Микаэль взял ее дрожащими руками, коснулся узлов, взвесил обманчиво легкий вес.
- Знаешь, что существует еще более маленькая версия такой, используемая на корабельных юнгах, - сказала Нора со смехом в голосе. - Угадай ее название?
- Не знаю, - сказал Микаэль, пожимая плечами.
- Киска мальчика, - сказала она, порочно улыбаясь.
Сатерлин забрала плеть обратно.
- Не думал, что получишь урок истории сегодня, да?
- Нет, мэм.
- Я верю в ценность всестороннего образования. Школьный ремень, - сказала она, указав на тяжелый кожаный ремень рядом с плетью. - Использовали для дисциплины школьников в девятнадцатом веке. Он не повреждает кожу, но печет как огонь. А это, - сказала она скользя пальцами к еще одной вещи на столе, - это именно то, чем кажется.
- Трость, мэм.
- Именно так. Трость из ротанга, толщиной десять миллиметров, длиной семьдесят шесть сантиметров. Причиняет такую боль, что использование ее на пленниках было осуждено ООН. Может оставить не только постоянный шрам на коже, но и увечье. Даже легкий удар по бедрам или заднице вызовет такую боль, что ты будешь задыхаться. Традиционно делаются шесть ударов, пять горизонтальных и один по диагонали. Называется «Запереть ворота». Достаточно садистский способ, чтобы даже твой священник редко использовал его на мне. Хотя, надо признать, иногда я действительно этого заслуживаю.
Нора сделала шаг назад и с поразительной ловкостью взмахнула тростью, как дирижер палочкой. Парень мог слышать шипение дерева, разрезающего воздух.
- Теперь..., - Нора положила трость обратно на стол. - Выбирай.
- Выбирать? - спросил он, не в силах оторвать взгляд от дюжины различных видов флоггеров, кнутов и тростей на столе.
- Да. Выбери одну. Что бы ты ни выбрал, я использую это на тебе сегодня. Так что подойди к выбору очень внимательно.
Нора отошла в сторону, оставляя его в одиночестве. Парень слышал, как она открывает сундук рядом с кроватью, чтобы взять что-то, но он не рискнул обернуться, чтобы посмотреть, что это было.
Микаэль поднял руку и провел ею по предметам, лежащим на столе.
Я могла бы избить тебя до слез.
Самые милые синячки-веснушки.
Будет печь как огонь.
Ты будешь задыхаться от удара.
- Вот это, мэм, - сказал он, поднимая девятихвостую плеть.
Парень повернулся и Нора жестом попросила принести ее ей. Стоя у подножия кровати, Сатерлин забрала плеть из его рук. Когда ее пальцы запутались в замшевых шнурах, пульс Микаэля участился.
- Ангел, - сказала она, натягивая шнуры. - Тебе будет больно. Очень.
- Да, мэм.
Нора подняла бровь.
- Один для тебя. И один для меня.
Она бросила девятихвостку на кровать и снова подняла трость. Микаэль с трудом сглотнул, но промолчал.
- Давай, - сказала Нора. - Становись ровно. Лицом к кровати. Спиной ко мне. Делай сильные, глубокие вдохи. Сосредоточься на тепле от камина. Позволь ему согреть твои мышцы.
Микаэль старался, как мог. Он знал, что нужно было расслабиться, поэтому стоял и дышал, как было приказано. Нора застегнула кожаные манжеты вокруг его лодыжек. Напряженность в ногах отступила. Сатерлин схватила его зажившие запястья и, заведя их за спину, также надела на них манжеты; нервозность покинула его тело, скользя по венам к кончикам пальцев. Микаэль резко вдохнул, когда Нора обернула черный кожаный ошейник вокруг его горла и застегнула у основания шеи.
- Теперь, Ангел, - прошептала Нора на ухо, проводя рукой по той самой части тела, которая оставалась напряженной, - раскрой свои крылья.
