Сын мой
Эрик решительно шагнул к нему и замер, впервые в жизни не зная, что делать. Он посмотрел на собственные рукибольшие и бессильные против того врага, с которым сражался сейчас Луи.
Кадан замер в отдалении, стиснув кулаки.
Эрик помедлил и опустился на колени перед кроватью, на которой лежал больной.
Он приходил в себя? резко спросил герцог.
Кадан неуверенно кивнул.
Несколько раз. Но ненадолго ваша светлость.
Эрик бросил на него полный ненависти взгляд.
Почему нет лекаря?
Я звал. Неужели вы думаете, что я просто так позволил бы
Во взгляде Эрика отразилось презрение.
Де Ла-Клермон сорвал с пояса кошелек и швырнул на пол к ногам Кадана.
Зови мэтра Прево. Скажи, что ты от меня. Немедленно.
Кадан колебался мгновениеон не хотел оставлять Луи одного. Потом все-таки подхватил с пола кошелек и помчался выполнять приказ.
Ему потребовалось с полчаса, чтобы добраться до цирюльни. Лекарь, тут же начавший собирать в склянки пиявоккак будто они могли помочь тому, кто и так лишился крови почти целикомне понравился Кадану, но выбирать он не мог.
К исходу часа он, уже в сопровождении лекаря, вернулся в опустевший дворец, но с порога спальни понял, что опоздал.
Эрик все так же сидел на коленях, но теперь он сложил руки в замок и, опустив голову, что-то бормотал.
Зовите священника, сказал лекарь, едва сделав вперед пару шагов и снова разворачиваясь назад, это уже не ко мне.
Кадан стоял молча, окончательно понимая, что упустил свой шанс. Что Луи никогда более не заговорит с ним и не поцелует его. Реальность его снов, едва коснувшись его краем, сейчас снова исчезла, растворилась в тумане, а жизнь превратилась в другой, бесцветный и лишенный чувств сон.
Луи прошептал Кадан. Он прислонился к стене, сполз по ней на пол. Уронил голову на колени. Его душили слезы, но плакать он не мог.
Эрик еще какое-то время читал свои молитвы. Затем встал и двинулся прочь.
Потрать эти деньги на похороны, сухо распорядился он, его последнее ложе должно быть мягким, как шелк.
Больше Кадан не видел герцога де Ла-Клермон. А тот вернулся в свой дом на другом конце квартала. Рауль находился там жепод стражей. Едва узнав о приезде отца, он собирался сбежать, но довольно быстро выяснил, кому на самом деле подчиняется его двор.
Эрик долго стоял в зале на первом этаже, пытаясь заставить себя заговорить с сыном. Он знал, что должен сделать этои не мог.
Наконец, решившись, он поднялся в покои Рауля.
Тот не находил себе места, шагами меряя комнату от стены к стене. При появлении отца Рауль замер, настороженно глядя на него.
Эрик тоже молчал, разглядывая его бледное, измотанное лицо. Растрепавшиеся волосы и сбившийся набок камзол.
Я любил тебя больше жизни, сказал Эрик, глядя на него.
Рауль какое-то время выдерживал его взгляд, а затем отвел глаза.
Я бы умер за тебя и убил любого, кто тронул бы тебя, продолжил Эрик. И только один человек на свете был мне так же дорог, как ты.
Он медленно и бесшумно подошел к сыну, поймал его подбородок двумя пальцами и вздернул вверх.
Посмотри на меня, рявкнул он, и, когда Рауль выполнил приказ, добавил тише:Зачем? Из-за жалкой шлюхи? Что он сделал тебе?
Рауль сглотнул. А потом вырвался из державших его рук.
Нет, не из-за нее, выдохнул он, яростно глядя в глаза отцу, как ты можешь говорить, что любил его так же, как меня, отец? Он никто. Он жалкий приемыш. Он
Хлесткая пощечина обожгла его щеку.
Я сам решаю, кого мне любить, сухо сказал Эрик. Это не касается тебя.
Но я твой сын.
А я твой отец. И я никогда не запрещал тебе любить того, кого ты хотел.
Рауль закусил кровоточащую губу и замолк, но во взгляде его оставалась злость.
Ты вырос завистником и подлецом, тихо сказал Эрик, я всегда знал, что ты такойно все равно любил. И если бы он убил тебяя бы отомстил, несмотря на всю свою любовь. А что прикажешь делать мне теперь?
Жить выдохнул Рауль, и позволить жить мне. Он был лишним в нашей семье.
