А тяжело как ждать! Нет силждать до завтрашнего дня!»
Встал Стефан. Вышел из комнаты и прямо в столовуюни секунды не колебался.
По телевизору показывают футбол. Отец сидит верхом на подлокотнике дивана, шея красная от напряжения. Мать сразу же оглянулась, ее смешит поведение отца, но Стефан не замечает ничего. Он говорит:
Это я был. Я гидрант открыл.
У матери улыбка застыла на губах. Отец повернулся на пол-оборота. Комментатор истошно кричит и вдруг умолкаетстон прокатывается по стадиону, кажется, что сам экран стонет, видно, как мяч поднимается над трибунами, вот-вот уйдет из этого мира навсегда и мимо, выше ворот.
Ай-ай-ай! переживает отец, и еще раз:Ай-ай-ай! и только теперь совсем поворачивается к сыну.
Стефан говорит:
Мне пить захотелось.
Отец так и сидит вывернув шею. После долгого молчания он произносит:
Пить, говоришь? Ты слышала, Сусанна? Пить он захотел. И снова он поворачивается к экранувопрос для него исчерпан.
Мать вскакивает и выключает телевизор. Она делает это быстро и решительно, и отец не успевает даже рот открыть.
Что такое?! чуть не кричит он.
Наш мальчик
Отец поднимается, не говоря ни слова, включает телевизор, затем падает в кресло. Кресло трещит.
Ну, знаешь ли! говорит мать.
Оставьте меня в покое! Незачем мне игру портить!
Но игра давно уже испорчена. Отец просто так смотрит на экран, и если спросить егоон даже не знает, какая команда сейчас в атаке.
Герман, ты же отец говорит мать.
Отец сидит не шелохнувшись. Молчит.
Стефан сам пришел. Сам все сказал
А мнечто, радоваться прикажешь? Отец даже руки развел. Так, что ли?
Не удержавшись, мать улыбается. Хотя дело серьезное, она улыбается и говорит:
Понимаешь ли, видишь ли
Ничего я не вижу! взрывается отец. А если и вижу, то стоит передо мной глупый парень, глупей некуда.
4
Понедельник начался как все дни прошедшей недели: завтрак, лифт, и через моств школу.
Отец уже ушел, он в утренней смене, мать собирается уходить с Сабиной. Стефан спрашивает:
Отец еще что-нибудь говорил?
Нет, ничего. Мать смотрит на него. Глаза большие, темные.
Совсем ничего?
Совсем ничего. Ни слова. А ты-то, ты о чем вчера думал?
Я? переспрашивает Стефан и долго молчит, должно быть обдумывая ответ, и вдруг чувствует, что мать кладет ему руку на голову.
Ладно уж, говорит она. Все равно нам сейчас некогда. До вечера.
Хлопает дверь, щелкает замокнет уже ни матери, ни Сабины, только слабый запах духов. Стефану он приятен. Еще слышны шаги на площадке. Но вот и они затихли
Стефан выпил молокопрямо из кастрюли, еще горячее, съел ломоть белого хлеба, ложку джема и включил радио на полную мощность. Нормально!
На улице уже полно ребятишек. Малыши важничают, те, что постарше, шагают с ленцойэто девятый и десятый класс. Девчонки с подведенными глазами, парни ржут. Один курит, двое дожидаются, когда даст затянуться.
Стефан идет один, но недолго. Кто-то торопливо его нагоняет. Наверняка Губерт.
Эй! окликает он его. У меняпорядок! Никто ничего не заметил.
Лицо у Губерта веселое, а Стефану совсем не весело:
Чего ты кричишь? Ну чего?
Я и не кричу совсем.
Еще как кричишь! Зря ты боялся.
Это ты прав, говорит Губерт, и мягкий свет его ласковых глаз сразу гаснет.
Они идут по направлению к главной улице, мимо старых домов с обсыпавшейся штукатуркой, со следами пуль и осколков. Один дом в лесах. Наверху стоят двое рабочих с мастерками в руках.
Мне повезло, говорит Губерт. Телевизор помог.
Футбол, что ли? спрашивает Стефан. Знаю, знаю.
Ничего не футбол.
Не футбол?
Нет, говорит Губерт. По второй программе футбола не было. Мои старики футбол не смотрят.
Оба идут рядом, довольно быстро, и вдруг Губерт спрашивает:
В школе уже кто-нибудь знает?
Не меньше двадцати человек, отвечает Стефан, а то и тридцать. Все, кто вчера там был. И Краузетоже.