Она подняла его левую руку и привязала ее кожаным шнуром к верхней части кровати. С его правой рукой она проделала то же самое. И теперь его руки были широко раскинуты по сторонам словно крылья.
- Почувствуй жар в ладонях, - сказала Нора, цепляя распорку к его лодыжкам. - Чувствуй, как он становится сильнее с каждым вдохом.
Микаэль натянул веревки, понимая, что не может двигаться. У него не было ни единой возможности. Он не мог убежать, не мог закрыться. Связанный, заключенный, беспомощный...
Нора взяла с кровати плеть.
Больше всего на свете он хотел быть здесь.
- Какое твое стоп-слово? - спросила Нора.
- Крылья, - ответил Микаэль.
- Скажешь его, когда захочешь, чтобы я остановилась, да?
- Да, мэм.
- Хороший мальчик. Теперь сделай еще один вдох. Будет больно совсем чуть-чуть. Ой, подожди-ка, - сказала она, смеясь. - Нет, не будет. Будет очень-очень больно.
Последний раз поддразнив его, Нора сделала шаг назад и нанесла первый сильный удар прямо посередине спины парня. Он задохнулся от болевого шока. У него хватило времени только вдохнуть и выдохнуть перед тем как на его спину приземлился второй удар. Третий ударил слева, четвертый справа. Нора оставляла следы от плети крест-накрест на его спине, и каждый отзывался болью и сопровождался криком.
Огонь... его спина будет гореть от боли. Когда удары, наконец, закончились, Микаэлю ничего не оставалось, кроме как уронить голову к груди, задыхаясь. Сердце билось как сумасшедшее, кровь кипела. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким умиротворенным.
- Вот, - сказала Нора, поднося небольшой стакан воды к его губам. - Пей.
Она приподняла стакан, и парень выпил воду с благодарным кивком.
- Ты очень хорошо показал себя, - сказала Нора. - Ты принял очень много боли для новичка и даже не попросил остановиться. Думаешь, сможешь взять еще больше?
Мог ли он вынести еще? Хотел ли он вынести еще? Вся спина от шеи и до бедер горела.
- Да, мэм.
- Боже, обожаю мазохистов, - сказала Нора, отставляя стакан в сторону. - Так жаждут наказания.
Нора взяла трость с кровати, и тело Микаэля застыло от страха.
- Шесть ударов, - сказала она.Последний ляжет поперек бедер. И мы закончим на этом. Готов?
Он не мог заставить себя сказать да, лишь снова вдохнул и кивнул. Позади него послышалось шипение трости.
- Знаешь, Ангел, некоторые люди говорят, что звук тростиэто самая ужасная часть. Но лично я думаю, что это чушь собачья. Как тебе кажется?
При этом он испытал боль настолько мучительную, что рухнул бы на колени, не будь он связан.
Второй удар пришел прежде, чем он успел оправиться от первого.
- Понимаешь, почему эта штука используется для допросов?
- Да, - закричал Микаэль, когда третий удар опустился на тело.
Боль словно нож прошлась по ногам и поднялась к животу. Агония была настолько острой, что он мог почувствовать где именно Нора наносила каждый удар. Идеальное расстояние, в дюйме друг от друга.
Третий чувствовался, словно порез ножа на коже.
Четвертый и пятый он даже не ощутил.
Но шестой опустился диагонально на предыдущие пять, и звук, который сорвался с его губ звучал чужеродным, странным, будто крик раненого животного, а не человека.
Микаэль обмяк в оковах, едва понимая, что происходит. Когда Нора развязала его руки, они упали мертвым грузом по сторонам. Она расстегнула кандалы на ногах, но парень и не заметил.
Нора вжалась своим телом в его раненую спину.
- Хороший мальчик, - прошептала она. - Я очень горжусь тобой.
Гордится им? Когда в последний раз кто-то говорил, что гордится им? Если бы Нора захотела выпороть его тростью снова, он ответил бы "Да, мэм".
