Микаэль рассмеялся над Гриффином, изображающим суровый голос отца. Внезапно вспомнив что-то, Микаэль перестал смеяться.
- Подожди. Нора, она не
- Нора кончила. Если бы ты остался и досмотрел до конца, то увидел бы, что я надел презерватив, прежде чем кончил.
Мысленно Микаэль провалился сквозь пол и до самого подвала. Гриффин видел его подглядывающим два дня назад?
- Гриффин. - Он почти подавился словами. - Мне очень жаль. Я не хотел... Я просто шел на кухню и услышал
- Мик, успокойся, - сказал Гриффин, улыбаясь ему. - Я не злюсь. Я такой. Я трахаюсь перед людьми все время. Меня раздражало только то, что ты не зашел и не присоединился к нам.
Гриффин зловеще улыбнулся. Микаэль почувствовал, как онемели его пальцы.
- Я думаю, Норе бы это не понравилось, - сказал Микаэль, не совсем уверенный, что это правда.
Он мечтал о тройничке раньше. На самом деле вчера вечером его мысли забрели слишком далеко, и он представил себе Нору, господствующую над ним, в то время как Гриффин наблюдал.
- Твоя госпожа обожает зрителей. На самом деле, я смотрел, как ее имеет твой священник, после того, как мы с Кингом оттрахали ее вдвоем.
Микаэль почувствовал, что его глаза вываливаются из орбит.
- Ты видел Отца С...
- Трахающимся? Да. Когда твоя Госпожа была всего лишь сабой, как ты, он делал все, чтобы унизить ее в нашем клубе. Что ее до чертиков заводило. Ты знаешь, почему я и Кинг, и твой священник все трахали ее в одну и ту же ночь?
Микаэль покачал головой. Он не мог себе представить.
Гриффин наклонился, как будто собирался поделиться секретом. Каждый мускул в теле Микаэля напрягся, когда татуированные, мускулистые плечи прижались к его бедру. Микаэль старался не замечать каплю воды, стекающую с волос Гриффина вниз по шее и остановившуюся наконец в ямке ключицы.
- Это был ее день рождения. Она попросила это в подарок, - прошептал Гриффин.
- О, мой Бог, - Микаэль выдохнул, опять подтягивая ноги к груди.
Не из самозащиты, а чтобы скрыть свою внезапную эрекцию.
- Я знаю. Офигенная ночь. - Гриффин задумчиво вздохнул. - А затем все завертелось. Нора бросила своего священника, а потом просто исчезла. Когда она вернулась, все было по-другому.
- Она вернулась и начала работать в качестве Госпожи, не так ли?
Микаэль немного знал историю Норы. Отец С рассказал самые главные факты. Он встретился с Норой, когда ей было пятнадцать лет и ее звали Элеонор. Любовь с первого взгляда. Обучение в восемнадцать лет. Консумация, когда ей исполнилось двадцать лет. Семь благословенных лет вместе, прежде чем она оставила его по неизвестным причинам. Тогда она вернулась и объединилась с Кингсли, который превратил ее не просто в Домину, а в Госпожуженщину, за услуги которой платят. Дорого.
Гриффин понизил голос, как будто он рассказывал историю о привидениях детям вокруг костра.
- Когда она была сабой, твой священник держал ее на довольно коротком поводке. Она могла носить только белое в клубе. И он разрешал ей распускать волосы только в личной обстановке. И почти никакого макияжа. Ей даже не разрешалось говорить, если он не давал ей специальное разрешение.
Микаэль попытался и не смог представить Нору в качестве Элеонор, всю в белом, без макияжа, ее длинные, красивые волнистые черные волосы заколоты и спрятаны. И не разговаривающую? Нора и молчит? Это было странно.
- В ту первую ночь, когда она пришла в Восьмой Круг как Госпожа, я был там, - сказал Гриффин. - Ты даже не можешь себе представить шок на лице каждого, когда они поняли, что горячая новая Госпожа, в красной коже и под ручку с Кингслиэто бывшая саба Сорена. Когда они поняли, все стало еще хуже.
