Круто! сказал Иван. Не знал. Но, слушай, Василич, я, как офицер, немного знаком с физикой. Этот случай противоречит элементарным законам. Закрыть телом пулемётную амбразуру невозможно. Одна винтовочная пуля, попадая в руку, сбивает взрослого человека с ног. А пулемётная очередь в упор сметёт с амбразуры любое, даже самое тяжёлое тело. Так что это, мягко говоря, лажа.
Василич побагровел.
Ну ка, повтори, что ты сказал, салага! он поднялся и пошёл на Ивана.
Э, тих, тих! Мужики, вы чего! вскочил Володя. Матросов! Ты бы думал, что говоришь! И ты тоже, Василич, ну чё ты, нюхнул чуток и лезешь в бутылку! Хорош! Отвоевали, победили! Таких матросовых в России знаешь сколько было Давай лучше о бабах. Я вот лично уже на любую согласен Забыл как живая выглядит
Да ну, от живых проблемы одни, буркнул Игорь.
Вот щас не поонял! привстал Володя. У тебя труп красотки под койкой, что ль, Игорёк?
Да нет, ты что! замотал головой Игорь. Кукла
Дальнейшие объяснения счастливого обладателя единственной женщины на корабле утонули во всеобщем гуле и улюлюканье. У проговорившегося бегали глазки, но было поздно. Пришлось демонстрировать даму. Игорь принёс обычный с виду чемодан и извлёк оттуда куклу неимоверной красоты. Повисла тишина. Искусственная девушка отличалась от живой лишь молчаливостью. Волосынастоящие, длинные, тёмные, блестящие. Бархатная кожа, тончайшее кружевное белье, большая грудь с торчащими сосками, пухлый рот округлен буквой «О» и вагина без волос, со всеми анатомическими подробностями.
Иван вышел на палубу, укутанную чёрным одеялом ночи в прострелах звёзд. Море ощущалось только по запаху, но миллионы тонн солёной воды ни с чем не перепутаешь. Он вспомнил, как мальчишкой мечтал стать морским офицером, как поссорился с матерью из-за этого, как уехал учиться, как был счастлив, когда попал на ВПК «Прямолинейный». И вот он здесь, в своей солёно-звёздной мечте, а на душе муторно. Наташка Ну что, Наташка Если любит, дождётся
Ты чего ж ушёл-то, боец? раздался рядом голос Василича. Там мужики групповое изнасилование устроили с особым цинизмом, он засмеялся и пальцами разгладил усы.
Да не знаю, тихо отозвался Иван. Меня невеста ждет. А тут ну измена не измена, а все равно как-то противно
Три тыщи зелёных такая игрушка стоит, представляешь? Игорёк-то, жук, её ещё полгода назад прикупил, а проболтался только сейчас! А что противно, это ты точно сказал.
Не понравилось? улыбнулся в ночь Иван.
Да я и не пробовал, махнул рукой Василич. Посмотрел, как эти здоровые дураки резвятся и ушёл. Старый я уже для таких новшеств. Я по старинке. Повесишь в каютке фотку красоточки какой-нибудь и вручную! он захихикал, тронув уже отглаженные усы. Когда по три месяца на боевом дежурстве в море, чего ещё делать? Хорошо, что каюта двухместная и сосед на вахте, когда ты с неё приходишь. А в иллюминаторе море до горизонта. Свихнуться можно запросто. Как тут без рукоблудия, когда по сто дней без баб. Зато потом на берегу кабаки гудели от разгула! А уж там бабзавались! Мы Севастополь так и называли: «город камней, блядей и бескозырок». Офицеры гудели в кабаках, матросикина дискотеках. Случаев изнасилования тьма! Бывали случаи, когда девчонку приводили на корабль, и если он стоял у стенки на ремонте или ждал выхода на боевую, её держали где-нибудь в дальней каморке, кормили и потрахивали поочереди. Это, правда, пресекалось строго. Да только из энтузиасток всегда очередь выстраивалась. Мужиков-то видных и при бабках тучи! Да и бабы были нечета этой резиновой! Красивые бабы были в Севастополе! Да и в других городах Крыма. Тогда он был наш А мы стояли в Новоозерном, там сейчас база флота Украины. Хотя уже кирдык их флоту. Корабли у них были старые, наши Василич замолчал, тяжело вздохнув. А ты, Ваня, молодец! вдруг хлопнул он Ивана по плечу. Невеста это правильно
Солнце било из амбразуры облаков точно в мишень зрачка. Иван на секунду отвернулся, но солнечная «очередь» продолжала пульсировать перед глазами. Американец вывалился из тучи неожиданносразу огромный, острокрылый, наглый. Левый вираж и он снова спикировал на корабль, чуть не задевая брюхом мачту и дразня звёздно-полосатым флагом. «Три, четыре, пять» считал Иван количество заходов и сглатывал заложенность в ушах от рёва самолетных турбин. В прошлый раз было двенадцать, а в позапрошлыйдевять. Американец вошёл во вкус, летает к ним как на работу. «Четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать» вслух считал Иван, чувствуя, что ему все труднее сохранять спокойствие. «Девятнадцать, двадцать, двадцать один!!! На!!!»