Отступив, Сатерлин села в большое кожаное кресле, и щелкнув пальцами, указала на пол у ее ног. Микаэль скорее подплыл к ней, чем подошел. Его наполнило приятное ощущение пустоты. Острая боль в спине и бедрах сменилась слабо пульсирующей. Когда он склонился на коленях у ног Норы, то почти надеялся, что она позволит ему свернуться калачиком и уснуть.
- Ты проделал хорошую работу, Ангел, поэтому я дам тебе награду. Ну, на самом деле мы оба будем награждены.
Немного сместившись в кресле, Нора закинула обе ноги на подлокотники, открывая себя. Под короткой, обтягивающей юбкой на ней абсолютно ничего не было.
- Мне нужно говорить тебе, что делать? - спросила Нора.
Микаэль облизал внезапно пересохшие губы.
- Отличное начало, - сказала она.
С бешено колотящимся сердцем Микаэль положил руки на внутреннюю поверхность ее бедер и поднес к ней свой рот. Он мечтал сделать это с Норой, прислуживать ей в сексе. И теперь чувствовал ее набухший клитор своим языком. Он зажал между губами серебряное колечко-пирсинг, поднял пальцы и скользнул двумя внутрь нее. Он понятия не имел, что делал. За исключением нескольких дурацких неловких поцелуев и объятий, он никогда не занимался сексом ни с кем, кроме Норы. У него был нулевой опыт орального секса и один лишь энтузиазм. Слушая ее рваное дыхание, он понимал, что энтузиазм сработал.
Нора была такой влажной и теплой на пальцах, сладкой на вкус. Как Отец С мог устоять против такой женщины, ожидающей его в приходе?
Микаэль толкнулся языком глубоко в нее, и ее бедра поднялись с кресла.
- Стоп, - приказала Нора, и Микаэль оторвался, вытирая губы тыльной стороной ладони. - На кровать. Сейчас же.
Он помнил указания Норы и двигался медленно, не торопясь. Встав на колени на кровати, Микаэль подождал, пока Нора подойдет и толкнет его на спину. Она схватила его за руки и подняла над головой. Соединив друг с другом манжеты на его запястьях, она, используя карабин с фиксатором, подцепила скованные запястья, и прицепила их к решетке кровати.
- Колени вверх, - сказала она. - Раздвинь ноги.
Именно тогда Микаэль заметил тюбик смазки в ее руке.
- Прости, - сказала Нора. - Мне просто немного любопытно. Некоторые мужчины любят это. Некоторые ненавидят. Некоторые равнодушны. Это не важно. Главное, ты должен быть честным и сказать мне нравится тебе это или нет. Скажи «да, мэм», если понимаешь меня.
- Да, мэм, - сказал Микаэль, его руки онемели от волнения.
Он не знал, что она собиралась сделать с ним, но если в этом участвовала смазка, наверное, это было замечательной идеей.
Она растерла жидкость между двумя пальцами правой руки, и левой рукой широко раздвинула его колени.
- Дыши мелкими вдохами, закрой глаза, - сказала Нора. - Это будет не больно, но покажется странным на первый взгляд.
Микаэль кивнул и послушно закрыл глаза. Он чувствовал пальцы Норы на себе. Если бы у него остались хоть остатки стыда или гордости, он бы умер от того, насколько возбужден был в это момент. Парень резко вдохнул, чувствуя, как холодный, мокрый палец Норы осторожно и так нежно скользнул внутрь него.
- Хорошо? - спросила она.
- Да, мэм.
Она толкнулась сильнее и глубже. Микаэль боролся с желанием сжаться и вытолкнуть ее.
- Теперь ты знаешь, что чувствуют женщины каждый раз, когда в них входят, - сказала Нора. - Нравится?
- Это... сильно.
- Отличное слово. Будет еще сильнее. Готов?
Микаэль кивнул.