- Почему? - спросил Микаэль, стараясь представить себе эту сцену.
- Они все знали ее как сабу, и вот она появилась, изображая из себя Верхнюю и стараясь быть жестокой. Даже сабмиссивы смеялись над ней.
- Бедная Нора, - сказал Микаэль. - Что она сделала?
Улыбка появилась на лице Гриффина, улыбка, от которой по спине Микаэля пронеслись острые иголочки.
- Знаешь, как говорят, если парень отправляется в тюрьму, и не хочет стать объектом издевательств, то должен найти самого большого парня и избить его ко всем чертям?
- Верно.
Он видел фильмы с такой сюжетной линией.
- В Восьмом Круге был такой мазохист, по имени Трент. Он был таким мазохистом, каким садистом был Сорен. Его прозвище было Несгибаемый. Твой священник наверняка сломал бы его, но Трент позволял унижать себя только женщинам. В любом случае, Нора идет прямо к нему и спрашивает его, не хочет ли он поиграть. Он сказал да, а потом попытался плюнуть ей в лицо.
- Твою мать. И что случилось потом?
Гриффин рассмеялся, низко и хрипло, и Микаэль вдруг почувствовал необходимость уединиться на несколько минут. Вместо этого он схватил подушку и накрыл ею колени.
- Нора увернулась. У этой женщины рефлексы как у киллера. Она подошла и ударила его так сильно, что у него закровоточил нос. Тогда все стало действительно интересно. Она сломала его. За одну ночь. После окончания сессии, он начал плакать. Она отправила того большого ублюдка мазохиста в больницу. После этого, она стала править Восьмым Кругом. Никто никогда больше не ставил под сомнение ее доминирующие качества.
Микаэль посмотрел на потолок. Во что, черт подери, он ввязался? Он не знал, но вдруг понял, что ждет не дождется, когда сможет упасть к ногам Норы и сделать все, что угодно, все, что она прикажет ему. Носить синяки, которые оставит она, будет честью для него.
Гриффин вытянул свои длинные загорелые ноги и скрестил их в лодыжках.
- Трент боготворил землю, по которой она ходила, после этого. Мы все боготворили, - сказал Гриффин, и в его глазах промелькнула тень чего-то. - Кроме Сорена, конечно. Эти двое были в состоянии войны после всего. Но только потому, что он хотел ее назад больше чем когда-либо.
- Ты можешь винить его за это?
Гриффин ничего не ответил, и Микаэль увидел, как с лица мужчины схлынули краски.
- Нет. Я не могу. - Искра вернулась в глазах Гриффина. - В любом случае, твоим обучением занимается настоящая живая легенда. Круто, да?
- Очень круто, - сказал Микаэль. - Не могу дождаться вечера.
- Она не появится до заката. Вся ушла в себя и занимается самоедством. Так что у тебя есть парочка часов. Что хочешь делать?
Микаэль точно знал, что хотел бы сделать. Он передвинулся на середину кровати лицом к лицу с Гриффином.
- Расскажи мне больше о Норе.
С благоговением Микаэль слушал Гриффина, рассказывающего ему историю за историей о легендарных подвигах Норы в качестве Госпожи. Он не мог поверить, что некоторые из ее клиентов были настолько известны, настолько влиятельны. Знание о том, что так много мужчин во всем мире были такими же сабмиссивами как и он, успокаивало. Время в обществе Гриффина пролетело так быстро, что Микаэль не заметил, как стало темнеть. Он не мог вспомнить, чтобы когда-либо ему было так весело просто болтать с кем-то. Он ненавидел говорить. Или думал, что ненавидит. С Гриффином все получалось не так, как он представлялотвечать на личные вопросы, показывать свои рисунки, просто болтатьему это нравилось. Гриффин был на добрых пять-шесть сантиметров выше его и как минимум на 20 кг тяжелее, а еще он был Доминантом. Так почему же Микаэль чувствовал себя так спокойно и безопасно рядом с ним?
- Так что, если ее когда-нибудь снова арестуют, - подытожил Гриффин, - придется вызывать целый бронебойный фургон и подкрепление, потому что все уже знают, что она с легкостью может избавиться от наручников.