Залпом содрогнуло корабль. Сияющие обломки американца на мгновение застыли в воздухе. Солнце успело порезвиться на всех частях бывшего самолёта, способных к отражению света, включая часть со звёздно-полосатым флагом. Над обломками взлетело кресло катапульты. Затем и оно полетело вниз, а над летчиком взорвался белый купол парашюта. Иван видел перекошенное ужасом лицо пилота, болтающегося в небе.
Ему больше не улыбалось, и этот факт как нельзя лучше способствовал спокойствию. К Ивану уже бежали ребята, а в рубке орало начальство. Ор заглушил взрыв приводнившихся остатков самолёта. Изумрудная стена воды, пронизанная солнцем, отделила Ивана от прошлой жизни
За американским летчиком выслали спасательный катер. Это было ЧП. Нота протеста, разборки «В мирное время сбит палубный истребитель США» За офицером Матросовым выслали вертолёт, сняли с корабля, списали и уволили из рядов ВМФ. Когда увольняли, адмирал тепло сказал ему: «Спасибо, сынок, Иван Матросов!» и потряс руку
Молодой мужчина в пальто шёл по весенней улице. Он любил это время года. Любил, как солнце резвиться в окнах, битых стеклах, ручьях. В ближайшем ручье, мощном и протяжённом, пацаны пускали кораблики. Мужчина остановился посмотреть. В кармане завибрировал телефон.
Здорово, Иван! Это Василич, помнишь ещё такого? А я вот еду на побывку, домой, приветы тебе везу!
Здорово, Василич! улыбнулся мужчина, следя за бумажным кораблём. Как у нас там?
После тебятишь, гладь, божья благодать! засмеялся Василич. Никто ничего! И довольно долго! Самолеты ихний летали вдалеке, и корабли от нас подальше держались! Потом, конечно, понемногу оправились и по новой стали наглеть. С нами параллельными курсами стали ходить американцы, их фрегаты шестого флота. А у нас за бортом в люльке болтался матросик, подкрашивал облупившиеся места. Американцы подошли близко, метра два до них было, и ржали, глядя как матросик боится. А кисть-то на длинной палке, так паренёк изловчился и написал у них на борту большими кривыми буквами «ХУЙ»! Веселились всей командой! А когда этот матросик на борт поднялся, просил меня тебе привет от него передать. Так и сказал: «Ивану Александровичу передайте привет лично от меня!» О твоем-то подвиге тут легенды ходят! Вот, передаю.
Спасибо, ответил мужчина.
Сам-то как? спросил Василич.
Да нормально. Работаю. Женился вот.
На той своей невесте?
На ней.
Ну, совет да любовь, как говорится. А я на похороны еду, в общем, тихо сказал Василич. Друга закололи на пляже, когда обмывали очередную звезду на его погонСудьба играет человеком, а человек играет на трубе Это я к тому, что никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь Так то Ну, бывай, Матросов
Дядя
Мой дядя самых честных правил, не на шутку обрадовался разбудившему его бестактному «тук-тук» в моём телефоне в полвторого ночи по местному времени. «Тук-тук» сопровождал очередное пришедшее мне смс-сообщение. Двадцать смс дядя проспал в кресле перед телевизором, бубнившего на иврите, а двадцать первое его разбудило. Я была у него в гостях и почувствовала себя неудобно. Дядя сонно потёр большой еврейский нос и спросил, кивнув на телефон:
Как его зовут?
Паша, виновато ответила я, ожидая сразу двух вопросов: «он охренел писать в такое время?» и «а как же муж?»
Давно это у вас? спросил дядя.
Пять лет почти.
Спать не хочешь? Пойдем чаю попьем? С печенюшками, предложил он.
Неа, спать не хочу. Пойдёмте.