Нора скользнула глубже, и Микаэль почувствовал, как ее палец дотрагивается до тугого узелка внутри него. Она осторожно потерла его, и спина Микаэля выгнулась на кровати, будто его пронзила молния наслаждения.
- О, Боже, - подумал он, но не был уверен, действительно ли сказал что-то вслух.
- Приму это как да, тебе нравится это. Да?
Микаэль сглотнул и выдохнул.
- Да, мэм.
Ощущение ее пальца внутри заставляло каждую мышцу в теле завязаться в узел. Пятки вдавились в кровать, и парень задыхался, как будто только что пробежал милю.
Смутно издалека он услышал, как Нора смеется, продолжая гладить его.
- Рожден быть нижним, - вздохнула она. - Не могу дождаться, чтобы помучить Гриффина этой новостью.
При упоминании имени Гриффина Микаэль сильнее зажмурился. Нора сказала, что Гриффин был бисексуалом. Он был с мужчинами... занимался сексом. Даже, может быть, делал это с другими парнями. Или еще больше. Без предупреждения в его уме появился образ Гриффина над ним с глазами, полузакрытыми от желания, сильное мускулистое тело прижимается к тонкому телу Микаэля... нога Микаэля на спине Гриффина, рука Гриффина в его волосах, губы Гриффина на его горле, и Гриффин... Гриффин внутри него. И не только его пальцы.
- Кончи, Ангел, - он услышал приказ Норы, и ее рот опустился на его член. Микаэль выгнулся еще раз, упираясь ногами в кровать, и кончил с отчаянными рваными вдохами, грудь вздымалась, мышцы рук напряглись.
Нора вытащила из него пальцы. Медленно Микаэль открыл глаза и увидел его связанные запястья, темные кожаные манжеты против его бледной кожи. Если бы только он мог остаться здесь навсегда, скованным и в безопасности, и ему никогда не придется видеть шрамы на запястьях снова.
Когда Микаэль пришел в себя, то почувствовал, что Нора снова начинает поглаживать его. После оргазма ее прикосновения казались почти болезненными, но это была хорошая боль, боль, которая заставила его напрячься.
Подняв голову, он встретился взглядом с Норой. Она наклонилась вперед и поцеловала его. Поцелуй превратился в укус, расцарапавший его нижнюю губу. В одном поцелуе он попробовал медный вкус его крови, сладость ее тела, соль его спермы. Нависая над ним, Нора оседлала парня.
- Это действительно безопасно? - спросил он, нервничая, когда она взяла его пенис и начала направлять его внутрь себя.
- Не волнуйся, - сказала Нора, лаская губами его плечи и грудь. - У меня самая лучшая спираль на свете.
- Окей, - выдохнул он.
Более чем окей. Ее тело горело огнем и он стонал, от ее наполняющего его тепла. Она двигалась, и он двигался вместе с ней, внутри нее.
- Если вы уверены, мэм.
- Очень уверена, - сказала она, двигаясь на нем вверх-вниз. - Проверено на практике.
* * *
Сюзанна медленно повернулась и оказалась лицом к лицу с отцом Стернсом. Он стоял, глядя на нее с едва скрытым изумлением.
- Мисс Кантер, как приятно видеть вас снова.
Сюзанне потребовалось целых три секунды, чтобы восстановить дыхание хотя бы для того, чтобы заговорить.
- Отец Стернс... Простите. Я просто хотела посмотреть на святилище.
- В десять часов вечера в субботу?
Он поднял бровь, глядя на нее.
Сюзанна ломала мозг, пытаясь найти идеальную ложь. Но ничего не приходило на ум, и что-то подсказывало ей, что что бы она ни сказала ему, он все равно видел ее насквозь. Поэтому девушка решила рискнуть, действительно рискнуть и сказать ему правду.
- Я провожу о вас расследование, - призналась она.
- Да, я знаю.
- И это вас не беспокоит? Не удивляет?
- Ни капельки.
