Для женщины вы, пожалуй, слишком умны.
Силвиан не отреагировала на подкол.
До свадьбы осталось две недели, сказала она, отворачиваясь к окну, я очень давно мечтала о ней. Вы даже представить себе не можете, сколько лет.
Что ж, очевидно, вы получите ееРауль ведь не может жениться на мне.
Силвиан закусила губу и бросила на него быстрый взгляд.
Я не хотела бы после свадьбы наблюдать вас рядом с ним.
Это старый разговор.
Но кое-что изменилось с тех пор, как мы говорили в прошлый раз, разве не так?
Кадан снова молчал. Она, безусловно, была права. Но Кадан не имел ни малейшего желания признаваться в своих чувствах при ней. Тем более он не хотел рассказывать ей о том, что утром сказал ему Рауль.
Оставьте его, почти спокойно попросила Силвиан, вновь поворачиваясь к нему. Забирайте Луи и уезжайте вместе с ним. Каждый получит свое. Зачем причинять мне и Раулю боль?
Если бы я мог, сказал Кадан после долгой паузы, я, возможно, поступил бы именно так.
Вы можете. Никто здесь не решится помешать вам. Разве что Рауль Но я удержу его. Просто оставьте нас и никогда больше не попадайтесь нам на глаза.
Губы Кадана дрогнули.
А если я не послушаюсь вас?
Силвиан прищурилась.
Тогда кто-то умрет. И в этот раз, возможно, боги начнут с вас.
Силвиан оставила Кадана в одиночестве с неприятным осадком. Слова ее местами неприятно попадали в унисон с его собственными мыслями. Никто, кроме нее, не говорил так: "боги начнут с вас". Кадану иногда казалось, что они говорят с Силвиан на одном языкено при этом понимают его настолько по-разному, что никогда не смогут преодолеть ненависть, разделившую их.
Он надеялся, что на этом тяжелый день подошел к концу, и его наконец оставят одногоно этого не произошло. Едва минула четверть часа, как снова раздался стук в дверь. На пороге стоял слуга, обычно сопровождавший герцога де Ла-Клермона.
Мой господин хочет видеть вас, сообщил он.
Кадану оставалось только кивнуть.
Он накинул на плечи халат, встал и пошел следом за слугой.
Эрик ожидал его в библиотекесидя за массивным дубовым письменным столом. Он не сразу поднял глаза от бумаг, так что Кадан какое-то время стоял, изучая взглядом его лицо.
Эрик явно не принимал его всерьез. Или, вернее было бы сказать: Эрик не воспринимал его как человека, на которого стоит смотреть.
Когда он поднял взгляд, Кадан увидел в его глазах собственное отражение и понял, что является скорее досадной помехой для него. Камнем, который нужно вышвырнуть из-под колес, чтобы карета ехала вперед.
Я бы солгал, сказал Эрик, не поднимаясь с кресла, если бы сказал, что рад видеть вас.
Кадан поднял брови.
В таком случае я могу вернуться к себе и немного поспать?
Не сейчас, Эрик откинулся на спинку кресла и продолжал какое-то время молча смотреть на него из-под густых бровей. Сколько вы хотели бы, месье Локхарт? спросил он наконец.
Что? Кадан невольно изогнул бровь.
Не прикидывайтесь, нам обоим очевидно, зачем вам нужен Рауль. О титуле мы говорить не станемнаша семья не станет позорить себя подобным прошением перед королем. Но я советую вам подумать и решить, сколько именно денег или земель требуется вам, чтобы оставить нас в покое раз и навсегда?
Кадан с легким удивлением смотрел на него.
Мне всего хватает, выдавил он.
Тогда в чем проблема? Вы собираетесь тянуть средства из моего сына, пока он не потеряет все? Так не пойдет.
Кадан молчал. Кровь прилила к его щекам.
Я долго вас терпел. Возможно, я бы даже позволил вам остаться с моим сыном после свадьбыесли бы вам нужен был только Рауль. Но вы решили, что сможете застрелить сразу двух зайцев. Ваши амбиции перешли черту.
Луи произнес Кадан невольно.
Эрик поморщился.
Дело не только в нем. Я хочу, чтобы мои сыновья были счастливыа вы погубите их. У них и без того достаточно поводов поссориться между собой.
В таком случае я ничего не прибавлю и не убавлю для них, попытался возразить Кадан, но не услышал уверенности в собственном голосе. Эрик подавлял егоКадан сам не знал почему. Совладать с собой он не успел, потому что дверь приоткрылась за его спиной, и Кадан услышал голос Луи:
Вы звали меня, отец?
