Привет ударной бригаде! Кто это послал вас к нам на помощь? сказал председатель, заложив за пояс большие, коричневые от загара пальцы.
Мы хотим вам помочь, застенчиво улыбнулся Гигия.
Виноград пока еще не созрел. А чем еще вы можете помочь? засмеялся бригадир, показав желтые, как зерна кукурузы, зубы, но, решив, что председатель не понял его шутку, прибавил:
Покушать они горазды.
Это правда, дядя Полиекто, что вы посылаете людей на мельницу? спросил Гигия гордо, не заметив обидной шутки.
Мы стояли тут же, только Бачука отошел немного в сторону.
Посылаем, как же уж не хотите ли отправить зерно на помол и вы?
Нет, уважаемый Полиекто, мы Гигия взглянул на нас. Нам все равно сейчас нечего делать. Я бывал на Сакраульской мельнице и дорогу хорошо знаю Гигия запнулся.
Собрался в провожатые к аробщикам? рассмеялся председатель.
Смех его показался нам раскатами грома. Председатель был огромный, широкоплечий мужчина. Бригадир открывал рот, что-то говорил, но слова его заглушались смехом председателя. Когда воцарилось молчание, бригадир повторил:
Похоже, яйца курицу хотят учить!..
Председатель снова засмеялся, а бригадир покраснел от удовольствия.
Бачука не знал, что делать: посмотрит на председателя и бригадиразасмеется; встретится с мрачным взглядом Гигиинахмурится.
А ну, марш домой! неожиданно прикрикнул бригадир на Бачуку. Лучше садись за книгу. И, глянув на председателя, продолжал:Не желаешь дружить с детьми уважаемого Полиекто, да? Потому так хорошо и идут твои дела в школе.
Кто это такой? шепнул я Левану.
Отец Бачуки.
Тем временем Гигия снова обратился к председателю:
Уважаемый Полиекто, мы очень хотим помочь вам. Жалко ведь две пары быков отрывать от работы.
Ничего не поделаешь А когда вернутся, им еще отдых нужен.
С ними и двух колхозников надо посылать, продолжал Гигия.
Да!
Конечно, виноградник опрыскивать мы не сумеем, а пойти на мельницу сможем.
Неужели сможете? в раздумье произнес председатель.
Что тут трудного! Одну ночь не поспим, вот и все.
Председатель оглядел каждого из нас. Видно было, что предложение заинтересовало его.
А сколько зерна вы сможете взять?
До десяти пудов, не меньше. Вернемся, отдохнем и снова пойдем. В школе ведь у нас сейчас нет занятий.
А если с вами что-нибудь случится, кто будет отвечать? сказал председатель, махнул рукой и зашагал к винограднику.
Дядя Полиекто, уважаемый Полиекто! Гигия погнался за председателем и схватил его за рубаху.
Мы все невольно двинулись за ними.
Очень просим Ну что с нами случится, мы же не дети, мы же не первый раз идем на мельницу. Для нас это будет как поход, и мы хоть немного поможем колхозу. Ну не откажите нам, пожалуйста, упрашивали ребята.
Председатель остановился, вытащил папиросу. В его огромных руках папироса казалась крохотной.
А вы советовались со старшими? повернулся председатель к Гигии.
Пока нет запнулся мальчик.
А вдруг не пустят?
Пустят, пустят! закричали мы все.
Я согласен, но сперва спросите родителей, а потом приходите ко мне.
Мы запрыгали от радости и помчались обратно в деревню. Бригадир пошел было за нами, видимо, что-то хотел сказать, но раздумал, махнул рукой и отстал. Мы пробежали мимо загорелого, худощавого колхозника, который, засучив рукава, отмывал от купороса руки.
Брось, Михако, может, тебе и не придется ехать на мельницу, крикнул ему председатель.
С шумом, с веселым смехом ворвались мы в деревню, с грохотом взбежали по лестнице Левана, ворвались во двор Мумуки, окружили мать Гигии, сладкими словами умаслили мою бабушку. Наконец сумели всех уговорить. Сердца наши переполняла гордость
Было уже за полдень, когда с мешками на плечах шагали мы по направлению к Хангэсу. У некоторых утренний энтузиазм уже прошел, кое-кто сгибался под тяжестью мешка, то и дело перекладывая его с плеча на плечо. Труднее всех пришлось с непривычки мне, но я всячески старался, чтобы ребята не заметили этого. Я никому не уступал в силе, кроме Гигии, да и мешок мой был не больше, чем у других, но деревенские ребята были выносливее.
