Много ли знал Майлз, когда встал на защиту брата?
В смысле, я могла представить, как Майлз делает именно так, как сказал Доминик. Могла представить, как он берёт на себя вину за то, что сделал Роберт. Я даже могла представить, как он защищал его перед отцом. Но почему он продолжил работать с Мартином де Люка, после того как Роберт поступил с ним?
И зачем Роберт это сделал? Зачем ему было жениться на Клэр, если знал, что Майлз любил её и хотел на ней жениться? И почему Клэр вышла за Роберта, если она явно всё ещё была влюблена в Майлза?
Мои глаза опустились на те фотографии. У меня не было сомнений насчёт того, что именно происходило на них. Клэр была всё ещё верна Майлзу.
А затем меня осенило, что, может быть, Клэр знала, что делал Майлз. Она помогала ему? Она тоже была частью всего этого?
Они всё ещё были любовниками? Женитьба Клэр и Роберта была каким-то прикрытием? Они все лгали мне?
Ничто из этого не имело смысла. Но ничего из этого никогда не имело смысла.
Некоторое время спустя я залезла на кровать и свернулась калачиком с подушкой в руках, пытаясь рассчитать свой следующий шаг. Майлз должен был искать меня. И он должен был знать, что я всё ещё на корабле. В конце концов, мы были за многие мили от земли. И Лиза. Она должна была заподозрить что-то неладное. Искала ли она меня? Считала, что мы с Майлзом что? Вместе наверстывали упущенное?
От этой мысли мой живот слегка сжался. Может, никто и не искал меня.
Должен же быть способ сообщить кому-то, где я.
Я видела свет, пробивающийся из-под двери. Я могла бы засунуть под нее записку или ещё что-то. Возможно, кто-нибудь нашёл бы её и передал кому-то.
Возможно.
Я поднялась и стала обыскивать комнату в поисках листка бумаги и пишущего предмета. В каюте, которую делили мы с Майлзом, как в отеле, был письменный стол. На нем был блокнот и ручка с логотипом круизной компании. Здесь тоже должно быть что-то похожее, просто нужно найти это. Но все ящики комода были пусты, как и прикроватная тумбочка. Я обыскала шкафчики в ванной, но и они были пусты. И в моих карманах было пусто с того самого дня, как я купила эту одежду, под кроватью тоже ничего не было. Были фотографии, но нечем было написать на них. Кроме того, обратная сторона была слишком гладкой. Чернила бы не легли на неё должным образом. Найти бы карандаш
Я искала всюду, где только могла додуматься, в итоге вернувшись к тому, с чего начала, уставилась на кровать, которая была самым большим предметом в комнате.
Из-под заправленной простыни торчала этикетка.
Я схватила её и оторвала. Спереди было напечатано, но обратная сторона была пустой. Если б мне было, чем написатьчёрт. Вот бы со мной была моя косметичка. Тушь или подводка для глаз отлично бы сгодились для письма. Но у меня ничего из этого не было, и я не утруждала себя нанесением макияжа, когда одевалась утром. Или это было вчерашним утром? Я больше даже не была уверена, который теперь час.
Я пробежала большими пальцами по этикетке, пытаясь что-нибудь придумать.
И тогда я заметила, что мои ногти оставили на ней след.
Не сотрется ли он? Сможет ли кто-нибудь прочитать его?
Попытаться стоило.
Очень аккуратно, используя ноготь мизинца, потому что он был самым длинным и тонким, я написала:
В недрах корабля. Доминик. Пожалуйста, приди.
Для большей информации не хватало места. Я надеялась, что кто бы не нашёл её, поймет о чем речь.
Я бережно просунула её под дверь, надеясь, что она отлетит достаточно далеко по коридору, чтобы кто-нибудь мимо проходящий увидел её.
Но затем я начала беспокоиться, что кто-то из персонала, которому заплатил Доминик, мог найти её первым. Или Доминик мог поставить людей снаружи. Или Доминик мог сам найти её.