- Это офигенно. А Отец С, - начал Микаэль, но его вопрос прервал стук в дверь. Он обернулся и увидел дворецкого в дверном проеме.
- Господин Димир, - сказал англичанин с высокомерным акцентом в голосе. - Хозяйка требует вашего присутствия.
Сердце Микаэля подпрыгнуло в груди. Тринадцать месяцев с тех пор, как он был с Норой. Тринадцать месяцев, когда он был вообще с кем-то. И сейчас, прямо сейчас, одна и единственная во всем мире Нора Сатерлин звала его.
Он повернулся к Гриффину, который сверкнул настолько дьявольской усмешкой, что Микаэль, даже не успев подняться, уже почувствовал, как трясутся коленки.
- Давай, Мик. Твой звездный час настал.
Глава 11
По прибытию в Пресвятое Сердце Сюзанна пыталась понять, какого черта она здесь забыла. Короткая встреча с Отцом Стернсом только усилила очарованность этим человеком. Для репортера она была слишком чувствительной. Отец Стернс сказал, что может почуять бывшего католика за тысячу шагов. Может и так. А вот она могла отличить правду от лжи, всего лишь посмотрев человеку в глаза.
«Мы не проводили обрядов экзорцизма уже несколько недель». - Чушь.
«Мой офис всегда открыт», - это Отец Стернс сказал с большей искренностью в голосе. Вот это правда.
Сюзанна сомневалась, что кто-то, включая Отца Стернса, будет в Пресвятом Сердце в субботу после наступления темноты. Может, ей удастся заглянуть в его кабинет и посмотреть, нет ли там чего-то, касающегося цели ее расследования. Девушка припарковалась за пятьдесят шагов от церкви, и по дороге к боковому входу рассматривала все кругом. Очень много работающих в Нью-Йорке имели свои дома тут, в Коннектикутездесь было безопаснее, чище и школы были лучше. Уэйкфилд казался очаровательным крохотным пригородом, идеальное место для семьи и детей. Небольшие, но хорошо оборудованные дома, аккуратные улицы, старинные магазины и совершенно никаких преступлений любого рода... такой идеальный маленький городок. Слишком идеальный, решила Сюзанна.
Она не верила в идеальность. Адам был совершенным - совершенно счастлив, совершенно доволен, идеальная жизнь - до тех пор, пока он не покончил жизнь самоубийством.
Закрыв глаза, Сюзанна представила лицо Адама, то чего так старалась избегать. Они на самом деле были похожи друг на друга. Все так всегда говорили. Но, кроме одинаково темно-карих глаз, светло-рыжих волос и овала лица, у них не было почти ничего общего. Она была скептиком, циником, постоянным вспыхивающим факелом в семье. Адам же был ангелом, прекрасным старшим сыном родителей. Милый, добрый, уравновешенный и настолько набожный, что Сюзанна так не решилась сказать ему, что перестала верить в Бога, чтобы не разбить его сердце. И все это время внутри него жило что-то, принесенное кем-то... тьма, заражение, как та записка, которую он оставил. Боже, его записка.
«Я нечист, я грязен. Я не могу войти в душ, зная, что независимо от того, сколько времени я проведу под струями горячей воды, я не сотру с себя всю грязь».
Сюзанна отогнала воспоминания прочь. Ради Адама она пойдет на это... ради Адама и Микаэля Димира и любого другого ребенка, который пострадал от Церкви.
Девушка скользнула через боковую дверь в Пресвятое Сердце и пошла мимо небольших классных комнат. Даже в слабом свете она могла прочесть записки на доске объявлений:
Хоровая практика - 7: 00 по вторникам - не забудь ноты, Джина.
Сюзанна засмеялась сквозь обжигающие слезы. Бедняжка Джина.
Рыцари Колумба ищут вас! E-mail adonovan@sacredheartct.org для получения дополнительной информации.
Ее отец был Рыцарем Колумба. Такое громкое название для группы толстяков отцов, которые не делают ничего полезного, кроме благотворительных барбекю-вечеров.