Мы пили с дядей чай с печенюшками и я, обтрясая крошки с пальцев, бросалась отвечать на смс через каждые пол-печенюшки, пряча телефон под столом. Дядя лукаво щурился над чашкой, делал глоток и плавно ставил её перед собой, отражаясь седыми кудрями в коньячной глади чая
О! Дятел твой опять! Привет ему передай! Напиши ему, что я его дятлом обозвал! хохотал он, плюясь крошками.
Я перестала отвлекаться на печенюшки и прятаться под столом, и положила на стол телефон, не прекращающий выстукивать послания.
Слушай, дорого же Он уже штук сорок настучал! подсчитал дядя. У него, что, денег много?
На смс хватает ответила я, не отрываясь от кнопок.
А у тебя откуда столько денег отвечать?
Он кладёт.
А, ну тогда он молодец! Напиши ему, что он молодец! потряс пальцем в воздухе дядя.
Только это и пишу
Он положил печенюшку за щёку и задумчиво произнес:
У меня тоже были истории. Есть что вспомнить дедушке
Я оторвалась от «пишущей машинки»:
Расскажите!
Да чего рассказывать Я ж вечный командировочный. А в командировке как водится, все мужики холостые. И я не отставал, мягко говоря. Я вообще был передовиком всегда, он тронул седую щетину на подбородке. Всех до сих пор помню, но одну особенно. Сколько раз приезжал в тот город, был с ней, она ждала меня. Одна жила. Нежная такая, волосы длинные, голос тихий, такая хорошая, спокойная Не то, что тётя твоя, хулиганка, которой запустить новым сервизом в стену обычное дело! засмеялся он своим воспоминаниям.
И что с ней? С тихоней? Было какое-то продолжение?
Да какое продолжение Я же на хулиганке был женат! На тетушке твоей! Сервизы ей новые привозил, чтоб было чего швырять. Но вот помню ту тихоню
А вы знаете, что с ней стало сейчас? Жива она вообще?
Нет, не знаю Пытался ее найти в одноклассниках, когда на старости лет интернет освоил, но не нашёл.
А телефонов не осталось?
Какие телефоны! Это ж было тридцать лет назад. Мне тогда сорок было, а сейчас, дай бог Не знаю, может, и нету её уже. А если естьтак она старая совсем! Бабка! Зачем она мне? Не страшно быть дедушкой, страшно спать с бабушкой! захохотал дядя и, посмотрев на часы, сделал громче телевизор: О! Тихо! Новости! Надо знать, что в мире делается!
Я углубилась в свои смс-новости, строча их на фоне новостей из далёкой, холодной и неспокойной страны России.
Он женат? вдруг спросил дядя тревожным голосом российского диктора.
Кто? не сразу вернулась я в реальность.
Дятел твой.
Да.
И дети есть?
Есть.
Понятно
Дядя молча сидел перед телевизором, но смотрел в себя, словно пересматривал прожитую жизнь.
Эта квартира по полгода пустая стоит, произнес он после долгой паузы. Приезжайте, живите. Напиши ему это.
Я оторвала голову от дисплея телефона.
Вы это серьёзно?
Да. Ключи я дам.
Поощряете разврат?
Не разврат, а любовь, ответил дядя и посмотрел так, что я вдруг поняла: у любви нет прошедшего времени
Спасибо
Не стоит. Дедушка еще кое-что помнит, он сощурил глаза и старческим голосом произнес: Дедушка! Что это у вас за тряпочка? Эта? Эта тряпочка когда-то была грозой Одессы!
Я засмеялась. Телефон снова застучал.
Вон твой дятел снова. Передавай привет ему от меня! И пусть приезжает.
Утром, когда я вышла с мятым лицом на солнечную кухню, бодрый дядя в белоснежной футболке и спортивных брюках заливал геркулес упругой струей кипятка.
Доброе утро промямлила я сонно.
Доброе, доброе! Сделать тебе мою супер кашу?
Нее, я сама как каша Мне бы кофе
Это неправильно! На голодный желудок надо кашку кушать, а жидкость употреблять только через полчаса, а кофе вообще вредно пить!
Ну и пусть я кофе хочу
Дядя покачал причёсанной седой головой и принялся за кашу.
Ох, таблетки забыл приготовить! он вынул из упаковок и выложил рядом с пиалой три цветные пилюли.
Это отчего?
Эта для пищеварения, чтобы не пукать, эта от давления, чтобы не упасть, если пукну, эта для мозга, для памяти, чтобы не забыть выпить таблетки, если пукнул и упал, расхохотался он. В общем, от старости. А твой-то этот дятел пьёт таблетки?
Не знаю. При мне не пил.