Губы Эрика дрогнули, но так ничего и не произнесли. Он развернулся и молча направился к себе.
Весь остаток вечера Эрик провел в уединении в своем кабинете. В доме царила тягостная тишина, и даже Рауль опасался нарушать ее.
Только когда на город уже опустилась тьма, и звуки музыки поплыли над ночным городом где-то вдали, мнимый покой дома де Ла-Клермон нарушил грохот выстрела.
Еще не понимая, что произошло, Рауль, минуя охранника, уже и не пытавшегося удерживать его, бросился на звук.
В кабинете отца уже снова воцарилась тишина.
На столе лежал листок, содержавший всего несколько слов. Поверх него сжимала перо неподвижная рука герцога де Ла-Клермон.
Спина герцога оставалась прямой и распласталась по спинке дорогого кресла. Голова откинулась назад, и лицо заливала кровьна то, что осталось от него, было страшно смотреть, и Рауль поспешно перевел взгляд на листок.
Он осторожно высвободил его из-под пальцев отца и прочел:
"Живи. Ты никогда не получишь его".
Ярость поднялась в горле Рауля, он едва сдержался, чтобы не возразить в голос, но взгляд его снова упал на изуродованное лицо отца, и слова застряли в горле.
Он кинулся к окну, открыл его и закричал уже вбегающим в кабинет слугам:
На моего отца напали, вор выпрыгнул в окнообыщите двор.
Никому ни слова, выдавил Рауль, обращаясь к своему охраннику, с интересом следившему за ним, о том, что тут произошло. Причина смертинападение воров. Не забывай, что теперь у тебя новый господин.*
* В средние века и по ХVIII век включительно самоубийц отлучали от церкви и отказывались хоронить по христианским обрядам. Считалось, что совершив самосуд, они уходили от наказания Небес. Если же самоубийца был дворянином, его герб ломали, замок разрушали, все остальное становилось достоянием казны.
ГЛАВА 18. Казнь
Холодные струи дождя падали с низкого февральского неба и разбивались о могильные плиты.
Монотонный голос священника неторопливо читал молитву. Два десятка человек стояли перед закрытым гробом и кутались в черные, насквозь промокшие плащи.
Рауль смотрел, как тело его отца опускают в раскрытую могилу, и пытался понятьв самом ли деле происходит то, что он видит перед собой, или все это просто сон.
Силвиан, в черной просторной накидке с капюшоном, наполовину закрывавшим ее лицо, стояла по правую руку от него. Две служанки придерживали у нее над головой черный, отделанный кружевами зонт.
Силвиан в случившееся верилось легко.
Все так, как и должно быть, пробормотала она, обращаясь к себе самой и больше ни к кому. Очередная история подходила к концу.
Силвиан бросила короткий взгляд на Раулясвоего законного супруга, того, кого священник назвал ее половинкой. Она не ощущала, что он находится рядом с ней. Напротив, несмотря на долгое, почти бесконечное ожидание, это был абсолютно чужой ей человек.
Силвиан снова повернулась к могиле. Прошло более десяти лет с тех пор, как герцог де Ла-Клермон обещал своего сына ей в мужья. Десять лет она думала, что единение их неизбежно, что какими бы ни были желания самого Рауля, он станет теперь принадлежать ей. Но стоило только отгреметь свадьбе, как Рауль оседлал коня и бросился прочь, в направлении Парижа.
Силвиан легко было предположить, зачем он ехал сюда. Она отправилась вслед за супругом, но опоздала всего на несколько днейкогда Силвиан ступила в особняк в квартале Марэ, оба, Луи и Эрик, уже были мертвы. А Рауль, казалось, отгородился от нее стеной.
"Он жив, утешала Силвиан себя, он жив, значит, все еще впереди. Чтобы ни произошло, мы сумеем это преодолеть. Мало ли людей хоронило своих родных?"
Погрузившись в мысли, она не заметила, как священник закончил молитву, и Рауль исчез, затерявшись в толпе.
Силвиан дала знак служанкам и отправилась его искатьоднако, продравшись через череду знакомых лиц, выражавших соболезнования, увидела вовсе не его.
Ты, выдохнула Силвиан, останавливаясь напротив юноши в черном плотном плаще до самых пят. Рыжие волосы его промокли и змеями расползлись по плечам, не оставив и следа былой красоты. Что ты делаешь здесь?
Я попросил бы вас сохранять вежливость, спокойно сказал Кадан, тем более, что я пришел не к вам.