Черт! Что я наделала?
***
Когда Доминик вернулся, я уже снова лежала, свернувшись в кровати. Я не спала, но делала вид, надеясь, что он просто уйдет. Я не хотела говорить с ним.
Не тут-то было.
Если хочешь поесть, то лучше сядь, или я уйду, и тебе придется ждать еды, пока мы не остановимся в Испании.
Мой желудок заурчал, выдавая меня. Я перекатилась. Доминик снова сидел в том кресле, держа в руках поднос, на котором были огромный стейк и горка картофельного пюре. Думаю, я начала исходить слюной. После бургера в придорожной закусочной, в которую мы с тетушками заскочили перед тем, как ехать в Майами, и нескольких крошек, которые поклевала за ужином прошлым вечером, я больше ничего не ела.
Сев, я приняла поднос с едой. Доминик улыбнулся, слегка напугав меня этим. Что-то в его взгляде вызвало в моей груди неприятное чувство. Почему во время нашего свидания я не заметила, насколько он отвратителен? Я ведь хотела, чтобы он снова позвонил. Хотела снова пойти с ним на свидание. Он был добрым и ласковым и так отличался от Майлза. И я хотела именно этого.
О чем я думала?
Я принёс тебе одежду и косметику. Воспользуйся ими утром.
Зачем?
Завтра в полдень мы с опозданием прибываем в Испанию. Мы с тобой покинем корабль.
Мой желудок заледенел, не чувствуя того небольшого удовольствия от еды, которую я пихала себе в рот, будто боялась, что он заберёт её в любой момент . На самом деле так оно и было. Но я всё равно опустила вилку.
Что ты собираешься делать со мной?
Доминика улыбнулся тошнотворно приторной улыбкой.
Мы собираемся очень хорошо узнать друг друга, Райли.
Почему? Почему я?
Потому что это убьет Майлза.
Доминик направился к краю постели, садясь прямо передо мной. И тогда я заметила свежий синяк под его правым глазом. Когда мои глаза удивленно раскрылись, он дотронулся до него.
Не волнуйся. На самом деле мне не больно.
Майлз?
Он изрядно разозлился, когда я дал ему понять, что стою за твоим внезапным исчезновением. Сказал мне пару ласковых, которые нежелательно повторять в присутствии дамы.
Он слегка коснулся моей щеки. Я отпрянула, чем вызвала вспышку ярости в его глазах. Однако затем он немного откинулся назад, и вновь появилась эта улыбка на его лице.
Я слышал, что ты всегда хотела увидеть Европу. Может, мы немного полюбуемся достопримечательностями, когда ты успокоишься.
Ты не можешь заставлять меня оставаться с тобой, Доминик.
Не волнуйся. Скоро ты будешь наслаждаться моей компанией. Большинству женщин она нравится.
Я начала трясти головой, но он схватил меня за подбородок и вынудил поднять взгляд на него.
Ты обнаружишь, что всё станет намного легче, когда перестанешь сопротивляться мне.
Ты ненормальный.
Он резко встал и зашагал по комнате.
Мои люди придут за тобой завтра в полдень. Будь готова к этому времени.
Я не останусь с тобой. Я сбегу, как только выберусь из этой комнаты.
Он усмехнулся.
Хотел бы я на это посмотреть. Наблюдать, как мои люди пристрелят тебя на глазах у Майлза, намного забавней, чем представлять его страдания, занимаясь с тобой любовью.
Я почувствовала, как цвет сошёл с моего лица. Он лишь снова рассмеялся.
И да, я бы на твоём месте больше не пытался проделывать подобные глупости,он протянул мне тонкую этикетку, которую я оторвала от матраса.Здесь, внизу, никто тебе не поможет.
Моё сердце сжалось, а слезы накопились в уголках глаз. Я прикусила губу, опустив взгляд к подносу на моих коленях, на стейк, который застывал в собственном жиру.