Ну да, ему рано еще
Днём мы отдыхали после суматошного утра и сытного обеда. Дядя дремал в своей комнате, смотря, судя по высокохудожественному храпу, цветные сны. Я в своей комнате валялась на кровати с телефоном, в который тыкала пальцем все полтора часа и не заметила, как дядя тихонько приоткрыл мою дверь.
Ку-ку! Не спишь? А я заснул! Сон такой видел Куда-то я ехал с женщинами какими-то, попы помню, лица нет, но красиво! А ты все тычешь?
Ага.
О чём можно переписываться сутками, объясни мне?
У нас вечно вечные темы. Их нельзя закончить, можно только прекратить Вы заходите, что вы как неродной, в дверях?
Он улыбнулся, и, войдя, сел на краешек кровати в ногах. Потрогал мою щиколотку.
Не замёрзла?
Неа.
Слушай, я хотел тебя спросить, вы где вместе были с ним?
В смысле?
Ну, куда ездили вдвоём?
Никуда.
Как никуда?!?
Так. Встречались только в Москве.
Часто?
Сначала часто, потом редко. Сейчас совсем не видимся, только переписываемся.
А деньги на телефон он кладёт, уточнил дядя.
Да.
Дядя похлопал по краю кровати и встал.
Слишком много слов махнул он рукой и вышел из комнаты. Приходи, чаю попьем! услышала я его голос с кухни.
Больше он не спрашивал меня об этом.
Вечером мы гуляли в парке возле дома. Старый Иерусалим дрожал внизу золотым миражом в бархате ночи.
Видишь, насколько наш район выше старого города? Здесь даже есть специально оборудованные места, чтобы смотреть на город. Пойдем, покажу.
Мы пошли по дорожкам из белого камня к вершине парковой горы. Несколько скамеек, обращенных к старому городу, располагались полукругом, словно в театре. Внизу показывали золотой мираж.
Давай посидим? Здесь так красиво.
Мы сели под стук пришедших мне смс. Я стала отвечать. Дядя нахмурился.
Да подожди ты! крикнул он. Что ты бросаешься отвечать, как только он напишет! Нельзя же так делать! Ответь через час, на следующий день, а лучше вообще не отвечай! Пусть волнуется, думает, что с тобой, почему не отвечаешь! Это только на пользу пойдет отношениям. Поверь старому ловеласу. Мне семьдесят три года! Я жизнь прожил. Я знаю, что я говорю. С мужиками нельзя так. Чем женщина доступней, тем меньше ценят. Ты себе цену не знаешь! Он тебе дарил что-нибудь? Нет. Он с тобой ездил куда-нибудь? Нет! Он тебе обещал что-нибудь? Нет! Тыкать пальцем в телефонневелика заслуга. Да он просто онанист. Одна рука на кнопках, другая в штанах. Есть такая порода мужиков. И знаю я эти вечные темы
Правда? наивно спросила я.
Правда успокоился дядя. Брось его. Не нужен тебе такой. Ты такая необыкновенная Сама не знаешь, какая ты
Вот и он мне это всегда говорит
Дядя взял меня за руку и улыбнулся.
Мне можешь верить. Я тебе как родственник говорю.
Мы смотрели, как старый Иерусалим мерцал огнями в ночи и молчали. Пришло два смс. Потом ещё одно и ещё. Я знала, что если прочту, то обязательно отвечу. Не смогу не ответить. Поэтому не стала брать телефон, зато стала думать, что он хотел, дятел мой. Четыре смс подряд. Может, что-то важное? Может, что-то случилось?
Вот молодец! похвалил меня дядя. И не отвечай. И не думай о нем. Пусть он думает о тебе.
Телефон стих.
Что тебе завтра вкусненького купить?
Манго и дыньку, я поцеловала дядю в щёку.
И все? А творожок? А рыбку? А индюшку?
Ну это обязательно нагло промурлыкала я.
Вот. Я лучше знаю, что ты любишь! Племянница! засмеялся дядя и обнял меня за плечи.
Инь-янь
«Тель-авивская улица сухими губами бордюров молила небо о влаге. Мольбы испарялись, не поднимаясь выше подошв. Мёртвое пекло лилось с посиневшего неба в трещины белёсых домов, в оплавившиеся выбоины мостовой. Отсутствие обычных для этого города растений, прильнувших к своим капельницам, льстило глухому солнцу»
За две недели безделья в гостях у родственников желание складывать буквы в слова раздулось до злокачественной литературной опухоли. Опухая на исторической родине, я пробиралась по раскаленным булыжникам, боясь не столько упасть и пришквариться, сколько выронить свежесочинённую фразу про сухие губы бордюров