Только не говори, что намереваешься высказать сожаления о смерти того, кого никогда не знал.
Вообще-то, Кадан отвернулся от нее, выискивая кого-то глазами в толпе, в последние дни, когда Луи умирал, я успел немного познакомиться с его отцом. Быть может, он был не такой уж плохой человек. Однако в любом случае причина моего появления здесь не совсем он. Прошу прощения, я увидел того, к кому пришел.
Проследив за его взглядом, Силвиан увидела Рауля, одиноко стоявшего в стороне от всех, и хотела было направиться к нему, но Кадан опередил ее. Он проскользнул вперед и замер напротив человека, с которым провел прошедшие шесть лет. Силвиан лишь скрипнула зубами и осталась стоять там, где была.
Вы понять интонаций, наполнивших голос Рауля, Кадан не смог, как бы хорошо его ни читал. Подобного охрипшего тихого тона он не слышал у любовника еще никогда.
Я сожалею, тихо сказал Кадан и, не дожидаясь ответа, поймал ладони Рауля в свои. И это не пустые слова.
Рауль помолчал, рассматривая его лицо и тоже видимо пытаясь что-то обнаружить в нем, а затем кивнул и устало опустил веки.
Думаете, это моя вина? спросил он.
Кадан пожал плечами.
Я думаю, герцог принял свое решение сам.
Рауль резко распахнул глаза.
Вы знаете?..
Не беспокойтесь. Я никому не скажу, Кадан крепче стиснул его ладони и кивнул. Это было бы бесчестнопозорить вашу семью после всего, что вы дали мне.
Рауль с легким удивлением покачал головой.
Я думал, вы ненавидите меня после всего, что произошло.
Кадан опустил взгляд.
Мне трудно вычеркнуть из жизни все, что произошло между нами.
Или, короткий смешок вырвался из горла Рауля, вам попросту некуда идти. Ведь Луи погиб, и нового покровителя вы не нашли.
Я не буду вас разубеждать, спокойно сказал Кадан, снова поднимая взгляд на него. Я пришел сюда в надежде, что мы сможем вернуться к той жизни, которая устраивала нас обоих. Если вы предпочитаете обвинять меня в семи грехах, как это делал ваш братмне лучше уйти.
Кадан развернулся вполоборота, намереваясь исполнить свою угрозу, но Рауль тут же поймал его за запястье.
Подождите, сказал он, я не хочу сейчас быть один.
Кадан кивнул. Снова повернулся к нему и, помешкав секунду, будто решал что-то для себя, обнял Рауля, прижимая к себе. Стиснул его плечи и крепко прижал к себе.
Рауль испустил шумный вздох.
Вы думаете прошептал он в самое ухо Кадана, мы могли бы все вернуть?
Я думаю, это зависит только от нас.
Рауль зажмурился, силясь проглотить непрошенные слезы. Он любил отца, и тот никогда не делал ему зла.
Поедемте ко мне, то ли попросил, то ли предложил Рауль.
Кадан кивнул, но когда Рауль уже шагнул вперед, поймал его за локоть и удержал.
Постойте, сказал он, не стоит нам демонстрировать наше примирение сейчас, уезжая вдвоем. Направляйтесь впередмой экипаж неподалеку, я вас догоню.
Дом Рауля, столько лет служивший домом и самому Кадану, казался ему теперь мрачным и пустым.
Это просто зима, сказал он, останавливаясь у окна и глядя на кустарник, лишившийся листвы.
Жизнь продолжает идти вперед, сказал Рауль. Он подошел к любовнику сзади и положил руки на плечи, чтобы ненадолго почувствовать его тепло.
Нет, сказал Кадан коротко и зло, и Рауль уловил знакомые упрямые интонации в его словах, жизньэто колесо. Что случится с намикогда-то уже произошло.
Как скажешь, согласился Рауль, опуская подбородок ему на плечо, в этих вопросах я всегда тебе доверял.
Кадан склонил голову, на мгновение прижимаясь к нему виском, а затем сказал:
Распорядись подать ужин. Не хочу, чтобы твои слуги знали, что я здесь.
Рауль кивнул и вышел из спальни, на какое-то время оставив его одного. Через четверть часа он вернулся, сам неся в руках серебряный поднос, на котором стояли вино и блюдо с вяленым мясом, приправленным прованскими травами.