Она подняла подбородок и уставилась в его стальные серые глаза. Сталь, идеальный цвет для их описания. Никогда в жизни она не видела более жесткого взгляда.
- Говорят, можно отличить невинного человека от виновного, арестовав его. Невинный человек паникует и ходит по своей тюремной камере. Виновный же расслабляется. Он пойман. Его нашли.
Она увидела, как в его глазах промелькнули искорки веселья.
Он шагнул вперед. Проходя мимо нее, он опустил голову и прошептал ей на ухо: - Я не боюсь вас.
Сюзанна вздрогнула. По какой-то причине от близости его рта к ее уху и его бесстрашия внутри нее зародилось новое ощущение, весьма приятное. Развернувшись на пятках, девушка последовала за ним по центральному проходу храма.
- Я получила донос на вас. Факс с вашим именем и именами двух других священников, претендующих на место епископа. Рядом с вашим именем кто-то поставил звездочку.
- Абсолютно ужасный знак пунктуации, соглашусь с вами.
- Когда указывает на сноску в конце страницы. А она говорит: "Возможный конфликт интересов. Можете пояснить, что это за конфликт интересов?"
Отец Стернс остановился возле латунной доски с римской цифрой I на ней. Девушка стояла в нескольких шагах от него, и на этой дистанции да еще с его ростом было проще заглянуть в его глаза.
- Я хорошо осведомлен обо всех своих интересах и уверяю вас, между ними нет никаких конфликтов.
- Быть священником и проявлять интерес к детямэто конфликт интересов. Разве вы не согласны со мной?
- Я бы согласился, если бы это был нездоровый интерес к детям. Такого у меня нет. Если вы мне не верите, можете поговорить с каждым родителем в этом приходе.
Уверенность Сюзанны, что Отец Стернс был каким-то сексуальным хищником слегка пошатнулась при его спокойной убежденности. Но она продолжала, с решимостью найти какую-нибудь трещину в его броне.
- А что насчет Микаэля Димира? У вас нездоровый интерес к нему?
- Я не могу и не стану обсуждать с вами Микаэля. Я его духовник.
- Вы также духовник Норы Сатерлин? - спросила она, специально делая акцент на слове духовник.
Наконец-то казалось, она дождалась хоть какой-то реакции от него. Мужчина тяжело вздохнул и повернулся к ней снова. И снова ее ошеломила его невероятная привлекательность. Почему настолько привлекательный мужчина выбрал обет безбрачия, в то время как он мог получить любую женщину на земле?
- Да.
- Вы спите с ней?
- С прошлого понедельника больше нет.
Теперь настала очередь Сюзанны тяжело вздохнуть.
- Я не могу добиться от вас прямого ответа. И в вашем случае это только все осложняет.
Он скрестил руки на груди и пристально посмотрел на нее.
- Если бы вы задали мне нормальный вопрос, а не просто кидались обвинениями, то могли бы получить нормальный ответ. Вы никогда не встречались с Элеонор Шрайбер, женщиной, которую вы знаете под именем Норы Сатерлин, не так ли?
- Нет.
- Для вас это обычная практика, совать свой нос в личную жизнь женщин, которых вы никогда не встречали и которые ни причинили вам никакого вреда?
Сюзанна закатила глаза.
- Боже, вы католически священники просто мастерски давите на чувство вины.
- Я очень хорош в своем деле, - сказал он, и в его глазах сияло веселье.
Какой человек найдет этот разговор забавным? В придачу к его глазам у этого священника даже яйца были из стали.
- Я все еще жду вопрос, мисс Кантер. Если вы сможете задать его, не вмешивая оскорбления, то я, наверное, сочту возможным на него ответить.
- Хорошо. Вот один из них. Почему вы стали священником?
- Я рад, что вы начали с такого простого вопроса.
Сюзанна не могла удержаться от тихого смешка.
- Это был простой вопрос.
Она все же улыбнулась. Он сделал паузу, казалось, обдумывая свои слова.