Все пары, планирующие вступить в брак, должны встретиться с отцом Стернсом по крайней мере за шесть месяцев до их свадьбы. Согласуйте встречу с Дианой.
Священник с обетом безбрачия консультирует молодоженов? Сюзанна покачала головой. Что вообще мог католический священник знать о сексе или о браке или романтических отношениях любого рода?
В конце коридора Сюзанна обнаружила закрытую дверь с выгравированным именем на табличке. Отец Марк Стернс СДЖ, гласила она. СДЖ? Она видела эти инициалы и раньше, но не могла вспомнить, что они обозначали. Вытащив из сумки ноутбук, она записала их. Трясущимися пальцами Сюзанна потянулась к дверной ручке. Открыто. Так он говорил правду. Его офис действительно всегда был открыт.
Ради безопасности она не включила свет, но достала фонарик из сумки и посветила по офису. Практически сразу стало понятно, что Отец Стернс был помешан на чистоте. Все на своих местах. Ни одной книги или листка бумаги не на своем месте. Это был действительно красивый офис, решила Сюзанна. Большое окно-розеткой должно было наполнять комнату морем красно-розового в солнечные дни. Декоративный резной стол казался сделанным из древнего дуба - наверняка, весил как и Сааб Патрика. Книги на полках выстроились как на параде. Она пробежалась по названиям и поняла, что сможет прочесть лишь пару из них. Сколько языков знал Отец Стернс? Оказалось, что в дополнение к обычным библейским языкам - иврит, греческий и латинскийу Отца Стернса были книги на французском, испанском, итальянском... и много книг на каком-то из скандинавских языков. Она не смогла бы произнести и пары слов на шведском, датском или голландском, но узнала некоторые буквыА с маленькой черточкой наверху или O с косой перечеркивающей черточкой. Сюзанна открыла самую старую из книг на полке. По форме и размеру изношенной кожаной обложки Сюзанна догадались, что это была Библия. Она открыла ее и увидела подпись на первых страницах, оставленную элегантным женским почерком.
Min Søren, min søn er nu en far. Jeg er så stolt. Jeg elsker dig altid. Din mor.
Единственное, что Сюзанна могла узнать, было имя Сорена. У нее было несколько занятий по философии в колледже, на которых изучали жизнь Сорена Кьеркегора, датского философа и богослова. Но если она правильно помнила, Кьеркегор не был католиком. Девушка снова открыла свой блокнот и аккуратно перенесла туда подпись с Библии. Кроме того, сделала пометку поискать Сорена Кьеркегора. Зачем Отцу Стернсу нужна была Библия, уже подписанная для кого-то по имени Сорен? Возможно родственник? Подумалось ей. Да, в его жилах наверняка текла скандинавская кровь. Но ее исследования указывали на то, что его отец был англичанином, а мать из Новой Англии. Еще одна загадка.
Она положила Библию обратно на полку и повернулась к столу. Что-то казалось непривычным, но Сюзанна никак не могла понять, что именно. Но потом до нее дошлоникакого компьютера. Ну, может быть, у него был ноутбук. Хотя в комнате отсутствовали любые компьютерные девайсыни принтера, ни шнуров питания или модема. На столе лежали только ручки Монблан и дорогая писчая бумага. Возможно, Отец Стернс был кем-то наподобие луддитов. Это могло бы объяснить отсутствие информации о нем в интернете.
Медленно она открыла ящик стола и почувствовала разочарование, не обнаружив внутри ничего, кроме ручек и бумаги. Внутри папок с файлами не было ничего интересноготолько расписание и выписки из Библии аккуратным мужским почерком. В других ящиках стола также не нашлось никаких шокирующих откровений. В нижнем ящике обнаружилось еще пару десятков ручек Монблан в коробках. На какое-то мгновение Сюзанне показалось, что у Отца Стернса фетиш на эти чернильные ручки, но затем она заметила открытки на коробкахэто были открытки от прихожан с благодарностью и любовью. Это напомнило ей о подруге Эмили, учительнице младших классов в частной школе. Каждое Рождество родители ее учеников заваливали ее всевозможными подарками от фирмы Apple. По-видимому, прихожане Пресвятого Сердца узнали о приверженности их священника к высококачественным пишущим принадлежностям и осыпали его ими каждый год.