На меня накатило тяжелое чувство беспомощности. Это был конец. Никто меня не спасет. А Доминик Не было никакой возможности узнать, что именно он планировал делать со мной. У меня создалось впечатление, что он был одним из тех парней, которые всегда приходили в восторг от новых игрушек, но через какое-то время они им просто наскучивали. Он использовал меня. В этом я не сомневалась. Я даже не хотела представлять, как именно он меня использовал. Но затем он устанет от меня. И что тогда?
Именно эта неизвестность страшила сильнее всего.
Доедай свой ужин,рявкнул он, прежде чем уйти, снова замкнув дверь. Мне даже не было нужды проверять, что она, как и прежде, была надежно заперта.
Я больше не была голодна. Отодвинув поднос в сторону, я встала с намерением походить по комнате или что-нибудь ещё Я была не совсем уверена, что собиралась делать. Но затем у меня с такой силой закружилась голова, что не было никаких сомнений, что в еду что-то подмешали.
Сначала хлороформ, теперь наркотики.
Чего ещё мне ждать в будущем?
Я отнесла еду в ванную, соскребла её в унитаз и смыла, наблюдая, как она исчезает. Большие куски стейка кружились и булькали, проскальзывая в канализацию. Затем я засунула палец в горло, не желая рисковать. Завтра нужно будет держать свои чувства под полным контролем. Если был какой-то шанс ускользнуть от людей Доминика, то нужно было находиться в полном сознании, на случай если представится возможность.
На следующее утро я приняла душ, как мне было приказано, удивляясь тому, что многие вещи в туалетной сумке, которую мне принес Доминик, были предметами, которые я часто покупала для себя. Я даже не позволяла себе задумываться над тем, как он узнал, что нужно покупать. Одежда, с другой стороны, была ни чем не похожа на то, что я стала бы носить. Это были вещи подходящие более взрослой женщине, такой как мои тёти. Льняные брюки с эластичным поясом. Длинная в цветочек блузка на пуговицах. Тяжёлый синий кардиган. И туфли в стиле медсестёр на толстой подошве.
Я мерила шагами комнату, после того как оделась, зная, что судно больше не двигалось, потому что вибрации в стенах изменились. Это означало, что они скоро за мной вернутся. Я прорабатывала в голове несколько сценариев, соображая, как я бы могла выбраться до того, как мы покинем комнату. Я ходила на уроки самозащиты в колледже с Лизой, когда была череда изнасилований около общежитий. Возможно, я смогла бы сделать пару хороших ударов по глотке парня. Но если их будет двое... или может быть я могла бы отвлечь одного или обоих, обнажившись... если они не геи... или я могла бы просто попросить их отпустить меня.
Это всё казалось таким бесполезным. Я ненавидела чувствовать свою беспомощность.
И всё, о чём я могла думать, были мои тёти. Что они будут делать без моей заботы о них? Они вечно попадали в неприятности. Одной из последних неприятностей стал заём за дом, который они унаследовали от отца. Что если я никогда их больше не увижу? Что если они остались сами по себе? Как долго они протянут? А если они возьмут какие-нибудь кредитные деньги, или одна из них заболеет, или пострадает, или, Боже упаси, их арестуют из-за какого-нибудь недоразумения?
Я никогда себя не прощу, если что-нибудь случится с моими тётушками. Они отдали всё, чтобы взять меня под опеку почти двадцать лет назад. Я была обязана им всем. Я не могла просто...
Дверная ручка загремела. Я повернулась на шум, моё сердце билось, а мой живот свернулся в узел.
Вот и оно.
Двое мужчин, оба одинаково высокие, оба одинаково мускулистые - как Дуэйн "Скала" Джонсон мускулистые - и оба одинаково равнодушно вошли внутрь.
Надень это,сказал первый, передавая мне толстовку с капюшоном.