На мгновение наступила тишина. Голос Луи прервался на полуслове, а затем тот решительно прошел в центр комнаты.
Теперь только Эрик поднялся из-за стола, чтобы направиться навстречу ему.
Да, Луи, сказал он на ходу, я хотел увидеть вас. Как всегда.
Приблизившись к пасынку вплотную, он без лишних слов подхватил его за талию и втянул в долгий, жесткий поцелуй. Луи замешкался на мгновенье, щеки его заалели от осознания того, что Кадан смотрит на них, но Эрик был сильнее егода и сопротивляться его рукам он не привык. Тело отозвалось само собой. А Кадан стоял и смотрел на них, пока Эрик не счел необходимым прервать поцелуй.
Мгновение Луи хотел оправдаться каким-то образомно слов не нашел, а в следующую секунду этот порыв прошел. Его охватила злость при мысли о том, что и Кадан вот так же целовал Рауля у него на глазах.
Вы поняли, что я хотел вам сказать? спросил Эрик, поворачиваясь к Кадану.
Тот зачарованно кивнул.
Подумайте о моих словах. Назовите суммуи вы получите ее.
Пожалуй, я последую вашему совету, быстро проговорил Кадан, не давая ему закончить, я сегодня же покину этот дом. Мне нужно отдохнуть и побыть одному.
Он развернулся и двинулся прочьноги не слушались его, а внутри снова воцарилась пустота.
Кадан негромко произнес Луи ему вслед, но с места не двинулся.
Эрик снова опустился за стол.
Если вы сегодня не в настроенииможете идти к себе, спокойно произнес он и сделал вид, что снова возвращается к делам.
ГЛАВА 15. Слова и поступки
Путь до Парижа был куда безрадостнее, чем тот, что вел в поместье Клермон. Зима была в разгаре, и за окнами носилок, едва прикрытыми толстыми бархатными занавесями, непрестанно капал в дорожную грязь холодный промозглый дождь.
Общество кавалеров и пажей не радовало Каданакак он ни силился напомнить себе, что все они стараются для него. Присутствие свиты давило на него, заставляя думать о том, что все, что он везет с собой, принадлежит не ему.
Рауль одаривал егоно он же мог и забрать назад все то, что дал. Пусть по документам земля, на которой стояли дворец и театр, принадлежали Кадану, у него не было и тени влияния перед двором. Будучи аристократом, Рауль легко смог бы отсудить у него все, опровергнуть свои решения, а в крайней случае, как он и предупредилоскандалить Кадана перед церковью и высшим светом.
Кадан знал, что ходит по опасной грани, но до сих пор это забавляло его. Он чувствовал себя всесильным циркачом, приручившим льва.
Герцог де Ла-Клермон дал ему понять абсолютно ясно, что он никто.
Стоило Раулю повидаться с отцом, как и его отношение к Кадану изменилосьа впрочем, может, было таким и всегда. Кадан не знал и не хотел знать. Рауль опостылел ему уже давно. С тех пор, как он впервые увидел Луи, прежние развлечения потеряли для него вкус.
Если раньше Кадану нравилась та игра, которую предлагал ему Рауль, то теперь он как нельзя лучше ощутил, что и в ней он всего лишь комедиант, призванный развлекать знатных господ и есть объедки с их стола.
Луи был другим. Пусть происхождением он и принадлежал к той же среде, что и они все, Кадан не мог воспринимать его так же, как других. Луи смотрел на негои видел не маску, но его самого. Луи не предлагал никаких игр. Он просто касался Кадана, и тому казалось, что он просыпается от бесконечного бессмысленного снаа может, напротив, погружается в другой, сладостный и волшебный, сон, в котором можно было поверить в любовь.
Но и Луи не принадлежал ему.
Прибыв в Париж к началу февраля, он сразу распорядился ехать в свой дворец и, отстранив Жюльена и других пажей, которых подобрал для него Рауль, постарался собрать вокруг себя нескольких доверенных людей.
Кадан ничего не понимал в том, как вести дела. У него не было никаких оснований доверять юристам, которых он привлек теперь. И все же это было лучше, чем полагаться на людей, которых назначил Рауль.
Пьеса, казалось, так четко сложившаяся в его голове в поместье Клермон, теперь потускнела и выцвела, и Кадан не знал, возьмется ли за нее вообще. Она напоминала ему о Луи. Она вся целиком была о нем. И Луи был точкой боли, о которой Кадан не желал вспоминатьи в то же время не вспоминать не мог.