Парис-то? По-настоящему он не знает. Никто по-настоящему не знает.
«Никто? думает Стефан. Отец знает, и матьвот уже двое. Все совсем не так, как считает Губерт».
Не успели они зайти в классони занимаются на самом верху, окна выходят во двор, как поступает первое сообщение. Делает его Парис Краузе. Он вчера видел, как подъехали пожарные машины, как по лестнице бежала вода. А на площадке девятого этажа она бурлила, точно в аквариуме
А потом, горячится Парис Краузе, прибежал кто-то длинный-длинный, ноги тонкие, как у цапли, в одних трусах. Будто чокнутый он прыгал по воде, все хотел к гидранту подскочить. А как попал под струюк самой стенке отлетел. Твой старик это был! выкрикнул Краузе и вытянутой рукой показал на Стефана.
Стефан стоит в сторонке, за его спинойГуберт, и оба делают вид, как будто услыхали необыкновенную новость.
Стефан даже улыбается. На самом-то деле его зло берет, больше всего ему хочется швырнуть портфель в Краузе, по башке ему дать, но он только улыбается. Улыбается и Губерт.
Вы-то опоздали, продолжает Краузе, пришли, когда все уже кончилось. Я вам махал, вы чтоне видели? Я вовсю старался.
Не очень-то старался, сказал Стефан, садясь на свое место.
Мальчишки сидят отдельнов крайнем ряду вдоль окон, всего их пока пять. Девочек уже девять, они занимают средний ряд, и средний ряд выглядит веселей.
Входит фрау Майнерт, учительница. Лицо круглое, гладкое, волосы волнистые, седые, сзадипучок. Ребята уже знают, как она входит в класс: впереди большая черная сумка, за ней она сама. Быстро подойдет к столу, поставит сумку, глубоко вздохнет и скажет:
Ну, как воскресенье провели?
Хорошо провели. Всякое было
Новенькие есть?
Нет, сегодня нет. И ребята и девчата оборачиваются, оглядывают парты, подсчитываютчетырнадцать. Теперь-то уже точно знаютновеньких сегодня не прибавилось.
Нет так нет, говорит фрау Майнерт. А теперь посмотрим, каковы ваши успехи.
Сразушум, ученики, переговариваясь, достают тетради, на пол падает бутербродница, и фрау Майнерт спокойно говорит:
Ну, ну, потише немного.
Тишина наступает мгновенно. Урок начался.
Пятеро мальчиков, девять девочекмаловато пока что.
Итак, начнем, говорит фрау Майнерт. Кто первый?
Сразу поднимаются девять рук. Все девочки. Нерешительно поднимаются еще две рукиэто уже мальчики, близнецы, как две капли похожие друг на друга, даже свитеры у них одинаковыеручной вязки. Это братья Функе: Марио и Михаэль.
Фрау Майнерт обводит взглядом класс, приветливым взглядом останавливается на Рите Шмальберг, самой красивой девочке в классе.
Вот с первой парты и начнем, Рита, прошу.
Стефан видит Риту сзади и немного слева. Щеки у нее розовые, светлые волосы подвязаны черной бархатной лентой, блестят. Голос ясный, звонкий, и как только она начинает читать, сразу понимаешь: Рита девочка самоуверенная, робость ей ничуть не свойственна.
Она читает первое, второе и половину третьего предложения, но тут раздается стук в дверькороткий, решительный. Ясно, что стучит человек, который может себе это позволить.
Рита умолкает. Фрау Майнерт удивленно смотрит на нее.
Стучат, говорит Губерт Химмельбах.
Да-а? еще больше удивляется фрау Майнерт. Повернувшись к двери, она говорит:Входите.
Дверь приоткрылась. Фрау Майнерт быстро выходит, рукой успокаивая учеников: тише, мол, продолжайте
Рита читает, светлые волосы поблескивают, но Стефан смотрит мимо, смотрит на дверь. У него такое чувство, будто это ему стучали, это вызывают его и Губерта
Губерт рисует человечковему что! Дверь, в которую вышла фрау Майнерт, для него просто закрытая дверь. Он рисует себе человечков на полях: один, другойсто! Через всю страницу гирлянда.
Фрау Майнерт вернулась. Не одна. За ней худощавый человек. Это комендант Бремер. Его все знают. И директор Келер.
Мертвая тишина. Лица серьезные. У Губерта в руке застыл карандаш: последний человечек навсегда останется без головы.