«Хоть бы кому-нибудь захотелось отдохнуть», думал я, а сам все больше и больше отставал. Постепенно стихли разговоры, шутки, смех. Все брели молча. Впереди шел Гигия, позади всех плелся я. Ребята оглядывались, спрашивали, не устал ли я, но я делал беззаботное лицо и, улыбаясь, качал головой.
С тяжелым грузом на плечах, шагая гуськом, мы, наверное, были похожи на муравьев. Возможно, я еще некоторое время смог бы тащиться из последних сил. Но Гигия свернул на крутую тропинкутак было ближе, и дорога пошла в гору. Я начал задыхаться и, чтобы ребята не заметили, как мне тяжело, еще больше отстал. Мешок выскальзывал из моих горячих ладоней.
«Положу на землю и поволоку, мелькнуло у меня в голове, но я постеснялся самого себя, хотя чувствовал, что ноги мне уже не подчиняются, а мешок взмок от пота. Эх, городской человек, неженка, зря ты вздумал равняться с закаленными деревенскими ребятами»
Вдруг мешок выпал у меня из рук. Я быстро нагнулся и сделал вид, будто сам положил его на землю. Почувствовав, что ребята оглянулись, я свернул в кусты, немного подождал и снова вышел на тропинку. Вижу, ребята сложили мешки в ряд, а сами присели отдохнуть. Я упал как подкошенный и прижался к земле.
Солнце заходит, сказал Мамука.
До ночи еще долго, добавил Леван.
Мы уже прошли половину пути и сумеем дойти засветло, сообщил Гигия. Он лежал на небольшом холмике, положив руки под голову, и глядел в небо.
Интересно, что думает теперь наш председатель? Наверное, решил, что мы уже возвращаемся домой, сказал я.
Хороший он человек, добавил Мамука.
Хороший! А почему не послал с нами своих ребят? спросил я.
Гигия засмеялся:
Куда им, они еще под стол пешком ходят: одному девять, а другому шесть лет.
Чего же тогда твой отец спрашивал: почему ты не дружишь с ними? сказал я и потянул Бачуку за штанину.
Не знаю, сегодня он сказал это впервые, я сам удивился, ответил Бачука, поглядывая на Гигию.
Мамука приподнялся, достал папиросу и стал шарить в кармане.
Сейчас же выбрось! сказал Гигия, не глядя на него.
Покурю немножко, у меня только одна папироска, больше нет.
Брось, говорю!
Ты думаешь, я правда курю? В дорогу взял, так просто
Гигия быстро приподнялся. Мамука тотчас бросил папиросу, словно обжегся. Потом рассердился.
Ведь и ты курил?! выкрикнул он, глядя на Гигию.
Курил, а теперь не курю. Влетело. Гигия взглянул на дорогу и сказал:Ну, а теперь пошли, опоздаем.
Ребята нехотя встали.
Это чей мешок? вдруг спросил Гигия, показывая пальцем на один из мешков.
Я оглянулся и увидел среди восьми одинаковых мешков один очень маленький.
Чей, я спрашиваю? Гигия посмотрел на меня.
Кажется, мой, пробормотал Бачука и нагнулся, чтобы поднять мешок.
Из-за этой горсточки пошел ты в такую даль? гневно крикнул Гигия.
Такой мне дала мама
А где твой мешок, Нугзар? спросил Гигия у меня.
Я показал.
Возьми его мешок и тащи, подтолкнул Гигия Бачуку, а маленький мешок сунул мне. Не стыдно, заставляешь тащить гостя, а сам идешь налегке.
Я не виноват, я
Ах, ты еще не виноват! прервал его Гигия.
Я почувствовал себя неловко перед Бачукой, пытался схватить свой мешок, но ни Бачука, ни Гигия не уступили.
Мы продолжали путь. Вскоре подъем остался позади, и перед нами открылась чудесная долина. От лесистых гор веяло прохладой. Нам уже казалось, что мы слышим, как шумят сверкающие на солнце потоки воды. На правом склоне горы показалось красивое белое здание.
Это электростанция, сказал мне Леван.
У нас будто выросли крылья, мы понеслись вниз, не чувствуя тяжести мешков. Немного ниже электростанции мы увидели маленький, словно улей, дощатый домик. Это была мельница. Теперь я шагал свободно, совершенно не чувствуя тяжести мешка. Зато Бачука еле тащился с моим мешком, стараясь идти в ногу с Гигией, но не поспевал. Наконец он догнал его и достал из кармана что-то черное.