Образ Луи, целовавшего герцога де Ла-Клермон, так привычно замершего в его объятиях, казался Кадану диким и неестественным. Он никогда бы не поверил в подобное, если бы не увидел сам. И в то же время это было на удивление логичнопотому что других причин, которые могли бы удержать Луи рядом с герцогом, Кадан найти не мог.
К концу первой недели его пребывания в городе Кадан услышал, как актеры театра обсуждают новость: маркиз де Лузиньян сыграл свадьбу с Силвиан де Робер. Всех интересовал один вопрос: продолжит ли театр существовать.
Кадан не смог бы скрыть, что этот вопрос интересует и его, хотя свадьба имела наименьшее отношение к сомнениям, которые вихрем кружились в его голове. Теперь уже он не сомневался, что Рауль вспомнит о нем, несмотря на женуи с ужасом ждал того дня, когда тот прибудет в Париж.
Не было ни малейших сомнений, что Рауль к тому времени будет зол. Кадан уехал молча, не выполнив его последнего приказа и ни о чем не предупредив.
Потому теперь каждый раз, когда за окнами раздавался стук копыт, Кадан вздрагивал, думая о том, не Рауль ли это приехал за ним.
Однако, когда ночью всадник остановился у ворот парка и разбудил прислугу стуком в двери, Кадан все же оказался к этому не готов. Он судорожно принялся натягивать халат и все же не успелдвери спальни распахнулись, и на пороге показался Луи.
Кадан замер, глядя на него, как затравленный зверь.
Вы только и смог выдавить он.
Луи стоял и смотрел на него, не говоря ни слова. Кадан, как ни старался, не мог прочитать выражения его глаз.
Сам он тоже не знал, что сказать. Последняя их встреча встала перед его глазами как наяву. Он прикрыл рот рукой, чтобы справиться с тошнотой, и тут же, разозлившись на себя, стукнул по стене кулаком.
Как вы смеете врываться в мой дом?
Губы Луи дрогнули в ярости. Он решительно шагнул вперед и притянул Кадана к себе. Тот принялся вырываться, силясь избежать поцелуя, и это, к его собственному удивлению, ему удалосьруки Луи резко выпустили его.
Прекратите, жестко сказал он. Я не Рауль, чтобы вас принуждать.
Кадан дернулся как от удара и со злостью посмотрел на него.
Рауль никогда мне не лгал и никогда не приводил в наш дом других.
Рауль все эти ночи проводит с женой. Вы потеряли его.
Кадан обмяк.
Правда? спросил он. У них все хорошо?
Вы так беспокоитесь за него?
Кадан открыл рот и снова закрыл.
Зачем вы явились в мой дом? процедил он. Снова оскорблять меня? Снова причинять мне боль? Я ненавижу вас, вам так трудно это понять?
А вы зато наконец-то поняли меня.
Кадан молчал. Он выдохся. Новости о том, что брак Рауля с Силвиан состоялся, и теперь ему ничто не грозит, лишили его сил. Он бы рухнул сейчас в объятия Луи, если бы не обида, которая по-прежнему клубилась в нем.
Я не понимаю устало сказал он, не понимаю, как вы можете быть с ним Он же старше вас Он вам почти как отец
Потому я и с ним, тихо сказал Луи, я люблю его как отца и я предан ему. Но я бы никогда не предпочел его вам.
Да вы же едва знаете меня Мы даже толком не говорили с вами ни разу
Вы сами знаете, что это ложь. Я чувствую вас душой, как не смог бы чувствовать того, кого знаю всю жизнь. Скажите, разве с вами не так?
Кадан молчал. Он прикрыл глаза и уронил на ладони лицо.
Вы мне снитесь, сказал он наконец, вы мне снились всегда. Много-много лет, еще до того, как появился Рауль. Но это ведь просто сны.
Теперь уже молчал Луи.
Как так может быть? спросил Кадан, поднимая глаза.
Не знаю, Луи качнул головой и шагнул к нему, но Кадан отступил.
Вы все пришли в мою жизнь, тихо сказал Кадан, чтобы свести меня с ума. Что вам нужно от меня?
Вы знаете, что мне нужны вы.
А что тогда нужно ему?
Раулю нужно отнять вас у меня, и больше ничего.
Кадан издал едва слышный смешок и исподлобья посмотрел на Луи.
