Выпекая каждое утро горы душистого хлеба для фашистских солдат и офицеров, чехи по-прежнему изготовляли несколько сдобных булочек для капризника фольксдойча. Но иногда он мог швырнуть их прочь, затопать ногами и потребовать, чтобы вначале накормили простым хлебом голодных деревенских мальчишек. Вот отчаянный!
Будет что порассказать потом внукам, когда попадут домой, думали чехи, наблюдая всю эту историю и слушая болтовню по этому поводу разноплеменной прислуги. И считали, что это их не касается.
Но вдруг юный наследник фон Бутенопа стал проявлять к чехам интерес. То забежит посмотреть, как тесто месят. То заглянет, как хлебы сажают. То просит свежевыпеченной корочкой угостить. И сам угощает то сигарами, то трубочным табаком из запасов своего названного фатера.
Подозрительно.
Чехи все больше настораживались.
А мальчишка стал вдруг заговаривать о том, что чехи и русскиебратья. Что у них общие враги и общие друзья. Ого, куда гнет! Да за одно слушание таких речей гитлеровцы повесить могут.
Однажды в неурочную пору, на раннем рассвете, когда хлеб еще не испекся, этот хитрец стал вдруг просить пекарей одолжить ему хлеба, да не одну буханку, а целую выпечку! Тут, слова не говоря, один чех дал ему пощечину, а другой пинка. Пусть жалуется тому, кто его послал честность чехов проверять!
Мальчишка, однако, никому не пожаловался. И как ни в чем не бывало снова за свое. Является и уговариваетчехи должны помочь своим братьям русским А сам-то он фольксдойч!
Ну и снова его честные чехи выставили за дверь. В следующий раз явился в окно. И снова начинает просить хлеба для каких-то детей, будто спрятавшихся от немцев в лесу.
Чехам не верится, но уже любопытно, что это за мальчишка такой?
Это не барчук, произнес, наконец, один пекарь, не вынимая трубки изо рта.
Нет, барчук бы такого не вынес.
И однажды одолжили парню одну буханку. И попросили свою землячку горничную Любушу проследить, что будет делать с черным хлебом этот Бутенопик, заевшийся бубликами.
Хитрая Любуша проследила. Мальчишка темной ночью, прокравшись в овраг, встретил там русского старика, спасенного им от виселицы, и, плача, жаловался ему на жестокость чехов, которые бьют его как Сидорову козу да еще жаловаться велят тому, кто его подсылает. А старик утешал его, говорил, что чехи люди аккуратные, у них семь раз примерь, потом отрежь и тут уж ничего не поделаешь, надо терпеть, но свою линию держать до победы.
Ничем их не проймешь, пожаловался старику мальчишка. Фашистские прихвостничуть что, выбрасывают руку вперед и«хайль Гитлер!».
Чехи молча переглянулись, когда им все это рассказала Любуша.
А в следующий раз, когда мальчишка снова явился, то пекари, приветствуя его по-фашистски, вдруг немного сжали выброшенные вперед ладони, просунув между указательным и средним пальцами большой.
Мальчишка заметил это и повторил жест в точности.
Сообразительный, сказал один пекарь, пыхнув клубом дыма из трубки.
Пожалуй, не простак. С таким дело иметь можно.
Вот и все. И впервые не надавали ему пинков и затрещин.
Операция «Сено», или охота за детьми
В секретных планах гитлеровцев, скрытых под разными пышными наименованиями, вроде плана «Морской лев», «Барбаросса», «Мрак и туман», одна операция называлась мягким словом «Сено». Под этим кодом крылся подлый план похищения и вывозки в Германию советских детей.
Гитлеровцы собирались воевать долго, и им требовалось много, очень много послушных солдат. Они надеялись воспитать краденых детей в своем духе, а не покорившихся, не поддающихся их воспитанию уничтожить.
Такая участь готовилась и ребятам, спасавшимся на заброшенном хуторе. В фашистскую комендатуру явился некто Митрофан Царев, бывший владелец этого хутора (тот самый кучер), и заявил, что он готов указать туда дорогу и содействовать поимке детей.
За услугу он просил дать ему на разведение пару коров, отнятых у колхозников, пару лошадей и признать его права на прежнее владенье, отнятое большевиками во время коллективизации.