«Вы благословляете нас год за годом, Отец. С любовью к Христу, Харперс,» - гласил один ярлычок.
«Спасибо вам за спасение нашего брака, Отец. Благословляем вас, Алекс и Рэйчел,» - было на другой.
«Будет ли грехом объединить подарки на день рождение и на Рождество? Можем поговорить об этом на исповеди, если она будет. С днем рождения, от доктора и миссис Кейли,» - гласили метки на коробке с ручкой Монблан и набором карандашей.
Объединенное Рождество и день рождения? После этого Сюзанна поняла, что все время была права. Отец Маркус Леннокс Стернс, рожденный 21 декабря 1965, в самом деле был сыном Маркуса Августа Стернса, английского барона, который переехал в Нью-Гемпшир и женился на деньгах. Удивительно. Получается, ее цель на самом деле отказалась от титула британского пэра ради католической церкви? Невероятно. Не только отказаться от богатства своей матери и титула отца, он отказался от женщин ради Церкви. Большинство священников, которых она встречала, были из этой категории «умрет девственником». Никакого чувства юмора, непривлекательные, неловкие на публике... полная противоположность Отцу Стернсу во всех отношениях.
Качая головой, Сюзанна вытащила последнюю коробку, эта была красной, и перевернула открытку.
Meine andere Geschenk wird nicht in einer Box passen. AABYE
Боже, со сколькими языками ей придется иметь дело сегодня ночью? Закатив глаза от отчаяния, Сюзанна вытащила блокнот и скопировала слова. По крайней мере, этот язык она распознала как немецкий. И по какой-то причине последнее слово, AABYE, зазвенело колокольчиком, привлекая внимание. Девушка порылась в памяти, пытаясь понять, что же казалось таким знакомым, но ничего не нашла. Засунув блокнот в сумочку, она еще раз посветила фонариком на стол перед нею.
На столе Сюзанна нашла еще одну вещь, привлекающую вниманиефотографию. Она смотрела на фотокарточку на несколько минут. Молодая девушка всего семнадцати или восемнадцати летбезумно напоминающая Отца Стернсасветлые волосы, серые глаза, необычайно красивая. Сюзанна вытащила фотографию из рамки и перевернула. Jeg elsker dig, Onkel Søren. Kom og besøg snart, Laila, гласила надпись. Опять скандинавские слова. Сюзанна вытащила блокнот и тщательно переписала каждое слово. Девушка спросила себя, не смотрела ли она сейчас на дочь Отца Сорена. Стал ли он отцом девочки во время служения в церкви? Может быть, это было причиной анонимного факса и загадочной сноски «возможный конфликт интересов»?
Это казалось маловероятным. В конце концов, если у него и была любящая дочка, вряд ли бы кто-то настолько умный и сообразительный как Отец Стернс выставил бы фотографию со своим ребенком на стол. Сюзанна покачала головой в разочаровании. Она надеялась на ответы. Но все, что она получила, это еще больше вопросов.
Так тихо, как только могла, Сюзанна выбралась из офиса Отца Стернса и вернулась в коридор. По какой-то причине ноги несли ее обратно в святилище, а не к автомобилю. Информация Патрика от шерифа Уэйкфилда указывала, что Микаэль Димир совершил попытку самоубийства в святилище Пресвятого Сердца. Попытка убить себя была последним криком о помощи. Неважно, что повлияло на мальчика, что-то в Сюзанне хотело, чтобы он знал, она услышала этот крик.
Сюзанна нашла двери, ведущие из притвора в святилище. Приоткрыв тяжелую деревянную дверь, она проскользнула внутрь. На входе девушка увидела, что кто-то оставил зажженные свечи у алтаря. Она замерла, когда ее взгляд остановился на ближней свече. Обугленный фитиль только начинал чернеть. За спиной она услышала звук приближающихся шагов.