Поставив его на стол у кровати, Рауль поцеловал Кадана, и тот охотно ответил на поцелуй, пропуская любовника в свой рот. Прижался к Раулю всем телом, демонстрируя возбуждение, и тот стал неторопливо его раздевать. Движения Рауля были медленными, он останавливался на каждом шагу, будто впадал в какой-то непонятный транс. Движения Кадана, стягивавшего с него камзол, напротив, были резкими и быстрымион, будто умирающий от жажды, силился насытиться соленой морской водой.
Наконец, Рауль первым оказался обнаженным, и Кадан толкнул его на кровать, спиной вперед. Сам он сбросил сапоги один за другим и, стянув кюлоты вместе с бельем, оставил их валяться на полу.
На мгновение Рауль залюбовался его красотой, а затем Кадан шагнул вперед и одним плавным, текучим движением оседлал его.
Руки Рауля легли на его бедра, поглаживая их. Кадан пока еще лишь дразнил, покачиваясь на нем, но не впускал в себя.
Ты готов? спросил Рауль.
Кадан кивнул. Заведя руку чуть назад, он взялся за член Рауля и одним движением вставил его в свой смазанный, растянутый проход.
Рауль выгнулся, вталкиваясь глубже в него, зашарил руками по бокам Кадана и принялся насаживать его на себя с такой яростью, с какой мог.
Дыхание Кадана сбивалось с каждым толчком, он чувствовал, как неприятное, раздражающее возбуждение нарастает в нем.
Еще чуть-чуть прошептал Рауль, чувствуя, что Кадан уже готов. Одной рукой удерживая бедро любовника, другой он стиснул его член, пережимая поток крови.
Кадан, до сих пор взиравший на него сквозь пелену густых ресниц, распахнул глаза, завел руку куда-то в сторонуи в следующее мгновение грудь Рауля пронзила боль. Он выгнулся дугой, изливаясь и еще не понимая, что произошло, а Кадан уже выдернул из его груди кинжал и нанес следующий удар, а потом еще и еще. Он бил и бил, но ярость никак не покидала его, хотя простынь со всех сторон уже окропила кровь.
Кадан остановился, только когда руки перестали слушаться его. Он обмяк, скрючившись и ссутулив плечи. Рауль все еще оставался в нем, но Кадану было все равнобольше всего он хотел умереть здесь и сейчас, прекратить этот бесконечный, мучительный сон.
Но Кадан знал, что время еще не пришло. Еще остались дела, которые он должен был довести до конца.
Соскользнув с Рауля, он вытер кинжал о простыню и принялся одеватьсяметодично и равнодушно. Руки его сами защелкивали застежки, но мысли были далеко.
Он распахнул ставни и покинул дом Рауля через окно, унося перепачканный кровью кинжал с собой.
ГЛАВА 19. Спектакль
Дождь лил не переставая третий день. Колеса кареты месили грязь по дороге, ведущей из Парижа на север. Лошади фырчали, недовольные капризом хозяев, не пожелавших оставаться дома в такой непогожий день.
Узкие улочки города уже остались позади, и по обе стороны от дороги тянулись виноградники, лишь изредка между ними проглядывали загородные дворцы.
До Парка Семи Муз оставалось не более получаса пути, но они тянулись долго, и, казалось, время замерло, ночи перестали сменять дни, и никогда уже не наступит ни закат, ни рассвет.
Наконец, карета свернула на аллею, ведущую на запад, прошелестела колесами по гравию и замерла перед мраморной колоннадой.
Фонтан, обычно шумевший по другую сторону от крыльца, сейчас был безмолвен и тих.
Шелестя черными кружевными юбками, девушка в черной шляпке с плотной вуалью выбралась из кареты при помощи двух пажей. Подала им знак рукой покинуть ее и, придерживая подол, чтобы тот не попал в грязь, направилась к дому.
Лицо ее под вуалью было холодным и равнодушным. Оно не меняло своего выражения с тех самых пор, как в собственной кровати, обнаженный после грешной любви, был найден ее заколотый кинжалом муж.
Силвиан тогда стояла на пороге, молча глядя на него, и не обращала внимания на слуг, суетившихся вокруг. "Уже второй слышалось со всех сторон, кто-то проклял этот дом" "Его забрал инкуб"
Силвиан стояла, стиснув зубы. Имя инкуба угадать можно было легко. Они пятеро оказались связаны судьбой, и никто, кроме одного из них пятерых, Рауля убить не мог.
Чуть больше суток у нее ушло на то, чтобы совладать с собой и смириться с тем, что произошло.