Предатель был уже известен гитлеровцам, он выдал советских командиров и комиссаров, спрятанных местным доктором под видом заразных больных, и получил за это в награду мебель из квартиры казненного доктора и все его имущество.
Но осторожные немцы усомнились в том, что операция будет так легка. Они опасались, что в лесу таятся русские солдаты из попавших в окружение полков.
Митрофан рассмеялся и посоветовал лучше расспросить об этом вожатую из бывшего пионерского лагеря, которая сама попалась им в руки. И когда вожатая, которую фашисты попытались привлечь на свою сторону, крикнула, что в лесу партизаны, они еще раз спросили у Царева: ручается ли он за свои слова?
Предатель поручился головой.
Нарочно пугает, сказал он, комсомолка она, известно, с коммунистами заодно. А я даже больше знаю, там у них скрывается раненый летчик, за которого я тоже желаю награду получить как положенотысячу марок. Мне деньги нужны на обзаведение пчеловодным инвентарем. Медом вас буду снабжать, господа немцы, лесным, душистым.
Все это он выведал у Лизочки и поэтому говорил уверенно,
Фашисты на всякий случай послали наряд солдат на катере. И к русскому проводнику переводчиком был приставлен тот самый белокурый очкарик, что был сначала так любезен и потом так жесток с Владленой Сергеевной.
И вот вверх по Ловати пенит воду военный катер, полный солдат в рогатых касках.
Солдаты смотрят по сторонам настороженно.
Команда то и дело измеряет дно.
Митрофан говорит без умолку:
Молочные реки здесь, кисельные берега! Молочко коровки дают, щедрые от вкусных травок, с заливных лугов. А кисель в натуральном виде растетпо берегам и смородина, и малина, и ежевика, рви да вари
А грибков, грибков, господа немцы! Мой папаша много их солил, варил, мариновал и в Питер к царскому двору доставлял
А мед, мед так с лип вековых в наши ульи и тек золотым потоком Целебный, ароматный Купцы с ним чай пили, моего папеньку благодарили Рубликами да пятерочками, царскими золотыми лобанчиками
Нам кому бы ни угождать, лишь бы деньги платили.
Немцы не понимали его. А переводчик, которому, видно, надоела эта болтовня, лишь протирал очки да морщил нос. Он сочинял стихи, мечтал стать поэтом, воспевающим подвиги германцев в походе на восток, и сейчас больше думал о рифмах, чем об этой пустячной операции.
Завидев лесную гриву на холме и остатки частокола вокруг хутора, бывший владелец его повеселел. Глаза его замаслились. Подмигивая солдатам, он зашептал, делая знак приглушить мотор:
Все тихо. Спят-почивают деточки. Ничего не чуют. Мы их тепленькими возьмем!
Выключив мотор, матросы повели катер к берегу через заросли кувшинок по мелководью, отталкиваясь шестами.
Вот тут бережок посуше, ножек не замараете, я эти места знаю. Старик указал на травянистый мысок при впадении в старицу ручья.
Немцы стали высаживаться, стараясь не греметь оружием.
Тишина стояла такая, что хруст каждой ветки отдавался в ушах. Вокруг ни души. Только какие-то шальные вороны поднялись, как встрепанные, на вершины ветел, завидев солдат, и заорали во все глотки: «Вр-раг! Вр-раг!»
И сороки запрыгали по кустам и застрекотали: «Кр-ра-дется, кр-радется Стар-р, стар-р, стар-ричок!»
А если там фашисты?
Любопытные сороки везде поспевали, не ускользнуло от их внимания и новое явление в лесу. В верховьях оврага, покрытых кочкарником и густо заболоченных, продиралась сквозь кусты и молодую поросль лошадь и тащила за собой волокушу.
Это был передок телеги, на котором лежали молодые березки. На нихкакая-то поклажа. Березки пружинят, заметают следы и такая упряжка легко проходит там, где никакой транспорт не проберется.
Лошадь вел под уздцы хорошо знакомый местным сорокам старик, который то и дело бродит по их владениям, от коровьего стада, пасущегося на сухих полянах за болотами, до села, куда они летали покопаться в помойках.
На этот раз старика сопровождал мальчишка, мало известный сорокам, не здешний, хотя и одет как деревенские ребята. Старик и мальчишка были безоружны и вели какой-то мирный разговор.
И вдругпроисшествие.
С обрыва к ним кинулись притаившиеся люди, в одежде серой, как земля. Схватили старика, мальчишку за шивороти сразу к их поклаже.