Я схватила её и надела поверх цветастой блузки, мой нос сморщился от отвратительного запаха, которым был пропитан каждый кусочек флиса.
Чья это толстовка?
Мужчина не ответил. Но он достал пистолет откуда-то из-за спины и держал его при себе на виду. Этого ответа было достаточно.
Я обернула толстовку вокруг себя и застегнула. Мужчина махнул пистолетом, показывая мне, что я должна натянуть капюшон на голову тоже, что я и сделала.
Это тоже,сказал другой мужчина, держа в руках солнечные очки. Я подошла ближе к этим верзилам, чтобы взять очки, параллельно ища выход. Могла ли я ударить одного из них? Была ли у меня возможность? Но этот пистолет был слишком большим препятствием.
Я должна выбраться отсюда живой. Что хорошего будет в том, что я позволю им стрелять в меня?
Первый мужчина схватил меня за руку выше локтя и повёл в сторону к двери.
Я шла медленно, помня, что я должна была быть под наркотиками. Я не знаю, что они кладут в мою еду, как долго это длилось, или какого было их действие, если я не принимала большинство из них. Я выяснила, что шарканье моих ног дало мне немного лишнего времени, чтобы изучить схему коридора, этого должно было быть достаточно.
Но здесь ничего не было. Я не знаю, где они меня держали, но в этом коридоре не было ничего, что походило бы на устройства безопасности, картины и декорации, которые были снаружи моего номера и номера Майлза. Стены были монотонно бежевые, на полу дешёвый ковёр. Не было никаких декораций или картин. Не было ничего вплоть до лифта, к которому мы подошли.
Мужчина в униформе вышел из лифта, когда дверцы открылись. Он, казалось, испугался, увидев нас, его взгляд скользнул к моему лицу на мгновение, и сразу же он посчитал ковёр под своими ногами невероятно пленительным.
Пожалуйста,прошептала я. И за это получила удар по лицу, которым оттолкнуло меня к стенке лифта.
Сделаешь так еще раз,сказал парень с пистолетом, двигая им по моему ребру,и получишь гораздо больше, чем ты просила.
Мне жаль,прошептала я, касаясь рукой своего подбородка.
Я полагаю, что выглядела соответствующим образом побитой, потому что парень отвернулся и подал знак своему другу, чтобы тот нажал на нужную кнопку. Как только дверь закрылась, я смотрела, как парень в униформе повернулся и посмотрел на меня, его взгляд сдвинулся с меня на пистолет и затем обратно к дешёвому ковру.
Двери лифта открылись на этаже ниже главной палубы. Парень прижал меня к своему боку, а пистолет хитро спрятал под моей толстовкой таким образом, что мы были похожи на любовников, которые не могли оторваться друг от друга. Мои руки дрожали, и я не была уверена, что мои колени выдержат меня, когда мы поднимались по лестнице к главной палубе. Мне было интересно, что произойдет, если я начну кричать. Здесь было полно народа, других пассажиров, довольных выходом из судна и тем, что увидят Испанию. Если бы я закричала... но холодную сталь пистолета невозможно было игнорировать.
Мы уже дошли до конца лестницы, когда я поняла, что другой парень исчез. Парень с пистолетом прошептал мне на ухо:
Просто иди прямо. Не пытайся делать глупостей.Он толкнул пистолет сильнее к моей спине, как напоминание того, что случится, если я ослушаюсь его.
Я держала спину твёрдо и шла постоянно зажатая, боясь, что слишком замедлюсь или слишком ускорюсь, и в этот момент его палец может дёрнуться на курке. Мы обошли края главной палубы и присоединились к ряду людей, ожидающих высадку. Здесь были несколько автобусов для туров и такси, припаркованных у длинного края доков. Большие группы людей роились у автобусов, и только несколько человек шли к такси. А затем большой внедорожник, похожий на тот, который часто берут знаменитости, когда едут туда или обратно в аэропорт, подъехал к автобусам и такси. Я инстинктивно знала, что туда меня и поведут. И у меня было только эти несколько сотен метров, чтобы выяснить, как выбраться из всего этого.