Она была не одна.
* * *
Микаэль бросил последний взгляд на Гриффина, прежде чем покинуть спальню. Гриффин подмигнул парню, и крошечная часть его хотела остаться и продолжить разговор. Но он знал, что хотел провести ночь с Норой, более того он в этом нуждался. Просто, наверное, хотел, чтобы Гриффин был там, вместе с ним.
По какой-то причине, Микаэль предположил, что проведет ночь с Норой в ее комнате. Но дворецкий Гриффина повел его в комнату в конце коридора вместо того, чтобы отправиться по лестнице наверх на третий этаж.
Дворецкий остановился у двери, вежливо кивнул Микаэлю и пошел прочь. Парень сделал глубокий вдох, повернул ручку двери и вошел в комнату.
Твою мать, подумал он, пока его глаза пытались охватить окружающую обстановку. Он видел много комнат в доме Гриффина в последнее время. Каждая из них подходила Гриффину - лощеная и современная, минималистичная, наполненная художеством и сексом. Но эта комната, казалось, существовала в средневековом европейском замке. Мягкие восточные ковры покрывали каменный пол. Свечи горели на каждой горизонтальной поверхности и несколько поленьев тлели в большом камине. В середине комнаты стояла большая кровать, из кованого железа, очень похожая на ту, на которой он потерял свою девственность.
Но где Нора?
- Довольно неплохо для подземелья, верно? - раздался голос Норы у него за спиной.
Микаэль напрягся, не зная, что ему делать. Можно ли ему говорить? Двигаться? Он решил, лучше застыть на месте и не разговаривать, пока Нора не позволит ему.
- Подземелье Гриффина в Восьмом Круге более стильное. Думаю, ему хотелось что-то совершенно отличное от того для своего дома. Нравится? Я разрешаю тебе отвечать.
- Да, мэм. Очень красиво, - сказал Микаэль, услышав дрожь в своем голосе.
Чувствуя присутствие Норы прямо у него за спиной, Микаэль быстро вдохнул.
- Так же как и ты, - сказала она, дунув в его ухо.
Нора встала перед ним, и зрачки Микаэля расширились. Нора стала выше... намного. Их глаза были практически на одном уровне, Сатерлин отступила и вышла в центр комнаты. Парень посмотрел вниз и увидел на ней высоченные сапоги до бедер с убийственно-высокими шпильками. Глаза стремительно скользили от ног к лицу - красные кожаные сапоги, зашнурованные сзади, голые бедра, красная кожаная юбка, черно-красный корсет... Нора пальцем поманила парня к себе.
Он едва мог чувствовать ноги, подходя к ней. Вдруг комната и ее красота отошли на второй план, и все, что он мог видеть... Нора и вздымающаяся грудь над полосатым корсетом... Нора и сильно подведенные черной подводкой глаза, делающие ее похожей на Клеопатру... Нора и ее волосы, вьющиеся буйными локонами вниз по спине... Нора и черные перчатки без пальцев, как те, которые были на ней в ночь, когда он потерял девственность. Микаэль не мог дождаться, когда, наконец, снова почувствует ее мягкую податливую кожу.
Когда он подошел к Норе, она подняла руку к его шее и мягко распустила волосы, связанные в хвост, медленно и осторожно проводя по ним пальцами.
- Я прочитала твой список ограничений, Ангел, - сказала она, когда он закрыл глаза. Если бы он был котом, то наверняка бы замурлыкал. - Я нахожу его интересным. Тебе нравится боль, не так ли?
- Да, мэм, - выдохнул Микаэль.
- Боль заставляет тебя чувствовать себя лучше, не так ли? - спросил Нора, ее голос был негромким и гипнотизирующим. - Это как белый шум... успокаивающий, усыпляющий, он блокирует настоящую боль, плохие мысли, то, чего ты не хочешь. Верно?
Глаза Микаэля открылись.
- Да. Именно, мэм. Как
- Ты не первый мой мазохист, Ангел.