Обнаружили там хлеб и стали его ломать руками, рвать, кусать. Старик с криком принялся отнимать. И пошла такая ссора, что сороки решили улететь подальше. Люди, напавшие на старика и мальчишку, были до зубов вооруженные. Еще стрелять начнут. Сороки поспешили на старый хутор поделиться этим происшествием со своей родней.
А в овраге продолжалась канитель.
Что вы делаете, братцы солдатики, красноармейцы вы наши дорогие, хлеб свежий, теплый, с голодухи объедитесь, помрете от заворота кишок! выкрикивал старик.
А те в ответ:
Что своим жалеешь! Фрицам везешь? И продолжают рвать хлеб. Глаза горят голодным блеском.
Каким фрицам, что вы, братцы, перекреститесь!
Знаем мы каким, на заставу. Вон там, на хуторе, ваши немцы. С автоматами, в касках. И турельный пулемет у них переправу через речку стережет! Мы видели!
А сами ломают ковриги, едят, давятся, спазмы в горле.
Отставить! крикнул вдруг подошедший сзади командир таким голосом, что все запнулись. Рассказывай, старик, откуда вы и куда.
А вы кто будете?
Пограничники От самой границы пробиваемся.
Это видно Кожа да кости Ну, ничего, накормим, напоим и отдохнуть дадим. А хлеб мы везем ребятам, которые в лесу от фашистов схоронились.
Пограничники умолкли.
Ну, соловьев баснями не кормят, давайте-ка я вас пока что ухой угощу На голодные желудки это целебный бальзам.
Ушицы бы ничего А где же рыба?
А вот здесь недалеко. Но, поехали!
Лошадь тронула вниз по оврагу. Пограничники пошли, держась за оглобли. И все двинулись по направлению к хутору. Пограничники никак не могли поверить, что на лесном хуторе поселились ленинградские пионеры, спасшиеся от бомбежки.
Но мы же своими глазами там фрицев видели! В германских касках, в маскхалатах, с автоматами.
Мы даже заминированное поле обнаружили как раз там, где подход от реки.
А ты говоришьпионеры!
Может быть, действительно, пока добывался этот трудный хлеб, Царев хутор захватили фашисты?
Герка не знал, что и подумать. (А это был именно он. Тезка, занявший его место у Бутенопа, добыл хлеб у чехов, а Герка его отвозил.)
В маленьком бочажке наловили щурят, тут же сварили уху на костре. Разговорились.
Солдаты теперь подобрели:
Вы уж извините нас за грубость Отощали, как волки. Травой питались Лягушек ели А хлеб только во сне видели Блуждать стали, как в дурмане
Ничего, поможем и дорогу найти и укажем, как лучше пройти Глядишь, и вы нам кой в чем поможете
Глядишь А в чем это?
Да объявился у нас тут эксплуататор, фашисты в обозе привезли, барин Бутеноп, бывший русский помещик, германских кровей
Старик стал рассказывать, как к этому помещику попал в руки вот этот самый мальчуган по имени Герка.
А потом этого мальчишку сумели подменить его братом Тезкой. И господа совсем не заметили подмены, но вот злой пес мальчишку чуть не загрыз. Близнецов люди часто не различают, такие бывают схожие, а вот собаки, поди-ка, чуют разницу!
Солдаты слушали все это, как сказку. Посмеивались, представляя, как чехи пекари сначала били-колотили подосланного к ним для связи мальчишку, а потом стали приветствовать его по-своему, выбрасывая вверх руку с кукишем
Неужто и вправду мальчишка способен на такие дела, чтобы взрослых так перехитрить? говорили они про Тезку.
И я мог бы сделать то же самое, уверял Герка, если бы мне поручили и меня инструктировали.
Верно, верно, подтверждал старик, это ребята такие, у них и фамилияОгневые! Вот мы его поинструктируем, как с взрывчаткой обращаться, и подсунем фашистам на место брата И он еще похлестче дел наделает Поживите здесь, убедитесь!
Нам нельзя задерживаться. Мы к своим важные документы несем, сказал командир, будем просить у вас проводника, чтобы тайными дорогами провел.
Это все можно, это мы сделаем, соглашался старик, но и вы нам кое в чем помогите
Поможем, отчего же, сказал командир.
И не успел договорить, как старик поднял вверх палецчу, никак в лесу стрельба?