Размышляя о том, чтобы оттолкнуться и попытаться спрятаться в толпе, я боялась, что его рука зацепится за одежду, или он застрелит несколько невинных свидетелей. Я не смогла бы жить с этим.
И вот теперь мы уже стоим у ограды, а он толкает меня вниз по трапу. Я думала, что всё кончено, я ничего не могла сделать. Но затем кто-то позади нас закричал. Я автоматически повернулась. Повернувшись, я обнаружила Майлза и Лизу у ограды. Моё сердце ёкнуло, как только я поняла, что это был мой единственный шанс. Они смотрели на людей, уходящих с корабля, очевидно пытаясь найти меня. Если бы я смогла подать им сигнал, может они...
Что могли понять они и чего бы не смог понять этот верзила с пистолетом за моей спиной?
Я ломала голову, придумывая, что можно сделать. Мы были уже на середине трапа к тому времени, когда меня осенило. Да! Это бы идеально подошло.
Когда Лиза и я были моложе, мы придумали такой сигнал рукой, который мы могли сделать в любое время, когда проходили мимо друг друга в школьных коридорах или замечали друг друга около кафетерия. Это были простые три движения: два поднятых пальца, затем небольшая встряска, и в конце кулак.
Я закрыла глаза и специально споткнулась о собственную ногу, принуждая охранника схватить меня за руку. Я сплелась вокруг него, подавая сигнал через его плечо. Дважды. Я не видела Лизу и была не уверена, получила ли она мой сигнал. Мой сторож развернул и толкнул меня вперёд, пистолет снова прижался к моей спине.
Всё сделано. Видела она или нет. Знала она или нет, что я иду в сторону выхода из лодки. Все, что я могла делать, тихо молиться или надеяться, что что-то произойдет.
И вот теперь мы сели во внедорожник. Рука с пистолетом исчезла, как только охранник толкнул меня внутрь. Доминик сидел на сиденье, ожидая меня. Дёрнув за запястье, потянул на место рядом с собой. Я оттолкнулась так быстро, как только могла. Мы тронулись, и теперь судно исчезало за нами. Повернувшись, я пыталась поймать хоть какой-то след Майлза и Лизы, но они были на другом углу и довольно-таки далеко.
На самолете тебя будет ждать одежда получше,сказал Доминик. Я уверен, ты будешь счастлива снять эту.
Я опустилась вниз на сиденье и снова закрыла глаза.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Самолётом оказался личный джет, казавшийся гладким и идеальным на частной полосе. Он напомнил мне маленький самолет, на котором Майлз и я летали в Массачусетс многие месяцы назад. Но в этот раз было по-другому. Майлз... даже, несмотря на то, что мы не были по-настоящему вместе, время, проведённое с ним, давало чувство безопасности. На самом деле, я действительно ненавижу летать. Я не часто это делала. Всего лишь дважды. Один раз в Массачусетс и ещё раз обратно в Техас. И Майлз был рядом, держа меня за руку. Его присутствие было таким обнадеживающим, что полёт казался не таким уж большим делом. Но в этот раз было иначе.
Доминик пугал меня больше, чем движение самолета.
Я не могла дышать, когда спряталась в ванной. Мне нужно было переодеваться, а я не могла вздохнуть, не могла усмирить дрожь в руках. Всё, о чём я могла думать, как отчаянно хотела, чтобы Майлз был здесь. Вопреки всему я хотела, чтобы он был со мной. Я хотела чувствовать его руки на моих. Я хотела чувствовать себя в безопасности и положиться на него. Даже сейчас, даже когда я больше не доверяла Майлзу. Я всё равно хотела ему верить.
Мне хотелось, чтобы он спас меня, как какой-то рыцарь на белом коне.