Прошу извинить, что мы прервали урок, говорит директор. Произошли события, о которых вы все знаете. О них нам необходимо поговорить. Немедленно.
Только с 6-м «Б» классом?
И почему именно с 6-м «Б»?
Но об этом директор ничего не говорит. Он сказал все, что счел нужным, отступил на шаг, и вперед вышел комендант. Прижав подбородок к груди, он говорит:
Вы все живете в этом доме, вы все в курсе дела. Неизвестное лицо открыло гидрант. Были вызваны пожарные. Таков, так сказать, состав преступления. А там, где имеется состав преступления, есть и преступник. Бремер повторяет:Преступник! Взгляд его останавливается на Стефане Кольбе. Стефан Кольбепреступник.
Все смотрят на Стефана. Понять ничего не могут. Молчание. Но постепенно рождается любопытство, даже восхищение. Братья Функе, например, явно восхищены Стефаном, да и Рита Шмальберг тоже. Она не сводит с него глаз.
Спрашивается, говорит комендант, что заставило человека совершить такое преступление, причинившее колоссальный ущерб? Я настаиваюиначе как злостным хулиганством это не назовешь!
Бремер разозлился, как того и хотел. Класс замер. Никто уже не смотрит на Стефанавсе уставились на Бремера. Директор Келер говорит:
Встань! Вон там сзадивстань! Голова его дергается, носклюет.
Стефан медленно поднимается, колени дрожат. Он не знает директора, видел его раза три. Еще в среду, когда Стефан впервые с мамой Сусанной пришел в школу, директор подал ему руку, поздоровался, сказал что-то и сразу же внушил Стефану уважение. Правда, Стефан заметил только, что у него большой нос. А может, и не очень большой. Крупные черты лица. Впечатление силы и уверенности.
Стефан вдруг почувствовал себя всеми покинутым.
Я жду, говорит директор Келер.
Я тебя еще вчера видел, говорит комендант. Помнишь? Между этажами, в лоджии между этажами! Это ты ведь там стоял и сразу удрал. Я еще позвал тебя, но ты удрал. Нечистая совесть в тебе заговорила! Она-то и заставила тебя скрыться. Он кивает направо, кивает налево и говорит:А теперь мы хотели бы послушать остальных.
Раздается спокойный и ясный голос фрау Майнерт:
Я думаю, так у нас ничего не получится. Нам лучше потом спокойно все обсудить. Из всех взрослых она самая маленькая. Мужчины удивленно смотрят на нее, они недовольны, у директора очень грозный вид.
Ну, знаете ли! восклицает он. Я со своей стороны просил бы именно сейчас обо всем поговорить. Дело достаточно серьезное, и пусть он скажет, о чем он вчера думал. При сложившихся обстоятельствах я считаю, что это не так уж много. Много? спрашивает он Стефана, а Стефан смотрит на потолок, будто там написано, как и что ему отвечать. Начни с того, советует директор, когда ты вышел вчера из дому? Это было сразу после обеда или позднее? Что ты делал затем и так далее. Говори, говори, так мы быстрее разберемся. Я же тебе помочь хочу, понимаешь?
Стефан все хорошо понимает, и никакая помощь ему уже не нужна. Глядя директору прямо в глаза, он говорит:
Я хотел попробовать, пойдет ли вода. Сказал это и увидел, как лица взрослых застыли.
Попробовать? спрашивает директор. Попробовать, пойдет ли вода?
Да.
Только ради этого?
Да.
Директор смотрит на Стефана так, словно тот не в своем уме. Внезапно наклонившись вперед, он спрашивает:
А ты знал, какой кран ты открываешь?
Пожарный.
Вот какпожарный, значит!
Все молчат. Раздается короткий смешок. Это комендант Бремер. Фрау Майнерт смотрит на Стефана. Вид у нее озабоченный, глаза печальные. Стефан думает: «И всё из-за Губерта! Пропал я».
Итак, ты знал, говорит директор. Ты знал, что открываешь пожарный крангидрант. Таким образом, тебе было известно, что этот кран трогать нельзя. К тому же он выкрашен в красный цвет. Директор даже поднимает указательный палец. Я просил бы тебя объяснить нам свой поступок.
Стефан не понимаетчто тут еще объяснять!
Это возмутительно! взвивается комендант Бремер. Черт знает что такое! Он уже кричит:А ты знаешь, какой ты ущерб нанес?!
Этого никто не знает. Впрочем, материальный ущерб, пожалуй, не главное.