Ей-ей, стрельба, братцы!.. Это на том хуторе!
Либо на фрицев кто напал?
А может, фрицы на наш лагерь? вскочил мальчишка.
Подъем, скомандовал командир В любом случае своим помочь надо!
Дед выхватил из-под волокуши винтовку и первым бросился на звук стрельбы.
Пограничники, напрягая все силы, опираясь на винтовки, как на костыли, поспешили за ним
И вперегонки со всемимальчишка, забыв про коня и про волокушу с хлебом.
Искать и находить
А что же было на старом хуторе?
В лесном лагере? Как жили там ребята без вожатой?
Цыганков очень огорчился, когда прочел записку Владлены Сергеевны и все ее инструкции.
Ах, Лада, Лада, неладно это все вышло. Нельзя так с ребятами, как с малыми детьми. Пионеры уже не дети!
И он, позвав ребят, стал обсуждать с ними, как теперь быть. По первому порыву хотели послать вдогонку Торопку с Яшей. Потом решили подождать денек-другой, глядишьблагополучно вернутся.
А пока что Цыганков взял на себя обязанности вожатого. С трудом выбрался он из помещения и доковылял до линейки. Но порядок есть порядок. Отряд должен жить по всем правилам.
И вот стоит вожатый-летчик, держась за палку, с лицом, обезображенным ожогами, и принимает рапорт председателя совета отряда.
Лесной пионерский отряд, ровняйсь! Смирно!
Торжественно, хорошо на сердце, радостно.
Вспоминается летчику, как сам не так давно был таким же мальчишкой. И вот так же стоял при подъеме флага красного, готовый к борьбе и подвигам.
Всплывает в памяти вожатый, старший товарищ, веселый и смелый, с душой, распахнутой навстречу ребячьим порывам. Как же любили его! Как вместе играли в войну, понаделав всякого самодельного оружия. Ребята в огонь и в воду за него были готовы.
Вот и сейчаскакая у ребят потребность в такой любви взрослого друга! Он ничего еще не сделал для них, свалился с неба, мешок с костями. Только заботы им да хлопоты. А смотрят так, что чувствуешьготовы свои руки и ноги отдать, лишь бы он снова стал летать на своем «ястребке»
Вот ведь в какую историю попали: одни, без взрослых живут в диком лесуи ничего. Живы! И не в игрушки играют, а с настоящим оружием бегают к вражеским самолетам.
Еще не вставая с постели, Цыганков подумал, что надо организовать лагерь по-военному.
После исчезновения вожатой на другой же день, приняв рапорт и отдав команду поднять флаг, приказал:
На следующую линейку, завтра в семь ноль-ноль, явиться всем с имеющимся оружием. У кого нет, стать отдельно.
Ох, посмотрела бы на эту картину Владлена Сергеевнане только сорванцы и заводилы, но и ее смирные «братцы-кролики» на этом смотру ощетинились, как ежики, оружием!
Чего-чего здесь только не было! Пистолеты, автоматы, кортики, тесаки, карабины, ракетницы. Больше всего ракетниц. Игорьки держали их важно, как самое грозное оружие.
Девчонки и те встали в строй. У лесных сестер были офицерские кортики, которыми они отлично срезали грибы. А у запасливой Зиночки лежал в корзиночке маленький браунинг, подаренный за перешивку мундиров ребятам.
Когда Цыганков увидел на правом фланге команду искателей сбитых самолетов в рогатых немецких касках, он чуть не расхохотался. Но быстро спохватилсяеще обидишь смехоми стал всерьез проверять оружие.
«Ах, Лада, Лада, не всегда спасительно запретить, думал он. Ножик и вилка в неумелых руках тоже опасное оружие!»
Теперь главное заключалось в том, чтобы научить ребят обращаться с оружием. И Цыганков принялся за нелегкую работу.
Во-первых, он заставил все патроны сдать в общий склад, в цейхгауз. И запретил выдавать кому бы то ни было, пока не сдан зачет по сборке, разборке, смазке и чистке.
Старый хутор объявил лесной крепостью. Выставил вокруг дозоры. И с помощью Морячка и Марата начал обучать стрельбе.
Каждый чувствовал: это не игра, в любой момент могут. появиться фашисты, прочесывающие леса вокруг Старой Руссы. От небольшого отряда немцев они должны отбиться.