Я включила воду в раковине и умыла лицо, пытаясь подтолкнуть себя на более сильные мысли. Одежда, которую предоставил мне Доминик, была сложена и ждала на полке. Я встряхнула вещи, чтобы просто обнаружить, что это простая пара джинсов и мягкая розовая блузка. Я переоделась, радуясь тому, что избавилась от вонючей толстовки.
Я хотела свернуться в клубок на полу и побыть в ванной некоторое время. Но знала, что Доминик отправит своих головорезов забрать меня, если я буду ждать слишком долго. С глубоким вдохом я выскользнула из ванной и осторожно пошла вниз по коридору к капитанскому креслу, где Доминик меня ждал.
Ты выглядишь намного расслабленней,сказал он.
Куда мы летим?
Он пожал плечами.
Мы летим. Это всё, что важно.
Я села обратно в своё кресло и повернулась к окну. И тут заметила, как Доминик подвинулся ближе ко мне, я почувствовала его близость до того, как он коснулся моего плеча кончиками пальцев.
Ты красивая,сказал он мягко.
Я замужем.
Да, ну, ты сама сказала, что это брак по договору. Так что разве это теперь имеет значение?
Я встряхнула плечами, чтобы убрать его руки, но он только придвинулся ближе. И теперь он не был удовлетворен только пальцами на моих плечах. Вместо этого, он коснулся губами голого участка кожи на плече. Я прикусила губу, стараясь не дать ему почувствовать дрожь, которая прошлась по моему телу. Я закрыла глаза, пытаясь думать о чём-нибудьо чём угодно другом. В своих мыслях я видела Майлза, стоящего в ванной нашей каюты с полотенцем, обёрнутым вокруг талии, и ту соблазнительную улыбку, покрытую пеной для бритья. Я представляла, что тот момент прошёл иначе, чем в реальности. Я представляла, что он сжал меня в объятиях, и почувствовала вкус поцелуя, который мы должны были разделить. Я представляла тёплое, счастливое воссоединение - вместо того, которое было затуманено обидой, злобой и ещё больше болью.
Сейчас я бы сделала почти все, чтобы вернуться туда, чтобы быть в руках Майлза.
Слёзы жгли мне глаза, когда губы Доминика двинулись вверх к изгибу шеи. Я не смогла скрыть дрожь в этот раз. Но Доминику, казалось, было всё равно. Он скользнул рукой к моей челюсти и потянул моё лицо ближе к своему. Когда его губы коснулись моих, я инстинктивно отпрянула назад.
Ты можешь бороться со мной,сказал Доминик мягко,я не против. На самом деле, так немного интереснее. Но для тебя будет проще, если ты не будешь.
Слёзы потекли по моим щекам.
Я ничего тебе не сделала,сказала я.Зачем ты это делаешь?
Ты вышла за семейство Торн. Ты должна была знать, что это приведёт к последствиям.
Он схватил меня за затылок. Мои мышцы напряглись, пока я пыталась оттолкнуться, но он был намного сильнее, чем я. Доминик подтащил меня ближе к себе и прижал свой открытый рот к моему. Неприятное чувство влажности бросилось в меня, когда он толкнул свой язык в мой рот. Я укусила его. Это было инстинктивно. Что-то неприятное касается тебя - ты реагируешь. Но это была не та реакция, которую хотел Доминик,
Сука!крикнул он, когда дёрнулся назад. И его кулак взлетел, ударяя меня по щеке с такой силой, что моя голова ударилась о стену самолета. Зрение помутилось по краям, в ушах звенело. Он придвинулся ближе ко мне, погрузил свои руки в мои волосы, повернул мою голову так, чтоб мы смотрели глаза в глаза.
Так ты хочешь? Хочешь грубо? Потому что я могу так. К сведению, будет весело посмотреть, как сильно я могу давить на тебя, пока ты не сломаешься,он двинулся ближе ко мне, двигая кончиком языка, который теперь кровоточил, по моей щеке.Мы ещё здорово повеселимся. Ты просто не будешь часто появляться на публике. Не сможешь открыть глаза из-за синяков, которые получишь.