Когда я был маленьким, у меня был брат. Его звали Конахт. В нашем доме часто нечего было есть, даже фруктов не было. И все яблоки, которые давала ему мать, он отдавал мне. Когда мне исполнилось шесть, он умер от цинги. И знаете, что я думаю?
Луи качнул головой.
Я думаю, лучше б это был я, а не он. Лучше бы мне не знать ни вас, ни Рауля, ни вашего отца Самая болезненная смерть лучше, чем такая жизнь. Каждый из вас говорит мне одно и то же: что я ему принадлежу. Но я не хочу принадлежать никому. Я слишком устал. Вы можете просто оставить меня одного?
Луи отступил.
Хорошо, тихо сказал он, но комнаты не покинул. Мне некуда идти, помешкав, добавил он. Я не хотел бы останавливаться у Рауля, а мой особняк абсолютно пуст. Вы позволите мне переночевать у вас?
Живите сколько хотите. Только не приближайтесь ко мне.
Кадан отвернулся к окну, давая понять, что Луи лучше уйти. И тот бесшумно вышел за дверь.
К вечеру следующего дня Кадан уже не знал, жалеть о последних своих словах или нет.
Луи в самом деле не подходил к нему, лишь мельтешил вдали. И силуэт его притягивал Кадана как магнит. Он не мог работать, не мог репетировать, не мог даже думать о делах. Все мысли его фокусировались в тенистых аллеях сада, по которому бродил Луи.
А едва на город опустился сумрак, как в ворота снова раздался стук. На сей раз Кадан был настолько погружен в свои мысли, что не услышал стука копыт.
Не прошло и четверти часа, как целая кавалькада всадников ворвалась в парк, хохоча и по дороге хватая за юбки актрис.
Кадан, переодевавшийся к ужину, как раз успел накинуть камзол и выбежать за двери, когда Рауль спрыгнул с седла и, в два шага подскочив к нему, прижал Кадана к себе. От него исходили густые терпкие пары вина и, не обращая внимания на попытки увернуться, он принялся покрывать поцелуями лицо Кадана, его шею и даже затянутое толстым слоем бархата плечо.
Я так по тебе скучал, выдохнул он. Прикажи нас развлекать.
Рауль, Кадан вывернулся наконец из его рук. Ты не хочешь хотя бы рассказать мне, что женат?
Рауль расхохотался и снова его поцеловал.
Зачем говорить о том, что ты и так знал? А ну, он развернул Кадана лицом к дверям и, отвесив ему увесистый шлепок, заставил шагнуть вперед. Отдай распоряжения. Это же твой дом.
Кадан хотел было ответить, но прикрыл рот и счел за благо скрыться во дворце. А Луи, еще не успевший вернуться с прогулки, замер в тени деревьев и молча смотрел на Рауля, с трудом сдерживая злость.
Кадан попытался устроить ужин, рассчитывая, что еда заставит выветриться алкогольно Рауль отказался есть и друзьям тоже не позволил сесть за стол.
Вместо этого он потребовал, чтобы те актеры, которых удалось застать в театре, сыграли какую-то оперетку лично для него.
Про свободных, неженатых мужчин, объявил он.
Кадан, шепнувший на ухо своему новому помощнику несколько слов, поинтересовался:
Разве у вас с Силвиан не все хорошо?
Рауль хохотнул, и в голосе его Кадан услышал знакомую уже бешеную злость.
Что может быть хорошо, сказал Рауль, когда у тебя в постели человек, на которого тебе наплевать? Впрочем, тебе ли, Кадан, не знать, а?
На последних словах он поймал Кадана за руку и рванул на себя. Рауль рухнул на диван, так что тот заскрипел, а Кадан приземлился верхом на него.
Руки Рауля тут же принялись шарить по его бокам, развели в стороны полы камзола и, вытащив рубашку из-под пояса кюлот, забрались под нее.
Кадана немного шатало от этой бесцеремонностидаже для пьяного Рауля это был перебор, а Кадан, к тому же, успел порядком отвыкнуть от его рук, и сейчас они ощущались необыкновенно чужими, сухими, и не доставляли и тени удовольствия.
Будто угадав его мысли, Рауль опустил руку Кадану между ног и крепко сжал, причиняя боль.
Что? спросил Рауль насмешливо и зло. Избаловался так, что у тебя на меня уже и не встает? А может, это мой брат так хорошо тебя приласкал, а?
Кадан стиснул зубы и молчал, понимая, что любое слово будет использовано против него.