- Я не был воспитан католиком, и встретил их впервые лишь после того, как меня не отправили в школу иезуитов в Северный Мэн в возрасте одиннадцати лет.
Сюзанна внутренне поморщилась. Она не могла себе представить, как маленького ребенка могли отправить в школу в самую задницу мира.
- Иезуиты-священники, мои учителя, были лучшими людьми, которых я когда-либо знал. Их эрудиция в сочетании с добротой и преданностью своей работе смирили меня. Я почувствовал это призвание, меня покрестили в возрасте четырнадцать лет, а в возрасте девятнадцати я отправился в Рим и начал свое обучение.
- И все?
- Ну, простите, что у меня не припасено истории о паломничестве пешком в Дамаск.
- Вам было всего девятнадцать, когда вы поступили в семинарию. Неужели никогда не хотелось жениться? Встречаться? Иметь детей? Заниматься...
Ее голос затих.
- Сексом? - он закончил за нее. - Я расскажу вам нечто шокирующее, если пообещаете не делиться ни с кем.
- Хорошо, - ответила нервно Сюзанна. - Думаю, я могу выслушать вас без протокола, если это конечно не признание в совершении преступления. Ну?
Он улыбнулся ей улыбкой, которую, если бы он не был священником, она назвала бы обольстительной.
- Я не девственник.
От его слов и блеска в глазах руки Сюзанны затряслись.
- Вы не?
Вот теперь они к чему-то пришли. Может, она сможет вытащить что-то из него.
- Я не родился священником, мисс Кантер. Точно так же, как вы не родились военным корреспондентом и атеистом с ненавистью к католической церкви.
Тело Сюзанны парализовало от страха.
- Вы копались в моем деле, как я посмотрю, - сказала она.
- Ваше мнение о церкви и вере являются достоянием широкой общественности, - сказал мужчина, медленно приближаясь к ней. - И мне кажется, вы сможете заинтриговать меня также сильно, как и я вас. И поскольку я ответил на один Ваш вопрос, могу я кое о чем поинтересоваться у вас?
- Спрашивайте.
Она не давала обещания отвечать на него.
- Вы атеистка. Бог есть истина. Без Бога, все превращается в хаос, все становится относительным, и истина становится бессмысленной. И все же вы стали журналисткой, посвятившей жизнь поиску истины среди хаоса, хотя не верите в ее существование. Почему?
- Диоген странствовал по миру днем с огнем в попытке отыскать честных людей. Я просто Диоген со своим фонарем, пытающийся пролить хоть немного света там, где смогу.
- А также Диоген спал в бочке и публично мастурбировал. Насколько сильно вы считаете себя Диогеном? - спросил он, подняв бровь.
Сюзанна открыла было рот, но тут же захлопнула его.
- Вы не нормальный священник, да?
При этих словах Отец Стернс рассмеялся. Его теплый и открытый смех был опьяняющим и мужественным. Она хотела слышать его еще, снова и снова. Это казалось таким нелепым.
- Что? - спросила она.
- Элеонор задала мне тот же самый вопрос в день, когда мы встретились почти двадцать лет назад.
- И что же вы ответили ей?
- Именно то, что я говорю теперь вам - Бог мой, я надеюсь, что нет.
Теперь Сюзанна засмеялась. Смеяться вместе с католическим священником... последняя вещь на земле, о которой она когда-либо мечтала. Сюзанна резко замолчала, вспомнив о своем деле, об Адаме. Отец Стернс казался достаточно умным, чтобы манипулировать людьми, когда хотел. Она не могла позволить себе провалить дело всего лишь из-за его внешности и чувства юмора.
- Вы с нежностью говорите о ней. Вы двое близки?
Его улыбка исчезла, и во взгляде снова появилась сталь.
- Я мог бы быть вором. Или внебрачным сыном Папы Римского. Все это вполне подходит под конфликт интересов. Почему вы так уверены, что причина звездочки у моего имени связана с сексом?
