не понимал.
Локи неприятно кривится, дергается, пытаясь вырваться, он не хочет слушать.
Ты всё делаешь только ради себя! Локи кричит ему в лицо, злость вскипает в нём слишком быстро, бесконтрольно. Ты не благодетель, Одинсон, ты
Я твой брат! рычит в ответ Тор, он дышит часто, смотрит грозно.
Ты мне не
Тор не даёт Локи договорить.
Я твой брат! Всегда был и навсегда останусь!
Маг вырывается, Тор совершает ошибку, выпускает пленника и едва успевает поставить блок, кулак Локи летит ему прямо в лицо. Громовержец перехватывает его руку, резко разворачивает к себе спиной, Лафейсон шипит от боли в заломленной руке. Его толкают на постель, он приземлился на живот и дёрнулся было, чтобы подняться, но не успел, Тор оказался быстрее, сильнее и тяжелее.
Одинсон придавил его всем своим немалым весом к постели, Локи рвался из-под него, рычал и бился, словно безумный, пытался ударить затылком в нос, но Одинсон решился снова использовать свой козырь без лишних просьб и унижений со стороны брата. Тор нутром чувствовал, что Локи хочет. Громовержец чуть приподнялся, чтобы обмануть брата, ётун тут же попытался дернуться, чтобы выскользнуть из-под тяжелой туши. Одинсон лишь сместился чуть ниже, а его рука скользнула под Локи и сжала между ног.
Хватит, хрипло бросил Тор. Успокойся. Ну же, расслабься, Локи.
Маг тут же затих, замер. От незатейливой ласки он страдальчески застонал под старшим братом. То ли ласковые слова бога грома его успокоили, то ли его рука. Одинсон сжал осторожно, мягко, не принуждая, но настаивая.
Сделай, сдавленно бросил Локи, его тело содрогнулось в предвкушении, совсем немного, он чуть вскинул задницу вверх, чтобы Тору было проще. Сделай, я хочу.
Хочешь? с нажимом просипел в спину мага Тор, словно имел право переспросить своего господина, он ведь просто должен выполнять.
Да, хочу, Локи требовал своё как капризный ребёнок.
Скажи, чего ты хочешь, Локи, мстительно требовал Одинсон, теперь и он хотел поиграть, оставалось только надеяться, что всё хорошо кончится.
Хочу кончить, как-то обречённо проронил Лафейсон, словно растерял весь пыл в один миг. Хочу, чтобы ты
Я что? не отступал воин, в какой-то момент вся эта абсурдная ситуация начала его заводить, и ему хотелось услышать, как маг вымаливает его сделать это. Локи?
Маг уткнулся лбом в покрывало, всё его тело напряглось, но он не отвечал, и Тор сдался, не стал продолжать допытываться. Локи вдруг почувствовал лёгкость, его больше не удерживали, но свобода оказалась обманчивой, Одинсон потянул его, разворачивая. Лофт оказался на спине, он обескураженно охнул, когда Тор одним рывком разодрал рубашку, схватил Локи за щиколотки и развёл его ноги в стороны, оказавшись между ними.
Тор с остервенением дёрнул пуговицы на штанах брата, Локи зашипел, но не пытался отстраниться. В этот момент он понял, что хочет Тора до дрожи, а тот ещё возится с его штанами, но пленнику надо прямо сейчас. Лафейсон тянется к руке брата, хватает за запястье, тянет к себе. Одинсон бросает на мага не терпящий возражений взгляд, но Локи упрям, тянет сильнее, неожиданно резко подаётся вперёд, хватает царя за золотистые лохмы, сжимает сильно и накрывает жёсткий рот, непослушный в первый миг и жадный в следующий.
Одинсон насилует чужой рот, толкается языком, как если бы брал своё, безраздельно принадлежащее ему. Тор поддаётся рукам Локи, его нажиму, и опускается сверху, притискивая к постели. От жаркого рта кружит голову. Оказывается, безумие накатывает незаметно, но затягивает и топит. Одинсон тонет в этой низменной похоти вполне осознанно и с готовностью. Тор боится сказать правду, но его сердце требует, он отрывается от губ Локи, который уже давно ослабил хватку, просто теребит его волосы как ласковый котёнок.