Он снова начал меня целовать, даже, несмотря на то, что я толкала руками его грудь и пыталась хоть как-то выиграть расстояние между нами, но затем пришел его громила и прошептал ему что-то через плечо.
Доминик отсел обратно и посмотрел на парня:
Сейчас?
Парень кивнул.
Доминик простонал. Затем он посмотрел на меня и сказал:
Ну, я полагаю, у тебя что-то вроде передышки,встал и посмотрел прямо на своего громилу.Убедись, чтоб она оставалась на месте.
Доминик исчез за узким дверным проёмом спереди самолета. Громила сел напротив меня, его внимание сосредоточено на телефоне, но я была уверена, что он заметил бы сразу, если б я попыталась встать. Я повернулась к иллюминатору, используя его как зеркало, чтобы стереть следы крови, которые Доминик оставил на моей щеке. Я была спокойнее, чем представляла себя в подобных обстоятельствах. Может это был шок. Или это было что-то вроде принятия ситуации. В любом случае, я была даже спокойна, в то время как мои мысли были смесью хаоса.
Ну, не хаоса. Я в основном думала об одном:
Нет, нет, нет, нет...
Самолет приземлился примерно через час. Доминик шёл за мной, толкая меня с сидения рукой за моим плечом. Я дёрнулась от его прикосновения, пытаясь не дать моим мыслям уйти к тому, что будет потом. Я могла себе представить: очередной черный внедорожник, очередная долгая поездка к какому-то уединенному дому, расположенному где-то, возможно это будет милый дом на скале, за деньги можно купить подобные вещи, и хорошо оборудованная спальня и затем... я не позволила своим мыслям дойти до этого. Я пыталась сосредоточиться на деталях, таких как кожаные сиденья внедорожника. Хотелось, чтобы мои мысли были слишком заняты несущественными моментами из этого кошмара.
Мы вышли из самолета в жаркий солнечный день. Самолет остановился недалеко от рядов ангаров со знаками, написанными на двух языках. Одним был английский. Я была почти уверена, что другим был итальянский. И, как я и представляла, там был большой черный автомобиль, ожидающий нас на шоссе. Шофер открыл заднюю дверь, как только мы коснулись асфальта. И затем вокруг нас разразился хаос.
Машины с мигающим светом внезапно устремились к самолету, люди с пистолетами, выпрыгивающие из них, прицелились до того, как они даже останавливались. Я просто остановилась. Я не знала, что еще мне делать. Они кричали на чужом языке снова и снова, я думаю, это был итальянский , и жестикулировали своими пистолетами. Затем мужчина заговорил на английском.
Лечь на землю!
Доминик вскинул руки в воздух.
Мы граждане Америки - крикнул он.
Мы знаем кто вы, Доминик де Лука. Вы арестованы за подозрение в перевозке нелегальных веществ.
Вы ловите не того,сказал Доминик со всем очарованием преступника.Вы можете обыскать мой самолет. Вы ничего не найдете.
Мужчина, который говорил на английском, дал сигнал некоторым другим мужчинам. Они немедленно убрали пистолеты в кобуру и поднялись в самолет.
Мы получили анонимное послание, в котором говорилось, что у вас в самолете спрятана тысяча фунтов кокаина.
Доминик рассмеялся. И это был ликующий смех, почти как, если бы он находил эту ситуацию забавной.
Зачем мне это делать? Зачем мне летать с таким количеством кокаина в самолете в чужую страну? Это было бы самоубийством.
Мужчина пожал плечами, опуская пистолет, но держа его наготове. Затем он зажестикулировал другой группе мужчин, которые также убрали пистолеты в кобуру и подошли к нам.
Нам нужно приковать вас наручниками, пока мы ищем,сказал мужчина,для нашей безопасности.