Самое главное здесь, говорит директор, безответственность! Нежелание считаться ни с кем и ни с чем!
Стефан и слышит и не слышит, ему совсем плохо. Хочется сесть хочется бежать никого не видеть не слышать
Парис Краузе поднимает руку:
Он из деревни приехал. У бабушки жил.
Пауза. Какое это имеет отношение к пожарному крану?
Наверное, он не знал, не понималчто может случиться?
Чего это он не знал?
Ну, как этот кран работает отвечает Парис Краузе.
Стефан поворачивается к нему, с первых же слов поворачивается. Взгляд злой и презрительный:
Может, это ты такой глупый, говорит он Парису Краузе. Я-то знаю, как он работает.
Как же ты! Как же ты сделал это, если ты знал выкрикивает Парис Краузе.
Ясное дело, знал! кричит в ответ Стефан. Ясное дело!
Парис Краузе молчит. Ему стыднотак прямо ему высказали презрение.
Он же только что признался нам, вмешивается директор, признался, что хотел попробовать, пойдет ли вода. Из этого вытекает, что он превосходно знал, как такой кран работает. Да, да, он превосходно знал, что и делает наш случай столь печальным. Я повторяюстоль печальным! И, обращаясь к Стефану, он добавляет:Можешь садиться. Фрау Майнерт, считаю соответствующую запись в классном журнале необходимой.
И оба уходяти директор и комендант Бремер. Фрау Майнерт провожает их до дверей. Она тщательно закрывает ее и несколько секунд не отпускает ручки, как будто ей надо что-то обдумать. Затем, вернувшись к своему столу, обращается ко всему классу:
Продолжим урок. Читайте.
5
Я же сам хотел сказать, уверял Губерт Стефана.
Они стояли на мостуэто было после школы, бледное солнце просвечивало сквозь жидкие облака, дул ветер. Спустившись с моста, они повернули направо. Несколько шагов, и они уже у самой воды.
Хочешь, я пойду и скажу им? говорит Губерт.
Зачем, зачем им говорить?
Тебя же в журнал записали.
Ну и что?
Что твои родители скажут?
Подумаешь. Мне все равно.
Ничего не все равно. Ты лучше скажи, кто тебя выдал?
Меня? Выдал?
Ну да, коменданту Бремеру сказал.
Кто? А ты подумай немного. Чудило, комендант же видел меня в воскресенье! На балконе между этажами. Сам-то ты разве не слыхал?
Слыхал. Неужели он тебя узнал?
Узнал, и все.
А я считаю, выдал тебя кто-то.
Ну и считай, говорит Стефан. Ничего это не меняет.
Да, не меняет, соглашается Губерт и надолго замолкает. «Надо было мне самому пойти, думает он при этом, надо было»
Из шлюза медленно выползает самоходная баржадлинная-предлинная. Стефан не может от нее глаз оторвать, смотрит и смотрит и вспоминает
На Одере он их каждый день видел, а ночью слышал, сквозь сон слышал. И так привык к ним, что по рокоту дизеля мог определить, где баржа находится Как давно это было
Река, на берегу которой он сидит, называется Шпрее. Течет она, стиснутая гранитными набережными, стенами домовни песочка, ни луга, ни камыша! Но баржа, которая сейчас плывет мимо, доплывет и до лугов и туда, где Тассо, где бабушка
Знаешь, у нас плот есть, говорит Стефан. Мы его еще зимой построилиТассо и я.
Плот? Настоящий? И плавать на нем можно? спрашивает Губерт.
Ага. Из досок и бочек. Небольшие такие бочонки из пластмассы. Жидкое мыло в них продают.
И вы на нем уже плавали? И опять поедете?
Поколебавшись немного, Стефан отвечает:
На следующей неделе.
Только что он и не думал об этом и вдруг уже сказал Губерту. А Губерт сразу набросился на него:
И я с вами! Возьми меня, возьми меня с собой!
Если тебе охота, по мнепожалуйста. Вот как заговорил Стефан! И говорит, говорит, а ведь сам знает, что никуда он на будущей неделе не поедет.
А Губерту ужасно хочется поехать с ним. Он уже радуется, что поедет. Стефан чувствуетнадо его немного охладить.
Понимаешь, мы далеко очень поедем. На остров. Там не был ни один человек.
Ни один человек?
Ни один, говорит Стефан. Дикий совсем остров. Кусты одни и песок. И лебеди, понимаешьлебеди! Двадцать или даже тридцать, и всю зиму они там.