Сюзанна подумала о лжи, но снова появилось ощущение, что он видит ее насквозь.
- Полагаю, это потому, что вы так невероятно привлекательны.
Он рассмеялся снова, в этот раз более деликатно.
- Ваше нахождение меня привлекательным вряд ли можно засчитать как доказательство вины, мисс Кантер. Принятие желаемого за действительное - возможно, но не доказательство.
Сюзанна покраснела, как во время последнего секса, когда она на одно краткое мгновение представляла себе этого мужчину на ней и внутри нее, а не Патрика.
- Я также считаю вас привлекательной, - продолжил Отец Стернс. - Но я же не стану обвинять вас в педофилии и эфебофилии просто потому, что могу.
Сюзанна сглотнула.
- Вы находите меня привлекательной?
- Очень.
- Но вы же священник.
- Священники обязаны быть целомудренными. Но не слепыми. Я планировал произнести молебен о Крестном Пути сегодня вечером. Наверное, нужно произнести молитву Господу.
- Почему?
- «Да не введи нас в искушение».
У Сюзанны перехватило дыхание. Она не могла отрицать, как сильно он ввел ее в искушение. Уйти... Уйти было бы правильно. Прямо сейчас.
- Тогда я оставлю вас в одиночестве с вашими молитвами.
Она сделала шаг назад.
- Увижу ли я вас снова? - спросил мужчина совершенно спокойным голосом.
В нем не было ни флирта, ни искушения, одно только любопытство.
- Вы будете видеть меня каждую неделю, пока я не выясню, что скрывается за вашим белым воротничком священника.
Он удивленно посмотрел на нее.
- Я не скрываю ничего, кроме моего горла.
- Сейчас вечер субботы. Церковь пуста. Вы действительно носите воротничок все время?
- Не всегда. Я же должен спать и принимать душ.
Эти слова, будучи сказанными без всякого умысла, все же вызывали образы в ее разуме, образы, которые она не хотела представлять. Как он выглядит под строгими черными одеждами? Как выглядит его тело под струями воды? Какой кажется его кожа на белых простынях?
- Да... конечно. Единственное время, когда я тоже снимаю свой воротник. Спокойной ночи, Отец Стернс. Вы увидите меня снова.
Сюзанна повернулась, собираясь уйти.
- Я с нетерпением жду этого.
Ноги Сюзанны запнулись, но она продолжила идти.
- Мисс Кантер?
Остановившись, она медленно повернулась к нему лицом. Боже, видела ли она в своей жизни более красивого мужчину?
- Мой воротничок... хотели бы вы увидеть меня без него?
Глава 12
Перевернувшись на спину, Микаэль застонал от боли и сразу же перекатился обратно на живот. Где-то в этом здоровенном особняке должна была быть хоть какая-то таблетка обезболивающего или что-то вроде. Если бы он только мог подняться, было бы совершенно офигенно.
Рядом с дверью в его комнату он услышал хихиканье.
- Не смейся надо мной. - Микаэль зарылся лицом в подушку. - Грешно смеяться над умирающим человеком.
- Бедный маленький саб. - Гриффин вошел в спальню, и, взяв стул, сел возле кровати. - Она чуть не убила тебя прошлой ночью?
Микаэль поднял лицо от подушки и повернулся к Гриффину. Это была плохая идея. На вспотевшем Гриффине не было даже рубашки. Очевидно, он только что вернулся с пробежки, в одних шортах, хорошо загоревший и весь в чертовски сексуальных татуировках.
Подняв руку, Микаэль показал пять пальцев.
- Пять раз? - спросил Гриффин. - Я впечатлен. Боже, вот бы мне вернуться в свои семнадцать снова.
- Почему мне больно в тех местах, куда она не била?- спросил Микаэль, стараясь подняться, но рухнул обратно на подушки.