Гиги, отец привез мне из Кутаиси вот этот фонарик, возьми, дарю тебе.
Гигия замедлил шаг и взглянул на фонарь:
Правда, подаришь?
Правда. Нажмешь вот так, видишь? Горит. Уберешь палецпотух. Папа говорит, что гореть он будет долго. На, возьми.
Нет, неожиданно резко сказал Гигия.
Возьми. Папа мне еще купит Слышишь, Гигия? Возьми.
Нет, не хочу. Потом когда-нибудь попрекнешь меня. Гигия поправил на спине мешок и пошел быстрее.
Подари мне, если самому не нужен, сказал Леван обиженному Бачуке, подмигивая нам.
Бачука не обратил внимания на его слова, он подышал на стекло фонарика, почистил его о рубаху и снова спрятал в карман.
Ребята, смотрите, какое быстрое течение. Поскользнешься и не выплывешь, сказал Леван, когда мы подошли к речке.
Нам-то что, пусть расстраивается Гигия, смотри, какой груз лежит у него на спине, сказал Тенго, веснушчатый курносый мальчик.
А вдруг его свалит течение? заметил я.
Бачука здесь, прыгнет в воду и спасет, засмеялся Мамука.
Бачука сдвинул брови:
Я плаваю не хуже тебя.
О том и разговор, подбодрил его Мамука.
Давай пошли! крикнул Гигия. Я нашел брод. Возьмитесь за руки и шагайте смелее, не бойтесь.
Вначале мне казалось пустяковым делом перейти реку вброд. У берега вода была теплая и течение не сильное. Но, когда мы дошли до середины реки, я испугался, ухватился за руку идущего впереди Тенго и подумал: «Если поскользнусь, брошу мешок». Вода переливалась через глыбы камней с оглушительным шумом. Над рекой стоял грохот, казалось, ущелье, высокие горы, небо и даже далекие поля были полны им. Потом постепенно шум стал стихать, и внезапно мне показалось, что я оглохкругом царила тишина, и только стрекоза тонко звенела в воздухе
Мы подошли к мельнице. Вышел старик мельник, равнодушно оглядел нас, взял две низкие скамейки и внес в домик. Он словно не заметил нас.
Заходите, чего стали! неожиданно послышался его низкий голос.
Пока мололось чье-то зерно, мы вытащили завтрак и начали есть. Кто взял с собой из дому лепешки и сыр, кто соленые огурцы. Бачука достал жареную курицу. Он протянул кусок мне, потом другим, а перед Гигией положил куриную ножку.
Спасибо, сказал Гигия и вернул обратно.
Бачука вздохнул. Он старался изо всех сил угодить Гигии, но помириться с ним ему не удавалось.
Вскоре мельник разговорился. Хоть мы его и не спрашивали, он рассказал, где работал раньше, сколько у него детей и внуков, сколько может намолоть мельница за одну ночь, как он однажды поймал вора Потом спросил каждого из нас, кто мы такие, где учимся, кто из нас старше, почему перешли реку вброд, а не пошли в обход через висячий мост, почему принесли так мало зерна и собираемся ли мы ночевать на мельнице.
«Конечно, собираемся. Мы прошли такой путь, измучились, наконец-то оказались под крышей, разве мы в силах теперь пройти обратный путь? думал я. Но ведь электромельнице ничего не стоит перемолоть это зерно за два часа. А еще только начинает темнеть. Что же мы будем делать до утра?»
Мы как могли боролись с одолевавшим нас сном. Начали со сказок. Мельник прилег на низенькую лавочку у стены и задремал. Устал, видно. Вскоре запас сказок иссяк, все загадки были разгаданы, играть в чет и нечет надоело (Мамука, оказывается, специально для этого взял два полных кармана мелких орешков), а до рассвета было еще далеко. Мельник тихонько похрапывал. Гигия заглянул в воронку жернова. Мельник наказывал нам бодрствовать и остановить мельницу, когда зерно будет перемолото.
Пока рано, сказал Гигия.
Тенго свернул пустой мешок и положил под голову. Мамука клевал носом, меня тоже стала одолевать дремота. Вскоре, наверное, всех одолел бы сон, если бы я неожиданно не вспомнил одну игру.
Ребята, игру о знаменитых людях знаете?
Видно, мой голос прозвучал очень громко. Мамука подскочил и стал протирать глаза:
Что?
Знаете игру о знаменитых людях? повторил я.
А как в нее играют?