Микаэль тихо рассмеялся. Гриффин рассказывал ему о сотнях клиентов в те времена, когда она была Госпожой, они платили ей тысячи долларов за это. Естественно, он не был ее первым мазохистом. Просто глядя на нее, чувствуя, что попал под ее чары, он мог бы легко понять людей, продавших души за одну только возможность поцеловать носок ее сапога.
Пальцы Норы нашли тугой узелок нервов на его шее, там, где он был напряжен больше всего. Микаэль наклонил голову, давая лучший доступ к месту стресса.
- Я думаю, что, - полушепотом произнесла Нора, - что изобью тебя ночью. Но не думаю, что я стану наказывать тебя или быть плохой как с большинством моих клиентов. Мне кажется, в твоей жизни уже достаточно было таких людей.
Микаэль крепко зажмурился, эти слова пробили его сердце насквозь. С той ночи, когда родители поняли, что он такое, Микаэль постоянно страдал от оскорблений - урод, ненормальный, пидор - от отца, мать же отстранилась от него. Никто больше не дотрагивался до него, не обнимал, даже не хотел говорить, кроме Отца С, и даже тот должен был держать дистанцию из-за того, что был священником. Но теперь самая сексуальная женщина в мире касалась его, говорила с ним, заставляя чувствовать себя центром мироздания.
- Спасибо, мэм, - сказал он еле слышным голосом.
Нора погладила его по лицу тыльной стороной ладони. Наклонившись, она оставила легкий поцелуй на его губах, прежде чем ее рот приблизился к его уху.
- Раздевайся, - приказала она.
Микаэль закинул руку за голову и сдернул футболку одним быстрым движением. Он расстегнул черные спортивные шорты и стянул боксеры, ногой отправляя те в угол комнаты. В ту ночь, когда он впервые увидел Нору, от нервозности парень не смог даже расстегнуть браслет на запястье, поэтому это пришлось сделать ей. Теперь же он не чувствовал такого волнения. Часы и браслеты, которые он всегда носил на людях, были сняты и брошены на пол за секунду.
- Твое стремление к покорности так прекрасно, - сказала Нора, улыбаясь ему. - Но ты должен успокоиться и позволить мне наслаждаться твоей обнаженностью. Чтобы ты знал, твой священник тоже заставляет меня раздеваться перед ним медленно.
Микаэль почувствовал, как все внизу живота скрутилось в тугой узел.
- Я не знал, мэм, - сказал он, глаза Норы изучали его тело сверху вниз.
- Представь прекрасный вечер в его домике. Он читает в кресле, я сижу у его ног и пишу, и внезапно он щелкает пальцами и приказывает мне снять одежду.
Микаэль ничего не ответил.
- Иногда, - сказала Нора, прижимаясь к телу парня, - он даже не смотрит на меня. Продолжает читать. Он приказывает мне это чтобы унизить. Завидуешь?
Микаэль снова закрыл глаза. Он попытался представить себе, каково этопринадлежать кому-то, как принадлежала Нора. Каково это отдать свое тело целиком и полностью, чтобы раздеваться по первому приказу. Боже, это было бы так стыдно, так унизительно, как сказала Нора. Практически убийственно.
- Очень завидую, - признал он, и Нора рассмеялась.
- Ты когда-нибудь фантазировал о том, что я и твой священник делаем, когда мы наедине? - спросила она, обходя вокруг парня.
Шпильки ее сапог цокали по каменному полу. На щеках Микаэля вспыхнул румянец.
- Да, мэм, - сказал он, с трудом сглатывая.
- Скажи мне, о чем была твоя фантазия, - сказала Нора, и в ее голосе послышался жесткий приказ.
Его фантазии о Норе и Отце С за гранью унижения. Иногда он представлял их в церкви и Нору, раздражающую Отца С. Нора делала невинное выражение лица и говорила что-то вроде, "Отец Стернс, кстати об огнях Святого Эльма..." На что Отец С, бросая случайный взгляд отвечал, "Он был покровителем моряков. А что с ним не так, Элеонор?" И Нора отвечала, "А он случайно не боялся щекотки?" И Микаэль прячась в тени, наблюдал за тем, как его прекрасный священник перегибает Нору через спинку скамейки и жестко трахает ее. Это были просто неприличные мысли. Мастурбируя, он представлял разное - секс втроем, вчетвером, оргии, сильную порку... иногда это даже пугало его.