Доминик протянул свои запястья, его глаза внимательно наблюдали за полицейским, который подошёл ко мне.
Аккуратнее с нейсказал он.
Я задалась вопросом, должна ли я быть польщена тем, что он так беспокоился.
Полицейский защёлкнул наручники на моем правом запястье, затем вывернул его за мою спину, дёргая другую руку назад.
Боль вспыхнула в плече, но я почувствовала странное облегчение. Если я проведу эту ночь в тюрьме, Доминик не сможет мне сегодня навредить. Это было как короткая передышка от неизбежного ужаса.
Блять! Обязательно быть таким грубым?проворчал Доминик, когда другой полицейский застегнул наручники на нём. Его громила тоже жаловался, спокойно выражая проклятия под нос, когда они надели наручники и на него.
Мы стояли и ждали, пока закончится обыск. Доминик улыбнулся, когда полицейские вышли с самолета ни с чем и пораженным взглядом в глазах. Но затем приехала другая машина с несколькими собаками. Большой, грузный полицейский повел собак к самолету. Я увидела вспышку страха в глазах Доминика, когда собаки сразу начали лаять.
Я была не удивлена, когда грузный полицейский вернулся с огромным пакетом кокаина в его руке.
Похоже, вы выбрали самоубийство, господин де Лука,сказал полицейский по обмену, когда схватил его за руку и повёл к одной из машин.
Доминик посмотрел на меня:
Если я узнаю, что за этим твой муж...
Холод плясал вверх-вниз по моему позвоночнику. Если бы была одна вещь, которую я узнала о Доминике к этому моменту, это было бы то, что он не дает пустых угроз.
Они посадили меня в другую машину. Я больше не видела Доминика, его громилу, или кого-нибудь ассоциирующего с ним. Машина, в которой была я, заехала в подземный гараж, и меня повели в комнату, в которой были только узкий стол и пара складных стульев. Мне сказали, что придут поговорить со мной через несколько минут, но чувствовалось, будто прошли часы. Я на самом деле не знаю, как долго я была там. Возможно, меньше часа. Время, казалось, изменилось для меня, по крайней мере, так я воспринимала это. Я сидела на стуле и ковыряла тонкую плёнку лака на своих ногтях. В голове была пустота.
Опять же, думаю, это был шок. Так много вещей произошло за последние несколько дней. Я должна была поехать в милый, расслабляющий круиз, чтобы залечить своё разбитое сердце. Но это приключение вышло не таким расслабляющим.
Зато теперь эта ситуация показала мою жизнь в перспективе. Моя борьба в поиске приличной работы стала внезапно пустой. Работа в Старбаксе была не такая уж плохая. Мой босс предположил несколько недель назад, что я могла бы стать управляющим. Это не была исполнительная работа, о которой я мечтала в колледже, но это оплачивало счета. Деньги были не такой уж проблемой. У меня до сих пор был счет в банке с суммой чуть более миллиона долларов, благодаря доле. Я не трогала его месяцами. Даже после того, как Майлз выкинул меня. Точно так же я оставила машину, которую он мне купил, телефон, который он мне дал, и список предложений работы, которые он организовал для меня. Но теперь... Я сдержала свою часть сделки. Я должна пересилить себя и использовать то, что он мне дал, чтобы улучшить свою жизнь и жизнь моих тётушек.
И затем был ещё Майлз.
Моё сердце болело, когда я думала о нём. Я любила его. Я знала это до того, как он выкинул меня, и знала это сейчас. Воспоминания о фотографиях, которые показал мне Доминик, делали боль еще сильнее. И осознание того, что он мог всё закончить в мгновение ока, что он мог оттолкнуть меня, как только я стану бесполезна для него, оставляло во мне немного усталости от доверия к нему. Но я любила его. Вся логика мира не могла заставить меня отказаться от этого чувства. Я любила и хотела всё, что он готов был мне дать. Даже если это было временно.
Если я когда-нибудь его увижу.