- Это от бондажа. Нужно расслабляться, когда связан, иначе потянешь мышцы.
- У тебя в доме есть хоть какие-то лекарства? Предпочтительно те, которые меня вырубят?
Микаэль увидел, как по лицу Гриффина скользнула тень, но через секунду улыбка снова вернулась на лицо мужчины.
- Не-а. Никаких лекарств. Но у меня есть кое-что получше. Секундочку.
Гриффин подошел к стене и нажал кнопку на внутреннем домофоне.
- Альфред, мне нужен лед и ту витаминную К хренотень. В детскую. Немедленно.
Микаэль услышал потрескивание.
- Я ненавижу вас, мастер Гриффин, - послышался британский акцент в домофоне.
- Спасибо, Альфред, - ответил Гриффин и вернулся к кровати.
- Твоего дворецкого действительно зовут Альфред?
- Нет. По-моему, Джемисон. Не могу вспомнить. Я поменял его на Альфреда несколько лет назад. Моей первой мужской любовью был Бэтмен. Во всяком случае, я знаю, как пережить боль без использования лекарств, я прошел через это, - сказал мужчина, указывая на небольшую горбинку на носу, - не принимая ни одного болеутоляющего.
- Потрясающе, - сказал Микаэль, изучая лицо Гриффина.
Горбинка на носу сделала его еще более красивым.
- Откуда это?
- Стыдно рассказывать. За свою жизнь я участвовал в пяти или шести драках в барах, а мой нос сломала пятидесятикилограммовая девушка по имени Солнышко. Нечаянно. Я думаю.
- Солнышко?
- Да, она в моей команде по роллер дерби, Бронкс Зум.
- У тебя есть своя команда по роллер дерби?
- Я их спонсирую. Иногда даже выступаю в качестве судьи для чужой лиги. Не могу же я судить свою команду, это очевидно.
- Ты катаешься?
- Не могу же я судить, если не умею кататься на скейте. А что?
Микаэль протянул руку и указал на пол.
- Под кроватью, - застенчиво сказал он.
Гриффин поднял бровь, наклонился и вытащил скейтборд Микаэля из-под кровати.
- Зуу Йорк. Отличный, - сказал Гриффин, проводя рукой по доске Микаэля. - Но задние тормоза ни к черту.
- Я знаю. Совсем хреново поворачиваются. Подшипники застревают. Я собирался разобрать их.
- Где твой скейт ключ?
- В ящике.
Гриффин открыл тумбочку в прикроватной полке и вытащил ключ. Микаэль смотрел, как мужчина использует впечатляющую силу рук, чтобы разобрать и подрегулировать подшипники. Он осторожно отрегулировал тормоза.
- Так пойдет? - спросил Гриффин.
Микаэль сел и покрутил колесико.
- Идеально. Спасибо.
Михаэль встретился глазами с Гриффином и улыбнулся. Гриффин промолчал.
- Мог бы сходить со мной, если хочешь. На игру. Моя команда просто офигенна. Роллер дерби это как БДСМ на колесах.
Микаэль нервно прикусил щеку. По какой-то причине ему показалось, будто его только что пригласили на свидание.
- Можно я приду и посмотрю как-нибудь на твое судейство?
Микаэль представил Гриффина в громоздкой броне рефери, и этот образ ему очень понравился.
- Конечно. Но когда я сужу, меня нужно называть Патриарх. Это моя кличка в дерби.
- Слушаюсь.
- Я даже разрешу подуть в мой свисток, - сказал Гриффин, протягивая Микаэлю скейтборд.
Микаэль рассмеялся и покраснел, переворачивая и осматривая доску.
- Иисус Христос, - сказал Гриффин и схватил парня за руку. - Что, черт возьми, произошло?
Микаэль почувствовал, будто кровь свернулась и превратилась в лед. Он так расслабился за болтовней с Гриффином, что забыл закрыть свои шрамы. Парень попытался вытащить руку, но Гриффин не отпускал.