- Я..., - начал он и сглотнул.
Его пальцы сжались в кулаки от нервозности.
- Ты можешь рассказать мне, - сказала Сатерлин позади него. - Поверь, я выслушивала вещи и похуже. И даже если и нет, то думала о чем-то еще более порочном. Просто расскажи.
Микаэль сделал глубокий вдох. Он ненавидел разочаровывать Нору и хотел рассказать все. Но слова превратились в невнятный клубок, застрявший глубоко в горле.
- Я не могу, - сказал он, в его голосе звучала тоска.
Нора снова провела тыльной стороной ладони по щеке парня.
- Все нормально, Ангел. Мы еще доберемся до этого. Если собираешься стать сабом, нужно научиться рассказывать о том, чего хочешь. Это, - сказала она, указывая на комнату, а затем на себя, - стандартная фантазия. Доминирующая женщина, великолепное подземелье, забитое садо-мазо игрушками, большая кровать. Совсем обычная. Расскажи мне, о чем мечтаешь наедине, и мы сможем изменить это. Может, хочешь меня в черном вместо красного? В кружевах, а не в коже? Может, тебе хочется заниматься этим на свежем воздухе в ночное время? Или ты фантазировал о нас на кухне? Или в душе?
Микаэль нервно переминался с ноги на ногу.
- Может быть, - признался он.
- Ты понимаешь, что все, что тебе нравится, важно, да?
Микаэль потер руки.
- Да, мэм. Я стараюсь.
- Этим летом я обучу тебя этому. Тебе многому предстоит научиться. Давай начнем.
Прогуливающейся походкой Нора проследовала к столу, накрытому черной тканью. Подойдя к нему, она снова поманила Микаэля пальцем к себе.
Обнаженный и краснеющий, Микаэль подошел и встал рядом с Норой. Одним движением та убрала ткань со стола.
- Ничего себе, - сказал Микаэль, глядя на вещи перед ним.
- Спасибо. Я упаковала парочку моих любимых. А еще несколько позаимствовала у Гриффина. Гриффин обожает тебя. Ты произвел на него неизгладимое впечатление.
От вкрадчивого голоса Норы румянец на щеках парня усилился. Знала ли она, что он подсматривал за их сексом в столовой? Чувствовала ли она, что с тех пор, как Микаэль увидел ее на коленях перед Гриффином, он постоянно представлял себя на ее месте?
- Он действительно клёвый, - все, что смог выдавить из себя Микаэль прежде, чем замолкнуть.
Нора мельком посмотрела на него, возвращаясь взглядом к столу.
- Ты знаешь, что это, Ангел?
- Некоторые из них... но не все, мэм.
- Позволь мне рассказать тебе. Это, - сказала она, поднимая первый девайс, - стандартный флоггер. Шестидюймовая рукоять, восемнадцатидюймовые замшевые полоски. Чувствуешь?
Микаэль протянул руку и пробежался пальцами по флоггеру. Замша казалась такой мягкой на ощупь.
- Если бить слегка, - объяснила Нора, - то будет чувствоваться как щекотка. А если использовать со всей силой, то удар может даже сбить с ног. Коварная вещь. Я могла бы избить тебя до слез, а через час тебе бы казалось, будто тебя и вовсе никто не касался.
Она положила флоггер на стол.
- А это... Знаешь, что это такое, не так ли?
Она подняла другую игрушку, похожую на плеть, но более устрашающую на вид.
- Девятихвостая плеть, мэм, - ответил Микаэль.
- Очень хорошо. Это легкая вариация той, которую используют для воспитания дисциплины у моряков в британском флоте. Но даже этот облегченный вариант с легкостью рассечет твою кожу, если я захочу. Но если использовать ее правильно, то завтра у тебя будут милейшие синячки-веснушки от узлов на концах шнуров. Вот, - сказала она, протягивая ее ему.