А вот так Я оглядел лежавших на полу ребят. Слышите, Леван, Тенго, проснитесь!
Нашел время играть!
А ну давай, сказал кто-то.
Слушайте. Нужно задумать какого-нибудь знаменитого человека, писателя, ученого или государственного деятеля. Поняли? Все равно, жив он или нет, был бы знаменит Я задам девять вопросов, а на десятом отгадаю, кого вы задумали.
А если мы не ответим на вопросы?
Нет, ответить нужно на все. Поэтому вы должны хорошо знать биографию того, кого задумали, когда родился, национальность, чем прославился
Хорошо, я уже задумал, сказал Мамука и хитро сощурил глаза.
Задумал? Ну, я начинаю.
Я загнул мизинец и спросил:
Ученый?
Нет, ответил Мамука и тоже загнул мизинец.
Композитор?
Нет, обрадовался Мамука.
Государственный деятель?
Мамука задумался:
Он был и государственным деятелем.
Европеец?
Нет, уважаемый, покачал головой Мамука, ты задал уже четыре вопроса.
Азиат?
Азиат. Мамуке стало неприятно, что я отгадал.
Не писатель ли?
Правильно писатель.
Скажи мне, он грузин?
Мамука кивнул в знак согласия. А я задумался: какого грузинского писателя мог он задумать.
Не хромал ли он? спросил я внезапно.
Нет, это не тот, кого вы имеете в виду, снова обрадовался Мамука.
Нет ли у него такого стихотворения: «Лес расцветает нарядный, ласточки в небе поют»
Есть, есть, улыбнулся Мамука.
Значит, ты задумал Илью Чавчавадзе! воскликнул я.
Ребята развеселились. Всех заинтересовала эта игра.
А теперь я задумаю, сказал Гигия.
Задумал? Начинаю спрашивать. Считай Не жил ли он в девятнадцатом веке? На этот раз я решил пойти другим путем.
Нет, покачал головой Гигия.
Ученый?
Ну да, Ньютон! вырвалось у Гигии.
Все расхохотались. Засмеялся и Гигия, смущенно поглядывая на нас.
Погоди, я задумаю другого, взмолился он.
Нет, на этот раз задумаю я.
Нет, сперва я.
Ребята оживились.
Вот я задумаю, и тебе ни за что не отгадать, пригрозил Бачука.
Кого бы ты ни задумал, все равно отгадаю.
Давай пари!
Давай! Мы взялись за руки.
На что? спросил Бачука.
На что хочешь.
Хорошо, если я выиграю, ты сам потащишь свой мешок. Бачука покосился на Гигию. А если нет, снова понесу я.
Идет! Итак, начинаю. Американец? Я почему-то решил, что Бачука выберет дальнюю страну.
Нет.
Европеец?
Два, сказал Бачука, согнув палец, и покачал головой.
Значит, азиат это я уже не спрашиваю Его войска не разоряли Грузию?
Извиняюсь, вы ошиблись, хихикнул Бачука.
Не жил ли он при царице Тамаре? вдруг почему-то вспомнил я Руставели.
Уже четыре не жил. Бачука снова посмотрел на Гигию.
Писатель? Композитор? Ученый? засыпал я его вопросами, но все напрасно.
Я имел право еще на два вопроса, а потом должен был назвать фамилию того знаменитого человека, которого задумал Бачука.
Может быть, государственный деятель? спросил я наугад.
О да, государственный деятель, сказал Бачука. Еще бы не деятель!
В настоящее время жив?
Бачука захихикал:
Жив, и ты его хорошо знаешь.
Знаю?! удивился я. Никого я не знаю
Сдаешься?
Сдаюсь, не отгадал, поднял я руки.
Проиграл пари?
Проиграл, смутился я. А теперь скажи, кого ты задумал?
Гигию! Чем не государственный деятель? Ведь он организовал помощь колхозу.
Не успел Бачука произнести эти слова, как раздался звук пощечины, потом другой, третьей, и Бачука, словно мяч, ударился о стену и растянулся. Рассвирепевший Гигия бросился было к нему с кулаками, но я вскочил и преградил ему дорогу.
Успокойся, Гигия, хватит с него.
Над чем смеется эта обезьяна!
Хватит, Гигия, прости его, стали просить и остальные ребята.
Что я должен простить этому дураку! Нашел над чем смеяться! весь дрожал Гигия.
По глупости он. Хотел угодить тебе, вкрадчиво сказал Мамука.
Я ему дам «угодить», я из него лепешку сделаю.